Греховный рыцарь

3

АЛЕКС

Прошло несколько месяцев с тех пор, как я впервые увидел эту лисицу. Но с той ночи, когда я нашел ее в своей спальне с моими часами в руке, не было дня, чтобы она не проникла в мои мысли.

Никогда еще ни одна девушка не занимала столько места в моей голове. А я даже не знаю, кто она такая.

Единственное, что я знаю о ней, — это ее работа и тот факт, что она воровка. И да, она горячая, как черт, и отсасывала мне, как гребаная богиня.

Обхватив руками ее бедра, я впиваюсь в нее пальцами так сильно, что останутся синяки, заставляя ее задыхаться от шока, прежде чем переместить их выше.

— В этом наряде не так много мест, где ты могла бы спрятать свой тайник, — бормочу я, проводя руками по ее талии, а затем поднимаясь по ребрам к сиськам, которые едва сдерживаются грешным корсетом. — Но я знаю тебя лучше, не так ли, воровка?

— Н-нет, — задыхается она, когда мои руки касаются ее грудей. Но пока она реагирует на мое грубое обращение, я остаюсь разочарованным. Ее корсет слишком тесен, чтобы дать мне то, чего я действительно хочу. Её маленькие сиськи. Это высшая степень издевательства, и она доводит меня до безумия.

— Наверняка мужчинам нравится этот маленький наряд, верно? Сколько ты заработала сегодня вечером, тряся перед их лицами этой прелестной попкой?

— Нет, я…

Мои руки поднимаются, пальцы впиваются в ее белокурый парик, когда она пытается опровергнуть мои слова.

— Не лги мне, Лисичка. Мы оба знаем, что ты из себя представляешь, — усмехаюсь я. — Используешь это горячее маленькое тело, чтобы заставить мужчин подчиняться твоей воле и оплачивать твои счета. — Я крепче сжимаю ее парик, и он начинают сдвигаться, обнажая темно-рыжие волосы, которые я слишком хорошо помню. — Ты шлюха, воровка. Шлюха, которая годится только для одного.

— Да пошел ты, — вздыхает она, когда я стягиваю с нее парик. Секунды спустя сетка, удерживающая в плену ее родные темные локоны, падает на пол, позволяя распущенным кудрям рассыпаться по плечам.

— Вот она, моя маленькая воровка.

Она смотрит на меня, ее голубые глаза темные и голодные, она нервно пожевывает нижнюю губу.

— Что случилось? Ты же не боишься немного внимания? Я заплачу. Ты же знаешь, я хорош в этом. — Я подмигиваю, и ее лицо вспыхивает красным. Понятия не имею, от злости или от смущения, но мне это чертовски нравится.

Подавшись вперед, я прижимаюсь всем своим телом к ее, прижимая ее к стене и позволяя ей почувствовать то, что она делает со мной.

Найдя в себе силы, она поднимает руки, прижимая ладони к моей груди.

— Тебе нужно отойти.

— А тебе нужно было не появляться здесь, помнишь? — Это ложь. Все, чего я хотел с той ночи, когда мы впервые встретились, — это снова найти ее здесь.

Парни изводили меня за то, что я не переехал в свою новую квартиру, когда все они переехали на Новый год. Но как бы мне ни хотелось иметь собственное пространство и наконец-то уехать от папы и постоянно меняющихся домработниц, которых он постоянно трахает и бросает, я также отчаянно хотел найти ее снова. И кроме надежды на то, что она вернется сюда, несмотря на мое предупреждение не делать этого, это была моя единственная возможность.

Я побывал во многих местах, где работают девушки, которых папа нанимает для своих мероприятий. Но каждый раз я оказывался ни с чем.

Она была призраком.

Идеальный плод моего воображения.

Я наблюдал за тем, как мои друзья находят безумных девушек, которых они намерены оставить для себя, и отчаянно хотел найти такую связь. Испытать то, что было у них. И тут появилась она, разгуливающая в этом сексуальном наряде Санты и искушающая меня так, как мало кто способен.

Ее крик заполняет комнату, когда я обхватываю руками заднюю часть ее бедер и поднимаю ее с пола.

— Что, черт возьми, ты делаешь? — кричит она, ее пальцы впиваются в мои плечи, ее ногти пронзают мою кожу через рубашку, посылая через меня самый умопомрачительный разряд удовольствия, который заканчивается прямо на моем члене.

После проведенной ночи последнее, о чем мне следовало бы думать, — это о том, чтобы погрузиться так глубоко внутрь этого загадочного призрака, что я не знаю, где кончается она и начинаюсь я. Но это единственное, о чем я думаю.

К черту Айлу и Анта. Они были просто забавой, способом скоротать время. Черт, если бы я знал, что она здесь, я бы никогда не пошел на свой собственный день рождения. Я бы предпочел праздновать здесь.

— Выполняю свою угрозу, воровка. Разве не этого ты хотела?

Не отпуская ее, я сметаю содержимое папиного стола на пол и укладываю ее на него.

