Эффект бывшего парня

ГЛАВА 27

Ава

— Вы сказали, в конференц-зале напротив вашего кабинета? — рявкнул координатор защиты в телефон на моем столе.

На заднем плане я слышала крики игроков и шум активности, которые мне так нравились. Я так сильно хотела быть там и смотреть, тем более что это был последний день сбора перед нашей первой предсезонной игрой.

Но предстояли более важные дела.

— Да, там.

— Сейчас все раздают автографы. Мы закончили с постановками. — Он прочистил горло. — Но я же не обязан руководить собранием, верно?

Я слегка закатила глаза.

— Нет, Гэри, я позабочусь об этом. Только пусть это останется между нами, ладно?

— Я понял, Бейкер. Я отправлю его к тебе. Только скажи.

Повесив трубку, я постукивала ногтями по столу и смотрела, как длинная стрелка часов приближается к циферблату SDGT — назначенное время драматического жеста (scheduled dramatic gesture time).

Двумя самыми волнующими моментами были мои приглашенные гости, если они решат принять мое предложение, и наш координатор по защите, сообщивший Мэтью, что он нужен для краткой встречи в конференц-зале напротив моего офиса.

Простите, но я не собиралась запирать его, мою сестру, маму, папу и себя в своем кабинете, в котором был только один выход. Нам нужно было пространство. Для этого требовалось достаточное количество кислорода для дыхания всех.

Мой телефон снова зазвонил, и я быстро подняла трубку, мысленно помолившись, чтобы это был портье.

— Ава, — сказала я в трубку.

— Ава, к тебе трое гостей. Направить их к тебе?

Я закрыла глаза, и расслабила плечи от облегчения.

— Да, ты можешь. Спасибо, что позвонила, Мириам.

Мы с Мириам немного поговорили о неожиданных гостях. Я испытала огромное облегчение, узнав, что Эшли в любой момент не высунет голову из-за угла.

Я встала из-за стола и разгладила руками свои широкие черные брюки. На этой небольшой встрече, которую я запланировала, не будет ни карточек для заметок, ни презентаций, но будь я проклята, если она пройдет не на моей территории.

Папа вошел в мой кабинет первым, окинул его быстрым взглядом, а затем слегка мне улыбнулся. Я коротко обняла его, глядя поверх его плеча, когда в поле зрения появилось измученное лицо моей мамы. Выражение лица Эшли ничего не выражало, и я понятия не имела, как много мама рассказала ей, когда я сбежала из Оркаса.

— В чем дело, Ава? — начала мама, сжимая ремешок своей сумочки так, словно он мог послужить оружием.

Папа указал на два стула напротив моего стола. Мама села на один из них, а Эшли явно колебалась, прежде чем сесть на второй. Я села на свое место и сложила руки на коленях.

— Я хочу начать с того, что извинюсь перед тобой, Эшли. Уверена, ты недовольна, что я ушла с твоей вечеринки.

Она медленно приподняла бровь.

— Нам с мамой пришлось солгать гостям, когда они спрашивали о тебе, так что да, я не в восторге. Но я приму твои извинения, потому что ты не заставляла меня требовать их, — великодушно сказала она.

Я переключила свое внимание на маму.

— Как много ты ей объяснила?

— Я сказала ей, что твоему... парню пришлось вернуться в Сиэтл пораньше, и ты поехала за ним.

Это не ложь, но и не совсем правда. Возможно, навыки пиарщика достались мне по материнской линии.

— Это правда, — сказала я, взглянув на часы.

— Что мне хотелось бы знать, так это почему я заставила своего мужа ждать в отеле, — сказала Эшли, прежде чем я смогла вымолвить хоть слово.

Справедливый вопрос, и, к счастью, я его ожидала.

— Достаточно ли — хотя бы на данный момент — сказать тебе, что мои доводы обретут смысл, когда все это закончится?

Она слегка закатила глаза, но кивнула. А мама была на волосок от апоплексического удара.

