Графъ

Глава 25

Глава 25

- Открой! - он трижды стукнул кулаком в дверь.

Тишина. Если не откроет, это будет последний замок, от которого у него нет ключа. Больше он в джентельмена играть не будет. Хватит.

Глеб уже занёс кулак для очередного удара, но затвор щёлкнул, дверь открылась.

Она стояла в проеме, едва подсвеченная сзади янтарным освещением комнаты. Волосы перекинула на левую часть лица и усердно прятала глаза за ресницами.

Наверное, ей стоило серьёзных усилий подчиняться. Почти таких же мучительных, как просить у кого-то помощи. Унизительно, да? Глеб прекрасно понимал ее в этом плане. Сам такой. Но чёрный атлас тонкого платья, похожего на ночную сорочку бликовал, выделяя рельефы под ним контрастнее.

- У тебя на меня соски стоят! - констатировал он вслух вместо приветствия и шагнул в комнату.

- А ты пришёл это засвидетельствовать? - задрала подбородок, пятясь назад.

Глеб каблуком ботинка толкнул дверь, она скрипнула позади и хлопнула громче, чем вложено было сил в этот акт.

Лера вздрогнула и, наконец, удостоила его взглядом. Потом как-то нерешительно обняла себя руками, по которым рассыпались крупинки озноба. Он понял, что от напряжения у неё не разжимаются челюсти, а это в корне противоречило поставленным целям.Она опять опустила голову. Весь ее вид заставлял Глеба до спазмов в глотке чувствовать себя моральным уродом, вломившимся во внутренний мир невинной девочки. Хотя, эта фарфоровая шея сама подставилась и это она должна страдать от нехватки кислорода.

Он отбросил лапсердак на спинку кресла. Сам бухнулся в него вольготно. Сегодня он - натуральная мразь, такой, каким она его видит.

- Хотел дать тебе время… - начал он, и, сделав небольшую паузу для придания остроты моменту, продолжил, - но потом вспомнил, что я у себя дома. И могу позволить себе делать здесь все, что мне хочется. А хочется мне, Лера в твой дерзкий рот.

Соски ее рвали ткань сорочки. Интересно, а трусы на ней есть?

- Я не буду… - захлебнулась, - этого делать!

- Будешь, - кивнул Глеб, вытягивая край ремня из пряжки. - Будешь, - повторил и поймал ее за подол прежде, чем козочка предприняла попытку отпрыгнуть в сторону. Дёрнул на себя, тонкая на вид ткань платья оказалась крепкой, даже не треснуло нигде. Вот, что значит - дорогая вещь.

Она свалилась на колени ровно в ту точку, которую Глеб наметил, раскинув ноги. Приняла фундаментальную позу всех его подчинённых и застыла. Уперлась ладонями в его бёдра, но подниматься с колен не спешила. Взмахнула ресницами, тряхнула гривой и посмотрела с вызовом.

- Какой у тебя красивый рот, Лера, - он взял ее за подбородок. Грубо. Не сдержался. Сама виновата.

- Вот и смотри на него на здоровье, а органами своими в него не лезь, - огрызнулась.

Воображение предвосхищало развитие событий. Глеб как раз и представлял, как он лезет в этот рот органами.

- А ещё что не делать? - спросил он, зная, что ответить она не сможет с его пальцем на языке. Рисковал, конечно, но если не оттяпает, значит, можно и другими органами попробовать. - Может, не трогать тебя вот так? - пальцем другой руки скользнул по ее плечу и поддев лямку, потащил вниз. - Может, не раздевать тебя?

Лера запыхтела, но продолжила послушно обсасывать фаланги. Сама, наверное, не понимала, что творит. Вполне возможно, что и в «контракт» она попала под влиянием эмоций засидевшейся в девках заучки. Это предположение немного притупило монотонную морзянку в висках. Глеб нехотя освободил ее рот от заместителя главного органа и стянул вторую лямку. До чего же у девчонки красивая грудь! В ней прекрасно все, от колера до геометрии. Ещё один объект, который требует круглосуточной, вооружённой до зубов, охраны. Если бы была такая, зубам которой можно было бы доверять... Но этой красотой должен владеть кто-то один. Первый, он же и последний. Даже представлять, что кто-то вот так же сможет безнаказанно пялиться на это драгоценное ископаемое было эгоистично до рези. Раньше он такого за собой не замечал.

- Как ты с таким телом так долго себя хранила? - спросил он, вычерчивая вокруг ее кремовой груди знак бесконечности. - Меня ждала?

Вместо того, чтобы выдать очередную порцию сарказма, девчонка неожиданно охнула и откинула голову назад, подставляя себя его рукам. Такая внезапная отзывчивость срывала дроссель со вскипающего сознания. Глеб не удивился бы, если бы пар повалил вдруг из его ушей. Рубашка стала мала в груди. Он рванул резко ворот, несколько пуговиц покатились по полу, выдернув ее края из-за пояса, завершил начатое тем же способом. Потом разобрался с молнией на гульфике, сдернул с зада брюки и всё остальное. Стряхнул с Новодворской вниз комбинацию и усадил к себе на оголенные бёдра. Так быстро он ещё никогда не снимал фантики, побил рекорд начальной школы жизни, где, если ты не самый быстрый, значит останешься и без сладкого и без фантиков.

Лера тяжело задышала, уперев ладони в спинку кресла согнулась над бритой макушкой Глеба, накрыла сверху ароматом, который источает теперь его подушка, после того, как она переночевала в его постели. Всего один раз, а запах будто просочился в пухлое нутро и пустил ростки. Прямо в мозг.

