Греховный рыцарь

37

ИВИ

Когда Алекс подъезжает к моему дому, напряжение становится ощутимым. И дело не только в том, что он бросается в глаза, разъезжая на своем шикарном Audi по улицам, на которых я выросла.

С тех пор как он увидел, как те маленькие мальчики играют в футбол в парке, в его глазах появилась грусть, которой я раньше не замечала.

Мне это не нравится, но я также не знаю, что с этим делать.

Я не знаю его настолько хорошо, чтобы догадаться, и я также не уверена, что мы уже на том этапе, когда я могу спросить.

— Спасибо тебе за сегодняшний день. Это было невероятно, — говорю я после того, как мы молча сидим здесь уже несколько секунд.

Наконец он поворачивается и смотрит на меня. В его чертах есть что-то темное, что мне не нравится, но он быстро скрывает это своей фирменной улыбкой. Но это не настоящая улыбка. Кажется, ее сейчас не существует.

— Не за что. Это было довольно эпично, да?

— Ты и твое эго, — шучу я, надеясь разрядить обстановку.

Он качает головой. — Я… э-э…, — начинает он, глядя на свои колени, как будто не уверен в себе. Что, конечно, не может быть так? Я никогда не встречала никого, кто был бы так уверен в себе, как он. Это еще одно доказательство того, что несколько оргазмов не означают, что ты кого-то знаешь. Я знаю только то, что он сам пожелает сказать. Это было очевидно, когда он уклонился от некоторых моих личных вопросов. — Я собираюсь уехать из города на несколько дней.

— О, хорошо. По делам или для удовольствия?

— Э-э…

— Все в порядке, — торопливо говорю я. — Тебе не нужно отвечать на этот вопрос. Я понимаю, что то, чем ты занимаешься, — это… ну, не знаю, секрет или что-то в этом роде.

Мягкая улыбка растягивает его губы, и он тянется к моей щеке.

— Спасибо, — шепчет он. — За все.

Я сужаю глаза, чувствуя, как много невысказанных слов вертится на кончике его языка.

— Может, позвонишь мне, когда вернешься? — с надеждой спрашиваю я, но это не избавляет меня от чувства замирания в животе. — Ты пропустишь мой день рождения, — говорю я как идиотка. Обычно мне нравится, когда день проходит незаметно. Очевидно, что сейчас я хватаюсь за соломинку, как неудачница.

Пятая стадия прилипалы, что сидит прямо на пассажирском сиденье.

— Тогда я лучше подарю тебе подарок сейчас.

Его рука проникает в мои волосы, притягивая меня к центральной консоли, а затем он прижимается губами к моим.

Его поцелуй отличается от всех предыдущих. Он медленнее, глубже. Менее торопливый, хотя такой же всепоглощающий и страстный, как и прежде. Но он словно говорит все, что отказывается сказать словами, губами и языком.

Когда он отстраняется, мы оба тяжело дышим.

Заставляя себя быть нормальной, я поворачиваюсь и дергаю за ручку двери.

— Приятного путешествия, — говорю я, вылезая наружу.

— Наслаждайся… своим днем рождения.

— Спасибо. Скоро увидимся?

Он отвечает кивком.

Чертов кивок.

Глубоко вздохнув, я заставляю слезы остаться внутри и машу ему рукой.

— Черт, — вздыхаю я, когда его машина исчезает за углом.

— Ты в порядке? — спрашивает Блейк, появляясь из тени позади меня. — Я не следила, обещаю. Я просто выходила, и не хотела мешать.

— Я… — Один взгляд в ее глаза — и я рассыпаюсь.

— Вот дерьмо. Все в порядке. Я с тобой.

Я в мгновение ока оказываюсь в ее объятиях и направляюсь наверх, чтобы уединиться.

— С днем рождения, — поет Блейк, когда я наконец тащу свою задницу на кухню, чтобы выпить чашку очень крепкого кофе.

— Спасибо, — хмыкаю я.

— Приятно видеть, что ты вступаешь в свой восемнадцатый год жизни с позитивным настроем, — поддразнивает она. Ее радость вскоре угасает, когда наши глаза сталкиваются. — О, милая.

— Все в порядке. Я в порядке, — лгу я.

Правда в том, что его не было два дня, и все это время я наблюдала радиомолчание.