— Вообще-то, ребята, вы не возражаете, если мы перейдем в другой конец коридора? Так ты можешь сесть, если хочешь, папа.

— Все в порядке, — сказал он. — Я могу стоять.

— Прошу, — заявила я, затем махнула рукой в сторону двери. Никто не пошевелился.

Вздохнув, я встала и направилась через коридор, надеясь, что они последуют за мной. Мимо прошла одна из сотрудниц приемной, улыбнувшись мне. Когда она прошла, я посмотрела в сторону раздевалки. Поблизости не было ни одного игрока, а это означало, что Мэтью, вероятно, все еще принимал душ.

Гуськом, снова с отцом впереди, они вошли в большую комнату. На стене был нарисован логотип «Волков», а перед огромным проекционным экраном стояли красные и черные мягкие кресла. Это был один из наших самых больших конференц-залов, достаточно просторный, чтобы вместить всю команду и тренерский штаб.

— В чем дело, Ава? — снова спросила мама, садясь в первом ряду и бросая на меня угрожающий взгляд.

— Ты знаешь, в чем дело.

Она тут же встала и направилась к двери.

— Пошли, Алан, Эшли, — бросила она через плечо. — Это нелепо.

Я преградила путь к двери и уперла руки в бока.

— Сядь.

— Не слишком много командуешь? — пробормотала Эшли, но наблюдала за мной с нескрываемым интересом.

Мама смотрела на меня сверху вниз, вздернув подбородок, и что-то шептала себе под нос.

— Ты погубишь ее, сказав ей это.

— Маловероятно, — ответила я в ответ. — Она счастлива. У меня нет причин расстраивать ее из-за того, что я собираюсь сказать.

Мамина челюсть напряглась, и я была потрясена, что не услышала, как клацнули ее зубы, но через секунду она повернулась и села.

Позади себя я услышала шаги, приближающиеся по коридору, и медленно вдохнула через нос, а затем выдохнула через губы. Я нахмурилась, когда низкий гул голосов стал громче.

Голосов было слишком много.

Я высунула голову в коридор и увидела, что по коридору шагают около двух десятков игроков обороны. Мэтью кивнул куда-то в середину группы, разговаривая с кем-то рядом с собой. Гэри шел впереди и, увидев, что я таращусь на него, показал мне два больших пальца.

Я показала палец своей семье.

— Секундочку.

Гэри остановился и улыбнулся, когда я выскочила в коридор и захлопнула за собой дверь.

— Доставлено, как и было обещано.

Мой взгляд охватил почти всю защиту — всю защиту целиком, — затем ненадолго задержался на Мэтью, который только что заметил меня. Его глаза встретились с моими, и мне пришлось облизнуть внезапно пересохшие губы. Я ничего не могла прочесть в его глазах, но он пристально смотрел на меня.

Я моргнула, отводя взгляд.

— Гэри, — прошептала я, наклоняясь так, чтобы только он мог меня слышать. — Мне не нужны все. Я сказала, чтобы вы прислали Хокинса.

— О-о-о, — смущенно протянул он. Он почесал щеку. — О-о, там было так громко, что я не расслышал всего, что ты сказала.

— А ты глухой, старина, — сказал Картер, один из защитников, и все остальные рассмеялись.

За исключением Мэтью. Когда Картер заговорил снова, на его лице появилось задумчивое выражение.

— В чем дело, Бейкер? У нас проблемы?

Я изобразила на лице улыбку.

— Никаких проблем, просто небольшое недоразумение. Мне не нужны были все, вот и все.

Никто не двинулся с места. За исключением Гэри. Он заметил выражение моего лица и начал пятиться.

— Приятной встречи!

Заметка для себя — никогда больше не просить Гэри об одолжении.

— Вы, ребята, можете идти, — сказал я им, не сводя глаз с Мэтью. — Мне просто нужно поговорить с Хокинсом. Гэри перепутал.

И снова никто не двинулся с места. Я прищурилась, когда двое защитников обменялись полными решимости взглядами.

