Драконовы поцелуи, или фиктивная пара для некроманта

Глава 6. Нежеланное знакомство

Кейрин Дерришх

Новый день встретил суетой.

— Лейда, прошу! Лейда, давайте я поправлю вам вот эту оборочку. Чудесно, этот лавандовый так прекрасно оттеняет ваши светлые локоны! — Горничная щебетала.

Я рассеянно бросила взгляд в зеркало. Оттуда угрюмо смотрела стройная бледная девица с забеленной кожей и освеженными магической краской волосами.

Рыжие волосы — это удел черни. Доморощенных колдовок и шарлатанов. Я никогда не смела выходить из своей комнаты без магической краски на волосах. Истинная леди должна иметь белокурые завитые локоны.

Помню, как когда-то в детстве обижалась на это, не могла понять, почему папа считает меня некрасивой? Помню, как однажды специально смыла противную магическую маску и сбежала из комнаты без шляпки...

Тогда впервые меня оставили без ужина, а потом и без завтрака, а маму сменила строгая и сухая, как стручок гороха шейда Алеера.

Она стучала по пальцам специальной дощечкой, заставляла стоять в углу часами, если я провинилась, и учила, что дочь должна выполнять любые повеления родителей и быть благодарной за то, что ее, не слишком одаренную богами и умную, терпят в доме.

С тех пор я уже и не помнила, когда видела себя настоящую...

С той ночи, когда я сбежала к дракону, прошло три дня. И только мерцающая змейка на запястье напоминала, что мне это не приснилось.

Змейку, к слову, никто, кроме меня, не видел.

Я ждала. По вечерам, когда стихал шум, приходил пушистый хранитель, растекался огромной шкуркой по постели, урчал и... говорил.

Говорил о том, о чем с женщинами говорить вообще не было принято.

О магии и древних верованиях. Об основании королевства и других странах.

О драконах и мизгарах — закрытой расе серокожих гигантов, способных управлять по поверьям магией скал.

О знати и интригах вековой давности, о далёкой Хи-они, империи людей на юго-востоке, отгороженной от нас прорывом древних тварей.

Сочащийся тьмой провал маги до сих пор так и не смогли закрыть. Поговаривают, что в древние времена этот провал был порталом в иные измерения, божественные чертоги. Что оттуда и пришла к нам магия некромантов, что порождало новую волну слухов и опасений.

Я узнавала мир вокруг заново, и вдруг поняла, что он не ограничивается окриками гувернанток, строгими выговорами отца, скучными светскими приемами, весёлыми танцами и замужеством.

Мне так нравилось то, что я слышала! Сердце стучало быстрее, горели глаза, я закрывала глаза и мечтала... мечтала вырваться из заколдованного круга, пусть даже с помощью дракона. Если он позволит мне увидеть мир вокруг — я обещаю, что стану ему верной женой.

А чувства? Они только все усложнят. Поэтому не думай о драконах и их парах, Кейрин. Тебе нужно выжить и зацепиться в этом новом пугающем мире.

Предательство Альдара ударило больно. Даже думать о мужчинах не хотелось, не то что — видеть рядом с собой.

— Так что происходит, Гланира? — Мой голос прозвучал требовательно. Жёстко.

Я сама не ожидала от себя такого. И ещё больше удивилась, когда служанка оглянулась воровато через плечо, потерла круглую щеку, наморщила курносый нос и шепнула громко:

— Так ведь известно чего, высокая лейда, жаних ваш прибыл! Просют невестушку показать, а вы такая красавица! Он вас брыллиантами осыплет!

Она ещё что-то гудела, но гул доносился фоном. Сознание отрезало, отгородилось от происходящего. Эстаниош здесь? Как, откуда так быстро?! Мы все просчитали. У нас должно было оставаться ещё три дня!

Да, именно три. Планы дракона о более близком и куда более скором знакомстве с моим семейством пришлось отложить. И отец был постоянно в разъездах, и, как я поняла из отрывочных докладов Виконта Мройна, у драконов тоже возникли неотложные дела. Так что все пришлось перенести. Именно сегодня состоялась бы прогулка по парку, где я бы столкнулась с драконами, и...

