Грешная одержимость

23

ЕФРЕМ

Остановившись как вкопанный, я возвращаюсь к газетному киоску, мимо которого только что прошел во время утренней пробежки. И действительно, я нахожу Дани на первой странице бульварной газеты. Одетая в облегающее синее платье, она выглядит потрясающе: вырез сбоку платья подчеркивает ее подтянутую талию.

Мне очень хочется просто уйти. Но затем мой взгляд переключается на человека, на которого она сияет с обожающим выражением лица. Я не узнаю этого парня. Но на вид ему чуть больше двадцати. Его темная кожа и густые кудри подчеркивают белые зубы, когда он улыбается. То же выражение открытой привязанности исказило его лицо.

Выхватывая бумажку из держателя, я передаю владельцу стенда двадцать баксов и говорю ему оставить сдачу себе. Затем я направляюсь к своему дому.

Я отказываюсь читать это, пока не останусь один, надеясь, что узнаю в этом парне какого-нибудь ее дальнего родственника. Но на всякий случай я не хочу рисковать потерять самообладание в общественном месте. Придя домой, я заставляю себя положить газету на кухонный стол и пойти принять душ.

Только после того, как я готовлю утренний протеиновый коктейль и нетерпеливо выпиваю его над раковиной, я позволяю себе посмотреть, о чем говорится в статье.

Вчера вечером на тихом аукционном ужине «Празднование щедрости» летели искры, когда многообещающий политический кандидат Адам Пейдж и дочь генерального прокурора Ришелье, Даниэль Ришелье, воссоединились. Очаровательная пара, которая на протяжении многих лет растапливала сердца фанатов, похоже, снова набирает обороты, поскольку пара провела все благотворительное мероприятие вместе, практически склеившись. Но будет ли роман долгим? Только время покажет.

Ярость пронзает меня, раскаленная добела, и я вижу красный цвет. Проклятия оставляют на мне непрерывный поток русских слов, пока я рву бумагу за считанные секунды. С меня хватит. Дани явно меня дергает, использует, чтобы оживить свою жизнь, но я не заинтересован в том, чтобы быть ее орудием восстания. Я не чья-то игрушка.

Я больше не знаю, что правда, а что ложь. Встречается ли она сейчас с этим молодым политиком? После всего, что она сказала о трудностях отца в политике? Черт, неужели ей действительно было уютно с Михаилом Сидоровым, хотя она сказала мне, что это не так?

Возможно, я изначально совершенно неправильно прочитал ситуацию. Я боялся, что могу воспользоваться ею, использовать ее невинность в своих целях. Но возможно она все это время играла со мной?

Яростная ярость растекается по моим венам, и хотя мне предстоит выйти на смену еще через несколько часов, я не могу оставаться здесь, в своей квартире. Мне нужно куда-то пойти и что-нибудь сделать, прежде чем я начну ломать всякую ерунду.

Схватив со стойки ключи, кошелек и телефон, я замечаю непрочитанное сообщение, направляясь к двери.

Это от Дани и время показывает, что оно пришло около получаса назад. Я, должно быть, был в душе. Я подумываю проигнорировать его, но я не могу заставить себя отложить это на потом. Проведя пальцем по экрану, я разблокирую его и читаю сообщение полностью.

Дани: Эй, я скучаю по тебе. Есть ли шанс, что я смогу увидеть тебя сегодня?

Я: Я занят. Набираю я и отправляю. Я сейчас очень зол. Думаю, мне лучше подождать, чтобы увидеться с ней, пока я не смогу лучше контролировать свой гнев.

Дани: Ой. Ладно. Но скоро увидимся?

Я не могу придумать, что ответить на это. Я не знаю, буду ли я когда-нибудь готов увидеть ее снова. Потому что глубокая злость, охватывающая мое тело, говорит мне, как сильно она мне нравится, как сильно я влюбился в девушку, которой, как мне казалось, она была.

Засунув телефон в карман, я покидаю свое место и направляюсь в стриптиз-клуб Петра. Именно там сегодня должен был быть Петр, и это всего в нескольких милях от моей квартиры на Манхэттене. Поэтому я иду, надеясь, что это поможет мне выпустить пар.

Но к тому времени, когда я вижу неоновую вывеску, силуэт стриптизерши, сползающей по шесту в сторону, я все еще в бешенстве.

— Ты занят, но не для стриптизерш, да?

Знакомый голос прорезает воздух, когда моя рука касается дверной ручки стриптиз-клуба. Мои мышцы напрягаются от неожиданного присутствия Дани, и я сжимаю челюсти, пытаясь полностью ее игнорировать. Но мы прямо возле клуба. Судя по тону ее голоса, если она последует за мной, это может перерасти в сцену. Поэтому вместо этого я медленно отпускаю ручку и поворачиваюсь к ней лицом.

— Что ты здесь делаешь? — Рычу я, мой голос хрипит от негодования.

— Что ты здесь делаешь? — Требует она. — Ты сказал, что занят. Я не знала, что наблюдение за голыми девушками, трахающимися с шестами, соответствует этому требованию.

