Его исключение (СИ)

Глава 18

Небеса разорвало на мелкие осколки. Падая блестящим дождем, они указывают на лицо Николаса.

Первое, что вижу в этом раю, его глаза. Каждая клеточка моего естества растекается в янтарно смолистом оттенке его глаз. Связные мысли еще не подъехали и приходится довольствоваться эмоциями ребенка.

— Откуда я знал, что она боится чего-то. Женщина-вызов. Зачем только пошла на пляж, если так страшится воды, — Арон пытается оправдаться, но тщетно.

— Кажется, ей лучше, глаза открыла ведь, — Виктор тоже завис надо мной.

Всё это слышу сквозь туман. Передо мной только глаза моего назначения, мой ориентир и его теплые руки на моем лице нежно разминающие щеки. Капли воды с его волос падают на мою грудь, растекаясь к шеи.

— Лапушка, ты как? — испуганные глаза, тревожный голос, он и вправду волнуется.

— В раю все такие красивые? — мой бредовый голос обращен к Нику.

— Марта, даже не знаю. В нашем рождественском эдеме еще два экземпляра, — кивает с улыбкой в сторону братьев.

— Это демоны-искусители, — не глядя, накрываю их лица руками, отталкивая.

— Жить будет. Очнулась, дебоширка. Вся спина теперь в твоих укусах и царапках, пиранья, — Арон, убирая мою руку, оборачивается и показывает спину. Та вся в красных аллеях, отпечатки зубов по краям.

— Арон, я отдала ту карту. Что вы вновь ещё от меня хотите? — говорю, опираясь на Ника, пробую встать.

— Помощь твоя нужна, — старший брат тоже включается в процесс, поддерживая за локоть.

— Арон, ты сейчас уверен, что я в том состоянии, чтобы ты о чем-то меня мог просить после всего вашего пиршества надо мной, — всматриваюсь в его лицо и понять хочу, с чего бы эта чертовщина в милашку превращается.

— Лапушка, мы перегнули. Прости, — младший за всех извиняется по привычке.

— Ник, дело даже не в этом. Вам скучно и вы меня преследуете. Найдите более стандартную жертву…

— Моя адвокатская деятельность под угрозой. Нужна твоя помощь кое в чем. В долгу не останусь, — Арон прерывая, выливает ушат частных проблем на меня.

— Сочувствую, но я не Брюс всемогущий. Обратись на биржу труда. Может имеется вакансия стриптизера в местном клубе, — отпиваю жадно воду, которую официант успел принести.

— У нас есть видео с массажа, где твое личико недовольное и голенькое тело, — Виктор решил зайти с козырей.

— И что? — мое безразличие бездонное. — Если вы меня думаете этим шантажировать, то опоздали — грязь это моя вторая кожа, только в плюсе буду, — натягиваю на купальник юбку в пол. — Скандал будет, да, — кривлю уголки губ, верчу растопыренные пальцы. — Но главное чтоб говорили, возносили или топтали словесно. Не важно. Слава долго не продлится. Людская память короткая, другая новость вытеснит. Спасибо, ребятки. Арон, стану Опрой, возьму тебя пиар менеджером. Это я ещё молчу про блестящую храбрость адвоката и полицейского шантажом заниматься, — закатывая глаза, разворачиваюсь в твердом намерении уйти по-английски.

— Марта, Николасу грозит срок за порнографию, — Арон потерял всякую надежду на мою благосклонность.

— Что? — оборачиваюсь и вопросительно смотрю на источник.

— Компромат на нас всех, понимаешь? Меня с полиции турнут. Всей фамилии Рождественских грозит опасность. Возможно, и тебя красотка прихватим, — вклинивается Виктор.

— Ник гений и он снимает достойное кино. Порнография слово ругательное и в отношении его прошу не применять. Эротика… романтическая. Я же сама монтировала. Там ничего сверх… — гордо заявляю, расправляя плечи.

— Марта, как не называй мои фильмы, а посадить могут, — кратко и емко Николас остужает мой благочестивый пыл помощницы.

