Эффект бывшего парня

ГЛАВА 16

Мэтью

Пока я ждал появления Авы, изо всех сил старался не думать о том, что произошло ранее в ее кабинете. Я и представить себе не мог, что Ава может быть настолько подавлена одной встречей с сестрой и одним телефонным разговором с мамой.

Ее слезы ощущались так, словно кто-то проделал в моем животе рваную дыру и лишил меня воздуха, оставив чувствовать себя слабым и неуправляемым. Это легкое подрагивание ее плеч, пока она плакала в моих объятиях из-за того, что ее эгоистичная мать проявила хоть какой-то интерес к ее жизни, заставило меня почувствовать ярость, к которой я совершенно не привык.

Ярость и мазохистское желание саморефлексии.

Посмотреться в зеркало, в которое я не смотрел десять лет.

Я увидел коробку, которую искал, в дальнем углу своего гардероба. Большая часть моих студенческих вещей была распакована. Футболка висела в рамке, а трофеи и фотографии в рамках аккуратно расставлены по полкам в кабинете. Но одну коробку я годами не трогал. Таская ее из дома в дом, я не хотел оставлять ее у мамы, но и выбрасывать тоже не хотел.

Прислонившись спиной к стене, я зажал коробку между ног и открыл картонные клапаны. На самом верху была фотография, на которой мы с Эшли были запечатлены перед одним из наших зимних праздников. Один из последних, которые мы посетили вместе, если правильно помню.

Глядя на нас вместе, я почти ничего не чувствовал. У меня не защемило сердце, не скрутило внутренности при мысли о ее предательстве. Но все, что я сделал, это закрыл глаза, пытаясь представить себе Аву в этом воспоминании.

Она всегда была рядом. И, если я правильно помню, пока ее мама делала снимки, Ава наблюдала за нами через стекло их массивной входной двери. Эшли сказала ей, чтобы она перестала прятаться, как ненормальная, и я пожурил ее за это. То, за что я позже заплатил ее высокомерным молчанием.

Теперь мне стало ясно, что я не мог найти четкого объяснения тому, почему я остался с Эшли. У Авы не было выбора. Она родилась в их дурацкой семье, но у меня был. И я сделал неправильный выбор. Я сделал неправильный выбор, когда купил крошечный бриллиант и надел его на палец Эшли. Я сделал неправильный выбор, отдав ей годы своей жизни. Теперь ничего из этого нельзя вернуть или заменить на что-то более приятное.

Гордость, которую я испытывал тогда от того, что такая девушка была рядом со мной, теперь казалась мне детской и поверхностной.

Я пролистал фотографии, стопку, скрепленную резинкой, и нашел одну, которую не запомнил. Должно быть, это был День благодарения, и мы с Авой сидели на диване. Она подтянула колени к груди, обхватила их руками и улыбалась мне. Эшли сидела на полу и листала журнал. Я тоже улыбался, но не сестрам.

Мой большой палец скользнул по изображению молодой Авы. Тогда ее волосы были светлее, фигура стройнее, но улыбка была точно такой же. Очень осторожно я перевернул фотографию и аккуратно сложил ее посередине, прижимая по краю подушечкой большого пальца, пока линия не стала четкой. Когда я снова взглянул на нее, там были только мы с Авой. Я закрыл глаза и положил фотографии обратно в коробку.

Как только вернул ее на место, зазвонил мой телефон. Чуть не уронил его в спешке, чтобы посмотреть, Ава ли это, но вместо этого на экране высветилось имя моего брата.

— Привет, Майк, — сказал я, снова занимая место у стены.

— Черт возьми, он действительно ответил.

Я закатил глаза. Мой младший брат пытался дозвониться до меня один раз в начале недели, в тот день, когда мы обычно встречались, но я был в душе с Авой.

— Я был занят, придурок.

— Ага. Как ее зовут?

Я устало провел рукой по лицу. Не было смысла отрицать это.

— Ава, — сказал ему. Улыбка расплылась по лицу, когда я произнес ее имя, — верный признак того, что я был по уши в дерьме, когда дело касалось этой женщины.

— О, я думал, мне придется приложить больше усилий, чтобы добиться от тебя чего-нибудь путного. Где вы познакомились?

