Графъ

Глава 19

Глава 19

Стремительному галопу Новодворской нужно было дать имя, обозначив его в энциклопедиях, как редкое природное явление или сложный физико-химический процесс. Оно притягивало, как стихия, с которой у Глеба давно кровные счёты. От него пекло жаром до опалённых бровей, как от объятого пламенем дома. Смотреть можно бесконечно, пока у стихии есть источник питания. И пока крутится механизм дорожки.

Только терпение где взять?

Лань! Несётся, почти не касаясь подошвами ленты, ритмично работая бёдрами и локтями. Не бег - а песня I love to hate you, которая грохотала в динамиках уже третий или четвёртый круг.

Довольно длинную дистанцию она взяла для такого темпа. Голубая футболка заметно потемнела в области лопаток, пряди, выбившиеся из хвоста прилипли к вискам и шее. Голень влажно блестела.

Да, жарковато, пожалуй, будет.

Нестерпимо захотелось куснуть ее за лодыжку. До оглушающей ненависти, ускоряющей сердце, до спазма в челюсти, до треска натянутой плоти в паху. «Поскорее бы закончить с тобой, девочка, и избавиться. Чтобы с глаз долой. Узнаю только, идейная ты или продалась - либо отпущу с миром и хорошими чаевыми. Либо закопаю. В любом случае я тебя сначала распечатаю. Аккуратно или не очень - как пойдёт. И возможно, уже сегодня!».

Она не заметила, что он подошёл и встал у бортика беговой - бежала, закрыв глаза и профессионально выдыхала ртом активно поглощаемый воздух. Или делала вид, что не заметила. Однако, носом в его сторону она повела до того, как Глеб нажал на кнопку «стоп» панели беговой и пультом организовал в спортзале тишину. Девчонка замедлилась, перешла на шаг, пока лента не остановилась полностью. Она уже всё поняла и наморщила нос. Веки подняла медленно, нехотя, и губы красивые заранее сложила так, будто Глеб и есть - источник вони.

«Переигрываешь, конфетка. Блефуешь. Тебе нравится мужской запах. Конкретно - мой».

Лера повернулась, стерла тыльной стороной кисти пот со лба и устало привалилась к поручню тренажёра. Сплела на взволнованной груди руки, всем своим глубоко нравственным обликом показывая, что Графу здесь не рады.

- Сублимируешь? - спросил внезапно и хрипло.

- Борюсь с гиподинамией, - оправдалась и быстро уронила взгляд, потом стала тыкаться им куда попало наугад: то в его губы, то в шею и грудь, усердно избегая прямого контакта глаза в глаза.

Очевидно, он ей не так неприятен, как она пытается изобразить. А нос она воротит, потому, что считает себя самой умной - решила измерить глубину его веры в предлагаемые обстоятельства. Не учла только девочка, что он катала со стажем и не такие жульены попадались с фуфлом на его намётанный глаз…

Но сейчас этот глаз срисовал каплю пота, ползущую по ее виску, скуле, к шее. И Глеб чувствовал, что вместе с этой каплей ускользает от него контроль над собой, прямо в ложбинку между стянутыми топиком сочными грудями. Язык закололо и запершило в глотке, как от острой жажды. Если порча - не мракобесие, то вот она, собственной персоной стоит, мокрая и солёная. Нервными клетками его щёлкает, как пузырьками упаковочной пленки.

Глеб проглотил вставший поперёк горла кадык.

- Хорошо бегаешь, красиво, - признался он, - но у меня идея получше.

Выпутав ее влажное запястье из узла скрещенных рук, потянул за собой к углу зала, застеленному матами. Валерия шла неохотно, но шла, корча смиренную невольницу.

- Надевай! - Глеб снял с крючка свои боксёрские перчатки.

- Зачем? - она, наконец, наградила Графа удивленным взглядом и завела свободную руку за спину.

«Целоваться будем!»