— Хокинс, значит? — спросил Картер с лукавой улыбкой.

— Картер, — предостерегающим тоном произнес Мэтью, пробираясь ко мне сквозь толпу игроков.

— Уорд имеет к этому какое-то отношение?

Я побледнела и постаралась, чтобы мой голос звучал ровно.

— Н-нет, а что?

Слава богу, Логана не было в группе игроков.

В ответ на мой ответ раздался хор: «о-о-о». Я чуть не топнула ногой.

— Уходите, вы все.

Мэтью медленно подошел ко мне. Несколько парней отошли, но шестеро или семеро остались, радостно наблюдая за нами.

— Что происходит? — прошептала я ему.

Он поморщился.

— Ну, мы с Логаном вчера чуть не подрались в тренажерном зале, и они услышали, как мы говорили о женщине, так что... — Его голос затих. — Я думаю, они складывают кусочки головоломки.

Я провела языком по зубам и кивнула.

— Хм-м-м. Потрясающе, ладно, я пыталась сделать это наедине, но какого черта?

— Что делать наедине? — спросил Мэтью.

Он наклонился ближе, и мне пришлось закрыть глаза, чтобы не вдыхать его запах. Он был чистым после душа, одет в темные джинсы и угольно-черную футболку «Волков», которая облегала его тело таким греховным образом.

Я провела большим пальцем по своему плечу.

— Я собираюсь заранее извиниться за то, что произойдет в той комнате, что я не могу контролировать, хорошо? Но, пожалуйста, просто дай мне пять минут после того, как закончится переполох.

Мэтью внимательно посмотрел мне в лицо, но ответил не сразу.

— Пожалуйста, — повторила я. — Пожалуйста, доверься мне сейчас.

Наконец, он кивнул.

— Хорошо.

Прежде чем вернуться в конференц-зал, я бросила взгляд на Картера и других игроков, которые последовали за нами.

— Даже не думайте заходить к нам, иначе будете вывозить мусор на всех общественных мероприятиях с этого момента и до самого конца света.

Картер ухмыльнулся и отдал мне честь.

— Ты, похоже, нервничаешь, — сказал Мэтью когда мы подошли к закрытой двери конференц-зала.

— Это потому, что я нервничаю, — призналась я. Мои пальцы сжали ручку, и я сделала глубокий вдох, прежде чем открыть ее и войти.

Мама усмехнулась моему появлению, Эшли прищурилась, а папа вздохнул с облегчением.

Именно такой реакции я и ожидала, когда они меня увидели.

Затем они увидели Мэтью.

Мама зажмурилась. Папа потер переносицу.

А Эшли, Эшли побледнела как полотно.

— Что, черт возьми, это такое? — прошептала она.

— О, тогда ладно, — сказал Мэтью у меня за спиной.

— Что, черт возьми, происходит, Ава? — спросила Эшли, медленно поднимаясь со стула и указывая на меня пальцем. — Тебе лучше начать говорить прямо сейчас.

Я подняла руку и заняла позицию, чтобы видеть всех четверых. Мэтью засунул руки в карманы джинсов, на его скулах выступил румянец, но все его внимание было сосредоточено исключительно на мне.

— Я постараюсь, чтобы это было как можно короче и приятнее, — сказала своей семье. — То, что я хочу сказать, не подлежит обсуждению. Это разговор вежливости, чтобы вы знали, чего ожидать в дальнейшем.

Папа скрестил руки на груди и уставился в пол. Теперь, когда Эшли снова сидела, ее нога бешено дергалась, а у мамы был такой вид, будто она вот-вот упадет в обморок.

— Это он, — сказала я, указывая на Мэтью. Я быстро взглянула на него, и сердце сжалось от напряжения в его глазах.

— Кто именно? — выдохнула Эшли, ее лицо сморщилось, а глаза сузились, глядя на меня.

— Все это. Цветы, которые ты нашла, сообщение, которое я оставила, мужчина, который сделал меня такой счастливой, — это он. Все остальное было просто недоразумением.

