Грешная одержимость

10

ЕФРЕМ

С винтовкой в руке я следую по восточному периметру поместья в поисках чего-нибудь необычного. Не то чтобы я рассчитывал что-то найти. Никто заранее не знал, что мы приедем. Поэтому я сомневаюсь, что кто-то планировал устроить засаду. Но безопасность — это моя работа, а это значит, что я никогда не делаю предположений, когда дело касается безопасности.

Мысль напоминает, как меня застали врасплох люди Живодера в тот вечер, когда я пригласил Дани на ужин. Вспышки ее испуганного лица, пугающая дрожь в голосе заполняют мой разум. И новый гнев сжимает мою грудь, когда я с ясной ясностью вспоминаю мужчину, который так грубо схватил ее и утащил подальше от меня.

Я растерялся от того, насколько уязвимой она была, потому что я ослабил бдительность. Я не позволю такому случиться снова. Однако одна мысль о Дани грозит отвлечь меня от моей миссии.

Прижимая винтовку к груди, я держу ее направленной в землю, но готов прицелиться и выстрелить в любой момент. Заставляя себя сосредоточиться на текущей задаче, я осторожно ступаю по сухим листьям, покрывающим лесную подстилку. Под моей ногой хрустит ветка, заставив меня остановиться.

Затем, заставляя себя двигаться быстро и бесшумно практикуя скрытность, я пытаюсь отвлечься от эффектной молодой блондинки, которая, кажется, ловит каждую мою мысль наяву. И многие мои бессознательные тоже в последнее время. Достигнув самой северной оконечности восточной границы владения, я замечаю Вэла, который самостоятельно проверяет периметр. Подав сигнал, что все чисто, мы приветствуем друг друга, прежде чем развернуться и идти к дому в разных направлениях.

Собственность в безопасности, пока мы не обнаружим, что кто-то прячется где-то в лесу.

Постоянно поворачивая голову, я направляюсь к центру поместья. Если еще десять человек будут постоянно дежурить, я уверен, что мы в любом случае сможем защитить моего пахана. Однако я всегда настаиваю на первоначальном поиске, чтобы быть уверенным.

Слегка ступая, я покидаю лес, не потревоженный своим присутствием, и слышу радостный звук птицы, кричащей с высоты деревьев. Другая отвечает той же мелодией, ведя музыкальную беседу высоко надо мной.

Мерцание чего-то желтого привлекает мое внимание на периферии, и я поворачиваюсь. Возможно, птица, но хотя я уже и расчистил эту часть леса, мне никогда не следует быть слишком осторожным.

Осматривая деревья передо мной, я плетусь в том направлении, где увидел движение.

Когда я снова замечаю источник цвета, я останавливаюсь в десяти футах от сияющего солнечного платья. Дани, одетая в ту же блестящую одежду, в которой она появилась сегодня утром, стоит совершенно неподвижно, поднеся камеру к глазам.

Она, кажется, не замечает моего приближения. Я делаю паузу, не желая мешать дикой природе, которая привлекла ее внимание.

Вместо этого я пользуюсь возможностью рассмотреть Дани.

Я не ожидал, что она присоединится к нам в поездке в северную часть штата Нью-Йорк, куда Петр взял Сильвию и Ислу на выходные, чтобы вывезти семью из города. Это целенаправленное время он выбрал по нескольким причинам. Во-первых, чтобы обеспечить безопасность своей семьи во время крупного переворота. И во-вторых, чтобы не вовлечь его в насилие, которое, скорее всего, произойдет. Потому что мы знаем через разведку, что клан Живодеров планирует сегодня ночью переправить через нашу территорию партию девушек, ставших жертвами торговли людьми. И мы планируем их перехватить.

Мне было почти грустно пропустить это. Потому что после того, как эти люди без колебаний перешли на нашу территорию и прикоснулись к Дани так, как они это сделали? Все, что мне нужно, это око за око.

Но теперь, когда Дани здесь, я вдруг рад, что мой долг — защищать Петра и его семью. Даже если это означает пропуск действия. Потому что здесь я могу находиться рядом с Дани и наслаждаться видом, как она греется в лучах золотого солнца и наслаждается красотой поместья.

Я понял, что ее что-то беспокоит, как только увидел ее наверху лестницы дома Петра в Бруклин-Хайтс. Я схожу с ума, но не спрашиваю ее об этом, и думаю, самое сложное — позволить себе испытывать чувства к Дани, поддерживать с ней отношения и при этом сохранять роль телохранителя Петра, когда она рядом. Чтобы справиться с обеими задачами одновременно, потребуются значительные усилия. Потому что, когда я рядом с Дани, я теряю из виду все остальное.

