Эффект бывшего парня

ГЛАВА 3

Ава

В гардеробе каждой женщины есть несколько нарядов подходящих для любого случая. Маленькое черное платье, которое могло послужить одновременно и для выхода в свет, и для похорон. Наряд для собеседования. Сексуальное платье для тех случаев, когда вы хотите, чтобы ваш кавалер проглотил язык.

Но, как я поняла в то утро, в моем гардеробе не было одежды, за которой я могла бы быстро потянуться в случае, если «брошенный бывший жених твоей сестры, мужчина, которого ты когда-то безумно любила, стал твоим коллегой и впервые увидит тебя взрослой женщиной».

Да. Понимаете, о чем я говорю?

После долгих раздумий, бормоча что-то своему раздраженному отражению в зеркале, снимая наряд за нарядом и бесцеремонно выбрасывая каждый предмет на пол возле шкафа, у меня появился победитель.

В платье цвета шампанского, с узлом на талии, и в жакете мандаринового цвета я чувствовала себя яркой и по-летнему нарядной, а мои глаза сверкали как драгоценные камни. Это была очень взрослая профессиональная задира Ава. В сочетании с замшевыми ботильонами на высоком каблуке с открытым носком, которые делали мои ноги длиннее, я смогла гордо шествовать по коридорам офиса, чувствуя, что меня не стошнит при мысли о том, что я впервые за десять лет увижу Мэтью Хокинса.

И давайте разберемся. Я никогда, ни в коем случае не сталкивалась на работе с ситуациями, от которых меня чуть не стошнило. Я была известна тем, что умела сохранять хладнокровие. Я была готова к любым неожиданностям.

Защита «Питтсбург Стилерс» не имела ничего общего со мной. Ава Бейкер была настоящим стальным занавесом. Я держала все это в секрете.

По-видимому, до сегодняшнего дня.

Когда я видела Мэтью в последний раз, мне только исполнилось восемнадцать. Ссора, доносившаяся из спальни моей сестры, в которой она жила только когда приезжала домой на выходные из Стэнфорда, была настолько громкой, что наши соседи, скорее всего, довольно быстро поняли, что Эшли изменила ему, обвинила его в этом, швырнула кольцо ему в лицо, а затем заявила, что наконец, может съехаться с тем, кто действительно заботился о ней.

Мне реально хотелось надрать ее маленькую костлявую задницу.

— Убирайся к черту из моего дома. Ты жалок, — прошипела она ему.

Вид Мэтью, такого большого, сильного и красивого, выходящего из ее комнаты с раскрасневшимся лицом и сердитыми покрасневшими глазами, был тем, что я никогда не забуду.

Я думала, он пройдет мимо, не заметив меня, — так поступало большинство обитателей дома Бейкеров, — но он остановился и присел передо мной на корточки. У меня заслезились глаза, и я сморгнула их, чтобы он не подумал, что я веду себя как глупый ребенок. Несмотря на то, что мне было всего восемнадцать и я заканчивала среднюю школу, для таких как Мэтью, я была просто ребенком.

— Она чертова идиотка, — прошептала я, когда, наконец, посмотрела ему в лицо.

Медленная неохотная улыбка тронула его губы, а глаза потеплели. Он положил свою огромную ладонь мне на макушку и взъерошил волосы.

— Не позволяй им поглотить тебя, ладно? — сказал он и оглянулся на коридор, где сестра захлопнул за собой дверь.

Я поняла, что он имел в виду. Повстречавшись с Эшли четыре года, он достаточно насмотрелся на нашу семью, чтобы понимать, что в ней существует четкая иерархия значимости.

Эшли, конечно, была на самом верху. Я оказалась где-то в самом низу, нежеланная запоздалая мысль во всех аспектах, вплоть до того, как я была зачата. Мои родители не были жестоки ко мне, но было совершенно очевидно, что я не Эшли. У них родился идеальный ребенок. Потом появилась я, и, хотя я отчаянно старалась, когда была юна, была совсем не похожа на нее.

Мэтью все это видел.

