Фрося. Часть 1

Глава 37

Молодые люди договорились встретиться на перроне, перед самым отходом поезда и Ицек тепло распрощавшись с рувеном, вышел из синагоги.

Вслед за ним и Фрося стала прощаться со ставшим ей новой опорой в жизни раввином Рувеном. В душах молодой женщины и пожилого человека зародилась взаимная симпатия и привязанность, над которой время и обстоятельства не властны. Фрося уже у самых дверей хотела стать на колени и поцеловать руку раввину, как она раньше целовала ксёндзу, покидая костёл:

— Нет, нет, моя девочка, у нас это не принято. У нас и прикасаться до чужого мужчины не дозволенно, а у некоторых ветвей еврейской религии и смотреть на чужую женщину не положено…

Отечески улыбаясь, Рувен погладил Фросю через платок по пышным волосам.

— Ты, мне стала, как дочь. Я потерял во время войны четверых детей и жену, у меня было трое сыновей, а единственная моя дочурка была примерно твоего возраста…

С этими словами он подтолкнул её лёгенько в спину на выход. Уже в проёме двери Фрося успела заметить слёзы на глазах пожилого человека.

До отхода поезда оставалось ещё больше двух часов, она пересчитав деньги в кошельке, который ей вручил Соломон, поняла, что может купить для детей какие-то угощения, а также, безусловно, продукты, которых и в помине не было в их скромном рационе питания. По дороге на вокзал она заходила в магазины, ассортимент товаров тут явно был намного богаче, чем в их Поставах и это ещё мягко сказано. С радостью в душе она купила кое-какие продукты, которые с днём с огнём не найдёшь в их городе, на которые, впрочем, у неё в послевоенные годы никогда не было денег.

Впервые для детей купила небывалое для них угощение, три маленькие шоколадки, а также леденцы для старого Вальдемара к чаю. С небывалым волнением опустила в свою приятно отягощающую руку сумку кругляш сыра, кольцо колбасы, кусочек копчёного сала с мясной толстой прожилкой и сдобные бублики.

Боже мой, сколько ей хотелось скупить с этих аппетитных прилавков, но кошелёк заметно похудел, а сколько выручено денег за проданное золото, она пока даже представить не могла.

На вокзал она явилась за пол часа до отправления поезда и стала искать взглядом на платформе своего попутчика. Но молодого человека всё не было и не было, в душе у Фроси стала зарождаться вполне объяснимая тревога. Когда до поезда оставалось всего пять минут, рядом с ней вдруг неожиданно возник Ицек, к её удивлению значительно пополневший.

Он был одет в съеденную молью облезлую шубу, в одной руке держал небольшую сумку, а в другой билеты. Время на разговоры уже совершенно не было, они поспешили на посадку. Когда молодые люди уже расположились на своих местах в плацкартном вагоне, Фрося укоризненно посмотрела на Ицека:

— Разве так можно пугать, я все глаза проглядела…

А тот улыбнулся в ответ:

— Так надо, всё объясню в Поставах…

Фросе объяснять больше ничего не надо было, она полностью успокоилась. Ещё два дня назад даже представить не могла, что так резко повернётся её судьба, хотя для этого она сделала немало.

Большую часть дороги они молчали, Фрося ловила на себе изучающие взгляды Ицека, а он, встречаясь с ней глазами, быстро отводил свои и заливался краской. Фрося неожиданно подумала, что если бы не было в её жизни Алеся, она, наверное, смогла бы ответить на этот пламенный призыв, Ицек, явно, был ей симпатичен.

В Поставы они прибыли уже ближе к ночи и пешком пошагали к дому. Подойдя к своему жилищу, Фрося постучалась в калитку и вскоре услышала стук палочки, и шаркающие шаги по скрипучему снегу старого Вальдемара. Спросив на всякий случай, кто там, и удостоверившись, он быстро открыл калитку, и удивлённо посмотрел на Фросиного сопровождающего.

О многом догадавшийся старый и мудрый Вальдемар повёл их в свою комнату в кузнице.

Как только они зашли во внутрь, Ицек быстро скинул свою несуразную шубу, затем безразмерный свитер, развязал узлы странного платка, обвязанного вокруг его худого тела, и водрузил это дорогое сооружение, хранившееся всю дорогу на нём, на пол и взглянул с улыбкой на Фросю.

Совершенно не трудно было догадаться, что находится в этом платке. Фрося небрежно затолкала его ногой под кресло, будто это была сетка с картошкой и предложила, им присесть и поговорить, а пока она сбегает в дом, посмотрит на спящих детей, и приготовит что-нибудь к чаю.

И не ожидая согласия, тут же вылетела за дверь. Когда она вошла через какое-то время в комнату, где оставались Вальдемар с Ицеком, держа в руках чайник и чашки, то удивлённо заметила, как совершенно чужие, первый раз встретившиеся люди, разные по возрасту, происхождению и образованию, увлечённо разговаривают между собой. А ведь в поезде они и двух слов не сказали с Ицеком друг другу, Фрося обидчиво поджала губы.

После чаепития молодой человек заспешил на вокзал к поезду, на котором два дня назад в это же время уезжала Фрося. Он одел ставший ему ужасно большим свитер, наверх свою облезлую шубу, распрощавшись тепло с Вальдемаром и явно смущаясь, не глядя в глаза, с Фросей, растворился в ночи. Вальдемар усмехнулся:

— Очень занятный молодой человек, между прочим, провоевавший почти всю войну в Литовском батальоне, закончил войну в Германии, имеет несколько боевых наград…

Фрося удивлённо пожала плечами:

— А я только знала, что он племянник Соломона, у которого я гостила и который оказал мне помощь с продажей нашего золота.

Фрося достала из-под кресла старый платок, который снял со своего тела Ицек и развернула.

Их взгляду предстали пачки денег различного наименования, перетянутые аптекарскими резинками…

Фрося не всплеснула руками, не охнула, а медленно подняла свои ясные сапфировые глаза на Вальдемара:

— Надеюсь, теперь наша жизнь полностью изменится, я уже знаю, как поступлю с этими деньгами.