Графъ

Глава 36

Глава 36

Кисть с запекшимися ссадинами на костяшках сжимала толстые стенки «тамблера» для виски. Стакан был пуст. Глеб гонял по дну параболу последних капель спиртного и душил стекло в ладони с той же силой, с какой час назад душил Базанова.

Лопнувшие сосуды в глазах и зрачки, сократившиеся до двух чёрных дырок, крошечных, как булавочные проколы - эту стадию игр со смертью они ещё не проходили…

Руд выжил только потому, что в их разногласия вовремя вмешались пацаны, растащив конфликтующих в стороны. Всё случилось внезапно. Как вспышка в голове - бац!.. и вот они уже на газоне - Руд снизу, Глеб на нем и выдавливает из него душу. Следующая вспышка. Руд хрипит и синеет. Провал. Снова вспышка… картинка размывается.

Охрана без приказа ничего не могла сделать. Стояли телкИ, мялись в растерянности, будто их закоротило. Потом свист, крик, мат. И темнота. Глеба вырубил Салтаев, треснув своей жирной лапой по графьему затылку. Через полчаса он обнаружил себя с пакетом льда на загривке, сидящим на диване в своём кабинете, где восстанавливал память вискарем полувековой выдержки. Он пил его когда-то с Бароном на этом самом месте. И, как сейчас, тогда больше всего хотелось двух вещей: убить и сдохнуть.

- Что, сиятельство, на пизде повелся? - дребезжал за черепом голос Базанова.

Вот после этой фразы Глеба и переклинило. Всего одна грязная реплика! Но неконтролируемый сознанием базар перевесил новость о том, что этот черт завалил важных участников последних событий. Тех самых предполагаемых устроителей встречи Графа с Новодворской, виновников начала конфликта их персонажей. А эти языки многое могли бы рассказать, если бы не безобразная диверсия.

«Просто шмальнул на нервах…» - объяснил Руд, будто речь шла о невинной детской выходке или рядовой бессмысленной пальбе по кабачным потолкам, вошедшей у него в привычку.

- Сорян, братан, стрессанул, - сплюнул он и оскалился.

У Руда пожизненный абонемент на косяки, которые Глеб уже двадцать лет терпел. Видимо, сегодня чаша переполнилась.

Базанова откачали, увезли в город. Завтра он отправится дышать целебными кристаллами Альп. Глеб уже распорядился убрать его. Подальше. Швейцарский курорт для этого вполне подойдёт. Жалко, что эта злокачественная опухоль на спокойной жизни Глеба неоперабельна и в горных санаториях грязями не лечится. Когда-то Руд поймал животом пулю, закрыв собой еще ГрафИна и с тех пор считал его своим должником и спонсором экстремальных развлечений. Как-то все эти годы Руду удавалось не паразитировать дальше пьяного дебоша с поножовщиной, многочисленных карточных долгов и стычек с дорожной полицией. Глеб привык к этому, как привыкает отец к выходкам избалованного сына-подростка. Но сегодня «отпрыск» перешёл черту. Шагнул своей крокодильей подошвой туда, где действовала власть другого масштаба, на которую Руд не смел раскрывать свою зловонную, ненасытную пасть.

Оставив в покое стакан, Глеб пошевелил сбитыми пальцами, поморщился. Михаил сказал, на редкость прочная у Руда оказалась челюсть. К тому же с детства на нем все заживает, как на шакале. Вот, подлечится… пусть забирает свою долю и валит на все четыре стороны. Хватит. Они, наконец, в расчёте.

Пока Глеб принимал душ и человеческий облик, тощий принёс папку второго тома проблем, толстую, как уголовное дело. Документы по фонду. Акты на подпись. Банковские соглашения. Их надо было посмотреть до конца дня, при том, что в башке пылало, словно граната взорвалась. Как ни силился - нужный настрой даже не приближался. После проглоченного виски пламя чуть поугасло, и Глеб в полной мере осознал масштаб надвигающегося катаклизма, избежать которого законным способом не получится. Тут моральных и физических сил уже недостаточно, нужны потусторонние или даже божественные, чтобы отскочить в сторону без летальных последствий. Его отказ от роли учредителя фонда - короткая прелюдия к первому кругу ада. За год-два эта шайка изнасилует «Альянс» исками, проверками, судами, инсинуациями. Выпотрошит нервную систему и счета… А дальше?

