Его исключение (СИ)

Глава 19

— Не надо, Марта, — резкий рывок за руку и я врезаюсь в его сильный торс. — Трусишка, от чего бежишь, — запыхавшись, но с лёгкой теплотой он срывает петли моей души.

— Что Ник? Что? Хотела побыть одна просто. Здесь так дышится, — еле сдерживая слезы, вдыхаю полной грудью морской воздух.

Зачем ему знать, что я хочу сейчас просто реветь в свои ладони, не хочу чтобы видел меня беззащитной и слабой. Хочу спрятать свою боль ото всех, оказаться подальше отсюда, от преследований прошлого.

— Не дергайся, ещё шаг и ты в воде, — сильнее держит меня за руки.

Поворачиваю голову и вижу — мы на краю пирса, внизу плещется вода смешанная с закатным солнцем, отражая бесконечность темно-карих омутов напротив меня.

У меня сердце сейчас взорвется, а он не выражает эмоций, спокоен, как всегда. Передо мной показывают немое кино, должна по губам предугадать дальнейшие события. Убитых словом добивают молчанием. Не выдерживаю.

— Николас, твои глаза мой океан, — губы судорожно трясутся. — Вечность между нами, границ не вижу, — качаю отрицательно головой, шмыгаю носом. — Устала плыть до спасательного острова веры, веры в твою любовь, которой нет. Твои руки закрывают весь свет, перекрывают мой кислород, вот здесь, — хватаюсь за шею, сжимая как можно сильнее, напрягая каждую мышцу на лице. — Я пленница твоих подводных течений, меня обволакивает, тянет в трясину. Там погибель нахожу. В твоей Вселенной я никто. В твое сердце не ворваться, на том конце провода всегда занято. Устала просто быть. Только пытаюсь забыть, но ты возвращаешься по моим слезам. Поджигаешь. Потом снова исчезаешь. Морозишь. Это все измотало меня. Не надо больнее ещё, не надо, — плечами поддергиваю, кулачки сжимаются. — Не справляюсь с этими разрушающими мыслями. Любить тебя это и дар и проклятие. Понимаешь, боль не утихает, а что делать мне не знаю?! А-а-а, — с криком хватаюсь за волосы, слезы стекают на нежную кожу локтевого сгиба, мелко прыгаю в отчаянии на месте, решая уверенно убедить себя в очередной раз о своем месте в его жизни.

Кончики волос, поднимаемые порывом ветра, бьют по вискам. Он мечта, а я взрослая девочка, пора избавляться от иллюзий.

В очередной раз не выходит убежать от своих надежд и попыток. Всплеск волны, разбившейся о сваи, накатывает со спины, подталкивая меня к причине моих страданий.

— Вот видишь, океану не нравятся эти скверные мысли излагаемые тобой. Еще Кракена выпустишь из морских глубин. Я серьезно. Погода портится, — поворачивает к себе и большими пальцами вытирает слезы.

Стою облезлой кошкой, вода скатывается с меня крупными каплями. Природная водная пощёчина меня пробирает на истеричный хохот, смешиваемый с постукиванием зубов от холода.

Ник мягко и бережно обнимает меня за плечи, поглаживает, собирает с волос лишнюю влагу, та пузатыми каплями стекает вниз по позвонкам, пропитывая ткань юбки и падает на деревянный помост гроздьями усыпая поверхность мокрым рисунком. Поднимаю на него заплаканные глаза.

— Разразись хоть сейчас гром, Николас, ты никогда не посмотришь на меня влюбленным взглядом, — проговариваю свой фатализм. — Для тебя я всего лишь забава. А я любви искала.

Мои руки на резинке юбки и я медленно стягиваю ее, пристально, с притязанием смотрю на Ника. Нарочито вызывающе перешагиваю и он отступает назад.

— Что, что ты делаешь, Марта. Я люблю Алису. Не могу, — не может он, а жену делить, пожалуйста.

Неужели желания и предпочтения в этой семье только у Алисы. Хочется ли ему почувствовать несколько пар женских нежных рук и необдуманные поцелуи на своем теле, кроткими взглядами расстегивающие пуговицы белого воротничка.

— Выжимаю юбку, — поднимаю ткань и кручу ее, вода скатывается на идеальные ступни Николаса.

Встряхиваю материю перед носом гения, мелкие брызги попадают на его требовательные губы. Он выхватывает юбку и встряхивает ее уже в мою сторону.

Цепляюсь в ткань и жадно тяну на себя. В наших глазах борьба и ультиматумы поздно выдвигать. Ветер усиливается, темнеет небо и пару больших капель оставляют влажные ленты на моем теле.

— Побежали. Сейчас линет, — Ник тянет меня за руку и дождь нарастает с каждым стуком о мою покрасневшую от солнца кожу.

— Прикроемся, — протягиваю ему конец своей юбки и мы, вцепившись в ткань, как в трость зонта, бежим.

Краткий шанс призрачного счастья рядом со мной, в миллиметрах касается моих клеток, невесомая радость моим молекулам, отрада.

Яркий свет и треск разряда, хватаюсь сильнее за руку Ника и утыкаюсь носом в его грудь. Мне страшно, вся дрожу.

Прикрываю глаза ладонями как шорами. Ткань вся мокрая, капюшоном надо мной нависает. Ник держит ее как фату. Я ровно дышу в его отстукивающее тревожное сердце.

