Греховный рыцарь

5

АЛЕКС

Я лежу в своей постели, положив телефон на грудь, а мой член натягивает простыни, покрывающие мою талию.

В отличие от первой встречи с ней, я не стал задерживаться у отца после ее ухода. В этом не было смысла. Она не собиралась возвращаться, чтобы найти меня; она сделала это более чем очевидным, когда выбежала из дома, как только я отвернулся.

Я лишь сходил отлить, а когда вернулся, ее уже нигде не было.

Чарли, женщина, отвечающая за девушек, которых нанимает отец, ни словом не обмолвилась о том, куда она делась. Это было чертовски раздражающе. Но что мне оставалось делать, кроме как отпустить эту сучку? Она была невосприимчива к моим уговорам.

Один раз она уже сбежала от меня. Не знаю, почему я решил, что сегодня все будет по-другому.

Не задумываясь, я провел языком по нижней губе, желая ощутить ее сладкий вкус. Но его уже давно нет, его смыла бутылка водки, которую я выпил по дороге из дома, желая сбежать.

Голова раскалывается от воспоминаний о прошедшей ночи, которые прокручиваются в голове как кино.

Прошлой ночью я так отчаянно искала хоть какой-то связи, и хотя перепихнуться с лучшей подругой моего брата и парнем, который должен быть нашим гребаным врагом, было чертовски приятно, я не могу не задаться вопросом, как они оба отнесутся к этому сегодня утром.

Возможно, это был не первый мой секс втроем, и, несмотря на то, что некоторые могут подумать, это также был не первый мой опыт с парнем.

Любовь есть любовь, верно? Удовольствие — это удовольствие.

Мне давно вбили в голову, что и то, и другое может дать тебе то, что ты хочешь, если ты правильно подойдешь к этому вопросу, и неважно, какого пола твой оппонент; поражение его низменных желаний обычно гарантирует ответы, которые ты ищешь.

Я закрываю глаза рукой, и за ними мелькает мое прошлое, отчего мне хочется погрузиться в матрас и никогда больше не появляться.

Мои друзья думают, что знают меня. Я веселый и счастливый парень, который всегда ищет кайф, будь то от выпивки, наркотиков или секса. И хотя это не так уж далеко от истины, на самом деле все гораздо сложнее.

Они считают, что Деймону не повезло, и он якобы родился слабым близнецом. Но это совсем не так.

Правда в том, что у нас с Деймоном разные способности. Наборы навыков, которые наш дед разглядел задолго до того, как мы поняли, в каком мире родились. И будучи таким полезным дедушкой, каким он был, он отточил наши навыки единственным известным ему способом.

Он обучил нас, сделал из нас солдат, в которых нуждались, и он сам, и семья, а мы тем временем до чертиков испортились.

Я всегда надеялся, что наш отец положит этому конец. Что он увидит, что его отец делает с его детьми, и спасет нас. Но он так и не сделал этого.

Прошли годы, прежде чем я понял причину этого, но, когда однажды до меня дошло, что причина, по которой он позволял этому происходить, заключалась в том, что он был сформирован, обучен так же, как и мы, частички стали вставать на свои места.

Отец хотел, чтобы мы пошли по стопам его и нашего деда и стали солдатами Чирилло. Он хотел, чтобы мы гордились своими предками и помогали строить будущее города, который он так любит.

Но какой ценой?

Единственное, что я знаю наверняка, — это то, что террор Деймосов закончится на нас. Я понятия не имею, сколько поколений продолжалось насилие, но на этом оно закончится.

Моя будущая племянница или племянник, да и все последующие, никогда не будут терпеть то дерьмо, что терпели мы с Деймоном. Мне все равно, сколько бы отец ни настаивал на том, чтобы наши дети проходили обучение, для которого они были рождены. Этого не случится. Я убью его голыми руками, чтобы защитить их, если понадобится.

В то время как Деймон и остальные зациклились на том, что у Калли родится мальчик и следующий наследник трона Чирилло, я не могу не надеяться, что ее вера в то, что это будет девочка, сбудется. Если это так, если у нас обоих будут только девочки, тогда все закончится.

Возможно, это старомодно и доказано на примере Стеллы и Эмми, но женщин в семье не готовят быть солдатами. У них другие роли и обязанности в Семье. И хотя я могу не верить в эту сексистскую чушь, если она защищает тех, кто придет следом, то я с радостью подчинюсь.

Мой телефон жужжит у меня на груди, вырывая меня из депрессивных мыслей. Подняв его, я обнаруживаю уведомление из Instagram. Один из моих обычных подписчиков прокомментировал фотографию, которую я опубликовал вчера вечером, перед тем как мы начали веселиться.

