Эффект бывшего парня

ГЛАВА 22

Ава

Утро, в которое я должна была отправиться для повторных клятв, выдалось ясным, и я знала об этом, потому что лежала в постели и наблюдала, как свет в моей спальне меняется с черного на нежно-серый, бледно-розовый и яркий, ослепляющий, неистовый, предвещающий смерть желтый.

Мэтью крепко спал рядом со мной, его мускулистая рука лежала у меня на талии, а лицо было обращено к подушке. Где-то глубоко в груди, в районе легких, я ощутила дурное предчувствие на ближайшие сорок восемь часов. Мне пришлось закрыть на это глаза. От этого неприятного ощущения в животе, от которого я не могла дышать, от которого не могли избавиться ни медитация, ни молитва, ни горячая йога, ни жертвоприношение козла, у меня было такое чувство, что меня вот-вот вырвет.

— Тебе пора ехать в лагерь, большой мальчик, — прошептала я Мэтью.

Его длинные темные ресницы медленно приподнялись, а сонная улыбка помогла мне немного успокоиться.

В такие моменты, как этот, когда я наблюдала, как он просыпается, я не могла не удивляться тому, как оказалась здесь.

Однажды мы целовались в такси, и прямо сейчас происходит что-то невероятное, давай-неофициально/официально-жить-вместе, и никто из нас, казалось, и глазом не моргнул.

Возможно, именно в этом и заключалось предзнаменование конца света. Из-за нелепого ощущения, что ближайшие два дня каким-то образом изменят наши отношения. Мне стало легче от мысли, что так оно и было, а не наоборот. Альтернативой было то, что у меня было плохое, мерзкое, кошмарное предчувствие, что я проведу время со своей семьей, потому что они были бы ужасны.

Мэтью проворчал и притянул меня ближе. Он рассеянно поцеловал меня в губы, затем выскользнул из постели, встал и потянуться с громким стоном, вырвавшимся из глубины его груди. Я улыбнулась и посмотрела, как он собирает вещи.

Даже не видя, я знала, что он берет банан из корзинки на моей кухонной раковине, а по дороге в лагерь он останавливается, чтобы выпить зеленый смузи с протеином, — так он всегда начинал свое раннее утро. Как только входная дверь захлопнулась, я пролежала в постели дольше, чем следовало.

Все утро, проведя в офисе, я не поднимала головы и была сосредоточена на своей работе. Дверь в мой кабинет оставалась демонстративно закрытой, как будто я препоясывала свои метафорические чресла перед тем, что собиралась сделать. В тот день в лагере я сохраняла улыбку на лице и выполняла свою работу, распределяя людей по местам, где им было нужно, проводя несколько интервью и радуя наших VIP-гостей на весь день — рок-группу, у которой были связи с нашим звездным приемником Джонсоном.

Мэтью несколько раз ловил мой взгляд, украдкой улыбаясь и подмигивая, чтобы никто не заметил, но давая понять, что обращает внимание на то, насколько я напряжена. После лагеря еще ему нужно срочно отправляться на командное собрание.

Я задерживалась в кабинете так долго, как только могла, но стрелки на часах все ближе и ближе подбирались к тому моменту, когда мне нужно было отправляться на паром, чтобы успеть на последнюю на сегодня поездку. То, что начиналось как яркий солнечный день, затянулось облаками, температура понизилась настолько, что я не сняла куртку, пока шла к своей машине.

— Худышка, — раздался голос Мэтью, когда я открывала дверцу со стороны водителя.

Я выдохнула с облегчением.

— Не думала, что увижу тебя перед отъездом.

Он подбежал ко мне и провел ладонями по моим рукам.

— Извини, всех отпустили, но тренер был настроен поболтать. Я не смог уйти.

Я улыбнулась ему.

— Не нужно извинений.

Он огляделся, но мы были одни на парковке для персонала.

— Ты справишься.

Кивнув, я глубоко вздохнула. Яма вернулась. И это было громко. У меня заболело все тело.

— Хорошо.

Мэтью открыл для меня дверцу машины и подождал, пока я сяду за руль, а затем присел на корточки. Он наклонился и нежно поцеловал меня, едва касаясь языком.