Я до боли прикусила губу.

Разум стал вдруг четким и кристально холодным.

— Это прекрасно, милая. Позови матушку, я хочу посоветоваться с ней. Все же встреча с таким известным человеком... Я ведь должна ему понравиться! — Лепетать, глядя в пол, я тоже научилась.

И заливаться смущенным румянцем.

Мама. Мне очень нужна сейчас мама. Теперь, когда отец занят гостем, есть шанс поговорить.

"Мройн... Виконт усатый, если ты слышишь меня, срочно передай господам драконам, что у нас проблемы! Эстаниош уже здесь и желает меня видеть!" — ночные тапки Бадины Необъятной, в моем голосе звучала проклятая жалобная паника!

Тапок Бадины, древней покровительницы быта, между прочим, размером с четыре моих. Таким накрыть — и хлоп, как комара, неких герцогов.

"Мяу со всех лап. Знает твой драко-ун, бедоу-вая. Жди-у", — раздался голос кота тогда, когда дверь моей комнаты приоткрылась — и внутрь проскользнула леди Дейришх.

Вот кто был воплощением красоты и изящества, истинным духом знатных леди. Злые языки болтали, что отец женился на лейде Миури Шангольт из-за ее неземной красоты.

Длинные шелковистые волосы — чистое золото, светло-голубые блестящие глаза, длинные ресницы, маленький розовый рот, изящный овал лица и длинная шея. Фигура в виде песочных часов с высокой грудью и бедрами, от которых мужчинам сложно было оторвать взгляд, хотя леди Дейрисшх всегда была одета изысканно, просто и безукоризненно строго.

Моя мать. Я, в отличие от сестры, совсем не была на нее похожа.

— Мама!

— Милая, — грудной ласковый голос.

Сильные женские руки прижимают меня к ее груди.

Мама выглядит словно моя сестра. Ее дар силен, но она им едва пользуется. Неприлично. Не подобает.

— Мама, отец запретил со мной видеться? — Я не хочу больше молчать и ходить вокруг да около.

— Милая, — вздох. А потом прелестное нежное лицо моей матери ожесточается. Она поднимает глаза — и я вижу в них себя. Эту ослепляющую злость, готовность бороться и бездну одиночества, — он выставил охрану возле твоей комнаты и приставил соглядатая ко мне. Вдобавок, похоже, по его рекомендации целитель якобы переусердствовал с моими успокоительными каплями — несколько дней я едва соображала и была как сонная муха. Шансов почти не было. Это было... Нет, наверное, уже не ударом. К подлости лорда Оттама я начинала привыкать. Вот только лишнего времени на сочувствие не оставалось.

— Мама, я не выйду замуж за этого мерзавца. Эстаниош умён и опасен, даже я знаю, какой славой он окружён, и...

— Он уничтожит тебя, мой шмеленок, — женщина рядом со мной порывисто обнимает меня и что-то лёгкое скользит мне на шею.

От детского прозвища в глазах встают слезы. Времени почти нет, но...

— У меня есть план и союзники, мама. Поверишь мне? Мне нужно выбраться сегодня на прогулку в парк. До помолвки. Любой ценой.

Я хотела спросить ее — правда ли я не дочь своего отца? Как сильно она ненавидит его? Как терпит? Любит ли моих брата и сестру — чванливых и высокомерных?

Но у нас не было на это времени.

Голубые глаза матери смотрели прямо на меня. Внимательно. Чарующе. Серьезно.

Она не задаёт вопросов, не заламывает руки, не плачет. Молча стискивает пальцами мою руку.

— Я все сделаю, Кейри. Береги себя, дочка. И прости, что я оказалась слишком слаба и не смогла защитить тебя.

Ее пальцы ласково обводят контур моей щеки. Мама словно прощается.

Потом вздыхает, мотает головой и, когда открывает глаза, на меня смотрит совершенно другая женщина. Стальная леди.