- Японцы так избавляются от гнева, вызванного стрессом и переутомлением. - Глеб понял, что вряд ли девчонка с таким норовом воспримет его слова, как руководство к действию, взялся сам надевать ей перчатки. - У них есть специальные комнаты, где офисные работники канифолят своих начальников. А вернее, манекенов, исполняющих эту почётную обязанность.

Перчатки были ей велики и на голые руки без защитных лент их никто не надевает. Но откуда ей знать? Тем более, что нужны они таким нежным ручкам, не столько для защиты, сколько для веры в совершаемые действия. Ну, и чтобы не царапалась. Все-таки глаза не казенные.

- А с чего ты взял, что я нуждаюсь в избавлении от гнева? - фыркнула, наблюдая за манипуляциями с ее кистями. - Я бы лучше избавилась от его причины.

Посмотрел на неё, затягивая туго ремень второй перчатки. Не вякнула. Только едва заметно моргнула.

- С того… что ты меня хочешь. А сказать боишься. А это стресс.

Девичья рука в огромной кожаной подушке неуверенно дрогнула. Ненависть - антивирус для операционной системы одиночек. Но нужно держать ее в холоде, следить за температурой, не давая ей нагреваться до ноля.

А Глеб чувствовал, что термометр закипает. У обоих.

- Да, дорогуша, сколько раз ты думала обо мне в дУше с тех пор, как мы там с тобой… - он многозначительно оборвал фразу, наблюдая, как кобра выпрямляется в стойку, распускает капюшон, растягивает губы в ядовитую улыбку, а глаза как у загнанной бегают в поисках слабого места у противника.

- Кстати, - зашипела, - хорошо, что напомнил. Там слив засорился.

Отступила на шаг влево, решила с тыла жалить. Глеб развернул корпус в том же направлении и тоже шагнул. Какой-то странный пасодобль начинался. Она обходила его против часовой стрелки, а он, как бык, взглядом целился в движущееся красное пятно перчаток, не давая кобре зайти за спину. В висках молотило. Похмелье с адреналином выступали через кожу испариной, карусель ускорялась и два тела на ее орбите сближались, хотя, по всем законам, их должно было бы раскидать давно по разным галактикам. Если бы не эта нездоровая тяга…

- Неужели я не прав? Лера? Ни разу не думала? - усмехнулся и выбросил козырь: - Даже когда рубашку мою обнюхивала?

Феминизм внезапно заглох и встал набухающей яростью в глазах. А потом так же внезапно красный снаряд взметнулся вверх и со всей женской обидой обрушился на левое плечо Глеба.

- Мазила! - возвестил он, отметив, однако, что удар вышел ощутимый. - Давай ещё! - подначивал, отступая, - врежь как следует!

Следующая попытка заткнуть манипулятора прилетела справа - перчатка вскользь задела скулу и то, только потому, что он даже не думал защищаться и уворачиваться.

- Слабачка! - клацнул зубами и сделал шаг к девчонке. - Разозлись! Врежь со всей дури!

Лера всхлипнула и замолотила слева, справа, как лопастями, под аккомпанемент бодрящих провокаций Глеба. Потом она выбилась из сил, опустила потяжелевшие перчатки, согнулась в таран и бросилась в атаку. Как пчела на смертельную угрозу улью. Он поймал ее в падении. Сгрёб в охапку и перевернул, прижав собой к настилу.

- Тихо, тихо, - сказал на ухо тоном, каким мясник успокаивает обреченное на съедение животное. - Успокоилась и перестала брыкаться.

Она обмякла. Но выжала сквозь зубы:

- Сволочь!

- Да хочешь! - согласился Глеб.

- Гад!

- Очень хочешь…

- Убью тебя…

- Хочу тебя…

Девчонка снова попыталась причинить Графу физические увечия, несколько раз слабо хлопнув его перчатками по спине. Потом резко раскинула руки в стороны и захныкала, как сиротка перед государственной бормашиной. Расслабься, девочка, я тебе секс предлагаю, а не инквизицию!

