Графъ

Глава 26

Глава 26

Нужно было немедленно выбирать: продолжать или завязывать, поскольку расстояние между вариантами становилось критическим. Ещё пара секунд и… Глеб вспомнил, что собирался сегодня быть мразью, подонком, как там она его называла? Больным богатым ублюдком с манией величия, упырём? На правах всех этих отморозков он пришёл получить свою дозу удовольствия. И он ее получит. А задаваться вопросами морали уже как четверть века неактуально и Шалтай пусть идёт в задницу со своими понятиями.

«Благодари, девочка, всех своих предков, что родили тебя на десять-пятнадцать лет позже. Они сделали тебе щедрый подарок, иначе не церемонился бы с тобой так долго. Попадись ты в те самые безбашенные времена, сразу бы показал, как замечательно таранит Граф глотки юным барышням».

- Давай-ка, Лерочка, ты теперь отсосешь мне, - придерживая ее за скулы, выжал с напором в губы.

Конечно, ожидать от девчонки оральной прыти было самонадеянно даже для его сиятельства. А потому, Глеб терпеливо, насколько это было возможно в данных интимных условиях, ждал и готовился загасить любые ее попытки спрыгнуть. Предусмотрительно сжал узел ее волос в кулаке и чуть потянул, мягко побуждая к определенным действиям. Пока мягко. Тем не менее, девчонка тормознула напротив его лица. Подняла ресницы и посмотрела бездонными синими омутами.

Она не сопротивлялась, нет. Но и отрабатывать свои косяки розовым ртом не спешила. Заторможено моргая, хватала им воздух и облизывала губы. Скорее всего от жажды, но Глебу хотелось думать, что от похоти. Самого вело так, что едва не шипел, сдерживая напор в пульсирующем члене.

- Не бойся, - шепотом, будто его кто мог услышать, сказал Глеб, - я долго тебя мучить не буду. Я долго и не смогу, - обхватил рукой хозяйство, придушил в кулаке чувствительную головку, выдохнул весь воздух из лёгких. Когда откатило, набрал кислорода и продолжил, - ты вторую неделю передо мной жопой крутишь. Думаешь, я железный? Тем более, я тебе должен один выстрел в голову.

Потребность натянуть эти губы на зажатый в кулаке буй выходила за рамки, установленные законом. Теперь, даже если она вдруг взбрыкнёт и вздумает возникать, нет никакой гарантии, что Глеб сможет отступить и воздержится от крайних мер. Для таких сценариев в уголовном кодексе отдельная статья. Да и Глеб никогда не опускался до такого. Но сейчас…

- Лера, ртом! - рыкнул он, раскатывая звонкие согласные. - Обхвати ртом!

Выпустил дуло из скользкой ладони и сильнее натягивая пучок на ее голове, потянул вниз, склоняя к неизбежному.

Лера покорно выдохнула горячим паром в болт и снова застыла, громко сглотнув. Глеб стиснул зубы, потому что звук этот попал куда надо, тронул нужную струну и поддал жару. Ничего лучше этого он в своей жизни не слышал.

- Твою мать, Лерочка! - сдерживая в зубах внезапно возникшую мучительную нежность, Глеб дёрнул бёдрами и мазнул каплей смазки по губам девчонки. - Открой рот, он не кусается...

Ссуука… Как же хорошо ему скоро будет!

Как по щелчку створки разошлись и обхватили ласковым пламенем. Несмело лизнула самый пик, будто пробуя на вкус новое мороженое, спрятала язык, снова сглотнула и посмотрела на Глеба. То ли инструкций ждала, то ли проверяла, нравится ли ему. В любом случае его штырило происходящее. Пробуждало в нем давно забытые чувства.

Ее робкие попытки были не более, чем приятны, но крышу сносило именно от того, как она это делала. Словно хотела доставить ему удовольствие. Она даже осмелилась заглотить, как могла, до середины, от чего плети кайфа прошили длинными вспышками позвоночник. Потом она попробовала прогулять свой язык вдоль ствола, наклонила голову, открывая Глебу свою гибкую длинную шею, ушко, линию подбородка. Красиво, аж яйца сводит!

