Фрося. Часть 1

Глава 36

Выйдя из синагоги, Фрося быстро отыскала нужный ей адрес и постучала в двери квартиры, расположенной на втором этаже. Скоро она расслышала шаркающие шаги и шелестящий голос, который что-то спросил на непонятном языке. Фрося не растерялась и быстро проговорила, что она от раввина Рувена, от которого у неё для Соломона записка и дверь тут же открылась.

Согбенный старичок с пушком редких седых волос на голове пропустил её во внутрь квартиры, обставленной, наверное, такой же старой мебелью, как её хозяин. Соломон показал ей на скрипучее кресло, предложил присесть, а сам кряхтя, сел напротив, достал массивные очки и стал читать записку, поданную ему Фросей.

Прочитав наверно десять раз, снял очки, посмотрел вылинявшими глазами на молодую женщину и спросил:

— Ну, и где?…

— Что где?…

— Мадам, ви пришли мне мозги морочить или дело делать?…

Тут Фрося догадалась, рассмеялась, отбежала в прихожую, достала золотые вещи из бюстгальтера и, вернувшись, положила на протянутую ладонь старика. Тот опять надел очки и стал внимательно рассматривать брошь, а затем чуть коснулся взглядом монеты. Сняв опять свои очки, Соломон поднял глаза на Фросю:

— Детонька, я сейчас уйду, мне эти вещи надо показать кое-кому…

А кому, это тебя не касается, может уже сегодня я принесу тебе и гелт, ты не знаешь, что такое гелт?!

Голд — золото, а гелт — деньги.

Там на кухне ты найдёшь, что тебе покушать. У меня нет гойской еды, но и от курочки тебя надеюсь, не витошнит. Есть там сыр, масло, даже парочка яиц, в общем, что найдёшь, то и кушай… Вам можно кушать мясное с молочным, нам нельзя, хотя, если честно признаться, я себе это иногда позволяю. Я, деточка, так наголодался во время войны, ох, как я наголодался… но не будем вспоминать плохое, и Рувену не говори, что я нарушаю кашрут, я всё равно скажу ему, что ты обманываешь.

Да, там на кухне есть хлеб и белый батон, а ещё пирог. Ох, какой пирог, мне вчера Бася принесла! Бася, это моя единственная уцелевшая дочь, да будут продлены богом годы её жизни, а было их у меня четверо, трёх моих деток и Хаечку, это моя не дожившая до моих седин жена, уничтожили проклятые фашисты…

Старый Соломон поморгал своими выцветшими глазами:

— Иди детка сюда, в этой маленькой комнате стоит кровать, в шкафу возьмёшь чистое бельё, можешь ложиться отдыхать. А я пойду, время нечего попусту тратить на разговоры с тобой…

Фрося с аппетитом покушала предложенную ей старым Соломоном еду, напилась чаю, воспользовалась советом старика, постелилась, разделась и провалилась тут же в сон.

Когда она проснулась, уже наступило утро следующего дня. Фрося подскочила, как ужаленная и заметалась по маленькой спаленке. Одевшись и выйдя наружу, увидела старика сидящего в своём излюбленном кресле, как будто вчера он никуда и не уходил:

— Ах, выспалась девонька, сделай нам чаёчка, позавтракаем и можешь отправляться к Рувену, он написал, что ждёт тебя с утра.

На вопрошающий тревожный взгляд Фроси, он ответил:

— Не беспокойся, всё в порядке, хорошие вещи и хорошие за них дали деньги. Всё остальное узнаешь у Рувена, мы своих не бросаем, а ты наша, ты наша девонька…

Прошелестел взволнованно старый еврей. Фрося вышла из квартиры Соломона в приподнятом настроении, размахивая холщовой сумкой, в которую добрый старик сунул копчёную курицу, кусочек масла и остаток так понравившегося ей вчера пирога. Он также вручил ей видавший виды потёртый кошелёк:

— Девонька, там немного денег тебе на дорогу и на расходы по мелочам. Всё остальное тебе расскажет Рувен, ты поспеши к нему, он уже ждёт.

Фрося тепло распрощалась со старым Соломоном и он заверил её, что она может всегда останавливаться у него без стеснения:

— Девонька, если надо будет опять продать голд, старый Соломон тебе всегда поможет и сделает для тебя хороший гелт.