— Черт, это какая-то грубая хрень, — услышала я, как кто-то взволнованно пробормотал в коридоре. Мэтью прикрыл глаза и захлопнул дверь одной рукой.

— Это цирк, — прошипела мама и встала.

— Ты можешь встать, если хочешь, мама, но я еще не закончила, — сказала ей.

— Эбигейл, она заслужила право быть услышанной, — неумолимо сказал отец маме, которая выглядела так, будто собиралась уйти, что бы я ни сказала.

Я слегка улыбнулась ему и продолжила.

— Я сожалею, что солгала о Мэтью. Сожалею, что позволила своему страху перед вашей реакцией повлиять на мои действия сильнее, чем кто-либо из вас мог себе представить, потому что я влюблена в него, — посмотрела на Мэтью, и в конце мой голос дрогнул. Его челюсть была плотно сжата, руки скрещены на груди, брови нахмурены. — Я люблю тебя, Мэтью Хокинс, и готова рискнуть любым способом, любыми осложнениями и любыми последствиями, чтобы ты поверил в это. — Я прижала руки к груди и встретилась с ним взглядом. — Я хочу, чтобы то, что происходит между нами, было самым верным и неизменным, что ты когда-либо знал, потому что для меня это именно так. И я знаю, что ты злился на меня. Ты имеешь полное право злиться из-за того, что произошло, но я заслужу твое прощение только усилием воли, если понадобится.

Он издал вздох, который мог быть смехом, а мог и недоверием. Но в его глазах я увидела первый проблеск надежды на то, что это может сработать. В них было тепло, которое я не замечала с тех пор, как он опустился на корточки рядом с моей машиной на парковке перед тем, как я уехала, чтобы успеть на паром.

— Это безумие, — пробормотала Эшли себе под нос, ее глаза были широко раскрыты и полны безумия, когда я взглянула на нее. — Я была помолвлена с ним, Ава. Тебе не кажется, что это немного... — Она всплеснула руками, не в силах подобрать слова. — Я не знаю, кровосмесительно или что-то в этом роде?

Я рассмеялась.

— Нет, Эшли, я так не думаю. Мне кажется, что есть причина, по которой он оказался здесь, и почему наше прошлое сложилось именно так, как сложилось, потому что он — это все для меня. — Я оглянулась на него. — Ты то, что мне нужно.

— Ава Мари, — тихо сказала мама, — если ты думаешь, что...

— Замолчи, Эбигейл, — прервал ее папа.

У меня отвисла челюсть. Мама моргнула, а Эшли уставилась на папу так, словно он сошел с ума.

— Прости? — прошептала она.

Он вздохнул.

— Я сказал, хватит болтать. Дело не в тебе. И не во мне. Если Мэтью смог жить дальше после того, что Эшли и Адам сделали с ним, то почему, черт возьми, мы не можем? — Он одернул пиджак и окинул Мэтью оценивающим взглядом, затем снова перевел взгляд на меня. — Ты хочешь еще что-нибудь сказать, Ава?

— Э-э-э, — мои глаза метались между мамой и папой, — Нет. В общем-то, я все сказала.

Он кивнул, затем протянул руку моей все еще кипящей от злости матери.

— Пойдем. Эшли, если тебе нужно остаться, мы подождем тебя на парковке.

Моя мама вела себя так, будто не собиралась уходить, но Эшли бросила на нее недовольный взгляд.

— Мама, мне тридцать три. Вряд ли мне нужно, чтобы ты участвовала в моих битвах. Пожалуйста, уходи.

Прежде чем мои родители покинули конференц-зал, папа остановился перед Мэтью и протянул ему руку. Мэтью осторожно пожал ее. Мой отец кивнул мне, и они ушли.

«А потом их стало трое» — подумала я, и по спине у меня пробежал комок паники. Как только родители ушли, они с Эшли настороженно посмотрели друг на друга.

О чем он, должно быть, подумал? Что, если все это было огромной ошибкой? Я постучала пальцами по бедру.