Мои волосы были уложены в прическу, глаза ясные, и я был рад предстоящей ночи, несмотря на то, что знал, что буду третьим лишним среди своих друзей.

Черт, даже я могу признать, что выгляжу хорошо, и, судя по сотням комментариев, которые я получил к своему селфи, мои подписчики с этим согласны.

Комментарий с просьбой проверить, выгляжу ли я так же свежо сегодня утром, привлек мое внимание, и прежде чем я успел подумать об этом, я опустил простыню чуть ниже — не так уж низко, — напряг пресс и сделал еще одну фотографию.

Загрузив ее и добавив свой любимый фильтр, я постукиваю большими пальцами по экрану, набирая подпись к ней.

Единственный_И_Неповторимый_Алекс_Ди: Дикая ночь, но проснулся в пустой постели. *печальный эмоджи*.

Мне достаточно посмотреть на экран всего несколько секунд, чтобы увидеть, как начинают сыпаться лайки и комментарии.

Когда на меня обращают внимание, я ощущаю прилив дофамина, ведь люди бросают все свои дела, чтобы отреагировать на меня. Это чертовски приятное чувство. Я очень быстро пристрастился к нему, как только открыл для себя социальные сети.

Все остальные считают меня сумасшедшим, раз я делаю снимки своей жизни и выкладываю их в сеть, чтобы весь мир увидел. Возможно, так оно и есть. Но как бы я ни любил похвалу, которую получаю от своих подписчиков, у меня есть токсичная одержимость ненавистными комментариями троллей. Мне нравится думать, что их ненависть уравновешивает любовь и помогает мне оставаться скромным. Наверное, это невероятно хреновый способ борьбы с этим, но что поделать. По крайней мере, я не наркоман.

Биометрический сканер загорается зеленым, когда я прижимаю к нему руку и толкаю входную дверь квартиры, расположенной под моей.

До моих ушей сразу же доносится женский голос, и я удивленно приподнимаю брови.

— Так-так-так. Не думал, что печально известная Айла Каллис остается на завтрак. Я слышал, что она была из тех, кто любит «трахнуть и свалить».

— Пошел ты, Деймос. Пошел ты, — рычит женщина, как только я сворачиваю за угол и захожу на кухню во временном доме Анта.

Я не могу не усмехнуться, глядя на хмурое выражение лица Айлы.

— Ах, доброе утро, Вредина. Рад снова тебя видеть.

Мои глаза на мгновение задерживаются на ее. Неудивительно, что в них нет ни стыда, ни сожаления. Айла — самая известная тусовщица. Я уверен, что то, чем мы занимались прошлой ночью, едва ли затронет поверхность того, чем она так увлекается.

Моя уверенность в том, что все будет хорошо, угасает, как только я перевожу взгляд с нее на парня, который стоит, как гребаная статуя, напротив кухни. Он обнимает кружку с кофе и пялится на остров в центре комнаты, словно это телевизор или еще какая-нибудь хрень.

По комнате прокатывается волна тревоги, пока я изучаю его.

— Ладно, это было весело и все такое, но мне пора уходить.

— Тебе нужно пополнить запасы на вечер? — спрашиваю я дразнящим тоном.

— Что-то вроде того.

Крутанувшись на каблуках, она ставит свою кружку на стойку и подпрыгивает к Анту. Она чмокает его в щеку и шепчет что-то ему на ухо, но я не успеваю заметить, как она снова оказывается в другом конце комнаты.

Она улыбается мне, когда приближается, но не смотрит в глаза. Если у меня и были какие-то иллюзии, что встреча с ней прошлой ночью изменит нашу взаимную ненависть, которая длится уже много лет, то она только что подтвердила, что это не так.

— Еще увидимся, неудачник.

— До встречи, Вредина. Не дай двери ударить тебя по заднице, когда будешь уходить.

— Надеюсь, что так и будет. Это был бы лучший трах, чем с тобой.

Я откидываю голову назад и заливаюсь смехом. — Повторяй себе это, уж я-то прекрасно помню, как сильно ты кончила от моего члена внутри тебя.

В ее глазах мелькает жар, давая мне понять, что она помнит все так же хорошо, как и я.

— Развлекайтесь, дети. Не делайте ничего такого, чего не сделала бы я.

Моя насмешка быстро сглаживается хлопком входной двери.

Напряжение быстро спадает вокруг нас.

— Хочешь добавки? — спрашиваю я, маршируя по кухне, не желая поддаваться на это дерьмо.

Я понимаю, он чувствует себя неловко. Мы целовались, и я заставил его кончить себе на живот, но что с того? Мы были пьяны и жаждали кайфа. Не то чтобы я хотел скрутить его и потащить к алтарю.

— Э-э…, — заикается он, все еще отказываясь смотреть на меня.