— Вот почему ты решила показать свое лицо сегодня вечером, не так ли? Или ты действительно думала, что этот парик обманет меня, заставив принять тебя за кого-то другого?

Я смотрю на нее сверху вниз, пока она корчится на столешнице.

Корсет поднимает ее грудь, и от ее декольте у меня перехватывает дыхание, в то время как она тяжело дышит. Ее крошечные стринги сидят достаточно низко на бедрах, чтобы я мог видеть ее гладкий живот, и, пробегая глазами по ее безупречной коже, я не могу не представить, каково это — покрывать поцелуями каждый ее сантиметр, а затем сосать и покусывать, помечая ее по всему телу как свою.

Водоворот обладания и желания сталкивается во мне, пока она пытается бороться.

— Я, блядь, так не думаю, воровка. Ты знаешь, как долго я этого ждал? — рычу я, нависая над ней и перехватывая ее запястья, пока она не сделала что-нибудь безумное вроде пощечины и не вытолкнула меня за грань.

Подняв ее руки над головой, я сцепляю ее руки в одну из своих, оставляя ее распростертой на папином столе.

Зная своего отца, я уверен, что она не первая женщина, которая лежит на нем, но могу, черт возьми, гарантировать, что никто и никогда не выглядел так хорошо.

— Посмотри на себя, — мурлычу я, пробегая глазами по ее грешному телу. — На это ли ты надеялась, когда возвращалась в этот дом сегодня вечером? Ты надеялась, что я буду здесь? Что мы сможем закончить то, что начали все эти месяцы назад?

— Если бы я этого хотела, не кажется ли тебе, что я бы пришла и нашла тебя раньше? — нахально заявляет она, заставляя мой член потечь в джинсах.

— Может, испугалась? — дразню я.

— Да, может быть, — задыхается она, когда я притягиваю ее к концу стола, позволяя моему ноющему члену прижаться к ее горящей киске.

— Я так отчаянно хочу тебя. Прямо как в ту ночь на Рождество. Скажи мне, воровка. Сколько стоит полный доступ к этому телу, а?

— Пошел ты. Я не продаюсь, — огрызается она, яростно дергаясь на столе, пытаясь освободиться. Но все, чего она добивается, — это еще сильнее трется об меня.

— Значит, я могу купить только твои услуги.

— Я танцовщица, а не шлюха, придурок.

— Чертовски верно. Знаешь, кого я представлял себе, пока дрочил?

С ее губ сорвался рык разочарования.

— Нужна подсказка? — спрашиваю я, наклоняясь над ней, пока не прижимаю ее тело к столу, а мои губы не касаются ее уха. — Она маленькая воровка, которой нравится, когда мужчины смотрят, как она выставляет себя напоказ в этих крошечных нарядах.

— Мне плевать на этих мужчин. Не притворяйся, что ты не боролся за мою добродетель той ночью. Я видела твои костяшки, твою разбитую губу.

Я не могу удержаться, чтобы не усмехнуться ей в ухо. Когда я выдыхаю, она вздрагивает, прижимаясь ко мне.

— Ты думаешь, я боролся, чтобы защитить тебя от этого подонка? Глупый, глупый маленький воришка, — насмехаюсь я. — Я просто следил за тем, чтобы он не оказался тем, кто первым поставит тебя на колени. Представь мое удивление, когда ты пришла ко мне, а не мне пришлось загонять тебя в угол.

— Я пришла не к тебе, — ядовито возражает она.

— Нет, — соглашаюсь я, отстраняясь, чтобы она могла видеть злую ухмылку, играющую на моем лице. — И я думаю, мы должны это исправить, не так ли?

— Нет, мне нужно…

— Делать то, что тебе говорят. А теперь обхвати пальцами край стола над головой и не отпускай, мать твою, — требую я, не сводя с нее глаз, чтобы она видела, насколько я серьезен.

Выпитая ранее водка все еще пульсирует в моих венах, подстегивая меня. Но с тех пор как мой взгляд упал на нее, я удивительно трезв и осознаю каждое свое действие.

Она продолжает искать мои глаза, пытаясь найти в них шутку. Она может смотреть сколько угодно. Я чертовски серьезен в том, что сейчас произойдет.

— Сейчас, воровка. У меня нет времени на всю ночь. — Полнейшая ложь, и если я добьюсь своего, то проведу с ней всю гребаную ночь. Только… может быть, в моей спальне, а не в кабинете отца.

Втянув нижнюю губу между зубами, она лежит неподвижно.

— А что, если я не буду выполнять твои приказы? — храбро спрашивает она.

— Неважно. Результат все равно будет тот же.

— Знаешь, я никогда не была…

— Я жду, — огрызаюсь я, снова впиваясь пальцами в ее бедро и прижимаясь к ее едва прикрытой киске.

Молча, она продолжает бороться еще три секунды. Но в тот момент, когда грубый шов моих брюк натирает ее клитор, она полностью отказывается от борьбы. Вывернув ее запястья из-под моей руки, я стискиваю зубы и отпускаю их, молясь, чтобы она была для меня хорошей девочкой.

