Эффект бывшего парня

ГЛАВА 2

Мэтью

Жить в Сиэтле — странно.

Не то чтобы я мог должным образом оценить, нравится ли мне жить в городе менее чем за сорок восемь часов, но казалось, что мозг еще не подчинился приказам тела.

Сидя на плюшевом ковре в своей огромной без мебели главной спальне, я гонял теннисный мячик от пола к стене и обратно, глядя на огни Сиэтла, видневшиеся на горизонте сразу за широким балконом за стеклянными перегородками.

Внутри все было нетронутым и пустым, за исключением коробок, которые я еще не начинал распаковывать. Было тихо, если не считать глухих ударов по мячу, неровных ритмов, которые сейчас были такими же успокаивающими, как и тогда, когда я только начинал это делать в своей крошечной комнате в общежитии в колледже. Бессмысленные движения отскок — глухой удар — ловля — бросок помогали мне думать.

— Что я здесь делаю? — произнес я вслух.

Никто не ответил. Я мог бы позвонить одному из своих двух братьев, но они уже беспокоились по поводу того, что я делаю. Мои родители тоже.

В одной из коробок, помеченной грузчиками как «хрупкая», хранились бесценные памятные вещи, связанные с моими одиннадцатью годами в НФЛ. И все это в одной команде. Мы ставили рекорды как команда, и я ставил рекорды в одиночку. Все награды, которые завоевал, были аккуратно упакованы в эту коробку вместе с футболками с автографами моих кумиров и товарищей по команде. Только не награда.

Трофей, о котором мечтали все.

Именно по этой причине я и оказался здесь. В городе, знакомом мне лишь по коротким поездкам во время выездных матчей на протяжении многих лет.

Глухой удар, отскок, глухой удар, отскок.

Даже сидя на полу спальни, я прекрасно видел «Спейс Нидл» — башню в футуристическом стиле гуги, символ города Сиэтла. Сферическая верхняя часть и длинное изогнутое основание выглядели так, словно кто-то привез ее сюда с другой планеты в знак уважения к некому странному божеству. Установленные в высотных зданиях вокруг световые блоки, по сравнению с ней казались приземистыми и простыми.

Но как только всходило солнце, я видел за башней зубчатые края гор — верный признак того, что я больше не в Канзасе.

Или Луизиане, но это было совсем другое дело.

Я не привык смотреть на горы, когда просыпался, или на сверкающие горизонты — если только не путешествовал. И даже тогда у меня была ужасная склонность не замечать этого, потому что я был сосредоточен на предстоящей игре.

В тишине я понял, что должен получше узнать место, которое буду называть домом следующие два года. Но вместо этого я в последний раз дернул запястьем и поймал мяч, когда он вернулся ко мне. Положив руку на лежащий на полу матрас «Калифорния Кинг», я с тихим стоном встал.

— Осторожнее, старина, — пробормотал я.

Если бы я издавал слишком много подобных звуков, вызванных легкой болью, которую до сих пор ощущал после операции на спине по удалению межпозвоночной грыжи, у тренера Кляйна и остальных игроков «Вашингтонских Волков» не будет проблем с тем, чтобы расторгнуть со мной контракт и выбрать кого-нибудь помоложе и побыстрее, без проблем с позвоночником, операции на спине, вывиха локтей или перелома рук.

Выбросив эти мысли из головы, я сделал глубокий вдох и открыл первую коробку. После третьего похода в гардероб, где я раскладывал рубашки по длинному ряду белых полок, я услышал, как зазвонил мой телефон, который остался на кухонном столе.

Побежав на звук, я перехватил звонок как раз перед тем, как включилась голосовая почта.

— Привет, мам, — сказал я, нажимая на кнопку, чтобы включить громкую связь.

— Привет, милый. Ты как, устроился?

Я оглядел свою квартиру и солгал сквозь зубы.

— Да.

Она на секунду замолчала, и я собрался с духом. Ураган «Эйлин» вот-вот должен был обрушиться на сушу.

— Ты уверен, что поступаешь правильно?

Нет. Закрыл глаза, прежде чем ответить.