— Я имел в виду то, что сказал, когда уходил прошлой ночью, — уверенно говорю я, вырывая кружку из его рук и ставя ее под машинку. — Это была всего одна ночь. Я не хочу большего или даже повторения.

Между нами воцаряется молчание, пока машина приходит в движение.

— Не уверен, что мое эго выдержит это, — шепчет он, когда я передаю ему свежий кофе, и его глаза наконец поднимаются к моим.

Я фыркаю от смеха. — Не из-за плохой игры, — признаюсь я. — Просто… дикая ночь.

Я пожимаю плечами и снова поворачиваюсь к нему спиной, чтобы приготовить себе кофе.

— Итак…, — начинает он позади меня. Я не могу удержаться от ухмылки, зная, что сейчас произойдет. — Ты би или?

Схватив свою кружку, я запрыгиваю на стойку Анта и смотрю на него.

Его волосы все еще в беспорядке после вчерашних развлечений, и, хотя на нем футболка, она не скрывает засосов, которые разбросаны по всей шее.

— Не знаю, — честно говорю я. — Я не фанат ярлыков. Я просто… я.

Он задумчиво кивает, на его губах играет мягкая улыбка.

— Ну, ты совершенно уникален, — признает он.

— Быть нормальным — это слишком.

— Чувак, оглянись вокруг. Никто из нас не является чертовски нормальным.

Я не замечаю грусти, омрачающей его глаза.

Может, он и в безопасности от гнева своего дяди, пока заперт здесь с нами, но должны же быть люди, по которым он скучает. По семье.

— Скоро все закончится, — говорю я, надеясь, что это правда. — Ты снова сможешь их увидеть.

Он болезненно вздыхает и делает глоток кофе.

— Итак, — начинаю я, желая вернуть разговор к чему-то менее депрессивному. — Айла все еще была здесь сегодня утром, а ты выглядишь так, будто не сомкнул глаз. Не хочешь рассказать?

Из горла вырывается смех. — Конечно. Но я не собираюсь торчать здесь, чтобы это сделать. Мои ноги едва держат меня.

Оттолкнувшись от стойки, он проходит мимо меня в гостиную.

Когда я присоединяюсь к нему, он уже лежит на диване.

— Она напомнила мне, что я еще жив, это уж точно.

— По-моему, она пыталась убить тебя снова и снова, — язвлю я.

— Возможно, ты не сильно ошибаешься. Черт, чувак. Она чертовски ненасытна.

— Но ведь именно это тебе и было нужно, верно?

— Хорошо, умник. Это было давно.

— Она тебе действительно нравилась, да? — Мне не нужно задавать этот вопрос, я все равно вижу это в его глазах, когда он смотрит на Калли.

— Да, но она там, где должна быть. Я просто… не знаю, как помочь ему вытащить голову из задницы или что-то в этом роде.

— Ты хороший друг, Ант. Хороший человек.

— Даже с моей итальянской кровью? — поддразнивает он.

— Мне плевать, чья кровь течет в твоих жилах, лишь бы ты не пытался убить меня или тех, кого я люблю.

— Так что насчет тебя? Куда ты подевался прошлой ночью?

Опустившись в кресло, я откидываю голову назад и смотрю в потолок.

Во мне горит желание выложить все о моей Лисичке.

Но почему-то, когда я открываю рот, чтобы все рассказать, из него не вылетает ни слова. Или, по крайней мере, ни одного о моем сексуальном призраке.

— У папы был вечер покера.

— Ты оставила нас ради покера? — спрашивает он, выглядя почти разочарованным.

— Ну, нет. Я не знал, пока не ушел и не посмотрел на свой телефон.

— Так почему ты ушел? — спрашивает он, поджав брови.

— Осторожно, ты начинаешь говорить так, будто не хотел, чтобы я уходил, — поддразниваю я.

Подняв руку, он проводит ею по лицу.

— Я имею в виду, что мне не было противно, если это то, что ты хочешь услышать.

Я не могу удержаться от смеха. — Я уже знал это, Ант. — Я не уверен, что это именно тот ответ, который он ищет, но вчера вечером он был согласен на все сто. Может, он и колебался вначале, но как только он это преодолел, то полностью погрузился в поезд удовольствий. — В чем дело?

Он пожал плечами. — Я… я просто не ожидал…

— Получить от этого удовольствие? — спрашиваю я, когда он прерывает наш зрительный контакт.

Он не отвечает.

Ему это и не нужно.

— Это было приятно, Ант. Просто немного веселья. Это не обязательно должно что-то значить. — Мои слова должны его успокоить, но когда я их слышу, у меня сводит живот.

Неужели это все, чем я был для нее прошлой ночью? Небольшим развлечением?

Неужели она уже снова забыла меня?