А сейчас она слишком аппетитна в летнем платье с корсетом и узором пейсли. Юбка расширяется вокруг ее бедер слоями ярко-желтой ткани, имитируя лепестки и сужаясь к краю бедра. Укороченная джинсовая куртка, которую она одолжила у Сильвии, идеально дополняет образ.

Но именно ее внимание меня интригует. Она полностью погружена в окружающую ее природу, демонстрируя огромное терпение, пока ее подтянутые руки держат камеру перед глазами. Кажется, она едва дышит, ожидая идеального кадра. И я не смею перебивать. Возмущенная возня бурундука наконец раскрывает, чем она так поглощена, и улыбка тянет меня за уголки губ. Мгновением позже раздается тихий щелчок затвора ее камеры. И это все, что нужно, чтобы потревожить зверька.

Листья шуршат, когда крошечное существо взбирается по стволу дерева, его щеки лопаются от несъеденной еды. Дани издает тихий смешок, следя за существом с помощью камеры, а затем медленно поворачиваясь в поисках чего-то еще, что захватывает ее интерес.

Она не торопится, словно переключаясь между взглядом через объектив и изучением мира невооруженным глазом. И пока она идет по лесу в поисках чего-то нового, я следую за ней.

Окинув взглядом лесную подстилку, Дани наконец поворачивается в мою сторону. Камера готова сделать снимок, но она останавливается, когда замечает меня. Мне все еще любопытно, как она отреагирует на мое неожиданное присутствие.

И она медленно опускает камеру, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Ты преследуешь меня? — Дразнит она, ее глаза озорно блестят.

— Вряд ли, — возражаю я. — Это ты здесь с камерой. И любой настоящий сталкер знает, что камера — необходимый инструмент в профессии. Во всяком случае, это ты, должно быть, преследуешь меня.

Теперь, когда она меня заметила, а я уже нарушил ее одиночество, я пользуюсь возможностью присоединиться к ней. Прислонив винтовку к ближайшему дереву, я сокращаю расстояние между нами.

— Я? Преследую тебя? — Дани усмехается. — Я бы никогда не стала.

— Потому что ты не знаешь, как это делается? — Легкомысленно шучу я. — Вот, позволь мне показать тебе, как это делается.

Делая последний шаг, чтобы добраться до нее, я выхватываю камеру из ее рук. Дани задыхается, хватаясь за нее, когда я ухожу из ее досягаемости. Затем я подношу ее к глазу.

— Ты должна оставаться скрытной. Никогда не сообщай объекту съемки, что ты наблюдаешь. Но поскольку ты уже знаешь, что я здесь, мы просто притворимся, — продолжаю я.

— Ефрем! — Ругается Дани, подпрыгивая, пытаясь забрать камеру, а я быстро ее фотографирую. — Отдай!

— Твои фотографии должны помочь тебе лучше понять твою цель. Ее движение, ее мотивы, как ты можешь ее поймать в ловушку, если она окажется здесь. — Я бросаю на нее многозначительный взгляд.

— Или можно просто не преследовать этого человека, — поправляет она, смеясь.

Я опускаю камеру с растерянным видом.

— С какой стати не делать этого?

Дани пользуется возможностью украсть ее камеру и снова направить ее против меня.

— Потому что, тогда как ты собираешься поцеловать этого человека? — Она делает несколько шагов назад, словно давая рамку своей фотографии.

От этого тонкого приглашения по моим венам разливается жар, и внезапно я уже не склонен продолжать ее дразнить. Потому что поцеловать ее звучит намного лучше.

Продвигаясь вперед, я сокращаю расстояние с новой целью, улыбка сходит с моего лица, когда я готовлюсь к атаке. Дани зажимает зубами одну сторону нижней губы, и яркая вспышка заполняет поляну, когда она фотографирует меня.

Затем я нахожусь на ней, хватаю ее за бедра и грубо притягиваю к себе.

Дани задыхается, ее вспышка снова освещает пространство, и на этот раз она на мгновение ослепляет меня. Качая головой, я быстро моргаю, чтобы очистить зрение. И когда я смотрю на нее сверху вниз, она опускает камеру в сторону. Застенчивая улыбка исчезает, сменившись широко раскрытыми глазами.