Я написала ему два сообщения. Я отказалась отправлять больше и выглядеть отчаявшейся. И каким-то чудом я только один раз проверила его Instagram. Но он так же неактивен.

Это заставляет меня думать, что где бы он ни был, он работает и не может выйти на связь.

По крайней мере, так легче говорить себе. Альтернатива слишком болезненна.

Я не должна была влюбляться в него. Но…

В какой-то момент это произошло. И, очевидно, произошло быстро. Потому что после нескольких коротких дней, проведенных с ним, пустота, которую он оставил в моей жизни, стала огромной и неизгладимой.

— Вот, держи. Я взяла твои любимые капсулы и сделала все так, как ты любишь, — говорит Блейк, подталкивая ко мне причудливо выглядящий латте с соленой карамелью и моим любимым печеньем на блюдце.

Я смотрю на нее водянистыми глазами.

— Не смотри на меня так. Один кофе не означает слишком много усилий. Это твой важный день. Ты его заслуживаешь.

— С днем рождения, — кричит Зей, бегущий ко мне на полной скорости. — Просто чтобы ты знала, я все еще считаю тебя молодой и веселой, даже если технически ты уже взрослая.

Это наконец-то вызывает настоящую улыбку на моих губах.

— Спасибо, малыш. Я ценю это.

Он запрыгивает на табурет рядом со мной, и Блейк протягивает ему горячий шоколад, который по вкусу совпадает с моим, со взбитыми сливками, посыпками и печеньем.

— Ты уже отдал ей? — спрашивает он Блейка.

— Ребята, я же говорила вам не…

— Мы не потратили никаких денег, если ты собираешься ныть именно по этому поводу, — говорит Блейк, закатывая глаза.

Потянувшись в один из шкафов, она достает подарок и передает его мне.

— Спасибо, — говорю я, проглотив свой аргумент об отсутствии подарков.

Разрывая бумагу, Зей подпрыгивает от нетерпения, чтобы я увидела, что скрывается внутри.

Мои брови сужаются, когда я нахожу старую шкатулку для украшений. Открыв крышку, я ахнула.

— Это…?

— Мамин медальон, да. Она бы хотела, чтобы он был у тебя, Ив.

Слезы, с которыми я боролась, нахлынули с новой силой.

Потянувшись к шкатулке, я провела пальцем по изящному цветочному узору, выгравированному на серебре. Маме подарили его родители, когда ей исполнилось восемнадцать, и она никогда его не снимала. До тех пор, пока…

— Ты не хочешь его? — спрашиваю я, полагая, что она захочет.

— У меня есть то, что мне нужно, чтобы помнить о ней. Это твое.

Сжимая его в пальцах, я даю слезам вытечь.

Маленькая пара рук обхватывает меня за талию, а его голова прижимается к моей руке.

— Мы не хотели тебя огорчать.

— О, Зей. Все в порядке. Это счастливые слезы. — В основном. — Мне это так нравится.

— Открой его, — подбадривает он.

И я открываю. Фотография, глядящая на меня, мало помогает сдержать поток слез.

Внутри — самая последняя фотография, на которой мы все четверо вместе. А напротив — недавняя, на которой мы запечатлены втроем.

О, мое сердце.

— Это просто на время, — говорит Блейк, указывая на самую новую фотографию. — Думаю, когда-нибудь ты захочешь заменить ее на свою собственную семью.

— Мне так нравится.

— Ладно, а теперь пей, и иди одевайся. У нас запланирован целый день.

— Ребята, — предупреждаю я.

— Мы прислушались. Никакого сумасшедшего сюрприза в честь дня рождения или чего-то еще. Просто день веселья с двумя твоими любимыми людьми.

Боже, я сегодня на волоске от эмоционального срыва.

Насладившись кофе и крепко обняв каждого из них, я возвращаюсь в нашу спальню с зажатым в пальцах медальоном.

Безнадежно проверяю телефон. Но сообщений нет.

Я страдальчески вздыхаю и собираюсь выйти из дома, надеясь, что к тому времени, как я вернусь, я уже забуду о нем.

У нас самый лучший день. Блейк и Зей выбрали Лондонский зоопарк, и мы провели там почти весь день, подходя к каждому из животных, читая всю информацию о них и наблюдая за их жизнью. Мы съели больше мороженого, чем можно съесть за день, а на обед съели вафли и еще больше мороженого. А на ужин мы отправились в ресторан, где подают только десерты.