— Я позвоню, хорошо? — сказал он, обеспокоенный тем, что увидел на моем лице.

— Да, — сказала я ему. — Все будет хорошо.

Все будет хорошо. Глядя в его глаза, теплые, мягкие и шоколадные, я наклонилась, чтобы поцеловать его снова. На этот раз дольше. И даже не потрудилась проверить, есть ли кто-нибудь рядом. Его лоб коснулся моего, а потом Мэтью отстранился и встал.

— Напишешь мне, когда паром прибудет на место?

— Будет сделано. — Я кивнула.

Мэтью закрыл за мной дверцу и ждал на месте, пока я выезжала.

К тому времени, как я взяла свой чемодан, провела щеткой по волосам, заказала такси и нанесла еще немного помады на губы, я уже знала, что почти справилась. Поскольку я не взяла с собой машину, было бы не так уж плохо попасть на паром, особенно для вечерней поездки, но мое сердце все равно тревожно колотилось, пока мой водитель не подъехал ко входу.

— Спасибо, — крикнула я, захлопывая дверь, и быстрым шагом направилась к длинному крытому входу. Массивный бело-зеленый паром едва двигался по неспокойной воде залива, и я плотнее прижала к себе куртку, когда на меня налетел западный ветер.

Я передала свой билет работнице в флуоресцентно-желтой куртке, и она подняла подбородок в знак признательности, а затем перешла к человеку, стоявшему позади меня. Солнце стояло низко в небе, когда я шла по закрытой палубе. Синие стулья и кабинки, прикрепленные к полу, были в основном пусты, и я глубоко вздохнула, тишину нарушал только звук подъезжающих машин и щелканье двигателя лодки. Мы начали медленно скользить по воде.

Туда, где все закрутится. С моей семьей.

Я легко избегала праздников из-за работы. День благодарения и Рождество по-прежнему были для меня невероятно напряженным временем года, если только они не выпадали на выходные. Но даже один праздничный день с ночевкой в отеле не шел ни в какое сравнение с этим маленьким «весельем».

Как только паром отчалил, я окончательно застряла.

Я опустилась на сиденье в конце лодки и бросила сумочку рядом с собой на пол.

Когда уже начала закрывать глаза, чтобы отдохнуть до прибытия, кто-то прочистил горло.

Низкий. Голос был низким. И совсем близко.

Прежде чем открыть глаза, я задержалась на секунду, потому что звук показался мне знакомым.

Это был голос человека, которого здесь не должно было быть.

И, конечно же, когда подняла веки, я увидела большие ступни, обутые в тяжелые коричневые ботинки, длинные ноги, обтянутые темными джинсами, торс, обтянутый простой серой рубашкой, и увидела Логана, мать его! Я убью его.

— Логан, — тихо позвала я. — Ты сейчас стоишь передо мной. Мне это не кажется?

Он опустил подбородок.

— Привет.

— Эй? — Медленно повторила я, мое замешательство перерастало во что-то большее и громкое.

Логан прочистил горло.

— Ч-что ты здесь делаешь? — прошептала я.

Должно быть, он услышал сдерживаемую ярость в моем тоне, потому что поморщился и отвел взгляд. Через плечо у него была перекинута большая черная спортивная сумка, а в другой руке он держал сумку из химчистки. Ну, вы знаете, такие. Обычно в них хранились костюмы. Платья. Или смокинги.

— Я допускаю, что ты была полна дерьма, когда сказала, что тебе не нужна помощь.

— Что? — закричала я, выпрямляясь в полный рост, все еще на целых семь дюймов ниже его. Мне было все равно. — О нет, мистер, вы должны немедленно уносить свою задницу с этого парома.

Он приподнял брови, затем многозначительно посмотрел на виднеющийся вдали горизонт Сиэтла. Белое колесо обозрения на пирсе медленно двигалось, словно махая на прощание.

Я уронила голову на руки и задышала глубоко, медленно.

Стул рядом со мной был пуст, о чем я сейчас пожалела, потому что Логан опустил на него свое большое тупое тело и вздохнул.