— И что же нам теперь делать, Ава? — спросила Эшли. В ее голосе не было ничего ехидного или скрытого, но ее руки были крепко сжаты, а бриллиант в кольце сверкал в свете ламп на потолке. Костяшки ее пальцев побелели — вот как сильно она старалась держать себя в руках.

— Просто даю тебе понять, что он есть в моей жизни, что я буду с ним. — Я не сводила глаз с лица Мэтью. — Я не жду ничего, кроме принятия, даже если тебе это неприятно.

Ее голубые глаза перескочили с меня на мужчину, стоящего у двери. О чем она думала?

— Хорошо, — сказала она, медленно поднимаясь.

— Я знаю, это странно, Эшли, — сказала ей.

Она закрыла глаза.

— Теперь я могу идти?

Я глубоко вздохнула, не уверенная в том, какие чувства вызвала у меня ее стоическая реакция. Но я вспомнила, что Мэтью сказал мне всего пару дней назад. Это не всегда касалось меня, или когда я хотела поговорить о чем-то, или как я хотела это осмыслить. Если хотела, чтобы Эшли уважала это, то не должна давить на нее. Я кивнула.

— Да. Спасибо, что выслушала меня.

Эшли кивнула в ответ, сжав плотно губы.

Она бросила на Мэтью быстрый взгляд.

— Я рада, что вы двое счастливы, — выдавила она из себя. Дрожащей рукой провела по лбу. — Но прямо сейчас я просто хочу… Мне нужно поговорить со своим мужем обо всем этом. Ава, я поговорю с тобой... позже.

Затем она спокойно вышла из комнаты.

Дверь закрылась с тихим щелчком, и я тяжело вздохнула.

Мэтью по-прежнему ничего не говорил.

Затем шагнул ко мне, убирая руки с груди. Его глаза впились в мои.

— Скажи это еще раз, — сказал он.

Мое дыхание участилось, стало быстрым и прерывистым. Я прижалась к стене позади себя.

— Что сказать?

Он остановился на расстоянии вытянутой руки.

— Скажи это еще раз, Ава. Теперь, когда здесь нет ни зрителей, ни любопытных глаз, и никто не помешает мне поцеловать тебя, как только ты произнесешь эти слова.

Мое лицо вспыхнуло от облегчения, и я слегка улыбнулась.

— Я влюблена в тебя, Мэтью Хокинс.

Мэтью уперся руками в стену, фактически заключая меня в клетку. Его лоб прижался к моему, и он выдохнул.

— Еще.

Я провела руками по его груди и крепко сжала его шею.

— Я влюблена в тебя.

Он поцеловал меня в висок, затем в щеку, в кончик носа, по обе стороны рта, чуть стесняясь моих губ, которые искали его. Он усмехнулся.

— И еще, — прошептал он мне в губы.

— Я так влюблена в...

Его рот оборвал мои слова, язык проник в мой рот властно и точно, исторгнув стон из моих легких. Я обхватила его руками за шею, в то время как его рот впивался в мой. Его руки обхватили мою спину, ягодицы, и постепенно он превратил поцелуй во что-то медленное и чувственное, прижимаясь ко мне так, что я пожалела, что мы находимся в ярко освещенном конференц-зале напротив моего кабинета.

Как только эта мысль промелькнула у меня в голове, сквозь туман воображаемых сексуальных переживаний прорвался звук.

Это были аплодисменты. Отвратительные возгласы.

Мэтью отстранился, когда понял, что я перестала целовать его в ответ. Мы оба повернули головы на звук и через крошечное окошко в двери увидели лица четырех человек, прижавшихся к стеклу. Картер поднял телефон и с широкой улыбкой на лице сделал фото.

— О-о-о, да, детка, сделай это, Хоук, — прокричал он.

Парни отлипли от стекла. Мэтью затрясся от смеха, и я уткнулась лицом в его широкую грудь. Он поцеловал меня в макушку и крепко обнял.