Все было идеально. К тому времени, как мы вернулись в квартиру, мы все трое были исключительно на сахаре.

Блейк выглядела изможденной, но ей сейчас гораздо лучше, чем несколько недель назад. Это дает мне надежду, что когда-нибудь она снова сможет танцевать, и не только вокруг нашей квартиры.

Мы все надели пижамы и улеглись на диван, чтобы посмотреть фильм, который Зей выбрал на Netflix.

В какой-то момент папа ввалился в гостиную и удивил меня открыткой.

— С днем рождения, малышка, — хмыкал он. Это было большее усилие, чем кто-либо из нас видел за долгое время, и я не могу отрицать, что это заставило меня вздрогнуть.

Но в самом деле, что плохого в открытке?

Может, он собирался начать стараться?

От одной этой мысли я тоже начала смеяться. Скорее уж ад замерзнет.

Это подтвердилось, когда я открыла ее. Сузив глаза, я уставилась на проникновенную надпись на лицевой стороне о том, что дочери бесценны. Видимо, кто-то другой выбрал это. Кто-то, кто по какой-то причине считает, что ему не наплевать на мое существование.

Когда я легла в постель той ночью, хотя мой телефон все еще молчал, а сердце все еще болело, на моем лице появилась широкая улыбка.

Если не считать отца, у меня действительно самая лучшая семья.

Когда я просыпаюсь на следующее утро, в квартире стоит тишина, а когда я выхожу, чтобы узнать, где все, то обнаруживаю на кухонном столе записку.

Иви,

Я отвезла Зея к Джошу по пути на работу. Я заберу его позже.

Хорошего дня.

Позвони мне, если я тебе понадоблюсь!

Би.

Вздохнув, я направляюсь к кофеварке, чтобы сделать себе кофе.

Пока она работает, я смотрю в окно, любуясь темным и мрачным видом, открывающимся передо мной, несмотря на летнее солнце. Казалось бы, от этого место должно выглядеть лучше, но, к сожалению, это мало на что влияет.

Я думаю о том, какой вид открывается из шикарной квартиры Алекса. Как будто смотришь на совершенно другой мир.

Это еще один пример огромной разницы между нами.

Я вздыхаю. Проснувшись, я не стала проверять телефон. Я не могу справиться с разочарованием.

Грохот с другой стороны квартиры заставляет меня напрячься, прежде чем папа выкатывается из своей комнаты.

— Доброе утро, — говорит он. — Есть шанс получить один? — Он кивает на мой заваривающийся кофе.

— Конечно, — бормочу я, молча представляя, как бросаю в него все это.

Каждый раз, когда я вижу его, мне становится интересно, как кто-то из нас может быть связан с таким апатичным человеком.

Я не помню его таким плохим, когда мама была жива. Он всегда был холодным и немного отстраненным, но я уверена, что раньше ему было не все равно, хотя бы чуть-чуть. А может, мое воображение придумало это, чтобы сделать мою жизнь менее унылой.

— У тебя был хороший день рождения? — спрашивает он.

— Да.

— Дальше все пойдет по наклонной, понимаешь?

— Я буду иметь это в виду.

— Знаешь, все, чего я когда-либо хотел, — это лучшей жизни для своей семьи, — признается он.

— И как тебе это удалось? — Его правый глаз подергивается, когда я отвечаю ему.

Несколько лет назад я бы не осмелилась. Но с тех пор как появился Алекс и я стала взрослой и все такое, я решила, что могу дать волю своему рту, как никогда раньше.

— Я надеялся, что смогу дать Блейк лучшую жизнь, но она сама все испортила задолго до того, как я это понял. Но ты, моя милая девочка. Я могу дать тебе все.

Я сузила на него глаза.

— Ты серьезно пьян в десять утра?

— Я не пьян, — насмехается он, как будто это предположение нелепо.

— Ладно, конечно.

— Ты станешь прекрасной женой для кого-то, — говорит он, снова ставя меня в тупик.

— Ладно, старик. Возьми это, может, немного отрезвит тебя.

Он ухмыляется мне, пока я передаю ему свой кофе, а потом начинаю делать еще один для себя.

— Ты сегодня куда-нибудь идешь?

— Э-э… наверное, нет. А что?