— Я не был готов закончить, мам. — Это было правдой. Когда я думал о том, чем бы хотел заниматься в своей жизни без футбола, я ничего не мог представить. Будущее представлялось мне каким-то туманным, неопределенным, без расписания тренировок и игр, к которым нужно готовиться и доводить свое тело до предела. — И я не мог продолжать играть там.

— Эти засранцы.

Я фыркнул.

— Мой контракт истек. Не могу винить их за то, что они хотят сосредоточиться на ком-то моложе и здоровее меня.

— Они все равно придурки. — Она прочистила горло. — Твой отец заставил тебя это сделать?

Ага. Этого я ждал.

— Нет, мам.

— Он не знает, когда остановиться, когда нужно поговорить с вами, мальчики. Он слишком давит на вас и не принимает во внимание ваши чувства. Помнишь тот случай в Пи-Ви футбол? Я могла бы убить его.

Тяжело вздохнул. Да, я вспомнил. Какой-то мальчишка ударил меня по носу, а мой отец закричал мне в лицо, когда я заплакал. Он сказал, чтобы я вернул свою слабую задницу на поле, потому что победители не сдаются из-за небольшого количества крови. Возможно, мама могла бы убить его, но она всегда хотела убить моего отца. Правда в том, что отец научил меня выдержке. Он научил меня перестать искать оправдания, если я хочу быть лучшим. И если я не стремился стать лучшим, то зря тратил свое время.

— Мам, — прервал я ее разглагольствования о нем.

Половина моих телефонных разговоров с ней включала в себя эту тираду. Половина моих телефонных разговоров с отцом касалась чего-то подобного. Радости ужасного развода двадцатилетней давности.

— Прости, — сказала она. — Просто... Я волнуюсь. Ты там совсем один.

— Я тоже был один в Новом Орлеане, — напомнил ей.

— Тогда ты был женат на Лекси.

— Мама, — мягко поправил я, — ты лучше всех знаешь, что можно быть женатым и все равно чувствовать себя одиноким.

Она не спорила, но я знал, что ей этого хотелось.

— Но у тебя там были друзья. Жизнь.

Не имело значения, что мне было за тридцать. Для мамы я все еще был ее первенцем, и она все еще переживала, что у меня нет друзей. Я слабо улыбнулся, но сдержал смех, потому что знал, что она серьезна, как сердечный приступ.

— Со мной все будет в порядке, мам.

— Знаю. — Она вздохнула.

Раздался еще один звонок, и я взглянул на экран.

— Мам, у меня другой звонок. Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

— Алло? — я принял звонок с незнакомого номера в Сиэтле.

— Мэтью Хокинс? — спросил женский голос.

Я приготовился сбросить его и изогнул брови от настороженности. Случались вещи и похуже, чем фанаты, разыскивающие номер телефона игрока. Глубоко вздохнул, собираясь спросить, кто звонит, но меня опередили.

— Это Александра Саттон.

Я выпрямился. Владелица «Вашингтонских волков».

— Как поживаете, мисс Саттон?

— Зовите меня Элли, пожалуйста, — сказала она с улыбкой в голосе. — У вас найдется минутка?

Приподняв брови, я оглядел пустую квартиру. Все, что у меня было, — это свободное время.

— Вы даете мне передышку от распаковки вещей, так что времени у меня хоть отбавляй.

На другом конце провода она рассмеялась. Я мало что знал о ней, кроме того, что она неожиданно унаследовала команду после смерти своего отца чуть меньше года назад. И в настоящее время помолвлена с ветераном команды, квотербеком Люком Пирсоном.

— Мне жаль, что не застала вас в офисе. Мне нужно было забрать дочь из школы. Кэмерон сказал, что вы подписали контракт.

— Не нужно извиняться, — заверил я ее. — Засвидетельствовать свою подпись — не так уж и важно.

— Ну, тренер Кляйн и Кэмерон уверяют, что это не так. Они, как и я, очень рады, что вы решили продолжить свою невероятно впечатляющую карьеру здесь, в Вашингтоне.

— Спасибо, — сказал я с благодарностью.

— Люк сказал, что вы отличаетесь тем, что никогда не подводили его.

Настала моя очередь рассмеяться.

— В этом он прав. Возможно, у меня еще будет шанс на практике.