Прямо у меня перед глазами возникла настоящая развилка. Поступлю как трус и скажу, что встретил ее на работе, или выложу ему всю грязную правду.

Я вздохнул, зная, что как только произнесу ее имя, то расскажу ему грязную правду. У Авы были люди, с которыми можно было поговорить об этом, Элли и ее подруга Пейдж, но у меня никого не было.

— Ну, — медленно начал я, лишь раз ударившись головой о стену, прежде чем начать свой маленький рассказ. — Это довольно сложно.

К тому времени, как я закончил, рассказывая о том, что произошло в ее кабинете всего несколько часов назад, мой младший брат тихонько присвистнул.

— Черт, сынок.

Я кивнул.

— Знаю.

На заднем плане я услышал шелест бумаг и попытался представить Майка, откинувшегося на спинку своего рабочего кресла. Он был тренером в колледже, сам так и не стал профессионалом, но и не был готов полностью покинуть мир футбола. С тех пор, как он возглавил школу второго дивизиона, у них был солидный послужной список и один национальный чемпионат в активе. Внезапно я пожалел, что так сильно привязан к своему расписанию и что у меня нет времени понаблюдать за тренировками своего брата.

— И она... я пытаюсь придумать, как это сказать.

— Просто скажи это, Майк.

Он шумно втянул в себя воздух.

— Она совсем не похожа на свою сестру, верно?

— Нет. Вовсе нет. — Я покачал головой и рассмеялся над тем, как непохожа была ее сестра Ава. — Она невероятна, чувак. Такая чертовски умная. Красивая. Чертовски смешная. И еще, Майк, она бы держала тебя в напряжении, если бы ты поговорил с ней о футболе. Она... у меня от нее немного кружится голова.

— И она в трудном положении, потому что с тобой.

Я ответил не сразу, потому что мы оба знали, что это правда.

— Что она говорит по этому поводу?

Неловко поерзав у стены, я ответил так честно, как только мог.

— Сегодня мы действительно впервые заговорили об этом. Она, э-э, она не любит говорить о своей семье.

Он промурлыкал.

— Думаю, я не могу ее винить, но... рано или поздно тебе придется с этим смириться, верно?

С глухим стуком я откинул голову назад.

— Да.

— Ты пытался поговорить с ней об этом?

— Вроде того, — уклонился от ответа.

— Вроде того, — медленно повторил Майк, затем тихо рассмеялся. — И тебя это устраивает?

Нет, я сразу подумал.

— Я доверяю Аве, — сказал вместо этого, услышав свой оборонительный тон. — Когда она будет готова поговорить об этом, она это сделает.

Майк молчал. Молчание было напряженным и тягостным, но в течение долгого времени он больше ничего не говорил.

— Я рад за тебя, Мэтти. Даже несмотря на то, что ситуация дерьмовая.

Услышав свое прозвище, данное им, когда ему было около двух лет, я снова закатил глаза.

— Спасибо. Впрочем, это не очень-то похоже на совет.

— Я твой младший брат. Я не знал, что в мои обязанности входит давать тебе советы.

— Заткнись, — сказал я без всякого раздражения. — Да ладно, вы с Бет женаты целую вечность. У меня есть бывшая невеста и бывшая жена, так что, очевидно, мне нужен совет, когда дело касается отношений. — Теперь я говорил так, словно был не в настроении. В голосе прозвучали нотки, которые мне не понравились, но я оставил оба этих отношения позади. Как только они закончились, я опустил голову и вернулся к работе. Вернулся к тому, в чем был хорош.

Майк вздохнул.

— Я, конечно, не в твоем положении. Да, я женат, но Бет не Ава. После стольких лет она не хочет со мной ничего обсуждать, но на это нужно время, понимаешь? Думаю, если бы она не захотела разобраться, как исправить то, с чем мы столкнулись, я бы, наверное, немного поволновался. — Он прочистил горло и поспешил добавить: — Но, опять же, это Бет. Я не могу сказать того же об Аве.

