Эффект бывшего парня

ГЛАВА 12

Мэтью

Когда мне было двенадцать, я помогал отцу укладывать новый утеплитель на чердаке дома. По сей день это была худшая работа, которую я когда-либо выполнял. В неудобном тесном помещении было жарко и все чесалось, и, когда мы закончили, отец лишь хлопнул меня по спине в качестве оплаты. В детстве я не понимал всех тонкостей владения собственным домом. В Как такие вещи, как розовые рулончики, уложенные на крышу, могли снизить счета за отопление и сэкономить деньги, которые отец ежемесячно выплачивал алименты моей маме.

— Тебе пригодится это, парень. Поверь мне, вокруг столько всякой ерунды, что, если ты не отгородишься снаружи, она просочится внутрь, туда где ты хочешь чувствовать себя в безопасности и тепле.

Я не до конца понимал, что он имел в виду, пока не начал встречаться с Авой. И по прошествии стольких лет я понял, что скрывается за его довольно очевидным заявлением, потому что мы абсолютно беззастенчиво изолировали себя.

Сегодня, через пару дней после того как я впервые появился у нее дома, Ава опередила меня, и сама вошла в мою квартиру, воспользовавшись ключом, который я ей дал. Я сказал ей, что это просто для того, чтобы облегчить задачу, но она удивленно посмотрела на меня.

Я открыл дверь и сразу же почувствовал запах чеснока. Много-много чеснока.

— Худышка? — крикнул я, бросая свою спортивную сумку на пол у двери.

— Сюда! — ответила она из кухни.

Когда я нашел ее, Ава стояла перед огромным кухонным столом, уперев руки в бока, с озадаченным выражением на лице. Ее волосы были собраны в беспорядочный пучок, а на миниатюрном, слегка изогнутом теле был надет один из моих фартуков, который был ей велик примерно на шесть размеров.

Черт возьми, у меня на глаза навернулись слезы от запаха.

— Что готовишь? — Я подошел к ней сзади и обнял за талию, поцеловав в плечо, в том месте, где соскользнул большой вырез ее рубашки.

— Я пыталась приготовить блюдо из макарон, о котором мне рассказывала Элли. — Она обмякла в моих объятиях, и мы вместе уставились на пластичную массу лапши и на сковороду с примерно четырнадцатью зубчиками чеснока (если бы меня попросили сосчитать).

— Выглядит... великолепно.

Ава бросила на меня недоверчивый взгляд через плечо.

— Это выглядит ужасно, — исправился я.

— Я знаю.

Ава повернулась в моих объятиях и обвила руками мою талию, прижимаясь ко мне, как делала, когда хотела, чтобы ее крепко обняли. Как всегда, я был рад подчиниться. Она казалась такой маленькой в моих объятиях. Когда она спала, свернувшись калачиком рядом со мной, ее тело было прижато к моей руке, которая естественным образом перекидывалась через ее плечо, а нога закинута на мою.

— Не знал, что ты готовишь, — осторожно сказал я, целуя ее в макушку.

— Я не готовлю, — мрачно сказала она.

Я рассмеялся, отстраняясь, чтобы поцеловать ее нахмуренные губы.

— Почему ты решила попробовать сегодня вечером?

Она пожала плечами, проводя кончиком мизинца по верхней пуговице моей хенли.

— Мне показалось, что это правильный поступок.

Я повел нас назад, прочь из кухни, подальше от запаха.

— Да?

Ава кивнула, и уголки ее губ наконец-то начали приподниматься.

— Да.

— Правильно ли ты делаешь, что убиваешь меня чесноком?

Ава ущипнула меня за бок, и я охнул, схватив ее за руку, чтобы укусить за кончики пальцев. Потом она улыбнулась, потому что на вкус они были как чеснок.

Мы открыли окна и раздвижную дверь, выходящую в мой внутренний дворик, чтобы избавиться от вони. Двадцать минут спустя я отправился за едой, которую доставили прямо к двери, — в моем блюде было вдвое больше белка, овощей, и не было углеводов.

Я сел в один из шезлонгов из тикового дерева, вытянул ноги и похлопал себя по коленям, чтобы Ава знала, где я хочу, чтобы она расположилась.

Она села лицом ко мне, закинув ноги мне на колени и поставив перед нами тарелки.

— Это нелепо, — сказала она, откусывая кусочек моего цыпленка.

— Цыпленок?

Ава закатила глаза, проведя пальцем по уголку рта.

— Это. Я могла бы сесть на свой собственный стул.

— Могла бы.

Она не пошевелилась, и я не заставлял ее. За едой мы поговорили о том, как прошел наш рабочий день.

— О, у тебя появился друг, — поддразнила она, когда я сказал, что Люк пригласил меня к ним на следующие выходные.

Я покачал головой.

— Он просто хороший капитан. Но познакомиться с остальными ребятами оказалось сложнее, чем я думал. Возможно, тренировочный лагерь поможет. Там мы войдем в наш обычный график.

Ава кивнула, прекрасно понимая, что межсезонье по-прежнему включает в себя многочасовые тренировки, поднятие тяжестей и бег. Просто обычно, каждый парень занимался своим делом.