Ни молитв таких нет, ни заклинаний, способных остановить набирающий скорость пиздец. Надо расчехлять старую колоду, где каждая карта, как родная, и катать уже по серьезному, раз такое дело.

Глеб, снял ледяной воротник с шеи, размял плечи. Придвинул папку, открыл, фокусируя раздражённые глаза на строчках прошитых страниц. Три дня назад на личную почту пришёл ответ от тайных лондонских консультантов. В нем на двух языках сообщалось, что в случае подписания такого контракта, открывшиеся перспективы будут стоить их русскому другу свободы с конфискацией всего движимого и недвижимого имущества. С наилучшими пожеланиями «Хеклер и Ко» посоветовали отказаться от этой идеи, приложив к письму анализ рисков и всех уровней ответсвенности.

Проект сделки с дьяволом даже смотреть не стал, не то, что подписывать. Это все равно, что добровольно встать на мину: жить будешь, и даже хорошо, питаясь с государственной руки омарами, но стоит сделать хоть шаг в сторону - взлетишь и отнюдь не по социальной лестнице…

Пролистав быстро остальные бумаги, взглянул на цифры и графики, захлопнул папку, небрежно отбросив ее на край стола. Попытался завести мыслительный процесс массажем височных долей, но этих мер хватило только на то, чтобы включить комп и пролистать несколько интернет страниц со сводками. Пока Глеб самозабвенно валял девчонку по постели этим утром, биржи Китая, Японии и всей Азии рухнули почти на семь процентов и он потерял что-то около дюжины американских лимонов… На фоне предшествующих событий, эта новость единственная не вызвала никаких эмоций. Глеб рассудил почти философски, что удача на торговых рынках, как и провалы - неизбежны. Что любые кризисы, черные понедельники, среды и пятницы будут всегда, а рынки, пусть и со временем, все равно, рано или поздно, возвращаются к своим историческим максимумам. Терпение - самая главная и сильная черта инвестора. Без падений ещё никто не поднялся.

Граф отправил своим зарубежным брокерам письменное распоряжение уменьшить потери за счет игры против валют развивающихся стран, пояснив, какие и против каких выставлять. Эту науку он постиг за годы партнёрства с финансовым гением Мишей-Копилкой. Осведомленность свою Глеб, конечно же, держал от кореша в секрете, что позволило ему за три года обзавестись левачком в виде нескольких лондонских инвестиционных компаний, оформленных на лицо, существующее только юридически, через которые он направлял денежные потоки в офшоры. Ещё пара лет такой деятельности и можно будет потихоньку сливать «Альянс». Вот только есть ли у него эта пара лет?

Руки уже не дрожали. Глеб оставил биржевые сводки в покое и ещё раз открыл электронку. В непрочитанных висел последний документ от штатного юриста «Альянса» - «Договор о неразглашении», который должен был стать самой неприятной частью сегодняшнего вечера, если бы не инцидент с Рудом и обвал акций на фондовых площадках.

Лера. Детка. Его маленькое сладкое утешение. Всего неделя нужна, чтобы успеть напиться и не врасти в неё своим корнем. Но она должна согласиться на эту неделю. Сама. Лёгкое принуждение, конечно, очень заводило, но хотелось бы чтобы это чувство было взаимным. Составленный сухим канцелярским языком документ являлся договором, по которому Новодворская даёт консент на любые действия за полученную материальную компенсацию в миллион американских долларов. Он бы столько за каждый день следующей недели дал, но она и доллара не возьмёт - это понятно. А вот буквы ее купить - это можно попробовать. Эта отличница на слух информацию не воспринимает, только в виде грамотного текста.

«Вот, запятая к запятой, все, как ты любишь. Это просто страховка, на случай, если ты вздумаешь опубликовать свои писульки в качестве бульварной книжонки или судебного иска. Простая формальность с хорошими чаевыми… все по закону…»

Глеб тасовал эту фразу туда-сюда, менял слова местами, подбирал к ним синонимы, но во всех вариантах предложение звучало очень цинично, собственно, как любой стандартный контракт эскортницы. Если Новодворская швырнёт эти бумажки ему в лицо, Глеб даже не удивится ни капли.

В итоге, все равно распечатал договор в двух экземплярах. Посмотрел на часы - начало девятого. Почти четыре часа куда-то испарились, шёл пятый.

А утешения все не было...

_____________________

Так. Я официально заявляю: все что вы тут прочли, придумала не я! Все это было записано слово в слово под диктовку главного героя.