- Шире рот, девочка, - приказал, вспомнив, что впервые сегодня без маски. Такой, какой он есть, и каким должен быть мужчина.

Судорожно вздохнув, она вернулась к заглоту. Уже смелее, пару раз даже задела зубами и, осознав это, затормозила, подняла глаза…

Твою мать! Лерочка! Забей на зубы, соси, девочка!

Он стал гладить ее по голове, слегка подталкивая, но она смахнула его ладонь, мол, не мешай. До неё только дошло, куда нужно деть язык, чтобы глотать глубже, и похоже девочка вошла во вкус. Звуки, которые она при этом издавала, рассыпались от паха по бёдрам и животу стайками ледяных искр наслаждения.

Твою мать! Он вцепился одной рукой в подлокотник, в другой сжимая русую косу, крепко, как если бы падал, смирившись с притяжением. Лера догадалась обхватить член у основания, чтобы его не прижимало напором к животу, стала помогать себе ладошкой, поджимая губы и подворачивая их, чтобы не поцарапать снова.

Голова потяжела на тонну, он не мог держать ее дольше пары секунд, откидывал на спинку, шумно втягивая воздух сквозь зубы, поднимал, смотрел сквозь пелену дурмана и снова ронял.

- Лера, Ле-ра, Ле… ра, - выталкивал в такт бёдрам и задавал темп девочке.

А потом зрение выключили. Глеб выгнулся и судорожно вцепился уже в оба подлокотника разом, выплескивая обильно во внезапно гостеприимный рот. Такими честными отсосами убивать можно! Каким бы крепким ни был у Глеба иммунитет к эмоциям-паразитам, но тут хорошо задело. И девчонка всё проглотила, несмотря на панические метания. Глеб, как эксперт по дебютам, этот оценил достаточно высоко. Талант. Далеко пойдёт, если сможет.

Шугнув подступающую жестокую реальность, Глеб притянул и уложил всхлипывающую Леру на свою грудь.

- Ну-ну, не плачь, - неуклюже утешил он и решил подбодрить: - Для первого раза очень неплохо.

Очевидно, что в женской психологии Глеб не шарил. Утешитель из него так себе. А что надо было сказать, чтобы она перестала хлюпать носом? Тем более - это правда. Неожиданно хорошо получилось. Это, можно сказать, лучший минет в его жизни. Но теперь он сомневался, стоит ли обогащать этой информацией голову, в которую он только что бурно кончил?

Молчание - золото. Ценность которому придавало умение держать язык за зубами, тщательно отфильтровывая ими базар. Но сегодня Глеб позволил себе преступную несдержанность.

- Ты такая умная, девочка, - он поднял ее, подхватив под бёдра, дотелепал в сползающих штанах до горизонтальной поверхности, опустил на мягкое покрывало. - Всё понимаешь, всё знаешь, - стащил с подрагивающей от озноба женщины трусы, поймал убегающие брюки за ремень и сунул трофей в карман. Смысла в этом не было, но объяснить поступок можно было детской привычкой собирать фантики от конфет и вкладыши от жвачек - они долго, очень долго хранили запах лакомства...

Хороша картина маслом. Она лежит голая, он навис сверху, терзая ее губы; в рубашке с одной единственной живой пуговицей, в стянутых до середины бёдер портках, в обуви, и весь в саване ее запаха. Ни одна сука не признает, пока не избавишься! Хотя, проще уже кожу с себя содрать, не иначе.

- Какого ж хрена тебя дёрнуло притащиться в Контракт? - сжал шею в пальцах, изучая ее зрачки в поисках ответа.

Молчала, несвойственной ей покорностью внимая его речам и совершенно недогоняла. Или просто очень хорошо знала своё дело.

- Не отвечай! - сейчас если начнёт блеять про таинственные звонки, он ее задушит. Пусть лучше хлопает ресницами и молчит.

До завтра. Завтра все должно решиться. Или по крайней мере, будет новая информация. А пока спи, девочка.

- Спи…