Графъ

Глава 9

Глава 9

Ночь не оправдала ставок на исцеляющий сон. В попытках перенастроить канал воображения с порно на что-нибудь нейтральное - из жизни животных, например, чуть не сломал антенну. Овцы не хотели считаться: все время разбегались, не выдерживая конкуренции с губами, ногами, бёдрами и другими волнующими частями одной целой девочки. В итоге, сбил простынь в жгут, утонул во влажной подушке перед самым рассветом. С появлением в «графстве» этой… рыбки, сон стал тревожным, поверхностным, как у баклана, который зачерпнул больше, чем мог унести. Такой зверский аппетит потом обычно приходится оплачивать по двойному тарифу. Глеб знал, что эта жадность ему дорого обойдётся, но очень уж вкусными обещали быть эти излишества.

Лера, Лера, Лерочка - сладенькая девочка.

Ему ещё не доводилось кого-то из них уговаривать. Он уже забыл, что такое инициатива в плотских желаниях. Женщины ему встречались все сплошь очень сговорчивые, с радостным энтузиазмом принимали любые его непристойные предложения и ни одна ещё не назвала Глеба больным богатым ублюдком с манией величия, несмотря на то, что он этого заслуживает. Наверное, он подсознательно привлекал тех, к кому никогда не привяжется. В основном, в штате необременительных связей числилась одна или две временных любовницы, которых не редко подменяли сотрудницы Муркиного агентства. И все до единой по-очереди признавались, что он просто Граф в постели. Что его бритый затылок, сломанный дважды нос, шрам над бровью и другие достоинства выделяют его среди прочих.

А этой он противен. Лицом не вышел, значит. Смотрит на него, как царица на холопа с маленьким титулом и скоромными регалиями.

Он сказал персоналу не запирать гостевую больше. Пусть бегает. Далеко все равно не убежит. А Глеб пока серьёзные вопросы порешает.

Выяснилось внезапно высокое значение прокрастинации в судьбе русского человека. Пару месяцев назад Глеб велел Пушкину - великому поэту-айтишнику современности, установить камеры в хозяйской спальне, в гостевой и в его кабинете. Вопрос держался в секрете от начальника службы охраны Графа, его подчинённых и главных оруженосцев. Пушкин, даже если бы и хотел на кладбище раньше срока, все равно не смог бы внятно пересказать поручение хозяина. Александра никто никогда не слушал дольше минуты. Собственно, именно поэтому процесс и затянулся. В итоге, видеорегистраторы поэт установил и настроил только несколько дней назад и Глеб ещё не привык к их существованию. Все время забывал, что его снимает скрытая камера.

Утром неожиданно опять вспомнил и вместо спортзала пошёл в кабинет. Решил, так сказать, развиваться не только физически, но и духовно. Полчаса смотрел артхаус «Голая девушка спит одна в комнате». Потом его отвлекли надолго дела, а вернулся он к просмотру, когда девушка уже не спала и была не одна в комнате. Хорошо, хоть в халате.

«Экий ты незатейливый, Александер». В кино Валерия демонстрировала Пушкину коленку, выставленную в разрезе халата, а тот велся, как подросток. Даже среднего качества картинки было достаточно, чтобы заметить, как розово заблестела его лысина, когда он ей… прислуживал. Пушкин, в тебе умирает официант. И умрет ещё и поэт, если не отойдёшь от неё подальше.

Пушкину повезло, что он немного туповат, но паталогически честный. Будучи прекрасно осведомленным о наличии скрытого устройства слежения он его раскрыл взглядом «я не виноват, босс».

А следом Валерия подняла голову и посмотрела прямо на Глеба.

«Ну, доброе утро, Новодворская, как спалось?».

Поэт мгновенно растворился. Девчонка покрутила головой по сторонам, оглядывая потолок комнаты. Ещё раз махнула ресницами и снова уставилась в объектив, вмонтированный за решетку противопожарной сигнализации.

Дверь в кабинет отворилась. В узкий проем втекла горничная Мадина, беззвучно поздоровалась с Графом и замерла, вопросительно щурясь.