— Я люблю тренировочный лагерь, — сказала она с застенчивой улыбкой. — Почти больше, чем обычный сезон.

Опустился на стул, поставив пустую тарелку на пол. Мои руки нашли ее бедра, неторопливо скользя по ним.

— Да? Как же так?

Ава откусила еще кусочек и тоже поставила свою тарелку, переплетя свои пальцы с моими и позволяя мне направлять движения наших рук.

— Мне нравятся болельщики, которые приходят и смотрят, и то, как игроки взаимодействуют с ними. Игроки, вышедшие в отставку, возвращаются и помогают новичкам, и это похоже на странное воссоединение. На тренировочных сборах царит другой уровень возбуждения, понимаешь? Прежде чем начнется настоящий сезон.

Я точно знал, о чем говорит Ава. Наблюдая за выражением ее лица, я на мгновение представил себе того парня, которого знал раньше. Того, который спрашивал меня об играх, который хотел прийти на тренировки.

Это... для меня это было в новинку. Кто-то, кто любил игру почти так же сильно, как и я.

— Что? — спросила она, не дождавшись моего ответа.

Я все еще смотрел на нее. Должно быть, выражение моего лица выдало мысли, потому что она покраснела и отвела взгляд.

Я большим и указательным пальцами повернул ее подбородок к себе.

— Я никогда раньше не был с тем, кто любил игру так же, как я.

И поскольку это была Ава, мне не нужно было уточнять, что это значит. Она наклонилась вперед и крепко поцеловала меня.

— Даже со своей бывшей?

Мы обошли стороной тему ее сестры, но это был не первый раз, когда она спрашивала меня о Лекси.

Я покачал головой.

— Ей нравились привилегии, связанные с футболом, но не повседневный образ жизни.

— Это усложняет задачу. Потому что повседневная жизнь — это то, что делает карьеру успешной.

— Именно так. И я не тусовщик, не люблю красоваться на ковровых дорожках. Я не арендую огромную яхту на выходные, чтобы устроить вечеринку.

Ава приняла серьезное выражение лица.

— Я сделала неудачный выбор, потому что это полностью в моем стиле.

Так было и с нами, я быстро научился этому. И это мне подходило. Счастье подходило мне так же легко, как, казалось, подходило ей, и мы не торопились прорываться сквозь то, что изолировало нас от всего дерьма снаружи.

После трех, почти идеальных, вечеров, когда мы готовили (пытались приготовить, с ее стороны) еду, сдавались и заказывали еду на вынос, смотрели фильмы, говорили о футболе и занимались сексом практически везде в наших квартирах, я почувствовал, что так не может быть всегда.

Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Почему нет? — спросила Ава, когда я задал ей этот вопрос, когда она помогала мне тренироваться.

Помогала, сидя верхом на моей спине, пока я отжимался. Я замер с вытянутыми вперед руками и застонал, когда она пошевелилась.

— Ну, — сказал я, лишь слегка запыхавшись. Будь я проклят, если женщина, которая весит десять фунтов, заставит меня пыхтеть всего после сотни отжиманий. — Для тебя это нормально? И что, это так просто?

— Кого ты называешь простой, болван? — Она ущипнула меня за бок.

Я зарычал на нее через плечо, мельком заметив ее широкую улыбку.

Она спокойно положила руки мне на лопатки, когда я сделал еще несколько движений.

— Нет, для меня это ненормально, — сказала она через несколько минут.

Это был не первый раз, когда мы затрагивали тему ее отношений. Но когда я спросил об этом в баре, то получил лишь частичный ответ, и мне показалось, что за этим кроется гораздо больше, может быть, даже больше, чем она предполагала. Поэтому я немного помолчал, прежде чем засыпать ее вопросами, хотя именно этого мне и хотелось.

— А что было по-другому? — спросил я, опуская наши тела на пол.

Ава тяжело вздохнула.

— Ну, последний парень, с которым я встречалась, мог двести раз отжаться, держа меня на спине, так что...

Ава взвизгнула, когда я встал, и сбросил ее на пол. Я подошел к ней, когда она, смеясь, растянулась на полу. Ее наказание началось с того, что ее юбка задралась до талии, моя голова нырнула под нее, а язык, губы и зубы были везде, кроме тех мест, где она действительно хотела меня видеть. В течение следующих пяти минут я слышал ругательства, от которых у любого мужчины покраснели бы уши, но я отказывался дать ей то, что она хотела, пока она не начала умолять и царапать мою спину.

Я поднял голову, и Ава ущипнула меня за ухо.

— Ой, — сказал я и укусил ее за внутреннюю сторону бедра.

— Вы не умеете дразнить, Мэтью Хокинс, — простонала она. — Возвращайтесь к работе.

— Да, мэм. — Я приложил два пальца к виску и отдал ей честь, чем заслужил улыбку.

Она засмеялась, когда я пощекотал внутреннюю сторону ее колена, затем ее звуки сменились тихими всхлипами и стонами, пока я наслаждался ею.