— Береги себя, Худышка, — сказал он, вставая, используя прозвище, которое дал мне, когда мы впервые встретились. Тогда я была тощим четырнадцатилетним подростком.

Глядя на него сквозь пелену слез, я помню, как мне хотелось встать и обхватить руками его огромные плечи, обнять его и сказать, что моя сестра ужасна и не заслуживала его. И все же я была так эгоистично убита горем, что теперь он не будет частью моей семьи, потому что он делал все лучше, просто находясь рядом. Он сделал мою жизнь лучше, будучи веселым, заботливым, терпеливым и пытаясь узнать меня получше.

— Ты тоже, — прошептала я вместо этого, крепче обхватывая руками свои ноги. И он исчез.

— Ава, — раздался отрывистый голос, и я быстро заморгала. Черт возьми, я, должно быть, просто впала в кататоническое состояние, вызванное воспоминаниями, потому что даже не помнила, как отпирала свой кабинет и заходила внутрь. Элли стояла в дверях и щелкала пальцами. — Боже мой, где ты только что была?

Я сделала глубокий вдох, крепко сжимая поводья своего эмоционального состояния.

— Совершала небольшую пробежку по воспоминаниям

Элли что-то промурлыкала, прищурив глаза.

— Могу я догадаться, о чем речь?

Когда я фыркнула, она рассмеялась. Я выпрямила спину и развела руками.

— Конечно. Попробуй угадать.

Элли поджала губы и задумчиво посмотрела в потолок.

— Ты думаешь о том, как давно не видела Мэтью Хокинса, и пытаешься мысленно подготовиться к новой встрече с ним... — Она остановилась и окинула взглядом мой наряд. — Именно поэтому ты и пришла на работу в сексуальных туфлях.

В данный момент моя челюсть отвисла примерно на уровень этих сексуальных туфель.

— К-как?

Она усмехнулась.

— Когда я позвонила Мэтью вчера вечером, чтобы поприветствовать его в команде, я назвала твое имя, и о-о-о, он тебя помнит.

— Что? — прошипела я, вставая и хватая ее за предплечья. — О, черт возьми, что он сказал? Элли, ты должна мне все рассказать.

Да, я не горжусь этим. По сути, я просто пристала к своему боссу, к женщине, которая могла уволить меня, не моргнув глазом, но мне также искренне нравилась Элли, и за последний год, пока она владела «Волками», у нас завязались дружеские отношения.

На работе нас окружало много мужчин. О-о-очень много. Было приятно иметь рядом другую женщину того же возраста, особенно такую, которая не была злой, язвительной или ужасной.

Я выросла в окружении злых, ехидных и ужасных людей, а это означало, что у меня был радар на этот счет, которого не мог коснуться практически никто в мире. Мой радар злых, ехидных и ужасных людей был впечатляющим.

Элли рассмеялась над моей театральностью, и на ее великолепном лице отразилось изумление.

— Ну, будь я проклята. Кажется, впервые вижу Аву Бейкер хотя бы слегка расстроенной.

— Заткнись, — пробормотала я и закрыла дверь своего кабинета, чтобы нас никто не подслушал. Идя к столу, я сунула руку в большую стеклянную вазу, в которой лежали мои драгоценные шоколадные конфеты «Дав». Обычно я старалась ограничиваться одной штучкой утром и одной днем.

Каким-то образом три конфеты оказались у меня в руках.

Первую я развернула и отправила в рот, прежде чем села.

— Я серьезно. — Элли села напротив меня за стол и внимательно изучила. — Ты сейчас нервничаешь. Это странно.

Яростно глядя на нее, я проглотила последний кусочек молочного шоколада и отчаянно пыталась возразить. Но не смогла. Мой желудок скрутило в тугой узел, а сердце бешено колотилось где-то за ребрами. Где-то в этом здании спокойно прогуливался Мэтью Хокинс.

Какой придурок.

— Я не... — начала я, затем облизала губы и посмотрела ей в глаза. Пальцы забарабанили по поверхности стола, и ее взгляд смягчился. — Ладно, хорошо, я немного нервничаю, когда вижу его, но это не то, что ты думаешь.

