Прошло два дня с момента моего кулинарного триумфа и назначения на должность личного шеф-повара психопатки. За это время я успел изучить лагерь настолько, насколько позволял мой электронный браслет в виде Салиции. Далеко уйти не получалось — наша милая охранница следила за нами как параноидальная мамаша за первоклассником. Стоило отойти больше чем на десять метров от палатки, как она материализовывалась рядом с выражением лица «а ну-ка марш обратно». И всё это без единого слова — просто смотрела, пока ты не развернёшься и не пойдёшь назад.
Салиция по-прежнему вела себя так, словно видела меня впервые в жизни. С одной стороны, это было к лучшему — если бы она сохранила воспоминания и старую личность, то могла бы сдать меня Калипсо быстрее, чем я успел бы сказать «это недоразумение». С другой стороны, смотреть на пустую оболочку женщины, которую я знал, было больно. Калипсо даже не додумалась расспросить свою марионетку о прошлом — видимо, считала это ниже своего достоинства. А мне нравилось думать, что где-то глубоко внутри настоящая Салиция всё ещё существует и намеренно скрывает информацию. Это давало хоть какую-то надежду.
Я несколько раз пытался завязать разговор с бандитами — может, выведать что-нибудь полезное, найти недовольных, организовать бунт. Ага, щас. Для них я был «женщиной Калипсо», и это автоматически делало меня неприкасаемой. Конец разговора. Даже самые отмороженные головорезы при виде меня вежливо кивали и сваливали подальше.
Честно говоря, это меня удивляло. Лагерь бандитов — сборище убийц, насильников и прочих отбросов общества. Как Калипсо удалось добиться такой железной дисциплины? Сначала я думал, что Салиция охраняет нас от похотливых бандитов, но теперь понял — она просто следит, чтобы мы не сбежали. Большая разница.
Параллельно я продолжал размышлять о нашем положении. Уверенность в том, что мы находимся в подземелье, крепла с каждым часом. Это объясняло, почему я не мог определить местоположение своих девочек или связаться с ними — межпространственная связь не работает через границы подземелий. Пока они снаружи, а я внутри — можно забыть о коммуникации.
У меня было благословение, позволяющее телепортироваться из подземелий, но оно работало только на меня. Открыть портал для побега без маны — всё равно что пытаться завести машину без бензина. Каждый день я пытался дотянуться до магии, но результат был предсказуем — полный ноль.
— Насколько я помню, Великий Магистр объяснял природу проклятия кинжала, — Сити решила просветить меня, пока обновляла косметические заклинания на моих татуировках. — Он не просто повреждает душу, но и портит ману. В твоём случае вся мана насильственно преобразована в миазмы. Пока она в таком состоянии, магия для тебя закрыта. Нужно сначала очистить энергию.
Иллюзии, скрывающие мои метки, приходилось обновлять ежедневно. К счастью, магия Бездны тесно связана с иллюзиями, а заклинания для сокрытия косметических дефектов — обычное дело среди местных дам. Надеюсь, Калипсо не обратит внимания на такую мелочь.
— И как мне очистить ману? — спросил я с надеждой отчаявшегося.
— Только Священники могут провести такой ритуал, — вздохнула Сити.
Вот засада. Теоретически я мог бы использовать Очищение Белого Мага, но для активации навыка нужна мана, которая у меня вся в миазмах. Замкнутый круг — чтобы починить машину, нужно её сначала завести, но она не заводится, потому что сломана.
И тут меня осенило:
— А я могу использовать миазматические заклинания?
— Хм? — Сити задумалась. — Теоретически да, если у тебя есть демоническая или тёмная профессия с соответствующими навыками. Но это довольно специфические способности…
— Именно так, умница, — раздался голос от входа.
Полог палатки распахнулся, впуская Калипсо. Мы обе подскочили как школьницы, застуканные за курением. Она стояла в дверях с видом кота, поймавшего сразу двух канареек.
— Пошли, Ричи. Пора показать тебе кое-что интересное.