— Дерек хочет тебя видеть.

Мой желудок опускается. Я все еще ничего не слышала от него после моей катастрофы во время боя. Он не скажет мне ничего хорошего, это точно.

— Отлично. Я буду работать в своей комнате.

— Будь умницей, — говорит он и уходит. Он уже почти ушел, когда я услышала его бормотание: «Невинность — это источник денег».

Я качаю головой и не обращаю внимания на его странности. Он прекрасно знает, чем мы с Блейком занимаемся. Черт, скорее всего, именно он вложил в голову Дерека идею взять нас под свое крыло. Что может быть лучше, чем помогать финансировать его алкогольный образ жизни? Не похоже, чтобы его пособие по нетрудоспособности и алименты на ребенка позволяли ему далеко зайти. Тем более что теперь он потерял деньги за меня.

У меня сердце кровью обливается.

Я закрываюсь в своей комнате, понимая, что мне, вероятно, следует зайти в приложение и заняться какой-нибудь реальной работой, которая поможет моему банковскому балансу расти. Но я чувствую себя такой же сексуальной, как дохлая рыба. С тех пор как Алекс уехал от меня. Это глупо, но мне кажется, что он забрал частичку меня с собой, где бы он ни был.

Вздохнув, я беру планшет, но не открываю приложение. Вместо этого я нахожу свое любимое приложение для рисования и открываю новый холст.

Я часами рисую, и мне одновременно нравится и не нравится мой результат. Мы с Алексом лежим вместе в его кровати. Простыни спутались, а подушки упали на пол от нашей страсти.

Я нуждаюсь в этом, но этого недостаточно, чтобы убедить меня начать работать.

Я все еще сижу и смотрю на свое творение, когда хлопает входная дверь и раздается глубокий голос: «Иви?».

Мое сердце подпрыгивает в горле. Как будто я снова стала маленькой девочкой, а директор только что вошел в класс и назвал мое имя.

Но, сэр. Я не сделала ничего плохого.

Не в силах скрыться от него, я закрываю планшет и сбрасываю ноги с края кровати.

Когда я открываю дверь, то вижу, что он вышагивает взад-вперед по гостиной, а папа катит к нему свои колеса.

— Извини, я опоздал. Меня задержали… Иви, — говорит он, его глаза встречаются с моими, а на губах играет лукавая улыбка. — Как раз та девушка, за которой я приехал.

Мой желудок сжимается так сильно, что становится трудно дышать.

— Дерек, прости меня за ту ночь. Я прекрасно понимаю, что ты не…

— Все в порядке, — говорит он, его настороженная улыбка растет по мере того, как его глаза опускаются вниз по моему телу, заставляя меня пожалеть о том, что я вышла сюда в шортах и майке.

Этот парень просто отвратителен.

— Это в прошлом. Сейчас нам нужно сосредоточиться на будущем. Не так ли, Джереми?

Отец кивает в знак согласия. Он выглядит странно взволнованным, что не помогает подавить мою тревогу.

— Ты готова? — спрашивает он меня.

— К чему готова?

— К твоему подарку на день рождения.

Я делаю шаг назад, мне все это не нравится.

Что-то в его темных глазах и веселой ухмылке не похоже на все предыдущие разы, когда он бывал здесь.

— Что происходит? — спрашиваю я, мой голос выдает мою нервозность.

— Тебе уже восемнадцать, Иви. У меня есть для тебя новая должность.

— Ч-что это? — заикаюсь я, мои руки дрожат, когда я обхватываю себя за плечи.

— Пойдем со мной, и я прослежу, чтобы тебе все объяснили во время поездки.

Я качаю головой. — Я… я не хочу никуда ехать.

— Очень жаль, правда, — говорит Дерек, делая шаг ближе. — К сожалению, у тебя больше нет выбора. Кто-то заплатил немалые деньги за твою невинную пизду, и твоя задача — делать то, что тебе, блядь, говорят.

Секунду я смотрю в глаза монстру, который всегда требовал, чтобы я называла его дядей, а в следующую секунду все вокруг становится черным.

Единственный, кого я вижу, — это он, и последнее, что я помню, — это мысль о том, что уже слишком поздно. На этот раз, он меня не спасет.

Продолжение в книге «Греховная принцесса».

Перевод выполнен для тг-канала: t.me/darksoulbooks