Элли кивнула.

— Откуда ты его знаешь?

Поток слов пронесся у меня в голове, и вырвался изо рта, как будто это была гонка, в которой они все пытались победить. О моей сестре и о том, какой стервой она была раньше — и, по сути, все еще оставалачь. Слова о том, как я равнялась на нее в годы становления, слова о том, как чертовски странно было представлять, что, если бы все сложилось по-другому, Мэтью Хокинс прямо сейчас был бы моим шурином.

— Они с моей сестрой встречались все время, пока учились в колледже. — Я сглотнула. — Они познакомились на первом курсе Стэнфорда. На последнем курсе обручились. Поскольку мы жили так близко к кампусу, он... он часто бывал у нас дома.

Ее брови слегка приподнялись, но она промолчала.

— Это плохо закончилось, — сказала я после паузы. — В последний раз я видела его в тот день, когда они расстались. Мне только что исполнилось восемнадцать.

Элли сочувственно промурлыкала.

— И он развелся несколько лет назад, верно?

О, еще несколько слов, требующих выхода. Не то чтобы я знала все подробности, но за эти годы я приучила себя проявлять к Мэтью непринужденный интерес. Так что, когда он женился на долбаной модели в купальнике на втором курсе своей карьеры в НФЛ, я, возможно, одержимо просматривала фотографии, когда они появлялись в интернете. И когда она развелась с ним пять лет спустя, после операции на спине, которая, как все думали, положила конец его карьере, я, возможно, тоже навязчиво просматривала эти статьи.

Только это не положило конец его карьере, потому что это был Мэтью.

— Ага, — сказал я.

Но Элли, должно быть, прочитала между строк, потому что сочувственно улыбнулась.

— Ну, как только я назвала твое имя, он удивился. Но думаю, что это был приятный сюрприз.

Я прищелкнула языком по передним зубам и изучающе посмотрел на нее.

— Откуда ты это знаешь?

Элли закатила глаза.

— Это прозвучало так... как будто он улыбался, понимаешь?

Мое сердце болезненно сжалось. Да, я знала. Какая-то крошечная часть меня беспокоилась, что Мэтью не вспомнит меня, что я была слишком незначительной частью его жизни, поскольку была совсем юной, когда они с Эшли расстались.

Когда Элли заговорила снова, ее тон был осторожным, а лицо спокойным.

— Все будет в порядке?

— С чем? — спросила я.

— Чтобы ты с ним поработала?

А-а-а. Теперь она была в режиме начальницы.

Несмотря на то, что я почувствовала легкий укол в спину из-за того, что она сочла нужным задать этот вопрос, я решительно кивнула.

— Безусловно. Пресса взбесится из-за этой истории. Никто не думал, что Мэтью Хокинс когда-нибудь будет играть за другую команду, и, учитывая, как хорошо мы закончили прошлый сезон, и всю ту работу, которую проделали для укрепления нашей обороны, мы дали ему лучший шанс выиграть Суперкубок, который у него когда-либо был.

Ее улыбка была мгновенной и искренней.

— Ты чертовски права. Люк в восторге от того, что мы подписали с ним контракт. Он не перестает об этом говорить.

— Готова поспорить. — Элли и Люк были такими милыми, что я бы их возненавидела, если бы не любила так сильно.

Раздался стук в дверь кабинета, и я перевел взгляд на Элли. Ее улыбка стала еще шире.

— Срань господня, — прошептала я и встала, разглаживая руками платье.

— Ты выглядишь великолепно, — заверила она меня, подмигнув.

Ты — стальной занавес. Стальной занавес, — повторяла я про себя, хотя слова казались хрупкими и несущественными.

Элли опередила меня у двери, где через маленькое окошко я могла видеть наклон массивного плеча, обтянутого светло-голубой рубашкой, и округлый изгиб бицепса, натягивающего ткань. Столько мускулов. В этом маленьком окошке было столько мускулов.