— Я знаю, что они разные. Просто... Я бы хотел, чтобы она немного пооткровенничала в этом вопросе. Прямо сейчас мне кажется, что я на несколько шагов впереди нее. Я просто хочу, чтобы она наверстала упущенное. — Мой брат был, пожалуй, единственным человеком, которому я признался в этом. Моя мама начала бы планировать свадьбу и придумывать имена будущим внукам, а отец попытался бы убедить меня, что Ава о чем-то лжет и ей нельзя доверять. Мне не нужны были эмоциональные качели из-за их собственных проблем, которые накладывались на мои отношения.

— Брат, большинство отношений начинаются с небольшого дисбаланса. Это не значит, что что-то не так. И не думаю, что тебе следует связывать это с тем, что происходит в ее семье.

— Я так не думаю.

— Не думаешь? — непринужденно спросил он. — Ее семья не является определяющей характеристикой того, что у вас двоих есть.

— Такое ощущение, что так оно и есть, — сказал я ему. Ранее в тот же день мы с ней были вынуждены откровенно поговорить о реальности того, с чем мы столкнулись, из-за визита Эшли и телефонного звонка ее мамы. — Такое чувство, что мы должны прятаться, потому что иметь с ними дело будет нелегко. Ненавижу это чувство.

— Сейчас, может быть, ты прячешься. Но, в конце концов, самое сложное — это то, с чем сталкивается она, а не ты. У мамы и папы свои проблемы, но, по крайней мере, мы есть друг у друга, понимаешь? Что бы ни случилось, как бы сильно они ни ссорились, как бы ни портили праздники, споря о том, кому достанется рождественское утро, ты, я и Тим есть друг у друга. У нее этого нет.

Я закрыл глаза и позволил этому осесть.

По всем пунктам брат был прав. Ава не была тщеславной и эгоистичной, как ее сестра. Она не пыталась сделать из меня кого-то, кем я не был, как Лекси. И единственное место, где у нее должна была быть защита — ее семья — было единственным местом, где она чувствовала себя по-настоящему одинокой.

— Ты действительно умный, ты знаешь это?

Он фыркнул.

— Ага. Вот почему мне платят большие деньги, красавчик. Напомни, на какую сумму был заключен твой контракт?

— Пошел ты.

Пока он смеялся, я услышал скрежет ключа в замке и вскочил.

— Майк, мне нужно идти.

— Люблю тебя, брат.

— И я.

Бросил телефон на кровать и вышел из спальни как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ава тихо закрывает за собой дверь и задвигает засов, а затем делает глубокий вдох.

На ней было красное платье.

Все это выглядело как маленькие полоски ткани, аккуратно обернутые вокруг ее тела, удерживающие все на месте одной полоской на шее.

Платье из пластыря? Она называла это как-то так.

Что бы это ни было, у меня потекли слюнки, как только я ее увидел. Услышав меня, Ава повернулась и прислонилась к двери. Легкий румянец на ее щеках подсказал мне, что она, вероятно, выпила больше, чем один напиток, но она улыбалась, а не плакала, так что я ни капельки не расстроился.

— Ты прекрасно выглядишь, — тихо сказал ей.

Она улыбнулась.

— Вы не могли бы снять его с меня?

— Да, мэм. — Я быстро шагнул к ней, желая прикоснуться, обнять ее, поцеловать что угодно.

— Хорошо, потому что я не дышала полной грудью уже три часа.

Мои руки замерли как раз перед тем, как я схватил ее за бедра, и начал смеяться. Я поцеловал ее в лоб и притянул к себе, чтобы обнять.

— Все так плохо?

— Нет, просто платье слишком узкое, — серьезно ответила она. Затем отвела взгляд, почти виновато.

— Ну как? — спросил я.

Ава облизнула губы, не сводя с меня пристального взгляда, как будто собиралась сделать важное признание. Я поймал себя на том, что затаил дыхание, пока она говорила.

— Это... это не было ужасно.

Потребовалась секунда, чтобы до меня дошел смысл сказанного, но потом я слегка улыбнулся.

— Это ведь хорошо, правда?

Она с несчастным видом пожала плечами.

— Я не знаю. Имею в виду, это было не весело или что-то в этом роде... но и не ужасно.

Помня о том, что сказал мой брат, я медленно вдохнул.

— Я рад.

— Действительно?

