Идеальный ис-ход

9. Райан

— Что, черт возьми, такое «милое знакомство»? — я сажусь на диван в своей гостиной, говоря так, чтобы меня было слышно через стену спальни Инди и ее громкую музыку.

— Момент, когда пара впервые встретилась. Обычно это очаровательная история о случайной стычке или о том, как две собаки наматывают поводки на ноги своих хозяев, вынуждая их встретиться лицом к лицу.

Я благодарен Инди за то, что она в своей комнате с закрытой дверью, так что она не может видеть легкое подергивание моих губ. Сшитый на заказ костюм, запонки и часы Rolex выглядят немного неуместно в сочетании с глупой улыбкой, которую я дарю своей двадцати семилетней соседке, ссылающейся на 101 далматинца.

— Думаю, если кто-нибудь спросит, как мы познакомились, мы скажем правду, — решаю я. — Ты пришла ко мне домой в слезах, а потом пускала слюни от того, как потрясающе я выглядел, стоя без рубашки на своей кухне. А потом тебя вырвало прямо на мои туфли. Как думаешь, это достаточно мило?

Одна мелодия сменяет другую, но в перерыве между песнями Инди спрашивает:

— Я напомнила тебе о том, насколько ты отстой сегодня?

— Дважды.

Сейчас между нами существует едва уловимое чувство комфорта, скорее всего, потому, что я должен доверять ей настолько, чтобы притворяться ее парнем, и наоборот. К несчастью для нас, на этой неделе мы виделись лишь мимоходом, в промежутке между ее поездками и моими, так что нам остается изложить историю наших отношений за пять минут до отъезда на осенний банкет.

Она проецирует свой голос сквозь стену.

— Как насчет того, что ты увидел лучшую подругу своей сестры издалека и сразу понял, что она та самая? Я постоянно отвергала тебя, ну, потому что, так оно и было. Но ты ходил за мной по пятам, как потерявшийся щенок, пока я не сдалась и не назначила тебе свидание из жалости.

— Звучит не очень реалистично.

— Думаю, большинство людей купились бы на это, — дверь ее спальни открывается. — Ну, что думаешь?

Выкрашенные в сиреневый цвет ногти на ногах и белые босоножки на каблуках — первое, что я вижу, когда она входит в гостиную. Мой восхищенный взгляд обводит нескончаемую дорожку ее золотистых ног, хотя сегодня полностью выставлена на всеобщее обозрение только одна из них благодаря разрезу, опасно высоко поднимающемуся на бедре. Мерцающий атлас окрашивает ее тело в ярко-розовый цвет, и я не понимаю как, но платье идеально сидит на ней благодаря единственной бретельке через плечо.

Интересно, как быстро платье собралось бы у ее ног, обнажив то, что находится под ним, если бы эта бретелька соскользнула?

— Райан.

— Мм, — я заставляю себя поднять глаза, чтобы встретиться с ней взглядом.

— Я спросила, что ты об этом думаешь? — она обводит себя рукой.

Господи Иисусе, возьми себя в руки.

Кивнув, я встаю с дивана, разглаживая свой костюм.

— Ты прекрасно выглядишь, Блу.

— Ты тоже прекрасно выглядишь.

Моя грудь вздымается.

— Я хотел выглядеть устрашающе, царственно и учтиво.

Она делает шаг ко мне, и из-за своего роста и дополнительных сантиметров от каблуков она почти встречается со мной взглядом.

— Мы поработаем над этим в следующий раз.

Мне требуется вся сила воли, чтобы держать руки по швам, когда единственное, что мне хочется — это обхватить ими ее бедра. Я могу только представить, каким прохладным был бы атлас под ладонями, какой маленькой она казалась бы под моими прикосновениями. Она само совершенство, женственная и красивая, но мы соседи, и она лучшая подруга моей сестры, и единственный раз, когда мы прикинемся друг к другу будет на виду у посторонних глаз. Только когда за нами будут наблюдать другие люди.

Руки с сиреневыми ногтями нащупывают мой галстук, когда она поправляет его, и я не могу не наблюдать за ее работой. Ее веки мерцают, щеки накрашены розовым, а ресницы темнее, чем обычно. Может, это ракурс, но они идеально подходят к ее светло-карим глазам, пока она пристально смотрит на мой галстук.

— Ты хорошо поработала над своим макияжем.

Она вскидывает голову, в замешательстве хмуря брови.

Я указываю на свое лицо.

— Твой макияж. Тебе идет.

— Странно такое говорить.

— Почему?