— О, у тебя есть мое разрешение, — сказала она с явным юмором в голосе. — Если ты не причинишь ему вреда, думаю, это пойдет ему на пользу.

— Да, мэм, — ответил я голосом, в котором после одиннадцати лет жизни и игр в Новом Орлеане проскользнуло что-то южное.

— Пожалуйста, если вы будете называть меня так, я состарюсь прежде чем успею моргнуть на пятнадцать лет раньше.

Я прикрыл рот рукой, стараясь не рассмеяться. Элли Саттон была известна не только своей внешностью, но и тем, что была отличным руководителем команды. Стать старше на пятнадцать лет ей нисколько не повредило бы.

— На самом деле, — продолжила она, — некоторым парням нравится называть меня леди-босс, что звучит приятно. Но, опять же, Элли — это просто замечательно.

— Я с нетерпением жду встречи с вами, Элли.

Она промурлыкала что-то себе под нос.

— Не уверена, что буду завтра в офисе. Мне нужно провести еще несколько встреч, но мы с Люком планируем провести встречу примерно через неделю для новых игроков и тренерского штаба. Дадим вам, ребята, возможность немного расслабиться после тренировок, тем более что вы присоединитесь к нам так поздно в межсезонье.

Это заставило меня удивленно приподнять брови. Большинство команд и их владельцев знали, что поздние добавления в состав — будь то игроки, тренеры или координаторы — были всего лишь частью игры. Травмы случались в любое время, как на поле, так и за его пределами, и устраивать вечеринки для тех, кто присоединялся позже, не было нормой.

Но я никого не знал в организации «Волков». Здесь не было никого, с кем я играл в колледже, и никто не переходил из моей старой команды до меня. В течение последних одиннадцати лет я был одним из лидеров — парнем, к которому новички обращались за советом, за дружбой и признанием.

Теперь я сам был новичком. Парень с тикающими часами над головой практически кричал с каждым движением стрелки: «Это твой последний шанс, не облажайся». Как будто кто-то бросил меня на зыбкую поверхность, которая накренялась и поворачивалась при малейшем движении, и мне не за что было ухватиться, не на что было опереться.

Я, помешанный на контроле, — тот, кому нравилась предсказуемость того, где я был до сих пор, кто знал всех и был главным, — ненавидел эту часть жизни. Ненавидел перемены.

Так что такой прием был неожиданным, но приятным. Я вздохнул.

— На самом деле, это звучит здорово.

— Хорошо, — бодро сказала она. — Теперь моя очередь читать дочке сказку на ночь, так что, возможно, у меня будет возможность встретиться с вами завтра.

— С нетерпением жду этого. — И это было правдой. Элли сильно отличалась от моего предыдущего владельца, который был именно таким человеком, каким был ее отец. Богатые люди, успешные в бизнесе, которым было далеко за семьдесят, оба тратили свое время на постоянное расширение своих империй.

— И если я не приеду туда раньше, уверена, что одной из первых, с кем вам нужно будет встретиться, это наш старший специалист по связям с общественностью. Ее зовут Ава Бейкер, и думаю, она ждет вас.

Я резко поднял голову.

— Ава Бейкер? — Мой голос повысился от шока.

Элли молчала.

— Да. Вы ее знаете?

Я тихо рассмеялась.

— Возможно. Я знал Аву Бейкер, но когда видел ее в последний раз, она училась в старших классах.

В воображении возник образ долговязого, с большими зелеными глазами, любознательного и милого ребенка. И тут же у меня во рту появился кислый привкус, металлический и горький, когда я подумал о другой сестре Бейкер. Той, с которой я был помолвлен.

Возможно, это была даже не она.

— Той Аве, которую я знал, должно быть, — громко выдохнул, — сейчас, наверное, под тридцать.

— Хм, — тихо промурлыкала Элли. — Не раскрывая информацию о персонале, — сказала она дразнящим голосом, — я бы сказала, что наша Ава подходит под эту возрастную категорию. Но, думаю, вы узнаете это завтра, не так ли?

Мне всегда нравилась Ава. Если это была она, то Сиэтл станет немного приятнее.

Я улыбнулся в предвкушении.

— Наверное, так и будет.