— Я давно готовилась к этому дню. У меня тоже был план, дочка, но я положусь на тебя. Надери задницу этим высокомерным индюкам. Живи, милая. Делай то, чего просит сердце — я никогда тебя не осужу. Прогулка будет. Сейчас пока только первое знакомство. На тебе — ключ. Если все станет совсем худо — урони на него каплю крови, да или просто плюнь, — подмигивает мне эта безумная незнакомка с лицом мамы, — и скажи тому, к кому тебя перенесет, что ты дочь Золотой Мири, и она помнит вкус браги из "Драконьего приюта".

Шорох платья. Поцелуй в щеку.

И леди величественно и стремительно удаляется.

Все, что слышит зашедшая служанка — это безобидный щебет:

— Ах, дорогая как же ты выросла! Ты станешь самой прелестной невестой этого сезона!

Я чувствую, как странное щекочущее предвкушение разливается по телу.

Мне нравится эта игра. Я готова сыграть в нее. Готова сделать свой ход. Жизнь иногда похожа на шахматы, верно, отец?

Похоже, сейчас ходят белые. Ход конем.

Меня должны пугать до смерти все эти изменения. Вместо этого я щиплю себя за щеки, придавая им румяный вид. И, когда в комнату заходит брат, чтобы сопроводить меня к столу, уже беззаботно улыбаюсь.

— Яркого света, Герид! Ах, я слышала у нас гости?

Хлоп. Хлоп глазами. Смотри, какая прелестная овца твоя сестра. А ты, братец, настоящий баран. Рога бы точно подошли к твоей надутой физиономии.

— Ты прелестна, Кейрин. Будь хоть одна леди вполовину так прекрасна, как ты, я был бы безнадежно женат, — шутит брат.

Его темные волосы зачесаны назад.

Он подаёт мне руку — и позволяет опереться на себя. Я не позволяю себе дрожать. Улыбаюсь, беззаботно щебечу и разрешаю тащить блеющую овцу на заклание.

Погодите, мои милые. Иногда овцы могут отрастить себе клыки. Острые. Кусачие. Новый подвид — овца саблезубая, городская. Не рекомендуется держать в домашних условиях.

На миг карие глаза Герида расширяются, как будто он увидел что-то для себя новое. Но я отворачиваюсь и щебечу про то, как жду заварных пирожных с кремом.

Мы прибываем в столовую раньше, чем желание надеть тарелку с этими самыми пирожными братцу на голову становится особенно нестерпимым.

— Мой любезный друг, а вот и наше истинное сокровище, моя дочь, леди Кейрин, — зычный голос отца заставляет повернуть голову.

По телу бежит липкий холод.

Черные и пустые глаза человека, сидящего рядом с ним и даже не подумавшего приподняться, мне кажутся как будто знакомыми. А ведь я никогда не видела его.

Почему же сердце сжимается в приступе удушливого страха?

Нет! Хватит! Я больше не стану бояться. А в уборную мерзавцы после приема вина со слабительным бегают не хуже обычных добрых людей!

Я сжала зубы и приготовилась к самой важной игре в своей жизни.

Мать стояла рядом с отцом — белоснежная леди, безмятежная, безупречная аристократка.

Надери им задницы, Кейрин.

Представь, как чудесно смотрелась бы метла из ивовых гибких прутьев в маминой руке.

И как отец бежал бы от нее с выражением ужаса на лице в ночном колпаке и одних кальсонах, а мама, как ведьмы из сказок — на одной метле летит — а другой его погоняет! Вот это вам настоящая магия!

На моем лице расплылась нежная улыбка. Я шагнула вперёд, протягивая руку отцу.

Изящный поклон. Реверанс. Отец берет мою немного влажную ладошку.

— Гадар, леди Кейрин Дерришх, — подходящее имя для садиста и убийцы. Очень говорящее, неправда ли? — Кейрин, дочь, рад представить тебе твоего жениха, лорда Гадара Эстаниоша, — отец поглаживает бородку одной рукой, а другой — вкладывает мою ладонь в ладонь мужчины, который должен стать моим мужем.