Через несколько минут Фрося уже стучалась в боковую дверь синагоги, ей тут же открыл Рувен, заведя в комнату, усадил её за стол и начал говорить:

— Так вот, моя девочка, твои вещи мы хорошо продали, но деньги ты получишь уже только в Поставах. С тобой поедет один из наших — молодой человек, который тебе их передаст уже там на месте. Это большие деньги и мы опасаемся, что бы тебя не ограбили лихие люди, а таких сейчас много. А теперь о главном — мы нашли кое-кого, кто знал твоего врача и его жену.

Их корни из Литвы. Родители отправили сына учиться во Францию, а уже оттуда он вместе с молодой женой остановился в Поставах, решил обрести там хорошую практику, а затем вернуться обратно в Литву.

Но потом, как ты знаешь, вошли советы, а вскорости началась эта проклятая война, а дальше ты уже знаешь больше нашего. Фамилия их Янковские. А теперь слушай ещё более важные вещи — Меир, к великому сожалению, погиб в Минском гетто, а Рива уцелела.

Её видели здесь в Вильнюсе в сорок пятом, но все её родственники погибли и она воспользовалась предоставленной ей возможностью и переехала срочно в Польшу, а оттуда в Палестину, большего никто не знает, и узнать в ближайшее время не представляется возможным. Может в будущем что-то и выяснится о её судьбе, но пока такая политическая обстановка, что не стоит обращать на себя внимание властей. Все наши, кому я рассказал о твоём поступке, восхищены тобой и хотели бы познакомиться, увидеть тебя и девочку собственными глазами. Но я думаю пока не время, ты спокойно поезжай к деткам. А теперь про цепочку с Маген Давидом, а именно так она называется, храни её у себя до тех пор, пока девочке не исполнится двенадцать лет, и если будет на то твоя воля, то привези её сюда, и мы ей устроим бат-мицву, это посвящение в женщины у евреев, так тебе будет понятно. Но повторяю, на всё твоя воля, если даже ты захочешь, что бы она осталась гойкой, не еврейкой, то в этом тебе тоже никто не сможет перечить. Пока ничего мне не отвечай, потому что ты и себе пока не можешь ничего ответить.

Просто прими к сведению и вспоминай о нашем разговоре. Я понял, что ты очень умненькая и ушлая девочка, но всё же хочу тебя предупредить, ты везёшь большие деньги, будешь делать какие-то покупки, поверь старому человеку, прожившему и повидавшему немало, как только увидят, что ты стала подниматься на ноги, сразу же найдутся доброхоты, которые обратятся куда надо, поэтому трать понемногу, а ещё лучше займись каким-нибудь гешефтом, то есть каким-то делом, что приносит деньги, выращивай что-нибудь и продавай на базаре, делай масло, сыр, сметану и тоже продавай на базаре, можешь что-то шить и тоже продавать на базаре — короче, ты должна стать базарной торговкой и тогда к тебе трудно будет придраться. Денег ты получила немало, но поверь, они имеют такое свойство — быстро заканчиваться, если тебе опять надо будет что-то продать из золота, то можешь ко мне не обращаться, а прямо иди к Соломону, он всё устроит, а ко мне заходи просто попить чаю, поговорить, рассказать о жизни, может быть услышать хороший совет, ты уже вошла в моё сердце, как реки входят в моря. Ах, вот и Ицек…

В комнату зашёл молодой человек: среднего роста, худощавый, с тонкими чертами лица на котором выделялся длинный нос с горбинкой, у него были тонкие губы, кучерявые крупные локоны тёмно-русых волос спадали на плечи…

Фрося всплеснула руками, и у неё вырвалось:

— Езус Мария, как на Иисуса Христа похож!

Вошедший молодой человек непонимающе смотрел на молодую женщину, то на смеющегося раввина и пожимал плечами, злясь от непонимания.

— Заходи, заходи Ицечек, это Фрося, которую ты должен сопровождать в Поставы, а то, что похож на вашего Иисуса Христа в том нет ничего удивительного, ведь он как не хочешь, а из нашего народа…

И опять разразился смехом, на этот раз вместе с ним смеялись и молодые люди.