Ее голос щелкает, как хлыст, и она осмеливается выглядеть обиженной, глядя на меня сверху вниз, словно встреча со мной в стриптиз-клубе каким-то образом обидела ее.

— Иди домой, Дани, — категорически заявляю я со смертельным предупреждением в своем тоне. Затем я распахиваю дверь и вхожу внутрь.

Меня приветствует громкая музыка, и мигающие огни клуба вспышками освещают черный клуб, выделяя одну из девушек на сцене.

— Ты не можешь просто говорить мне, что делать, — шипит Дани, догоняя меня и ударяясь мне в лицо. — В чем, черт возьми, твоя проблема?

Несколько пар глаз смотрят в нашу сторону. Теперь она действительно начинает устраивать сцену. Крепко схватив ее за плечо, я утаскиваю ее от сцены и по коридору в туалет.

— Отпусти меня! — Рычит она, вырываясь из моей хватки.

Но она ничто по сравнению с моей силой.

Рывком открывая дверь туалета, я быстро осматриваю его, чтобы убедиться, что там никого нет, прежде чем швырнуть ее внутрь. Дани спотыкается на несколько шагов, прежде чем восстановить равновесие, и я пользуюсь возможностью, чтобы запереть за нами дверь.

Не лучшее место для противостояния, но, по крайней мере, здесь мы не будем мешать клубу моего пахана.

— Почему ты ведешь себя как полный придурок? — Спрашивает Дани, в ее глазах блестят непролитые слезы. — И почему ты предпочитаешь пойти в стриптиз-клуб, чем провести время со мной?

— Я придурок? — Требовательно говорю я, тыча большим пальцем в грудину. — Ты хочешь, чтобы я чувствовал себя виноватым из-за того, что пришёл сюда, в то время как ты развлекаешься на вечеринках с парнем, о котором забыла упомянуть?

Гнев Дани мгновенно сменяется растерянностью, ее брови глубоко сходятся.

— Подожди, что?

— Адам Пейдж, да? Твой бывший парень? Что, тебе он наскучил, и ты решила примерить меня на размер, а теперь готова снова залезть к нему в постель? — Мои руки трясутся от необузданной ярости, и я сжимаю их, пытаясь совладать с собой, прежде чем сделать что-то, о чем могу пожалеть.

— Чтоооо? Как ты мог вообще сказать что-то подобное? И откуда ты знаешь об Адаме?

Я почти уловил выражение комического отвращения, исказившее ее лицо. Только теперь я не верю ничему, что говорит Дани. Она гораздо лучше лжет, чем я предполагал, и я отказываюсь продолжать играть в ее игру.

— Вы попали на первую полосу. Поздравляю, ваши поклонники будут рады услышать, что ты и Адам разожгли ваше пламя. — Затем, поскольку я не могу сопротивляться, я сокращаю расстояние между нами.

Дани делает шаг назад, ее бедра нащупывают раковину, а глаза расширяются от испуга. Наклонившись ближе, я оказываюсь в нескольких дюймах от ее лица. Я чувствую цветочный аромат ее шампуня, и, несмотря на ярость, мое тело трепещет от желания быть с ней.

— Но скажи мне, милая, сможет ли твой Адам заставить тебя кончать, как я? — Усмехаюсь я, и мой голос звучит тихим шепотом.

Дани задыхается, ее глаза расширяются при одном упоминании о том, что я ее трахаю.

— Нет, Ефрем, ты все неправильно понял. Мои родители заставили меня пойти на этот ужин. Клянусь, я бы не попала на это дурацкое мероприятие по своей воле. А Адам просто друг. Это все, чем он когда-либо был. И это определенно все, чем он когда-либо станет. Газеты просто любят раздувать ситуацию. Я тебе это говорила. Я имею в виду, что, если бы я действительно встречалась с каждым человеком, в свидании которого меня обвиняли, у меня за месяц было бы больше парней, чем я могла бы посчитать на своих руках.

Я ухмыляюсь, отступая от нее, чтобы очистить голову. Возможно, я когда-то ей поверил бы. Но как может повторяться одна и та же история? Это не то, на что это было похоже. Она невинная жертва во всем этом, но, когда дело доходит до ее фотографии с Адамом, она явно не так обеспокоена этим, как когда она со мной — человеком, с которым, по ее словам, она хочет быть. Это не имеет смысла.

— Значит, я делаю что-то из ничего? И все же ты продолжаешь посылать мне сигналы о том, что твои слова не совпадают с твоими чувствами. Ты не хочешь, чтобы тебя видели со мной на публике, потому что я работаю на Петра Велеса. Ты очень ясно дала понять, что это будет плохо для твоей семьи. И все же ты хочешь пойти поужинать с Петром? Мне кажется, ты сама выбираешь. Возможно, ты думаешь, что я здесь для того, чтобы развлечь тебя, но я не заинтересован в том, чтобы меня дразнили. — Я еще раз внимательно взглянул на нее, заканчивая предложение, глубоко вглядываясь ей в глаза, чтобы она могла увидеть, насколько искренне я это имею в виду.

— Это не так, Ефрем, — настаивает она, ее голубые глаза широко раскрыты и умоляют, когда она прислоняется к моей груди, прижимая ладонь к моему сердцу.