Длинные, мягкие волосы приятно щекотали нос, щеки и уши, вызывая в груди трепет, который Глеб определённо не должен испытывать. Никогда такая мелочь не трогала. Слюнтяйство какое-то, честное слово! Но в памяти всплыли детали вчерашней ночи и его бесповоротно захлестнуло горячей волной от копчика до макушки. Острое желание вытребовать у девчонки удовольствие неожиданно встретилось с не менее яркой потребностью его дать.

Он приказывал себе не вестись на эмоциях. Пытался взять себя в руки, да только те были заняты. Блуждали вдоль позвоночника, жалили, агрессивно сминали грудь, терзали соски. В общем, приказам разума не поддавались. Он уже слышал скрежет конструкции, которую возводил всю жизнь внутри себя. Если сейчас он это не остановит, как потом с ней быть, если окажется, что Шалтай прав?

Поздно, надо было раньше думать. Прежде чем тащить ее сюда.

Тихий хриплый стон вернул Глеба на скользкую дорожку, не позволил трезвым мыслям остудить мозги дальше автономного режима.

Нельзя. Здравый смысл в Вилкиных и Шалтая рассуждениях естественно есть, хоть Глеб, убежденный в собственной исключительности, с трудом это признавал. Ошибкой было держать ее здесь. Ошибкой было привозить ее сюда. Ошибкой было разжать пальцы до того, как свет в ней погаснет. Ошибкой было поймать ее самый первый взгляд. Он ещё никогда прежде столько раз подряд не ошибался.

Красивая ошибка. Что с тобой делать? Нельзя…

- Детка, тебе ещё нельзя, - прошипел, не выпуская из зубов жёсткой гладкой бусинки соска, параллельно насаживая Леру на свои пальцы снизу. - А ты нас сейчас затопишь.

Ну не могла девочка с такой натуральной отдачей знать, какой финал ее ждёт в случае провала. Она же даже не старается - всё очевидно. Все эмоции на лице. Таких в разведчицы не берут. Если только это не тот самый маркер, на который Глеб повелся.

Вопреки всему, пальцы уже с минуту бессовестно исследовали основу половой близости. Тонкая узкая полоска белья промокла насквозь даже отодвинутая в сторону. Глеб притянул Леру ближе, протащил ее влажную вдоль ствола. Девчонка рвано выдохнула и попыталась неловко избежать полного контакта. Не дал.

- Гл… Глеб… - она судорожно сглотнула и чуть отъехала назад, плотнее прижимаясь горячим местом к гудящему члену. - Зачем?

- Ну, надо же когда-то начинать? - выдохнул в истерзанный сосок.

Реакция ее будоражила, рвала тонкую грань между принципами и похотью. Лера пыталась оттолкнуть его руками, одновременно выгибаясь навстречу и безотчётно двигая бёдрами. Удивительная нелогичность, присущая всем живущим основными инстинктами тварям. Впрочем, Глеб нашёл себя в их числе совершенно заслуженно.

- Я… хочу… - задохнулась, и это ее «хочу» горячими иглами разошлось по телу, - скажи, я хочу знать, зачем я… тебе?

Ну, уж явно не для того, чтобы раздражать его глупыми вопросами в такой момент.

- Это тебе знать необязательно, - выбил словами в приоткрытые губы, незаметно накручивая на кулак ее волосы, подталкивая продолжать ёрзать. Самому же нестерпимо, до пелены в глазах хотелось более внятных движений. Стиснул руками поперёк спины, сильнее прижимая к паху. Езда стала быстрее и агрессивнее, вдохи с выдохами сплелись в один пунктирный стон. Давай. Давай. Давай, девочка. Ещё немного и ты всё узнаешь.

- Лера… Ле… Ра…

Скорость нарастала обратно пропорционально терпению. Не находя трансфер эмоциям, Глеб выдувал их девчонке в рот. А она принимала. Впервые ее язык не прижимался упрямо к нёбу, не убегал, был трогательно мягок и гостеприимен.

- Это безумие… - всхлипнула, воспользовавшись передышкой и замедлилась.

- Не останавливайся! - выжал зло сквозь зубы. - Кончи! - Ещё пара скольжений - либо она, либо он, хотя, нажираться аперитивом в его планы никак не входило.

Никому сейчас ее откровения не нужны. Только чистый экстаз. К которому девчонка стремительно неслась кометой, цепляя на свой шлейф все живое. Она стала твёрдая и влажная от крупной дрожи, которая волнами накрывала ее, оглушая. На команды она не реагировала, чем разжигала тягу усилить давление.

- Лера, расслабься! - выцедил.

Новая волна.

- Не могу…

- А что можешь? Елозить по мне? Хочешь, чтобы я вошёл?

Движения стали резче, амплитуда короче. Она была близко. Глеб тоже к этому моменту был почти готов и даже привлёк в воображение Шалтая, дабы не брызнуть стихийно от ласк, которые доселе казались искушённому Графу довольно примитивными, чтобы кончить. Сработало.

- Ненавижу тебя… - сдалась.

- Это пройдёт… - успокоил.

Давай!

Девочка ещё раз скользнула резко вперёд, как по трамплину, вытянулась в струну, захрипела и крикнула, как от болезненного падения. Откинулась сначала назад, повиснув на его руках, потом рухнула Глебу на грудь, выстанывая остатки ядерной энергии ему в шею и постепенно обмякла.

- Вот это да! - Он ее кайф прочувствовал, как свой. Едва не снесло напалмом. Ее всхлипы и содрогания, лёгкое трепыхание в области сердца, будто птица в клетке пытается улететь - всё говорило, что за доспехами железной Леры скрывается покорная чувствам молодая женщина.

И как теперь уйти без того, зачем приходил?