Я знала, что он вырос, но, когда Элли открыла дверь, у меня чуть колени не подогнулись от вида мужчины, которого я там увидела.

Мэтью Хокинс был великаном. Почему, как, как, черт возьми, он стал таким большим?

Мэтью мгновенно сосредоточился на мне, улыбка осветила его лицо, вокруг ярко-карих глаз появились морщинки, а по обеим сторонам идеально очерченных губ появились глубокие ямочки.

Мой желудок, который и раньше был напряженным, в одно мгновение стал невесомым, просто от силы этой улыбки. Я улыбнулась в ответ.

— Мэтью, — сказала Элли, и связь прервалась. Она протянула руку, и его улыбка стала более профессиональной. Менее личной, но не менее выразительной. — Очень приятно познакомиться с вами. Я Элли.

Он пожал ей руку.

— Поверьте, мне это доставляет огромное удовольствие. Для меня большая честь быть здесь.

Пока его внимание было сосредоточено на ней, я сделала глубокий, успокаивающий вдох и представила себе девушку, которая могла пройти через раздевалку, полную обнаженных спортсменов, и предстать перед аудиторией разъяренных журналистов, даже не вспотев.

Элли оглянулась на меня и ободряюще улыбнулась.

— Я бы с удовольствием осталась и поболтала, но в моем кабинете меня ждут неотложные дела.

Твою мать. Какая маленькая лгунья. О, как же я ее любила.

Взмахнув идеально взъерошенными светлыми волосами, Элли в ярко-розовом платье исчезла.

Мэтью отошел в сторону, чтобы дать ей выйти из кабинета, и когда он переступил порог, пространство сразу же показалось мне меньше.

Его улыбка вернулась. И моя тоже.

Он выглядел так хорошо.

Чертовски хорошо.

Темно-русые, почти каштановые волосы раньше были длиннее, но теперь коротко подстрижены по бокам. Щетина на лице вдоль острого подбородка едва походила на густую бороду.

Стоящий передо мной полубог, был почти тем Мэтью, которого я видела десять лет назад. Он все еще был крупным, но не таким как тогда. Теперь его лицо стало более худым и точенным, морщинки хранили признаки жизни и смеха.

Это был Мэтью.

— Не могу поверить, что это ты, — сказал он, уперев руки в стройные бедра и внимательно изучая меня, я чувствовала каждый дюйм своего двадцативосьмилетнего тела. Он недоверчиво покачал головой.

— Привет, Мэтью, — выдавила я.

О, смотрите! Мой голос звучал почти нормально. Ура.

Мысленно я насчитала четыре напряженных мучительных секунды тишины, пока мы просто смотрели друг на друга. Десять лет пролетели, пуф, за эти четыре секунды. Может быть, стоя перед ним, я снова почувствовала себя восемнадцатилетней, но, черт возьми, я скучала по этому парню.

Он раскинул руки и раскатисто заговорил:

— Иди сюда.

Я рассмеялась и подошла к нему, обхватив за талию, и прерывисто вздохнула, когда его мускулистые руки обхватили меня.

Поглощенная. Я чувствовала, как он поглощает меня своими размерами и жаром.

Мэтью положил подбородок мне на макушку и рассмеялся, словно не мог поверить, что это происходит наяву. Вступай в клуб, чувак. Я закрыла глаза и позволила себе один глубокий вдох. Если это была моя возможность проявить дикий непрофессионализм и учуять запах одного из игроков, то, черт возьми, я воспользуюсь моментом.

От него пахло лесом, мылом и чистым мужчиной. Святые угодники, Мэтью Хокинс хорошо пах. И он ощущался так хорошо. Сильный, твердый и горячий. И он обнимал меня так, словно это было искренне. Наверное, потому, что так оно и было.

— Я скучала по тебе, — сказала ему в грудь, опуская защитный экран всего на секунду, совсем чуть-чуть, просто чтобы произнести эти слова, даже если они были такими тихими, что я надеялась, он меня не услышит.

Но он услышал.

— Я тоже скучал по тебе, Худышка, — сказал он в ответ.

Официально — я была в полной заднице.