— Послушай, — сказал он своим низким сиплым голосом, — может быть, было немного самонадеянно просто так заявиться.

Медленно, о, как медленно я повернула голову и недоверчиво посмотрела на него.

— Может быть?

Логан замолчал. Наверное, потому, что почувствовал во мне желание убить.

Я выпрямилась, устремив взгляд на голубовато-серую воду за бортом лодки, на волны с белыми гребнями, которые колыхались под порывами ветра по мере того, как мы удалялись от берега.

— Объясни, пожалуйста. Что-нибудь, что имело бы больше смысла, чем то, что ты мне только что сказал.

Логан бросил на меня косой взгляд, который я заметила боковым зрением.

— Кроме того, что просто хотел помочь?

— Да. — Я сцепила пальцы на коленях и крепко сжала их. — Мы с тобой не те люди, которые помогают друг другу. Мы едва знаем друг друга.

Он помолчал с минуту.

— Это правда, — медленно ответил он.

— Вот почему это не имеет смысла. Мне действительно нужно было заполнять пробелы?

Я мысленно подсчитала, сколько сотрясений перенес Логан с тех пор, как приехал в Вашингтон. Два? Три? Я не могла вспомнить. Мой мозг был слишком занят тем фактом, что Логан Уорд решил задействовать своего внутреннего белого рыцаря, используя меня в качестве подопытного. Если бы я не была так напугана, то, возможно, сочла бы это милым. Милый, тупоголовый, явно не принял мои слова за чистую монету.

Несколько долгих мгновений мы сидели в тишине, и Логан повернулся в мою сторону настолько, что у меня не осталось другого выбора, кроме как прекратить разглядывать воду и посмотреть на него. Честно говоря, я старалась не смотреть на него, но меня пугало, что он был со мной на этом пароме.

Последний паром на сегодня.

Приступ истерического смеха.

— Возможно, у меня нет таких семейных проблем, как у тебя. Какие бы у тебя ни были проблемы с сестрой. Но, — он почесал челюсть, выглядя невероятно смущенным, — иногда было бы неплохо не сталкиваться с их дерьмом в одиночку, понимаешь?

Мой гнев улетучился. Пуф. Как по волшебству.

Яма в моем животе внезапно обрела название, ярлык, и внезапный яркий свет понимания осветил ее.

Я не хотела делать это в одиночку. Все это время я нервничала, потому что не хотела проходить через все это испытание без чьей-либо подстраховки. Не было никого, кто бы сражался за меня в моих битвах или говорил вместо меня, но я отчаянно хотела, чтобы Мэтью был рядом со мной, чтобы я знала, что не одинока.

— Я понимаю это, поверь мне. — Откинулась на спинку стула. — Но, Логан... ты должен признать, что это немного безумно, что ты сейчас здесь.

— Ты ненавидишь меня? — Не глядя, я услышала легкую усмешку в его голосе.

— Я не испытываю к тебе ненависти. — Открыв глаза, я бросила на него короткий взгляд. — Но твой приход все усложняет. Особенно, если я не смогу переправить тебя обратно на этом самом пароме так, чтобы моя семья тебя не увидела.

Его улыбка была мимолетной. Появилась и исчезла. Но он не смотрел на меня.

Какое-то время мы сидели молча. Он ни разу не взглянул на свой телефон, что показалось мне странным. Я хотела вытащить свой и бездумно прокрутить его, но по какой-то причине почувствовала, что буду следовать его примеру.

— Итак, этот парень, с которым ты встречаешься...

Мое сердце сжалось в груди. Я должна была просто сказать ему — сказать, что этого парня звали Мэтью, и рассказать ему об истории отношений Мэтью с моей семьей, — но слова замерли на полуслове, когда я услышала знакомый смех позади нас.

Думала ли я, что мое сердце сжималось в груди раньше? У меня просто дух захватило.

— Ава? Это ты?

— О, дорогой, милый младенец Иисус, защити, — прошептала я себе под нос. Затем обернулась. — Привет, мам, — слабо произнесла я.

Логан резко повернулся ко мне, его глаза расширились от ужаса.

