Генерал Подземелий – 10

Глава 64

Стоило Калипсо переступить порог, как все разговоры в гареме мгновенно стихли. Девушки замерли как кролики, учуявшие лису. Даже воздух, казалось, стал гуще. Калипсо медленно обвела взглядом свою коллекцию, переходя от одной красавицы к другой, словно оценивая драгоценности в своей шкатулке. Когда её чёрные глаза останавливались на девушке, та инстинктивно задерживала дыхание и не смела вдохнуть, пока властный взгляд не смещался дальше. Это было похоже на жуткую игру в «замри», где проигравшего ждёт нечто худшее смерти.

Когда очередь дошла до меня, она остановилась и расплылась в широкой улыбке — точь-в-точь как кошка, поймавшая особенно жирную канарейку.

— О, наконец-то ты очнулась! — воскликнула она с искренней радостью психопата, нашедшего новую игрушку. — А я уже начала волноваться. Думала, придётся искать тебе замену, а это такая морока.

— Ты… спасла меня? — я выдавил из себя вопрос, пытаясь понять логику этой странной женщины.

Калипсо была ошеломительной красавицей, это нельзя было отрицать. Иссиня-чёрные волосы струились по плечам как жидкий шёлк. Кожа — молочно-белая, гладкая как фарфор, без единого изъяна. Она выглядела значительно моложе своих лет, которых ей должно было быть минимум тридцать, судя по возрасту подземелья Башня Калипсо. Хотя проклятие могло возникнуть в любой момент после предательства, так что её истинный возраст оставался загадкой. Достаточно сказать, что она была современницей оригинального Героя-Бандита, о котором уже никто толком не помнил.

Глаза — такие же тёмные, как волосы, бездонные и хитрые. Тонкие изогнутые брови, маленькая родинка под левым глазом, придающая лицу пикантность. В этих глазах плескалась древняя мудрость и абсолютное безумие в равных пропорциях — сочетание, от которого девушкам гарема становилось не по себе. Губы тёмно-красные, контрастирующие с бледной кожей как кровь на снегу. И тело — не накачанное как у Луизы, а мягкое, соблазнительное, с пышными формами в нужных местах. Она была создана, чтобы искушать и губить.

— Разумеется, я спасла тебя, моя сладкая пышечка, — она ухмыльнулась, явно довольная моей реакцией. — Так что теперь ты мне должна. По гроб жизни, как говорится.

— Ты сожгла Регенс! — я выпалил обвинение, всё ещё не веря в её беспечность. — Убила сотни людей!

Она элегантно подняла руку, любуясь своими длинными ногтями, выкрашенными в чёрный цвет, и провела одним из них по моей щеке. Прикосновение было одновременно нежным и угрожающим:

— И что с того? Я могла оставить тебя там поджариваться как шашлык. Вместо этого я вытащила твою хорошенькую задницу из огня, дала лучшее лекарство из своих запасов, накормила, одела в красивые вещи. Придётся отработать долг, красавица.

— Отработать? — я настороженно уточнил. — Как именно? — я кивнул в сторону неподвижной Салиции. — Как она?

— Она? О нет, милая… — Калипсо рассмеялась, и звук её смеха заставил всех девушек в гареме поёжиться. — Она всего лишь сломанная марионетка. Пустая оболочка. А я предпочитаю, чтобы мои женщины были… живыми. Со своими мыслями, страхами, желаниями. Их так интереснее ломать. Что касается работы — у каждой девушки в моём гареме есть обязанности. Сити заботилась о тебе, пока ты была больна. Теперь, когда ты поправилась, вам обеим понадобится новое занятие. Кто-то убирает палатку, кто-то готовит мне ванну, кто-то расчёсывает волосы, кто-то… развлекает меня по ночам. — она облизнула губы. — А что умеешь делать ты, моя дорогая Ричи?

— Ричи? — я поморщился от уменьшительной формы.

— Я сказала ей твоё имя. Прости, — Сити бросила на меня извиняющийся взгляд.

Я кивнул, понимая необходимость скрывать моё настоящее имя. Хотя Ричи звучало как кличка комнатной собачки.

— Понимаешь, дорогая… — Калипсо наклонилась ко мне, и я почувствовал запах её духов — что-то сладкое с нотками гнили. — Пока ты хорошо заботишься о моих нуждах, я буду заботиться о твоих. Взаимовыгодное сотрудничество.

— А что с ней? — я снова указал на Салицию, не в силах смириться. — Что значит «марионетка»? Объясни!

— Именно то, что я сказала — она не более чем предмет. Мебель. Очень полезная мебель, но всё же, — Калипсо пожала плечами.

— Она человек! И её зовут Салиция! — я не сдержался, и гнев прорвался наружу.

Взгляд Калипсо мгновенно потемнел, а температура в палатке, казалось, упала на несколько градусов. Я тут же пожалел о своей вспышке.