С этой мыслью Глеба посетило желание пройтись по некоторым ее эрогенным пунктам, пока положение позволяет. Устроился на ней поудобнее, вплёл пальцы в растрепанные волосы и стал целовать мокрое лицо, губы. Единоличное, эксклюзивное право пользоваться этими богатствами и мысль, что это он дал себе сие право, заводила своей дерзостью. Он имеет власть иметь кого хочет!

Девчонка уже не сжимала нервно челюсти, она встречала губами его дыхание, и пару раз Глебу показалось, что ее язык, как бы это сказать, - на его стороне.

Низ живота постреливало, но терпимо. Все-таки вчерашняя муркина акция «три по цене двух» притупила тестостероновую агрессию, гудевшую в яйцах всю последнюю неделю. Нет, сегодня рано. Послезавтра может быть поздно. А завтра - в самый раз. Но помацать ее можно немного уже сейчас.

Сполз губами по шее к ключице, носом и языком скатился по груди в знойную тень ложбинки, втягивая в себя ее запах и вкус. Солёная и чистая, как слеза. Смял в ладони упругую округлость, зубами прикусил сосок. Там у всех нерешительных барышень такая кнопочка, вызывающая тихий стон…

А Лера охнула. И не просто произнесла междометие, а словно прикусила себе язык на нецензурном выражении крайней степени потрясения.

- О-ох! - повторила, после того как затрещали швы на ее топике.

«Да, охуенно!» - выдохнул Глеб и вцепился зубами в лобок через эластичную ткань шортов. «Никогда раньше не пробовал ничего новодворского!».

Лера вытянулась в струну, подняла бёдра, неосознанно подсказывая мужчине дальнейшие действия. А когда сама невинность просит, отказать невозможно! Глеб подцепил резинку шортов, потянул слегка вниз, осыпая ее живот лёгкими укусами. Все-таки, он был ещё в состоянии дать девчонке последний шанс. Остановился, посмотрел, оценил стадию готовности блюда. Нет, жестковата ещё дичь…

- Нет, нет, - бормотала, но задержать падение нравственности мешали перчатки. - Мы не готовы.

Глеб понял, что это она от растерянности и разлада чувств во множественном числе о себе заговорила, поэтому ответил в том же духе:

- А мы даже очень…

И снова нацелился на ее губы. Смял их, приварил к своим, ныряя языком в ароматный жар ее рта. «Сейчас отпущу, не барагозь! Надо тебя ещё потомить на медленном. Чтобы во рту таяла…»

- Гр… Хл… Гл… Хватит!

Последнее слово хлопнуло по ушам и покатилось в голове стрекочущим эхом. А потом на долгую секунду все стало звучать как сквозь толщу воды. Все-таки, выпросил он нокаут. И, вероятно, физиономия у Глеба была такая, будто наваляли ему уже на трештоке - девчонка смеялась! Нет, она хохотала. Заливисто и совсем без злорадства, а местами даже кокетливо и чувственно. Совсем не как чопорный синий чулок.

Воспользовавшись замешательством, извернулась пресмыкающейся и выскользнула из-под Графа. Розовые мошки перестали мелькать перед глазами, он смог сфокусировать зрение так, чтобы объект не раздваивался. Кто бы знал, что лидер мнений тайно посещала музыкальную школу по классу «тарелки»! Так треснуть по ушам…

Уходя, она одарила его снисходительным кивком, мол, ее голыми руками не возьмёшь, так и знай, сиятельство; зашвырнула в него перчатками. Подавись, мол.

- Спасибо, - сказала, отдёргивая перекрученную футболку, - стресс как рукой сняло, - она шумно выдохнула себе на лоб, - но я бы предпочла устранить причину!

- Приходи, как готова будешь устранить. Я тебе помогу, - крикнул он убегающей девчонке, ощущая на губах ее вкус и свою абсолютно идиотскую и не менее довольную улыбку.

Завтра. Точно завтра. И потом по отработанной схеме: вознаграждение, тур на Мальдивщину - курорт для бывших любовниц, и шубу. А он сможет, наконец, заняться серьёзными делами в Альянсе и произвести контрольно-профилактическую и кадровую чистку на золотой жиле…