Разглядываю Николаса и не верю, что он так спокойно о своих будущих шедеврах отзывается. Эротика это промежуточный этап, верю он способен на большее, отрицаю его режиссерское фиаско.

— В чем заключается моя помощь? — пристально смотрю на Ника, обращаясь к Арону.

— Забрать документы у одного человека, — серьезный голос старшего отвлекает от лица Николаса.

Арон руки положил себе на талию, кажется, сейчас галстук поправит, непривычно видеть его без костюма.

— У кого? — волнение само собой нарастает.

— Ты с ним заранее познакомилась. У тебя гравитационное поле настроено на странных типов, — в приподнятом настроении Виктор берется за старое, шутит.

— Поверь, Вик, в этом поле ты первый, — его вздорный комментарий не останется мной незамеченным.

— Льдов Игнат, наш троюродный брат. Тот мужчина в самолете с бородой, это он, — Арон почти жестикулирует, указывая на волевую часть тела.

Всплывшие воспоминания пробирают меня на дрожь, холодный тип с глазами зверя.

— Каким способом я заберу документы у него? — мысли кубарем сбиваются, образуя вату бессмыслия моей помощи.

— Стать его любовницей, — Арон озвучивает невозможное.

— Шутка постучалась, но не зашла, — нервно хихикаю и осматриваюсь. Лица у братьев озабоченны.

— Марта, я шучу, что ли? Все серьезно, — исподлобья следит за моей мимикой.

— Я тоже Арон серьезно. Будешь моим любовником. Ну, а что тут такого. Пустяк, — отмахиваюсь в улыбке и мои глаза встречаются с ревностью Ника.

— Ты не обязана это делать. Я что-нибудь придумаю. Время есть в запасе, — что-то там головушка напридумывала себе и молчит у Николаса.

— Да, Ник, срежиссируй наш семейный трындец, — Виктор нашел коктейльный зонтик и ковыряет им в зубах.

Меня эта тупиковая тема начинает напрягать. Милый отдых, ты в последнюю очередь случишься в моей жизни.

— Как вы здесь вообще? Изводите меня. Нельзя было дождаться моего возвращения, — взгляд обращен на катер.

— Медовый месяц у Николаса, — Арон ностальгирует, глядя на линию горизонта, перечеркивающую и опрокидывающую всю бедовую спесь братской группы поддержки.

— Где потеряли ее? — всматриваюсь пристальнее в судно, в надежде не увидеть там сохнущий купальник молодой жены Ника.

— Она на острове, в доме. Отсыпается и отдыхает после бурной темной пляжной ночи, — Виктор прям преображается после своей реплики, светится лампочкой Ильича.

— Вот как. А вы охранники ее тела, значится, но приплыли пиратами и донимаете меня, — киваю на братьев.

Жаль я не Горгона, взглядом проще было бы убить этих самоуверенных, зарвавшихся наследников испанской бравады моего отпуска. Они умело играли на струнах моей души.

Я опять доверилась, поверила. Меня каждый раз используют. Я всего лишь средство достижения цели. Опротивело все, хочется отплеваться.

— Уходите к ней, — толкаю каждого в грудь, впечатывая всю злость. — Уходи к жене, — толкаю с остервенением Николаса несколько раз.

Подхватываю полы юбки и срываюсь в сторону бревенчатой дорожки уходящей туда, где примут и заглушат мои терзания.

— Останови ее. Быть беде, — слышу кончиками волос эхо вчерашнего прошлого.

В груди что-то сжимает и печет. Удар нанесенный людьми такой глубокий и мироточивый, постоянно прокручивающийся тупым ножом на повторе.

Ноги несут. Любовь все убила, разрушила и исчезла оставив меня с грузом невыносимого отчаяния. Желание только одно.

Вода прими мою боль. Ведь ты не можешь любить и тосковать по ветру. Это неправильно. Это невозможно. Точно знаю. Не обманусь и не обернусь. Только не сейчас.

Бегу по пирсу, вырывая приколотые шпильками под ребрами чувства. Хочу сорваться с высоты и в свободном падении хоть не думать о нем, а дальше черная острорежущая бездна и бездушная тишина.