— Потому что ты должен был сказать, что тебе нравится моя естественная красота. Это типичное мнение представителей мужского пола.

— Ну, что могу сказать? Я не такой, как другие парни.

Она улавливает насмешливый тон этой избитой фразы, закатывает глаза и издает тонкий смешок.

— Иногда ты бываешь забавным, Шей.

— Тебе нравится твой макияж? Ты все это время потратила на него?

Она смотрит на мой галстук, а не на меня.

— Да.

— Ну вот. Так что, думаю, ты должна знать, что хорошо поработала над ним.

Накрашенные розовыми румянами щеки пылают.

— Спасибо.

— Какой у тебя рост? — я говорю тихо, потому что ее губы находятся всего в нескольких сантиметрах от моих.

— Сто семьдесят девять, и нет, я не собираюсь менять туфли.

— Почему я должен просить тебя об этом?

Она закончила поправлять мой галстук, но не убирает свои руки, притворяясь, что занята.

— Потому что сейчас я всего на пару сантиметров ниже тебя.

— Я не возражаю.

Глядя вниз, я наблюдаю, как ее пылающие щеки снова загораются. В таком случае, мне следовало предупредить ее, что она будет много краснеть сегодня вечером.

— Нам пора, — она направляется к двери, прихватив по дороге свою крошечную сумочку.

— Куртка, — напоминаю я ей.

Она важно поворачивается, демонстрируя свое блестящее розовое платье.

— Я ни собираюсь надевать ее. Красота требует жертв.

Инди дрожала всю дорогу, благодаря короткой прогулке от моей квартиры до машины. Я предложил ей свой жакет, но она отказалась, заявив, что если нас будут фотографировать, она хочет остаться в одном платье. Я не виню ее, потому что, это платье черт возьми… тем не менее я не собираюсь вести себя как последний придурок, позволив своей спутнице замерзнуть в холодном вечернем Чикаго.

— Ты готова? — спрашиваю я ее, когда мы подъезжаем к шикарному отелю, где проходит осенний банкет. И хотя вопрос адресован Инди, внутренне я задаю себе тот же вопрос.

Помимо прошлогоднего свидания, меня не фотографировали с женщиной с тех пор, как я переехал в Чикаго, и теперь я сожалею, что втянул Инди в это безумие. Моя жизнь вечно выставлена напоказ, и я ненавижу это. Оставаться в тени — редкость, и я собираюсь лишить ее этой возможности.

— Да, думаю, да, — ее слова звучат с придыханием, заднее стекло запотевает, в то время как ее глаза остаются прикованными к толпе фотографов прямо снаружи.

Образ Стиви мелькает в моем сознании. Прошлой весной я не смог защитить ее от пристального внимания прессы, и я живо помню, как это повлияло на ее психику. Она была обычной девушкой, и я, как мог, держал ее подальше от всеобщего внимания, но как только стало известно, что у Эвана Зандерса есть девушка, ее жизнь перевернулась.

И я не собираюсь поступить так с ее близкой подругой.

Хотя я сомневаюсь, что спекуляции по поводу моей личной жизни были бы такими же серьезными, как и у Зандерса. Я не плейбой. Не веду себя пафосно. Никогда не выставлял напоказ свою холостяцкую жизнь, как это делал он, но это все равно слишком рискованно.

— Гарольд, разворачивайся, — говорю я своему водителю. — Обратно домой, пожалуйста.

Инди поворачивает голову ко мне.

— Что ты делаешь?

— Я не могу позволить тебе пойти туда со мной, — ерзая, я провожу ладонями по бедрам, ожидая, когда Гарольд развернет машину и отвезет нас домой.

Инди легким движением, не задумываясь, кладет свою руку на мою. Как будто мы прикасались друг к другу и утешали сотни раз в прошлом.

— Что-то не так?

Я смотрю на наши руки, ее такая маленькая по сравнению с моей. И хотя она умная и смелая духом, она ранимая. У нее есть чувства. Много чувств.

— Ты обычный человек, Блу.

Ее губы кривятся.

— Ты сегодня очень наблюдателен, Шей.

— Жить обычной жизнью — это нечто особенное. Я не хочу, чтобы из-за менять ты потеряла свою частную жизнь. Особенно из-за такой мелочи, как фальшивое свидание.

Мой водитель поворачивает руль, чтобы вернуться на главную дорогу.

— Остановитесь, — слова Инди резкие и повелительные, из-за чего нервный взгляд Гарольда встречается с моим в зеркале заднего вида.

Он был моим водителем четыре года, и я никогда не видел, чтобы он так быстро выполнял чьи-то приказы, как блондинки, сидящей рядом со мной.