Никогда, никогда я не чувствовала себя лучше. И была уверена, что этого никогда не случится.

— Теперь ты достаточно наслушался? — спросила я, приподнимая подбородок, чтобы заглянуть ему в лицо.

Он усмехнулся, наклоняясь, чтобы запечатлеть еще один испытующий поцелуй на моих ждущих губах. Когда он отстранился, мы оба тяжело дышали.

— Я никогда не смогу наслушаться этим, — прошептал он. — Я тоже люблю тебя, Ава.

Мой рот растянулся в счастливой улыбке.

— Теперь мы можем убираться отсюда?

Его ухмылка была коварной, и я прищурилась.

— Что это за лицо?

— Ничего, — беспечно ответил он.

Но затем подхватил меня под колени, и я взвизгнула от смеха.

— Мэтью, не смей! Они никогда не позволят мне забыть это.

Он поцеловал меня в губы.

— Я планирую это, красотка.

Картер был так любезен, что открыл нам дверь, и, когда мы вышли из конференц-зала, там уже собралось около дюжины игроков. Они одобрительно загудели, когда Мэтью зашел в мой кабинет, чтобы я могла взять свою сумочку, а затем последовали за нами по коридору, словно это было наше личное шествие к парадным дверям.

— К тебе или ко мне, Худышка? — спросил он, когда мы подошли к его машине.

Я вздохнула, крепче обхватив его за шею.

— Куда угодно, — честно ответила я. — Я поеду куда угодно, лишь бы быть с тобой.

ЭПИЛОГ

Ава

Четыре месяца спустя

— Не думаю, что смогу смотреть, — сказала я, прикрывая глаза руками. Элли безжалостно отдернула их от моего лица.

— Если я должна смотреть, то и ты тоже. — Она помахала руками перед лицом. — Я не могу дышать.

Обычно мы сидели в ложе хозяев, но в начале четвертой четверти мы спустились к боковой линии, потому что это был момент, когда нам обеим нужно было находиться как можно ближе.

Стадион имени Роберта Саттона, недавно переименованный, после того, как Элли вложила миллионы долларов в реконструкцию и усовершенствования, был забит до отказа — семьдесят две тысячи четыреста пятьдесят шесть болельщиков. Они были на ногах, топали, кричали и хлопали руками по сиденьям перед собой, потому что мы опережали противников на семь очков, и до конца чемпионата NFC оставалась одна минута и тридцать секунд.

Если мы выиграем у «Грин Бэй», то попадем в Суперкубок.

Мой телефон сердито зазвонил в заднем кармане, куда я засунула его, когда охрана проводила нас на поле. Поскольку у меня было время, я достала его и улыбнулась, прочитав сообщение от отца.

Папа: Мэтью справится, ребенок. Не выгляди такой нервной.

Мой отец смотрел почти каждую игру сезона — в знак поддержки, которая очень много значила для нас с Мэтью, — и даже если он пропускал одну или две игры из-за операции, он всегда писал мне, когда смотрел основные моменты. Обычно он никогда не видел меня в объективе камеры. Однако сегодняшний день имел смысл, поскольку я стояла рядом с владелицей, которая была помолвлена с квотербеком.

Квотербек, который в данный момент сидел на скамейке запасных, не мог помочь своей команде больше, чем уже сделал. Голова Люка была опущена, руки зажаты между коленями — обманчиво небрежная поза для человека, который, как я знала, вероятно, дрожал от необходимости что-нибудь сделать. Что угодно.

Пока заканчивалась рекламная пауза и наша защита выстраивалась на траве, уровень шума становился все выше и выше. Мэтью повернулся и вскинул руки, требуя от людей в черном и красном еще и еще.

С того места, где я стояла, могла слышать его требовательный рев, прежде чем болельщики дали ему то, что он хотел. Мышцы его рук были покрыты потом, грязью и травой. Мэтью присел на корточки. Нападающий встал в линию, квотербек показывал пальцем и кричал, пытаясь перебить оглушительный рев наших болельщиков.

