Это лишь игра - 2

25. Лена

— Дома вы должны будете прочитать этот текст и…

Звонок прерывает меня на полуслове, и я тут же сбиваюсь с мысли. Но дети, к счастью, сидят за партами, не вскакивают, молчат, смотрят на меня. Правда, вижу, как сразу загораются их глаза. Чувствую, как мальчишки готовы сорваться и бежать на перемену. И застыли они, словно бегуны в ожидании старта. За дверью в коридоре стремительно нарастают гул, топот, крики.

Я бросаю растерянный взгляд на заднюю парту, где сидит Олеся Владимировна. Она ободряюще мне улыбается, мол, всё хорошо. Сдержав ответную улыбку, собираюсь с мыслями и заканчиваю фразу:

— … прочитать и перевести. Новые слова нужно выписать в вокабуляр[2] с транскрипцией и выучить их. Буду спрашивать. Всё, теперь можете идти.

Меньше, чем через минуту, в классе не остается никого, кроме меня и Олеси Владимировны. Она подходит ко мне, и я уступаю ей место за учительским столом.

— Ну что, Лена, с боевым крещением тебя, — шутит она.

Сегодня у меня первый самостоятельный урок. До этого я несколько дней присутствовала на ее уроках, наблюдала, анализировала.

— Спасибо, — выдыхаю я, испытывая несказанное облегчение. Не помню, когда в последний раз я так нервничала, как сегодня перед уроком, да и вчера весь вечер места себе не находила. Ни есть не могла, ни спать. План выучила буквально наизусть, а все равно боялась, что в ответственный момент всё забуду, что презентация слетит или еще что-нибудь пойдет не так. Но, слава богу, все обошлось без эксцессов.

— По-моему, для первого раза ты справилась просто отлично, — заверяет она, хотя я-то знаю, что до «отлично» мне еще далеко. — И ребята тебя очень внимательно слушали, не отвлекались, активно работали. Это успех.

— Это потому, что вы здесь были. Да и вообще пятый класс… они же еще маленькие и послушные.

— Не скромничай, — смеется Олеся Владимировна. — Ты правда хорошо справилась. Есть, конечно, несколько моментов, которые нужно обсудить…

Следующим уроком у нее окно, и мы остаемся в ее кабинете обговорить эти самые «моменты».

Вообще, мне с практикой крупно повезло. У той же Юльки Орловой куратор совсем не подарок. Юлька даже окрестила ее Овчаркой за свирепый нрав. Мы на неделе созванивались с Орловой во время перемены, и я своими ушами слышала, как она ворвалась в учительскую и принялась истошно кричать на Юльку из-за какой-то мелочи.

Хотя, честно говоря, и Юлька не лучше. Сегодня, например, вообще забила на практику. Наврала, что заболела, а сама осталась у себя в общежитии.

А я переживаю, как она потом будет отчитываться, тем более с такой зловредной кураторшей. Но Юльке на все плевать.

— Ты что, какая практика?! — восклицает она по телефону. — Мне к завтрашнему дню столько всего надо сделать! Хоть разорвись… В комнате убрать — раз. А то у нас такой срач девки развели… Потом продукты купить — два. Еды наготовить к днюхе — три. Еще не знаю, что готовить. Это с нашими можно не церемониться — нажарил картошки, открыл банку тушенки, нарезал соленых огурцов и хватит. Все довольны. А Славик это не ест. Надо что-нибудь этакое… Ну и себя в порядок привести, само собой. Так что ну ее к черту, эту Овчарку с ее практикой.

— С твоей практикой, — напомнила я.

— Ой, Третьякова, не нуди! — смеется она. — Не порти мне предпраздничное настроение.

— Как скажешь, — уступаю я.

— Завтра к четырем жду тебя, слышишь? Попробуй только не приди!

— Это уже шантаж какой-то.

— Я серьезно!

— Юль, но я только на полчаса. Поздравлю тебя и поеду, — предупреждаю ее в который раз. Но она ничего не желает слушать.

— Третьякова, твой Антон не самолет, без тебя никуда не улетит. И даже не уйдет. Приедешь к нему на следующий день…

— Но я обещала в субботу!

— Ничего не знаю. Я тоже тебя зову не просто так, у меня, между прочим, день рождения! Ты хочешь меня обидеть?

— Ну я же приду… ненадолго…

В общем, с Юлькой мы ни до чего не договорились. Я решила промолчать, не спорить с ней больше. Прийти к четырем, а затем тихонько уйти с вечеринки. Знаю ведь, что потом ей будет не до меня. Она и не заметит. Тем более если там будет этот Славик. А на последнюю маршрутку до Листвянки я в любом случае успею.

На следующий день Юлька терроризирует меня с самого утра, опасаясь, что я все-таки не приду. И успокаивается только тогда, когда даю ей слово, что в четыре буду как штык у дверей ее комнаты.

Общежитие пединститута в нескольких остановках от моего дома. Я была здесь всего однажды, вместе с Юлькой, и сейчас с трудом ориентируюсь. К тому же тут, оказывается, еще с десяток однотипных общежитий. Так что минут десять я еще плутаю, пока какие-то девчонки не подсказывают мне дорогу.