Поскольку у меня не было выбора, я встала и вяло обняла ее.

Я была в полной заднице.

И не в хорошем смысле этого слова.

Прямо за ней по пятам следовал мой отец, одетый в темный костюм и идеально накрахмаленную белую рубашку. Его волосы стали чуть седее, чем были, когда я видела его в последний раз, а морщинки, расходящиеся веером вокруг его зеленых глаз, стали чуть глубже.

— Я-я думала, вы, ребята, прилетели на остров вчера.

Отец рассеянно похлопал меня по спине.

— Пришлось отложить наш рейс, ребенок. Меня вызвали на экстренное четырехкратное шунтирование, когда дежурный врач уже был в операционной.

Логан медленно поднялся, вытирая руки о бедра. Выражение его лица было стоическим, но я чувствовала беспокойство в его напряженной фигуре.

Мне было жаль его?

Я, черт возьми, уверена, что нет.

«Вот что ты получаешь, Уорд, когда оказываешься на пароме, на котором тебе не следовало быть», — с горечью подумала я.

Тогда-то я и увидела, как преобразилось мамино лицо без единой морщинки, с безупречным макияжем. Ее розовые губы, те самые, как у Элизабет Арден, которые она носила с тех пор, как я научилась ходить, медленно-медленно изогнулись в улыбке. Ее глаза сузились, как бывало только тогда, когда она была чем-то по-настоящему довольна.

А затем она заправила свои волосы карамельного цвета, уложенные в фирменную прическу «каре», за ухо и вздернула подбородок, чтобы показать себя с лучшей стороны.

— Ну что ж, ты, должно быть, кавалер Авы.

Убейте.

Меня.

Сейчас.

Логан бросил на меня короткий взгляд, который я примерно перевела как: «Что, черт возьми, я должен делать?» Я несколько раз моргнула, потому что не знала.

Возможно, я могла бы сказать, что он был незнакомцем, с которым я общалась.

Возможно, я могла бы сказать... Я не знала! Не знала, что сказать, потому что вселенная только что зажала мое онемевшее тело между горой Рейнир и другой большой горой, лишив меня возможности двигаться. Говорить. По-видимому, думать.

Он протянул ей руку.

— Приятно с вами познакомиться. Я Логан.

Моя мама взяла его за руку, но затем повернула свою так, чтобы костяшки пальцев были обращены вверх. Боже мой, неужели она хотела, чтобы он поцеловал ей руку?

— Мама, — сказала я, качая головой.

Она пожала плечами, мол, не могу винить меня за попытку.

— Логан, какое удивительно звучное имя. Пожалуйста, зовите меня Эбигейл.

Мой отец шагнул вперед и крепко пожал Логану руку.

— Алан Бейкер. — Он откинулся назад и окинул Логана оценивающим взглядом с головы до ног, как будто тот был лошадью, которую вот-вот выставят на аукцион. — Уорд? Это ваша фамилия?

— Да, сэр.

О, боже, мой ненастоящий кавалер был вежлив.

— Я могу знать кого-нибудь из твоей семьи в Северной Калифорнии?

Логан взглянул на меня и прочистил горло, прежде чем ответить.

— Насколько я знаю, нет.

— А ты играешь? В команде Авы?

Я поджала губы и прикинула, смогу ли выжить, если прыгну за борт и поплыву обратно в Сиэтл.

Услышав этот вопрос, Логан одарил моих родителей едва заметной улыбкой.

— Могу возразить, что это больше моя команда, чем Авы, поскольку я проработал в ней на пять лет дольше. Хотя она держит нас всех в узде железной рукой.

Мой отец от души рассмеялся, а мама захихикала, как будто он только что сказал ей, что она самая красивая женщина на свете. Я насмешливо посмотрел на него, хотя он был совершенно прав.

— Верно-верно, — сказал мой папа, хлопая его по спине. — Это похоже на нашу Аву.

— А сейчас так и есть? — пробормотала я.

— Можно нам посидеть с вами? — спросила мама, подкатывая свой чемодан к стульям напротив нас и усаживаясь, прежде чем кто-либо успел произнести хоть слово.