— Ты для меня не просто забавный придурок.

Затем она поднимается на цыпочки, прижимаясь губами к моим. Она целует меня с такой силой, что заставляет меня поверить ей. И, черт возьми, это убедительно. Если бы я был менее зол, я бы, возможно, сдался. Пусть она пройдется по мне. Но даже когда мой член напрягается, стремясь оказаться внутри нее, я не могу перестать думать о том, чего она на самом деле от меня хочет.

И вдруг я хочу использовать ее так же, как она использует меня и показать ей, что значит взять то, что хочешь, и уйти.

Яростно целуя ее, я заявляю права на ее губы, пробуя их на вкус, потому что мне больно не делать этого. Мои пальцы впиваются в ее бедра, пока я прижимаюсь к ней своим набухшим членом. И Дани стонет, прижимаясь ко мне, жаждущая моего наказания.

Но на этот раз меня не волнует, понравится ли ей это.

С силой развернув ее лицом к зеркалу, я заплетаю пальцы в ее волосы и прижимаю ее щеку к отражающему стеклу. Дани задыхается, когда я прижимаю ее к месту, ее руки ищут выступ, за который можно было бы ухватиться, пока я наклоняю ее через стойку.

Ее глаза встречаются с моими в зеркале, и в ее глазах наполняется тлеющее волнение.

Ей нравится это.

Прижимая свою ногу к ее внутренней стороне, я раздвигаю ее ноги, и Дани удерживает положение, напрягая кончики пальцев. Ее ноги дрожат от ожидания и напряжения.

Найдя подол ее платья с ярким узором, я перекидываю его через бедра, обнажая ее задницу. Между ее упругими ягодицами исчезают кружевные стринги. И это самая заманчивая вещь, которую я когда-либо видел.

Я резко опускаю руку, и Дани вскрикивает, зеркало запотевает от ее дыхания, когда она тяжело дышит, ожидая, что будет дальше. Расстегнув ремень и молнию, я вытаскиваю свой пульсирующий член и провожу кончиком между ее ягодицами.

— О боже, — шепчет Дани, ее глаза закрываются, когда она облизывает губы.

Обхватив пальцем шнурок ее стрингов, я провожу рукой к ее киске, убирая ткань с дороги. Когда я дохожу до маленького треугольника, закрывающего ее щель, я вижу, что ее трусики уже насквозь пропитаны возбуждением.

— Тебе нравится меня злить? — Шепчу ей на ухо, и глаза Дани распахиваются, чтобы встретиться с моими, в них появляется намек на беспокойство.

Но я не жду ее ответа.

Приближаясь к ее входу, я засовываю глубоко в ее киску, и когда ее стены сжимаются вокруг меня, Дани издает похотливый стон. Я намеренно трахаю ее киску, медленно двигая членом. Потому что на самом деле я не хочу причинять Дани боль. Но я хочу, чтобы она почувствовала боль.

Убедившись, что я хорошо смазан, я выскальзываю из ее киски и прижимаю головку члена к туго сморщенной дырочке ее задницы.

— Ефрем, что ты делаешь? — Стонет она.

— Это то, что ты получаешь, если хочешь играть в игры, — категорически заявляю я. — Я рекомендую тебе попытаться расслабиться.

Затем я нажимаю на ее задницу.

Ее узкая дырочка сопротивляется мне, и Дани вскрикивает, когда ее ладони взлетают вверх и прижимаются к зеркалу возле ее лица.

— Ааааааааа!

Мой член пульсирует от ее невероятной напряженности. Мне почти больно, когда ее дырочка сжимается вокруг моей эрекции, практически перекрывая кровообращение. Но Дани не использует свое стоп-слово. Поэтому я продолжаю двигаться вперед.

Рыдания вырываются из ее легких, и, несмотря на мой гнев, мне нужно дать ей немного облегчения. Обхватив ее бедра, я прижимаю пальцы к ее клитору и начинаю кружить. В ответ она сильно вздрагивает, ее дыхание затруднено. А потом я чувствую, как она слегка расслабляется вокруг моего члена. Только тогда я продолжаю двигаться глубже в ее задницу. Дани дрожит подо мной, ее глаза крепко зажмурены. Ее клитор дергается под моими пальцами, кажется, она возбуждена, несмотря на боль.

Как только я вхожу по самые яйца глубоко в ее задницу, я начинаю раскачиваться. Она настолько тугая, что я сначала могу продвинуться внутри нее лишь на несколько дюймов, но по мере того, как мои пальцы продолжают кружить, а она привыкает к незнакомому проникновению, кажется, она действительно находит удовольствие.

Когда ее бедра наклоняются, позволяя мне получить лучший угол, я ускоряю темп, одновременно усиливая толчки.

— Ооооооооооооо, — стонет она, сжимая пальцы перед зеркалом.

Ее губы приоткрываются, а глаза открываются, чтобы на мгновение найти мои, прежде чем ее горячее дыхание затуманивает отражение, но в этом взгляде я увидел чистую, неподдельную похоть.

И несмотря на все, мне чертовски нравится, что ей нравится, когда мой член находится у нее в заднице.