— Все может быть, Марта, — его слова вдыхаются моей макушкой и дарят секундное умиротворение. — Но не со мной, — достает из себя щипцами оправдание. — Мне ещё никто так в лоб не признавался в чувствах. Искренне. Я это ценю, но взаимностью не могу ответить.

Понимаю, что дурнушка ещё та. Мне который раз дают понять, где мое место, а я все ещё рассчитываю на что-то. Что брак его фикция чистой воды. Он не выдержит четырехугольника отношений и вспомнит, что есть такая Марта. Она любит и ждёт осень, зиму и так до бесконечности.

— Твои вещи мокнут. Быстрее, — вспомнив про дневник и планшет мы ускоряемся. Забрасывая вещи в сумку, я ловлю себя на мысли, что этот дождь лучшее, что был в моей жизни, ведь он сблизил краткосрочно с любимым.

Забегаем под козырек. Ноги в песке, мокрые тела и счастье выплескивается через края улыбок, наших с ним. Отжимаю юбку-зонт и готовлюсь прощаться.

— Держи. Стоит просушить, — протягивает мне дневник, листы в котором уже лежат кривыми волнами.

— Я тебя провожу, — утверждение его так уместно, не хочу с ним расставаться. Поднимаемся по лестниц. Ступенек много как и вопросов у меня к нему.

— Ник, братья уплыли и как ты теперь попадешь на виллу? — душа так и ноет и просит его не уходить.

— Они ещё приедут, привезут Алису. Сегодня вечер влиятельных испанских семей, сбор кланов, — а я то раскатала тесто для пельменей, наивная. Не останется он сегодня ни на кофе, ни на чай. — Льдов там тоже, кстати, будет, — не спроста он так вскользь упомянул его.

— Ник, он же ваш брат. Как так вышло, что вы теперь вроде врагов, — семейные дрязги слушать не впервой, но здесь чувствую себя тайным агентом их семейства и всматриваюсь в медово-ореховые глаза, скольжу по чувственным губам.

— Давняя история. У дедушки сестра была, она тайно встречалась с человеком не из нашего круга. Прадед невзлюбил его, тот промышлял махинациями. Сестра деда потеряла голову, тайно вышла замуж и прогневала прадеда тем, что против его воли пошла, тот лишил ее наследства и холодно стал относится. Их семье нужна была помощь, но прадед был непреклонен. Дед любил сестру и в тайне общался, но ее муж не хотел иметь с нами никаких дел.

Рождественские такая теплая атмосферная фамилия, а не кристаллическая глыба, ледышка.

Поежилась. Льдов. Звучит угрожающе.

— Ник, другим способом забрать никак документы? Только через постель? — самой не верится, ужасаюсь на долю секунды, но, кажется, ради любимого способна на все или почти все.

— Арон немного преувеличил. Документы лежат в его спальне в сейфе. В спальню попасть проблематично, конечно, но ты с ним спать не будешь, лапушка. Доверься нам, мы тебя подготовим и введем в курс дела. Твоя задача увлечь его, — он берет меня за руки и греет ладони.

Я же не его жена, не сестра, не любимая, мной можно и не так вертеть.

— Ник, я подумаю и то, только ради дедушки, у которого слабое сердце и он любит своих наследников, желает им добра, — правда в этом есть, но любимый тоже в опасности и пульс скачет от этой мысли.

— Ты в праве отказаться, мы все поймем, давить не станем, но без тебя нам не справится, — звучит с надеждой, что я последний оплот Рождественских на спасение.

— Это серьезная авантюра и мне надо хорошо все обдумать, риски взвесить. Не знаю, зачем вы мне сдались, — разворачиваюсь, открываю картой дверь.

Чувствую спиной его жар, он совсем близко. Его запах сейчас не бриз, а ливень, под которым я вся до ниточки промокла.

— Мы будем во всем светлом, Льдов в отдельной ложе в черном, его фирменный цвет на таких мероприятиях. Заодно и план обсудим, — он нежно проходит по плечам подушечками пальцев.

— При Алисе я ничего обсуждать не буду и не хочу, — открываю дверь, вхожу и резко закрываю перед его лицом.

Пускай Алиса отдувается, они мне никто, я для них пешка. Ну нет, так не пойдет. Хочу быть королевой, не меньше, для него одного.

В номере скидываю мокрую одежду в корзину.

Почему как только вижу его глаза, улыбку, взъерошенные волосы обо всём забываю. Всегда буду бежать к нему навстречу сквозь тьму. Мне без него не вздохнуть.

Подхожу к раковине, открываю кран. Смотрю на себя влюбленную и плещу водой в лицо. Освежает, но от навязчивой влюбленности к гению не спасает.

Вспышка не угасает. Тонкой нитью не зашить нас двоих накрепко. Надо её разорвать, стать сильнее. Кусаю кулак. Смотрю на себя настоящую в зеркало.

— Но я ведь никогда никого так не хотела, — хмыкаю.

Выхожу из ванной. Жене Ника никого не надо просить, сами придут и все дадут.

Я одного притянуть в свою жизнь хочу, а он в упор меня не видит. Мои чувства лишены даже права на ошибку. Беру бокал шампанского и кручу его в руке.

Что мне делать со своей любовью сегодня?

— Чуть не забыла, — трепыхаюсь, спешно застегивая застёжку на туфлях.

Со всей этой канителью опаздываю на мероприятие.