Насколько это вообще возможно, моя мама выглядела по-королевски, сидя на синем пластиковом стуле, в идеально сшитом коричневом брючном костюме и скрестив стройные ноги так, что были видны бежевые лакированные каблуки с ярко-красной подошвой.

Мы с Логаном заняли свои места, и он наклонился, чтобы прошептать мне на ухо, пока мои родители смотрели что-то на телефоне моего отца.

— Алан, Эбигейл, Эшли и Ава?

Я тихо выдохнула, затем ответила себе под нос:

— А моего шурина зовут Адам. Да, у нас совпадают имена. Пожалуйста, воздержись от своих суждений обо мне. Не похоже, что у меня был выбор в этом вопросе.

Он снова улыбнулся, затем откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

— Они не кажутся такими уж плохими.

— Прикуси язык, Уорд. Ты знаешь их всего тридцать две секунды.

Он даже усмехнулся себе под нос, и я подумала, что могло бы случиться, если бы я врезала ему по яйцам. Возможно, это было несправедливо, но Логан стал очень удобным козлом отпущения во всей этой дерьмовой ситуации. Пока мои родители продолжали свой личный разговор, а Логан снова замолчал, я боролась с желанием запаниковать, обдумывая возможные варианты.

Первый. Я извиняюсь и звоню Мэтью. Расскажи ему, что произошло, и надеюсь, он не расстроился из-за того, что я выставляла напоказ одного из его товарищей по команде в качестве своего кавалера. Непреднамеренно, но все же.

Второй. Я во всем признаюсь своим родителям прямо сейчас, когда мы застряли на пароме минут на сорок или около того.

И последний вариант. Я глубоко вздохнула и снова почувствовала, как у меня скручивает желудок. Только на этот раз это сопровождалось тяжестью в сто фунтов на мою грудь.

Третий. Я провожу выходные как следует. Заставляю Логана вернуться домой завтра утром, притворившись больным или что-то в этом роде. Мои родители думают, что они познакомились с моим парнем, но он не пришел на церемонию вместо Мэтью. Когда я возвращаюсь домой в воскресенье, я во всем признаюсь Мэтью, чтобы он не нервничал все выходные.

Я украдкой наблюдала за своими родителями. Мама, должно быть, почувствовала на себе мой взгляд, потому что подняла глаза. Затем она подмигнула, глядя на меня широко раскрытыми глазами, и повернула голову в сторону Логана.

— Отличная работа, — одними губами произнесла она. И вот так просто ее внимание переключилось с меня на телефон моего отца и на все, что их так увлекало.

На мгновение я возненавидела ее. Возненавидела себя. Потому что один этот одобрительный кивок был для меня на вес золота. Я никогда не слышала, чтобы они гордились моей работой или моими профессиональными достижениями. Я никогда не слышала, чтобы они хвалили меня за что-либо. Самое близкое, что я когда-либо слышала, было то, что мой отец сказал Логану.

Я почувствовала, как к горлу подступают слезы смущения. Потому что я знала, что выберу третий вариант. Даже если это продлится двенадцать часов, я не могла отрицать тот факт, что хотела, чтобы моя семья посмотрела на меня и была впечатлена. Удержать их интерес, хотя бы на несколько мгновений.

Так ли это было, если бы я была Эшли? Я задумалась. Мгновенный, гарантированный интерес ко всем аспектам моей жизни?

Одобрение.

Гордость за то, кем я была и чего достигла.

Это было настолько непривычно, что мне показалось, будто меня забросили в другую страну, где говорят на разных языках, и я осталась без переводчика.

Но дело было не во мне. Не совсем.

На самом деле все было основано на человеке, сидевшем рядом со мной. Их интерес возник и расцвел от осознания того, что, по их мнению, я была успешным партнером, а не от того, что успешна сама по себе. Я даже не был уверена, что чувствовала по этому поводу, за исключением того, что хотя бы на мгновение мне захотелось окунуться в это чувство. Каким бы кратким это ни было и каким бы поверхностным ни казалось.

— Твой мозг вот-вот начнет дымиться, — пробормотал Логан.