А да…

Глеб, наконец, вспомнил, что сам велел ей зайти. Он пригласил кивком. Мадина просеменила мимо, забрала ворох тряпок, которые ночью были одеждой на девчонке. И поспешила исчезнуть из поля зрения хозяина. А он смотрел вслед и думал: запнётся она об ковёр, как всегда на пороге, или на этот раз инстинкт сработает. Есть! Запнулась.

Когда он снова посмотрел на экран, сначала не понял… А потом понял, что это больше не артхаус. А эротика. Девчонка лежала спиной на кровати. Полы халата разошлись, но самое вкусное, к сожалению, прикрывали. И все что было доступно его бесстыжему глазу - это ее рука, занырнувшая вполне ясно куда и совершенно понятно для каких именно целей. Не было никаких сомнений - девчонка исполняла вчерашний номер. Она кайфовала. Потому что знала, что он смотрит. Глеб ухватил основание члена через ткань брюк, как мог крепко, чтобы перекрыть кровоснабжение. Попробовал ущипнуть себя за бедро. Не помогало. К сожалению, просмотр фильма для взрослых пришлось прервать. Он захлопнул крышку макбука. Взял средство связи с личным лакеем, нажал вызов.

- Сэ-с-слушаю, - поэт упрямо выбирал самые сложные варианты ответов.

- Пушкин… - он хотел напомнить бедолаге, что его коллега когда-то смертельно пострадал именно из-за женщины, но вместо этого спросил: - а камеру у меня в кабинете в тот же день вкрутили?

- Н-нет…

Глеб уже успел расстроиться, но оказалось, что парень не закончил фразу.

- Чэ-чуть, рэ-эр-раньше.

- Хорошо. Очень хорошо, - вслух подумал он, снова открывая компьютер.

Зашёл в программу Видеорегистратора. Ввёл в строку поиска вчерашнюю дату. По запросу одно видео. Загрузил изображение. Быстро прокрутил бегунок примерно на одиннадцать вечера. Пусто. Просто тёмный кабинет, в котором ничего не происходит. Прокрутил обратно, заметил какое-то живое шевеление в кадре. Нажал на треугольник плеера. Камера запечатлела подозрительное движение вокруг его стола. Это было утром вчера, судя по цифрам в углу экрана. Руд как раз должен был привезти телефон журналистки и оставить в кабинете. Поручение он выполнил. И даже перевыполнил.

Сюжет видео подтверждал подозрения. В следующий раз когда Глебу нужно будет подавить эрекцию, он будет вспоминать это видео-свидетельство абсолютной продажности всего на свете. Нет ничего асексуальнее проститутки, клянущейся в верности. О том, что Базанов ссучился, Глеб догадывался уже примерно пару месяцев. Но ничего не предпринимал. Ждал серьёзного проёба. Руд не в курсе, что стены кабинета теперь имеют ещё и глаза. Стало быть, хлопушку на волыну поменял именно он. О том, что ствол схватит девчонка, он, конечно знать тоже не мог, он же не Ванга. Значит, заряженное оружие предназначалось для других рук…

Глеб скопировал кино, перекинул себе на телефон. Вспомнил, что видео, которое изначально искал, находится в папке с сегодняшней датой. Девчонка солировала на столе уже после полуночи, потому что ровно в полночь она держала в руке то самое оружие.

«Ладно потом посмотрю. Сейчас не до этого».

Нет, Глеб не был в ярости. Он даже не злился. Хуже всего то, что ему было безразлично. Внутри не колыхнулось даже. Просто замерзло в серый айсберг что-то большое, что он пацаном считал дружбой и верностью. Один за всех и все за одного - не более, чем приключенческая романтика.

Смешно.

Глеб откинулся на спинку кресла. Сдавил ладонями виски. Планы на день нуждались в корректировке, но голова не работала и он отменил все.

Щедро отсыпав всем указаний, закурил, наконец. Посмотрел на часы и снова взял в руки спутниковый кирпич.

- У меня зазвонил телефон, - проворковал кирпич женским голосом после пятого сигнала. - Кто говорит?

- Слон!

- Очень приятно. Мария Сергеевна, - представилось средство связи. - Что вам надо?

- Что ты там про новых девочек говорила? - Глеб выдул сигаретный дым. - Можно двух? На твой вкус. Сегодня.