Когда Ава обмякла после оргазма, я отнес ее в дом, и обнаружил, что мне нравится это делать, потому что она такая хрупкая и так естественно ложится в мои объятия. Я со стоном откинулся на спинку дивана, и она уткнулась носом мне в грудь.

— Ты упустил свое призвание, Хокинс.

— Да?

— Если бы не футбол, ты мог бы зарабатывать на жизнь куннилингусом и, возможно, зарабатывал бы больше денег.

Диван затрясся от моего глубокого, раскатистого смеха. Я убрал волосы с ее лица, чтобы лучше его разглядеть.

— И для кого я выступаю?

Ее глаза вспыхнули.

— Для меня.

Эта легкая вспышка ревности сделала ее глаза почти дьявольски зелеными, и я пожалел, что у меня нет такой фотографии, на которой она выглядит именно так. Моя щека легко касалась ее макушки, и я смотрел вниз, туда, где моя рука лежала на ее бедре.

— Я собираюсь кое-что сказать, и ты не можешь смеяться надо мной.

Ава хихикнула.

— Хорошо.

— Из этого получилась бы хорошая картина.

Она взглянула на меня.

— И что это значит?

Я кивнул на ее ноги, на свою руку, на переплетение кожи.

— Вот это.

— Ты собираешься опубликовать это на своей страничке с какой-нибудь поэтичной подписью? — поддразнила Ава, покусывая нижнюю часть моего подбородка.

Обычно я находил ее губы своими и заканчивал то, что начал на полу, потому что, лежа под ней, я был готов закончить то, что мы начали.

Вместо этого я внимательно наблюдал за ее лицом, когда отвечал.

— А что, если бы я это сделал?

Ее улыбка погасла, и она на мгновение задержала на мне взгляд, прежде чем снова опустить взгляд на мою руку, лежащую на ее ноге. Ава долго молчала, прежде чем ответить.

— Ну, твои поклонники были бы в ужасе. Ты не публиковал фотографий с женщинами со времен Лекси, и тогда у тебя не было большого присутствия в социальных сетях.

Я ухмыльнулся. Кто-то только что признался, что занимался киберсталкингом.

— Верно.

Никто из нас не произнес ни слова, и до этого мгновения молчания я не осознавал, как сильно этого хотел. Я хотел дать миру хоть какой-то намек на то, что мы с ней делили.

Я затаил дыхание, пока она думала, потому что знал, что она естественным образом переходит в режим «пиара команды». Что еще хуже, я практически видел, как она подносит перчатки к лицу, чтобы защититься от какого-то неизвестного нападавшего. Надеюсь, она не подумала, что это я.

— Сколько у тебя подписчиков? — спросила Ава.

Не то, что я ожидала, но ладно.

— Думаю, пара миллионов.

Она тихо рассмеялась.

— Он думает, пара миллионов, — пробормотала она. Она схватила меня за подбородок и страстно поцеловала. — У тебя три с половиной миллиона подписчиков, Мэтью. Они устроят настоящий ад, пытаясь выяснить, чья это нога. Они увидят эту веснушку на моем правом бедре и начнут искать, пока не смогут сопоставить. Готовы ли мы к этому? Я не уверена, что готова усложнять ситуацию больше, чем это необходимо, понимаешь?

В том, что она сказала, не было ничего, кроме правды. Поскольку я был не только известным человеком, но и холостяком на протяжении многих лет, после развода с Лекси, всегда ходили слухи о моей личной жизни и даже о моей ориентации. Мне хотелось встать на пресловутой крыше и прокричать всему миру, что здесь таится зерно чего-то удивительного, но я также знал, что она не ошибалась.

Медленно Ава передвинулась так, что оказалась у меня на коленях, и обхватила мое лицо своими маленькими ладошками. Ее большие пальцы коснулись моих губ, и я поцеловал их.

— Для меня в этих отношениях нет ничего нормального, Мэтью. — Ее лицо было таким ранимым, что мне захотелось сжать ее в объятиях, пока она не почувствует себя лучше и не станет выглядеть счастливее. И это должно было испугать меня. Мое желание сделать ее счастливой должно было испугать меня, но этого не произошло. — И я рада этому. — Так счастлива от того, что у нас есть сейчас, — сказала она мне, обхватив мое лицо руками, чтобы я не смог отвести взгляд, даже если бы захотел.

Я погладил ее по спине.

Ава наклонилась вперед и прикоснулась своими губами к моим. Ее язык медленно скользнул в мой рот, и я крепко прижал ее к себе, а от того, как ее груди прижались к моей груди, мое сердце бешено заколотилось.

Когда она заговорила в следующий раз, я почувствовал, как она прижимается к моей шее.

— Дело не в тебе и не в сомнениях, хочу ли я этого по-прежнему. Это просто... все, что происходит вокруг нас, заставляет меня чувствовать, что я не готова. Как будто это усложняет ситуацию больше, чем необходимо. Есть ли в этом смысл?

Я закрыл глаза и поцеловал ее в висок, вдыхая сладкий цитрусовый аромат ее шампуня.

— Да, это так, — сказал ей. Это была первая ложь, которую я сказал себе об Аве, и в тот момент я в нее поверил.