— Ты права, — признаю я низким голосом из-за внезапной близости между нами.

— Я? — Спрашивает она растерянным тоном, как будто забыла, что мы вообще обсуждали.

— Да, нет смысла тебя преследовать. Я предпочитаю целовать тебя, поэтому я решил изменить свой план и сделать это. — Бормочу я.

Тонкая шея Дани судорожно сглатывает, когда она пристально смотрит на меня, и ее язык высовывается, чтобы облизать губы.

— Так значит ты меня преследовал? — Дразнит она, но ее голос слишком хриплый, чтобы нести какой-либо вес.

Опасная улыбка изгибает уголки моих губ, и я тянусь, чтобы обхватить одну сторону ее лица.

— Возможно. Или, может быть, мне просто нравится наблюдать за тобой.

Легкая дрожь пробегает по Дани, и я крепче прижимаю ее к своему телу, моя рука обвивает ее талию железной опорой.

— Но больше всего мне нравится целовать тебя. — Медленно наклонившись, я приближаюсь к ее губам, зависая над ними и продлевая момент ожидания.

Свежий, мятный запах ее дыхания шепчет по моей коже, а затем руки Дани обхватывают меня за плечи, подтягивая к ее рту. Наш поцелуй начинается мягким, почти целомудренным, когда я касаюсь ее губ своими и нежно беру ее нижнюю губу между своими.

Она отвечает тем же, слегка укусив меня в конце, а затем отстраняется с коварной улыбкой. Ее плечи выгибаются над моей рукой, и она крепко обхватывает мою шею сзади.

— Хочешь играть в игры? — Дразню я.

Дани издает девчачий смешок и наклоняется, чтобы поцеловать меня на этот раз более решительно. Язык танцует, поглаживая уголки моих губ, и она молча просит войти. Но теперь моя очередь взять на себя ответственность. Перемещая руку, чтобы обхватить ее затылок, я глубоко ощущаю ее вкус, проникая в ее рот с требовательной настойчивостью.

Нежный стон, исходящий от нее, ускоряет мой пульс. И когда я страстно целую ее, пальцы Дани скользят по моим волосам. Она вплетает их в мои локоны, словно ищет любую возможную возможность, чтобы мы сплелись вместе. И мне это нравится.

Мой голод по ней усиливается, когда наши языки сплетаются в танце, который пробуждает во мне глубокую инстинктивную потребность. Я чувствую, как Дани прижимается ко мне, ее ноги дрожат, когда она балансирует на носочках. Подвигаясь, я наклоняюсь, чтобы подхватить руку под ее бедра и поднять ее с земли. Она почти ничего не весит, и от внезапного движения она ахает, когда обхватывает ногами мою талию.

Ощущая, как слои ее платья распахиваются, освобождая место для моих бедер, я стону. Схватив ее мускулистые бедра, чтобы удержать ноги на месте, я чувствую шелк ее кожи своими мозолистыми ладонями.

— Боже, я хочу тебя, — рвано дышит она мне в губы, заставляя мой член пульсировать.

— Черт, я тоже… я так сильно хочу тебя, что это причиняет боль.

Я хочу, забрать, каждую ее частичку и сделать своей. Но она не может иметь это в виду. Не на следующий день после признания, что она никогда раньше не была с мужчиной. Должно быть, она чего-то всегда ждала — свадьбы, или того единственного. Потому что, такая соблазнительная красавица, как Дани, не просто случайно оказалась девственницей.

— Не играй со мной, — Предупреждаю я. Потому что я цепляюсь за свое самообладание на волоске.

Прижавшись губами к моим, Дани целует меня с греховной жадностью. Ее груди гибко прижимаются к моей груди, заставляя мое сердце колотиться. И в следующий раз, когда мы вдыхаем воздух, мы оба задыхаемся.

— Думаешь, я играю? — Требует она приглушенным голосом. — Я хочу тебя, Ефрем, очень сильно. Я хочу чувствовать тебя внутри себя.

Эта женщина станет моим концом. Рыча, я делаю шаг вперед и с силой прижимаю ее к дереву. Дани задыхается, ее губы чувственно приоткрываются. И ее голубые глаза проникают глубоко в мою душу.

— Ты хочешь, чтобы я лишил тебя девственности прямо здесь? Прямо сейчас? — Рычу я. Мои мышцы дрожат от напряжения моего сдерживания.

— Да, — выдыхает Дани.