Они жаждали этого. Они жаждали победы, которая могла многое значить для города, который поддерживал этих игроков на протяжении многих лет. Обычно я бы потратила секунду на то, чтобы окинуть взглядом трибуны, чтобы впитать все это и увидеть ощутимые плоды нашей напряженной работы в те моменты, когда еще не был известен результат.

Каждое событие, каждый твит, фотография, автограф-запись, тренировка и каждый момент, которые вызывали у фанатов любовь к нашим игрокам, приводили к этому.

Но мои глаза были прикованы к Мэтью.

Я никогда не думала, что могу так сильно хотеть чего-то для другого человека. У меня во рту был медный привкус крови из-за того, что я случайно прикусила губу, когда он отправил в отставку Квентина Тауна в третьей четверти, когда тот уступал четвертым, прервав голевую передачу. Мои руки саднили от того, что я скручивала их, а горло было забито толстым слоем зернистого песка от всех тех криков, которые я издавала за последние три часа.

Мяч с хрустом очутился в руках главного тренера, и защита рванулась вперед, словно натянутый шнур. Игроки, принимающие мяч, побежали вниз по полю в надежде поймать ту бомбу, которую он планировал сбросить на нас.

Мэтью внезапно отступил назад, вместо того чтобы развернуться и попытаться схватить квотербека, и я прищурилась. Мяч полетел вперед, и он бросился вбок, вытянув руки, обмотанные скотчем, на почти нечеловеческую длину.

В воздухе он поймал мяч и прижал его к своей бочкообразной груди, а затем упал на траву. Его товарищи по команде навалились на него сверху, празднуя его перехват, завершивший игру.

Все вокруг нас взорвалось.

Игроки на скамейке запасных.

Болельщики на трибунах.

Мы с Элли закричали, крепко прижавшись друг к другу. Она вытирала слезы счастья, а я изо всех сил пыталась дышать из-за бурного выброса адреналина, разлившегося по моему телу.

Люк стоял на скамейке, подняв руки вверх, и на его лице сияла широкая улыбка. Все, что ему оставалось сделать, это выйти на поле и отбить мяч коленом, и мы отправлялись на гребаный Суперкубок.

Мэтью наконец поднялся с земли, и толпа каким-то образом стала еще громче. Весь стадион содрогнулся от невероятной силы энергии, исходящей от каждого квадратного дюйма поля. Он бросил мяч судье и убежал с поля, чтобы нападающий мог завершить маневр.

На мгновение он поймал мой взгляд, и я заметила вспышку белых зубов за его шлемом, под слоем грязи и пыли, покрывавшей его лицо.

Затем тренер притянул его к себе, чтобы обнять, и все игроки на скамейке запасных окружили его объятиями, хлопками по спине и смешными победными танцами, которые в итоге окажутся где-нибудь в гифке.

Элли вздохнула и обняла меня за плечи.

— Вот черт.

Я расхохоталась.

— Да.

— Они будут такими измученными сегодня вечером, не так ли?

Я смотрела, как Мэтью опрокидывает в себя «Гаторейд», восхищаясь тем, как его мощная глотка работает, когда он глотает.

— Да.

Он отбросил смятую бутылку в сторону, и его взгляд остановился на мне. Люк уже однажды опустился на колени. Ему нужно было сделать это еще раз, и игра была бы закончена. Игроки выходили на поле, пожимали друг другу руки, произносили поздравления, а Мэтью приступал к послематчевому ритуалу, который должен был занять его на следующие пару часов.

Когда он направился ко мне, в его глазах горел огонь, и я пожалела, что мы не одни в нашей квартире. Раньше это был его дом, но мы с Фрэнки решили, что хотим добираться на работу как можно быстрее, поэтому переехали туда на прошлой неделе.

Мэтью протолкнулся сквозь толпу игроков, и, как только оказался рядом, я бросилась к нему в объятия, обхватив его изо всех сил.