То, что произойдет дальше, нужно мне больше, чем следующий вздох.

Я жалел о том, что не попробовал ее в ту ночь, с того самого момента, как за ней захлопнулась дверь.

Я должен был погнаться за ней. Я должен был затащить ее обратно любыми способами и показать ей, насколько реальной была моя угроза.

Если бы у меня была хоть одна гребаная догадка, что я не найду ее снова в течение нескольких месяцев, я бы не позволил ей уйти в течение нескольких дней. До тех пор, пока она не будет уничтожена и не получит более чем достаточно доказательств, чтобы вспомнить, кому именно она принадлежит, когда я наконец позволю ей уйти.

Отчаяние заставляет меня раздвинуть ее колени, как только она, следуя приказу, обхватывает пальцами край стола.

— Что ты… черт, — задыхается она, когда я опускаюсь на колени. — Ты… черт, — стонет она, когда я прижимаюсь носом к ее промокшим трусикам.

— Такая мокрая для меня, воровка. Я знал, что тебе чертовски нравится принимать мой член.

— О Боже, — хнычет она, когда я начинаю лизать ее через ткань, ее сладкий вкус распространяется по моему языку.

Все остальное, что я делал сегодня вечером, все другие люди, с которыми я проводил время, исчезают, как будто их не существует. Возможно, их и нет. Единственный человек, который мне сейчас нужен, — эта искусительница передо мной.

— Кто-нибудь из этих ублюдков трогал тебя сегодня? — рычу я, продолжая дразнить ее, в то время как мой член болезненно болит за поясом брюк.

— Нет, — стонет она.

— Хорошо. И они больше не будут. Единственный мужчина, который будет прикасаться к тебе с этого момента, — это я.

— О, Господи.

— Он тебе не поможет. Теперь ты моя. Ты понимаешь это?

Ее тело дрожит, она мотает головой из стороны в сторону, отказываясь воспринимать мои слова.

— Посмотрим, смогу ли я заставить тебя понять это по-другому, — бормочу я, опуская глаза обратно на ее мокрую киску.

Засунув палец под ткань, я оттягиваю ее в сторону, обнажая ее.

— Вот черт, — рычу я, наслаждаясь совершенством ее киски. — Если бы я знал, что ты прячешь это здесь, то, возможно, искал бы тебя еще усерднее.

— Пожалуйста, — хнычет она так тихо, что я даже не уверен, показалось ли мне это.

— С гребаным удовольствием.

Наклонившись вперед, я лижу ее набухшую киску, позволяя ее вкусу заполнить мой рот.

Господи, мать твою. Я понятия не имею, кто эта женщина, но я чертовски зависим.

Ее спина выгибается, а ноги пытаются сомкнуться вокруг моих ушей, пока я обвожу ее клитор.

— БОГ МОЙ, — кричит она, когда я раздвигаю ее ноги и просовываю язык глубоко внутрь.

Я ем ее так, словно это моя последняя трапеза на этой земле: облизываю, сосу, покусываю зубами ее тугой пучок нервов, как будто это последнее, что я когда-либо сделаю.

Ее крики и вопли о большем отскакивают от стен вокруг нас, когда она приближается к своему освобождению.

Она делает то, что ей говорят, ее пальцы не отпускают стол, пока я толкаю ее все выше и выше.

Отпустив одно из ее бедер, я засовываю два пальца глубоко внутрь, а мой язык сосредоточивается на ее клиторе.

— Черт, ты такая тугая, — простонал я ей в ответ, изгибая пальцы, чтобы найти ее точку G и, наконец, отправить ее к оргазму.

Ее мышцы сжимаются на мне, ее крики становятся все громче и громче, и как раз перед тем, как я убеждаюсь, что она вот-вот упадет, в мои уши ударяет женский крик за мгновение до того, как дверь распахивается.

— О Боже, — вздыхает наша незваная гостья.

Прежде чем я успеваю сообразить, что происходит, моя маленькая воровка практически спрыгивает со стола и бежит к открытой двери.

— Не нужно останавливаться из-за меня, — весело говорит блондинка, которая стоит к нам спиной, чтобы мы могли уединиться.

— Этого не было. Ты ничего не видела, — огрызается моя лисичка и исчезает из поля зрения, даже не оглянувшись в мою сторону.

Чертовски грубо, если хотите знать мое мнение, в то время как я сижу здесь с ее соками, размазанными по моему лицу.

Поднеся пальцы к губам, я втягиваю их в рот, наслаждаясь ее приторным вкусом.

Так чертовски сладко. И совсем недостаточно.

Поднявшись на ноги, я поправляю себя, пытаясь сделать свой стояк менее заметным, и, спотыкаясь, направляюсь к двери, готовый начать поиски.

Я не собираюсь ждать несколько месяцев, чтобы снова заполучить ее в свои руки.