Я обхватил ее затылок и большим пальцем приподнял ее маленький упрямый подбородок.

— Правда.

— Всего один день я должна пережить.

— Всего один день, — согласился я.

— Если не считать того, что я пообещала встретиться с ней завтра, чтобы помочь с одним небольшим делом, то это всего на один день, — быстро сказала она.

Я не смог удержаться от смеха. Она говорила, как ребенок, который торопится признать свою вину.

— Делай то, что тебе нужно, хорошо?

Ава обвила руками мою шею, и я прижал ее к себе. Когда ее губы коснулись моих, я почувствовал знакомое волнение в крови. Она сделала что-то такое, что показалось мне естественным и жизненно важным. Как будто это было нужно мне, чтобы дышать.

«Разве не в этом заключается любовь»? — ошеломленно подумал я, когда мой язык коснулся ее.

Присутствие этого в твоей жизни с нужным человеком казалось жизненно важным. Если бы у вас этого не было, ваше сердце не билось бы должным образом, кровь не двигалась в нужном направлении по венам, а кости казались бы хрупкими.

Прижавшись к ее губам, я почувствовал, что взорвусь, если не произнесу этих слов, но вместо этого поцеловал ее еще крепче.

Было слишком рано.

Мог ли я полюбить ее всего через пару недель?

Мое сердце, мой разум, каждая частичка меня знала ответ на этот вопрос, когда я поднял ее на руки.

Я действительно любил ее. И это что-то встало на свои места, что-то, что позволило мне впервые за тридцать пять лет вздохнуть полной грудью.

— Куда мы идем? — спросила она, касаясь губами моих губ.

— В ванну.

— О-о-о, этого мы еще не пробовали.

Пока лилась вода, мои большие, неуклюжие пальцы искали крючок на молнии ее платья, чтобы расстегнуть его. Двигаясь медленно, я по сантиметру обнажал гладкую загорелую кожу.

Расстегивая платье, я считал ее ребра. Под ним она была полностью обнажена. Платье соскользнуло с ее тела, и Ава сорвала с меня футболку и спустила вниз мои шорты и боксеры.

Ава наклонилась, чтобы проверить температуру воды, а я встал позади нее, проводя руками по гладкой коже спины и ягодиц. Она взяла меня за руку, переступила через бортик и устроилась между моих ног, как только я присоединился к ней.

Мыльная и скользкая от воды, Ава склонилась надо мной, ее руки сводили меня с ума, и мои делали то же самое. Она провела кончиками пальцев по моей груди, и я пересчитал бугорки позвоночника на ее спине. Когда я обхватил ладонями ее груди, пальцами смахивая пену с безупречной кожи, она, наконец, сорвалась. Оседлала мои колени, волна воды выплеснулась через край на кафельный пол, но мы не обратили на это внимания.

Я стонал в ее плечо, пока она двигалась надо мной сводящими с ума медленными кругами своими стройными бедрами, которые я крепко сжимал в руках. Как бы я ни старался увеличить темп или заглушить свои нарастающие чувства более резкими движениями, более грубыми руками и более грубыми словами, Ава оставалась милой, медлительной и мучительной.

Это было испытанием моей решимости и желания позволить ей продолжать в том же темпе.

— Дай мне еще, — хотелось крикнуть мне.

Больше.

Всё.

Позволь мне починить то, что они сломали.

Доверь мне то, что внутри.

К тому времени, как Ава обвилась вокруг меня, мне пришлось впиться зубами в ее шею, чтобы не закричать, что я люблю ее, что я хочу, чтобы она была со мной всегда, что она создана для меня. Я сильно толкнулся в последний раз, и она счастливо прижалась к моей груди, ее сердце колотилось в груди так сильно, что я это чувствовал.

Ава поцеловала меня в подбородок, затем нашла мои губы, и мы оставались там, пока вода не остыла.

Много позже, когда она лежала, прижавшись ко мне в постели, и ее дыхание было глубоким и ровным, когда она спала, я тихо произнес эти слова, уткнувшись в шелк волос, щекотавших мой подбородок.

— Я влюблен в тебя, Ава. Но не думаю, что ты готова это услышать.

Только тогда я смог расслабиться настолько, чтобы заснуть.