У него холодная рука. Кожа плотная и бугристая, с мозолями от оружия. Его прикосновение как будто выпивает силы. Вызывает омерзение.

Мужчина наклоняется к моей руке и липкие губы неожиданно чертят дорожку по тыльной стороне ладони. Это настолько гадко, настолько отвратительно, что я поневоле дергаюсь.

На долю секунды. Мое запястье сжимают капканом. Обжигает вспышка боли — останутся синяки.

Чтоб тебя стая ежей на стуле ждала!

Губы снова скользят по моей коже.

А потом... холодный шепот проникает под кожу и сжимает в тиски сердце:

— Непослушных девиц подвергают порицанию, моя милая леди... После нашей свадьбы я покажу вам, как нужно подчиняться своему мужу и господину... Недостойно чистой женщине смотреть в глаза мужчине и говорить раньше него. Все, что даст господин ей, должна она принять...

— Истинная жена встречает мужа с нижайшим поклоном и почтением, простоволоса и послушна, — мужчина не разомкнул губ, но ужасающие и вопиюще жуткие слова проникали в мой разум.

— Твоя дочь прекрасна ликом, нежна и воспитана настоящей леди. Люблю кротких. Норовистых лошадок, правда, тоже легко объездить, но они скучны — быстрее покоряются твердой руке... Я ты знаешь, в моих табунах только самые лучшие кобылицы, — сообщил отцу этот огрызок мужчины.

Мне показалось, что меня буквально общупали, не касаясь. Что со мной сотворили нечто мерзкое и недостойное одним этим взглядом.

Я видела, как стиснула зубы мама и нахмурился брат. Сестры не было. Не потому ли, что она куда красивее меня, не так ли? Герцог Эстаниош мог бы пожелать заменить невесту.

Я не желала глупенькой Эйви такой участи.

Спину прямо, подбородок вверх, улыбайся, Кейрин! Даже когда в спину втыкают нож, даже когда вокруг смыкается мрак, даже если кажется, что все безнадежно — смелая леди не покажет своих слабостей.

Нас можно согнуть, да. Но не сломать.

— Счастлива видеть вас, ваше сиятельство! — Моя улыбка могла бы ослепить.

Я представляла, как втыкаю иголочки в маленькую куколку с лицом герцога. Чёрное колдовство, о да! Первым делом я бы вогнала иголочку куколке... в то самое восхваляемое и таинственное мужское достоинство. Леди многое знать не положено. Но кое-что я всё-таки знала.

И с ещё большим омерзением смотрела в сторону блистательного лорда. Богатейшего человека Дардии. Высокий, крепко сложенный, с совершенно разбойничьей физиономией, заросшей черной бородой, седеющими волосами, узким вытянутым лицом, как у лошади и пустыми буравчиками темных узких глаз... Эстаниош пугал до дрожи.

Обед был великолепен, но я едва смогла съесть несколько овощей.

— Умеренность в пище для женщины, — это прекрасно, — поведал будущий жених, откинувшись на спинку кресла.

Он только что сожрал целого запеченного кролика, несколько мясных салатов и половину тарелки моего любимого гусиного паштета.

— Невеста мне нравится. Беру, — как коня выбирает!

Превратить бы его в жеребца. Мерина! И пахать куда-нибудь на дальние рудники.

— Помолвку можно назначить третьего дня. Необходимо закончить некоторые приготовления, — невозмутимо сообщил отец, промокая рот салфеткой.

Его как будто нисколько не волновало, что он продает свою дочь безумному садисту. Был ли он сам таким? Как много я не замечала?

Сердце уже не болело — оно обледенело и застыло. Слабой быть плохо. О слабых вытирают ноги, с ними не считаются. Их не предают — потому что это не предательство. Сделка на чужую жизнь. Я больше не хочу быть слабой.

Тонкая струна зазвенела, запела, задрожала — и рассыпалась, распалась, обдала жгучим льдом.

Зрение обострилось. Я подняла голову — и сглотнула, чтобы не заорать во все горло.

