Фрося. Часть 1

Глава 49

Прошло полтора года с памятной поездки в Вильнюс…

И однажды Фросе пришло письмо из КГБ, так нынче называлась та серьёзная организация, которой многие и название произнести боялись вслух. Её вызывали туда официально, не объясняя причину приглашения. Фрося никому ничего об этом вызове не рассказала, а сама в назначенный день и время явилась в Комитет Безопасности, где ей выдали пропуск.

Она вновь очутилась в знакомом уже кабинете. За массивным столом сидел совсем другой человек, её доброжелателя, в лице пожилого капитана, уже не было. Это был молодой подтянутый мужчина, коротко подстриженный, чисто выбритый, на неприметном серьёзном лице выделялись пристальные бледно-голубые глаза, изучающие её недоверчивым взглядом. Он предложил Фросе присесть напротив себя на стул для посетителей и долго всматривался в лицо и фигуру молодой женщины, пока она не покраснела от смущения:

— Ну, что ж, Ефросинья Станиславовна, пришла пора нам с вами познакомиться. Тут, у нас скопилось достаточно материала, что бы покопаться в вашей биографии…

— А, что в ней такого интересного, что бы копаться?…

Перешла Фрося к защите, хотя мысленно вся похолодела.

— Не говорите, не говорите…

А потом начался настоящий допрос, вопросы просто сыпались на голову женщины, они то касались прошлого, то настоящего, то о детях, то о Вальдемаре, то вдруг о бывшем её муже, о её доходах, хозяйстве, торговле на базаре и казалось конца не будет этой словесной пытке. Фрося во время всего этого допроса боялась только, что будут вопросы связанные с её поездками в Вильнюс, она понимала, что там у неё очень слабое место, попробуй расскажи, чего ездила, куда, зачем и к кому… Но этот момент в её жизни каким-то образом не попал в досье и она вспомнила добрым словом своих советчиков Вальдемара и Рувена. Воистину, мудрые люди и неважно, что один ксёндз, а второй раввин.

Фрося уже изошла сотней потов, когда молодой человек, представившийся Владимиром Ивановичем, вдруг произнёс хмуро посмотрев на неё:

— А теперь я хотел бы спросить у вас, уважаемая, что вас связывает с заключённым, осуждённым по очень серьёзным статьям Алесем Цыбульским?…

Фрося подняла глаза на мучителя и спокойно ответила:

— Любовь…

Это слово вырвалось у Фроси непроизвольно, но если бы даже она обдумывала ответ, то не нашла бы лучшего определения. И впервые на лице следователя появилось подобие улыбки. Он развязал папку, лежащую перед ним на столе, достал оттуда письмо и протянул Фросе:

— Так вот, заключённому Алесю Цыбульскому вышло послабление за хороший труд и примерное поведение. Ему разрешена переписка с близкими людьми, одно письмо в месяц…

Неожиданно молодой следователь перешёл резко на обращение на ты:

— Ты, говоришь, что вас с ним связывает любовь, что ж, придётся поверить, хотя я не уверен, что ему там всю любилку не отбили…

И он криво усмехнулся.

— А, так, как кроме тебя у него есть только престарелый дядя, который, как я выяснил, уже не может самостоятельно передвигаться, сам читать и прочее, то я беру на себя смелость, всё же вручить это письмо тебе.

Следователь многозначительно посмотрел на взволнованную женщину и после паузы продолжил:

— Оно, собственно говоря, тебе и адресовано. Письмо открыто, я ознакомлен с содержанием, захочешь написать ответ, тоже приноси открытым и сразу предупреждаю, что тщательно его проверю, не на ошибки, а на лояльность. И, ещё, я обязан тебя уведомить об этом, твой любимый получил также право на посылку в десять килограмм один раз в пол года, но это уже твоя воля посылать её или нет. Вопросы есть?

Если у тебя вопросов нет, то у меня пока тоже, бери письмо и будь свободна…

Фрося всё простила неприятному следователю и резкий тон разговора, фамильярное обращение на ты, каверзные вопросы, даже раздевающий взгляд… — у неё в руках было письмо от Алеся.