Захожу в вестибюль и первым делом смотрю на часы — четверть пятого. Как неудобно! Мало того, что иду совсем ненадолго, так еще и опаздываю…

У турникета толкутся какие-то парни. Сначала я не обращаю на них внимания, просто жду, когда их запишет вахтер, и лишь затем, прислушавшись к разговору, понимаю, что это и есть Юлькин Славик с друзьями.

— Не знаю я, кто там насчет вас договаривался… без документов не пущу! Не положено! Вот у тебя есть паспорт, можешь проходить. Остальные — до свидания! — категорично заявляет вахтерша-охранница.

Парни между собой тихо переговариваются, хмыкают, потом один из них, высокий блондин, что-то ей подает.

— А такие документы подойдут? — спрашивает он.

Она несколько секунд медлит, затем, озираясь, берет из его рук красную купюру и быстро прячет в нагрудный карман. От ее категоричности не остается и следа.

— В какую, говорите, комнату? К Орловой? Мне записать нужно…

Блондин, как фокусник, протягивает ей еще одну синенькую купюру.

— Не нужно ничего записывать, окей? Мы поздравим нашу подругу и уйдем.

— Для порядка… — неуверенно бормочет она. — Ну ладно. Вы, я вижу, люди приличные…

Охранница пропускает парней. Они проходят и сворачивают в коридор.

— Но до одиннадцати обязательно нужно выйти! — кричит им вслед и, словно извиняясь, добавляет: — Ну такие правила…

Но те уже на нее не реагируют, говорят и смеются о чем-то своем.

Потом она замечает меня и снова напускает строгий вид.

— К кому?

— Я в пятьсот девятнадцатую. Тоже к Орловой. Она договаривалась…

— Ничего не знаю. Документы есть? Без документов не пущу!

Я с вежливой улыбкой протягиваю ей студенческий билет, но вахтерша смотрит на меня сурово и с подозрением. Тщательно рассматривает мой студенческий, даже фото сличает. Но наконец позволяет пройти.

— Чтоб никакого шума не было! Будете шуметь — выгоню. И в деканат пожалуюсь.

Юлька живет на пятом этаже, и лифта у них здесь, конечно, нет. Я быстренько взбегаю по лестнице и в пролете между третьим и четвертым этажами догоняю Славика и его друзей, которые поднимаются лениво и не спеша.

Они меня не знают и не в курсе, что я тоже к Юльке. Один из них оглядывается и, осмотрев с головы до ног, сально ухмыляется.

— А ничего тут телки… — говорит, когда я проскакиваю мимо них. — Вот этой я бы вдул. Эй! Постой-ка! Вот сучка…

Я вспыхиваю. Надеюсь, это хотя бы не Юлькин Славик, но все равно так неприятно. Прибавляю шаг, но успеваю услышать, как второй ему отвечает:

— Успокойся, Никитос. Ты что, девок не видел?

— В смысле — девок не видел? А мы тогда нахрена сюда притащились?

— Юляшу поздравить, — нарочито и как-то неприятно тянет второй. — Забыл?

Я на миг приостанавливаюсь, вслушиваясь в их разговор. Но они начинают хохотать. А мне становится нехорошо. Тревожно. Даже сердце колотится. И это не из-за пошлых выпадов Никитоса или как там его. Меня насторожила последняя фраза. Точнее, то, как ее произнес, наверное, Славик. С какой-то глумливой насмешкой или издевкой…

С тяжелым сердцем захожу в Юлькину комнату, а она вся светится от счастья. Подскакивает ко мне, целует в щеку, радостно щебечет, а у меня из головы никак не идет разговор, подслушанный на лестнице.

— Ну как тебе? — Юлька отходит на пару шагов, чтобы я оценила ее вид.

— Ты выглядишь потрясающе, — заверяю ее я. Это действительно так. Юлька и сама по себе яркая и красивая, а сегодня она особенно хороша.

— А как тебе платье? Я про него тебе тогда говорила.

Она крутится на месте, демонстрируя наряд. Затем шутки ради слегка отставляет ногу и приоткрывает разрез, обнажая бедро.

— Оно шикарное, — соглашаюсь я.

А сама думаю: сказать ей или нет? Ведь ничего определенного и однозначного этот Слава не сказал. Они идут ее поздравить — вот его точные слова. Вроде бы безобидные. А что какой-то не такой тон — так это, скорее, было на уровне ощущения. Стоит ли портить ей праздник? Она так готовилась, так ждала этот праздник — вон вся комната увешана воздушными шарами, стол ломится от угощений. И тут я со своими подозрениями…

— Да, ты сегодня просто секси! — поддакивает Настя, Юлькина соседка по комнате, она с первого курса, и Юлька ее опекает. — Твой Слава увидит тебя и остолбенеет.

— Ага, вот так. — Вторая Юлькина соседка, Аня, тоже первокурсница, округлив глаза и открыв рот, изображает остолбеневшего Славу.

— Скажете тоже, девчонки! — заливается довольным смехом Юлька.

— Юль, я должна тебе кое-что сказать… — все-таки решаюсь я, потому что тревога никак не отпускает.

Вряд ли Орлова воспримет мои слова всерьез, но уж лучше пусть она меня поднимет на смех, зато…

И тут раздается стук, дверь распахивается, и в комнату входит вся троица…