— Ты сделал это, — прошептала я ему на ухо, оставляя поцелуй под потной линией его твердого подбородка. — Я так горжусь тобой.

Он отстранился и счастливо улыбнулся.

— Как думаешь, Худышка, ты сможешь выдержать еще два сеанса массажа после игры?

Это стало нашим ритуалом, как только он возвращался домой, даже несмотря на то, что над ним уже поработала массажистка из команды. Конечно, наш массаж проходил в огромной ванне, и мы были совершенно обнажены, пока я обрабатывала его плечи и спину.

Я крепко поцеловала его, и болельщики на трибунах за нашими спинами завопили.

— Я сделаю миллион сеансов массажа после игры, — яростно пообещала ему, когда отстранилась. — Ты заслужил это сегодня, большой парень.

Он опустил голову и прижался своим лбом к моему.

— Люблю тебя, Худышка.

Я улыбнулась, когда он снова поцеловал меня.

— Я тоже тебя люблю.

Как только игра закончилась, Мэтью поставил меня на пол и обнял за шею.

— Ты знаешь, что в один прекрасный день я попрошу тебя выйти за меня замуж, да?

Моя улыбка стала шире, потому что мы играли в эту игру около четырех недель.

— Это сегодня?

Его ответная ухмылка была восхитительной.

— Не знаю. Сегодняшний день еще не закончился, не так ли?

Я смотрела на него прищуренными, подозрительными глазами, потому что это был новый ответ. Потом он убежал праздновать, а я запрокинула голову, чтобы вдохнуть все, что чувствовала. На мое лицо посыпалось конфетти, и я поймала рукой блестящий красный кусочек.

Пока растирала его между пальцами, улыбаясь окружающему меня празднеству, я увидела, как Мэтью возвращается ко мне. Он вытер лицо, на котором застыла коварная улыбка, заставляющая сердце трепетать.

Обеими руками он обхватил мое лицо, поцеловал, а потом обвел мой язык своим, когда я обмякла на нем.

Тихим голосом сказал, прижавшись к моим губам.

— Да, это произойдет сегодня. Я собирался набраться терпения, чтобы мы могли побыть наедине, но потом увидел, что ты стоишь, такая красивая, совершенная и моя, и я не могу дождаться, — Он удержал мои глаза, когда я начала плакать. — Я не могу ждать ни минуты, ни секунды, потому что не могу представить себе ничего приятнее, чем этот момент прямо сейчас.

— Мэтью, — прерывисто прошептала я.

Он опустился на одно колено, и все вокруг нас начали возбужденно переговариваться. Моя рука дрожала, когда он сжал ее в своей.

— Худышка, я хочу, чтобы ты стала моей женой. Я хочу просыпаться каждый божий день, зная, что ты рядом, что я могу быть рядом с тобой, и что могу любить тебя, несмотря ни на что, с чем бы мы ни столкнулись, потому что я знаю, что ты сделаешь то же самое для меня, — Его глаза ярко заблестели в свете стадиона, и я могла видеть это даже сквозь пелену собственных слез. — Ты выйдешь за меня замуж?

Я упала на колени и обняла его за шею.

— Да, да, да, — шептала я сквозь поцелуи. Мэтью уткнулся лицом мне в шею и тяжело вздохнул с облегчением. Я начала смеяться. — Ты правда собирался сказать это позже?

Он улыбнулся и поднял голову.

— Да.

— Мой сумасшедший мужчина, — сказала я, обхватив ладонями его щеку. — Это было идеально.

— Клянусь, дома ждет тебя кольцо.

Я нежно поцеловала его, и он крепче обнял меня за спину, прижимая к себе.

— Меня не волнует кольцо, — сказала я.

Его глаза изучали мои, лицо было полно такой нежности, что мое сердце перевернулось.

— Значит, я могу вернуть его в магазин?

Я ударила Мэтью в грудь, и его ответный смех был всем, что мне было нужно.

* КОНЕЦ *

Следующую книгу серии читайте у нас в группе