Я резко взглянула на него.

— Как ты...

Он пристально посмотрел на меня, что было немалым достижением, учитывая, что он не поворачивался ко мне лицом.

— Сколько я работаю с тобой? Шесть лет? Люди забывают, что тихий парень в углу обычно незаметный, поэтому он может разгадать каждого.

Я не смогла сдержать улыбку.

— Это звучит так жутко.

Его брови сошлись на переносице.

— Да. Я полагаю, так оно и есть.

Щелчок.

Мы с Логаном посмотрели на мою маму, которая только что сфотографировала нас на свой телефон. Она смущенно улыбнулась. Притворно смущенно, но, по крайней мере, она пыталась выглядеть извиняющейся.

— Извините, дети, вы так мило смотритесь вместе. У вас такие темные волосы. — промурлыкала она, глядя на экран, предположительно, на нашу фотографию.

Внезапно я снова оказалась в начальной школе, сжимая в руках свой блестящий фиолетовый рюкзак в первый учебный день и наблюдая, как мама фотографирует Эшли на фоне дерева в нашем дворе. Автобус подъехал, и я улыбнулась, шагнув вперед, чтобы она могла сфотографировать и меня.

— Давай, Ава, — огрызнулась Эшли. — Из-за тебя все опоздают.

Мама рассеянно похлопала меня по плечу.

— Она права, дорогая. Поторапливайся.

Я помню, как забиралась в автобус, говоря себе, что она сделает снимок позже, когда я вернусь домой, потому что мамы всегда фотографируют первый день в школе, верно? Она этого не сделала. По крайней мере, не в том году. Не меня.

— Только в этот раз, — пообещала я себе, несмотря на то, что сама слышала мрачные мысли. Это было эгоистично. Это было нечестно. И это было мелочно.

И все же, несмотря на все это, я поймала себя на том, что протягиваю руку, чтобы увидеть, какой она видит меня. Только один раз.

— Можно мне посмотреть? — спросила я маму.

Она с улыбкой протянула мне свой телефон. На большом, кристально чистом экране мы с Логаном склонили головы друг к другу. Я улыбалась, а он смотрел на меня взглядом, который можно было охарактеризовать только как мягкий и ласковый. Его волосы были темнее моих, в свете лодки они казались почти черными.

Слезы, которые я раньше сдерживала, наконец хлынули наружу, но только одна скатилась по моим ресницам и щеке. Я вытерла ее рукой, прежде чем она заметила, но я чувствовала, что Логан смотрит на меня.

Я не хотела, чтобы это фото было на телефоне моей мамы.

Я хотела, чтобы это были мы с Мэтью. Но в ту секунду, когда они узнают, меня снова отодвинут в сторону. На самом деле, даже хуже. Они воздвигнут стену между ними и мной. Защитный барьер, ограждающий их идеальную жизнь от неприятностей.

— Хорошая фотография, — пробормотала я и дрожащей рукой вернула ей телефон.

— У тебя чудесная кожа, дорогая, — сказала мама. Она убрала телефон обратно в сумочку от Луи Виттона. — Ты просто сияешь.

Мой папа кивнул, наконец-то оторвав взгляд от экрана и уделив мне минутку своего внимания.

— Действительно, действительно. Ты красивее, чем когда-либо, детка.

Их слова были подобны тому, как если бы они поливали подслащенный медом уксус на высохшую губку, которую слишком долго держали на солнце. Моя душа жаждала услышать от них подобные слова, шелуху, которую я годами игнорировала по необходимости, но даже если в первый момент они показались мне приятными, послевкусие было горьким.

Потому что я чувствовала себя продажной женщиной.

Я чувствовала себя шлюхой.

И все же прокручивала в голове то, что они говорили, снова и снова, пока уже не смогла забыть эти маленькие мгновения.

Оставшуюся часть плаванья я сидела тихо, потому что если бы я открыла рот, то могла бы закричать. Так громко и протяжно, что от этого крика на пароме вылетели бы стекла.

Если бы я знала, что ждет нас на острове, я бы, наверное, так и сделала, просто чтобы иметь возможность предотвратить это.