Над головой герцога Эстаниоша висело трое призраков.

Один, одна — статная женщина, кровь с молоком. В кожаном доспехе, который только подчеркивал полную грудь, высоких сапогах и, кошмар же, в мужских темных штанах, отороченных мехом, с волосами, уложенными в две толстые косы и искаженным от гнева лицом. В руке она держала не тесак даже, а что-то похожее на... секиру? Так это называется? Я пригляделась — и сама едва не охнула.

Вторым призраком была совсем юная смазливая девица в вызывающе ярком наряде. Она больше походила на куртизанку из романов, чем на знатную леди. Третьим призраком был молодой мужчина удивительной красоты.

Но я не могла их долго разглядывать, чтобы не вызвать подозрения.

Черная душная аура смерти окутывала герцога Эстаниоша с ног до головы. Но эта смерть... это была не зелёная прохлада драконов, нет.

Это было... словно его в нечистотах вымазали, а сверху вылили бочку дегтя.

Я поморщилась про себя.

И с удивлением осознала, что вокруг отца холодным светом мерцает синяя аура, а мамина полыхает золотом и огнем. Но огонь словно... привнесенный извне? Он ее как щитом обнимал.

— Дорогой, — нежно заметила после трапезы мама, когда герцог вышел на несколько минут, — ты же не лишишь нас удовольствия сегодняшней прогулки, неправда ли? Как я поняла, герцог отбывает сейчас в свое имение? А по дороге мы с Кейрин выберем ей ленты на шляпки и в лавке господина Жакра были такие чудесные золотистые ткани, они подошли бы для второго дня свадьбы...

Я с изумлением наблюдала мастерскую работу женщины, которая обводила вокруг пальца сильнейшего мага города.

— Думаю, прогуляться было бы неплохой идеей, — вдруг подал голос молчавший до этого Герид.

Брат выглядел сосредоточенным и усталым, как будто работал всю ночь.

— У меня есть дела, — поморщился отец, — провожу вас и оставлю на Герида.

— Конечно, дорогой.

— Благодарю за вашу заботу, отец, — вторила я.

Оказывается, играть не так уж сложно. Достаточно представить, что весь этот дом — одна большая сцена.

Мое сердце рвется. Если до этого была какая-то слабая надежда — теперь ее точно нет.

Я хочу одного — вырваться из удушающих объятий родительского поместья — и стать некромантом.

А потом поставить эксперимент. Кто быстрее и ловчее — маг воздуха, каким числится герцог, или стая разъяренных умертвий?

— А по пути мы заглянем в храм, испросим у Цветоносной благословения, — щебечет мама.

Я люблю ее так сильно, что внутри все дрожит при мысли о том, как она останется здесь одна.

"Мы на готоу-ве. Жде-ум вас в паркеу, котеуу-ночек. Я чую твою силурр. Она просыпаетса-у. Точи коготки-у, моя некромаунточкау и помни — главноеу — чистые лапыу и позитивный настроуй".

Мой настрой достаточно "позитивен". Странное какое слово. Я просто мечтаю познакомить Эстаниоша с кладбищем. Чудесное тихое место — если призраков не будить.

А потом познакомить папеньку с...

Увы, закон на его стороне. Но я же настроена позитивно, верно?! Я все придумаю!

В зеркале мои глаза вдруг вспыхнули ярким зелёным огнем. Мамин кулон налился тяжестью.

— Во мне недостает покорности, ваша светлость. Я готова взять свою судьбу в собственные руки.

В ответ на мысли юной леди где-то далеко, за сотни часов лета от большого светлого поместья, в совершенно другом городе и совершенно ином зале вдруг ярким рубиновым огнем вспыхнула чаша у ног храмовой статуи.

Застывший на пороге зала дракон в облачении служителя прищурился.

— Ещё один Рубиновый Огонь некроманта. Надо же. Чем мрачные владыки не шутят! Нужно немедленно сообщить лорду Ардантэ о том, что у него скоро появится ученик! Огненных некро так мало!