Она поворачивается ко мне, греховный разрез медленно раздвигается, показывая ее золотистые ножки.

— Я понимаю, что ты хочешь, чтобы тебя оставили в покое, и ты беспокоишься обо мне, — она похлопывает меня по груди. — Это мило, но мне нравятся люди. Я в восторге от этого события. Ты меня ни к чему не принуждаешь. Если я захочу — я уйду.

— Инди…

— О чем ты беспокоишься? Конечно, может появиться несколько заголовков, и мое имя может всплыть, но кого это волнует? Это продлится день, может быть, два. Когда они глубоко погрузятся в мою жизнь, то узнают, что я хожу на викторины, вышиваю крестиком в свободное время и читаю непристойные книги. Никому нет дела до меня. Я — не ты, Райан. Это тебе они поклоняются. Так что, пожалуйста, позволь мне побыть светской львицей, потому что я изголодалась по вниманию.

Ее нетерпеливые карие глаза светятся юмором.

— Ты вышиваешь крестиком?

— Конечно.

— Ты как бабушка, — она улыбается в ответ на это, подражая теперь уже расслабленной улыбке на моих губах. — Ты уверена?

— Я побрила и увлажнила каждый сантиметр своего тела не для того, чтобы вернуться домой. Да, я уверена.

Снова устанавливая зрительный контакт, я слегка киваю Гарольду в знак одобрения.

Как только мы подъезжаем, моя дверь тут же открывается. Я выхожу, застегивая костюм, когда вспышки освещают темное небо. Выкрикивают мое имя, камеры ослепляют, но я продолжаю выполнять задание. Обходя машину со стороны Инди, я останавливаю швейцара, когда его рука нащупывает ручку.

— Я сам.

Он вежливо кивает и отступает назад, сложив руки за спиной.

Я приоткрываю дверь Инди лишь на мгновение, давая себе минутку, чтобы проверить ее и убедиться, что она действительно в порядке, прежде чем показать ее всему миру. На ее губах в форме сердечка играет нетерпеливая улыбка, а карие глаза сияют от возбуждения.

Я в ужасе от предстоящей ночи, а она кажется счастливой.

Фотографы и папарацци позади меня неустанно пытаются сделать снимок, но я не беспокоюсь о том, чтобы произвести на них впечатление или убедить их. Мы делаем это не для них. Мне просто нужно убедиться, что мы покажем лучшую игру к тому моменту, когда неизбежно столкнемся с Роном Морганом.

Инди вкладывает свою руку в мою, и выставляет ногу вперед. Когда она выскальзывает из машины с такой грацией и блеском, все прежние правила и отсутствие беспокойства вспыхивают пламенем.

Потому что, учитывая, как идеально она выглядит сегодня вечером, никто не поверит, что она моя.

Камеры взрываются светом, когда мы ступаем на ковровую дорожку, ведущую в отель. Пальцы Инди переплетаются с моими самым так естественно, а я, черт возьми, не знаю, как это делать. Я не продумал это до конца. Обычно я ловлю себя на том, что бегу, чтобы попасть внутрь и подальше от фанфар, но я точно не могу торопить Инди, когда она на каблуках и привлекает всеобщее внимание.

Она медленно идет вперед, а я следую за ней, чувствуя себя напряженно и неуютно. Нет сомнения в том, что Инди сногсшибательна, но идеальное шоу, которое она устраивает сегодня вечером, отличается от той версии, которую я получаю дома.

И я не знаю, как к этому относиться.

— Райан Шей, фото!

— Сюда!

— Райан, сюда!

Моя спутница останавливается посередине ковра, заставляя меня встать рядом с ней.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я.

Она улыбается толпе, говоря сквозь зубы.

— Расслабься и позируй вместе со мной.

Я поворачиваюсь к группе фотографов, когда она кладет руку мне на грудь.

— Я не позирую, — говорю я достаточно тихо, чтобы никто другой не услышал.

— Ты хочешь, чтобы все купились на нашу игру? Так вот бегство от прессы точно этому не поспособствует.

Она права. Рон уже думает, что я лгу. Если я приду с Инди, которая, как я утверждаю, является моей девушкой, и покажусь ему только на несколько минут, он поймет это.

Выпрямившись, я улыбаюсь, позволяя Инди прислониться ко мне.

— Обними меня одной рукой.

— Нет.

— Райан, — предупреждает она, пряча свою сверкающую улыбку. Как ей удается так внятно говорить сквозь зубы? Ей следовало бы быть чертовым чревовещателем. — Ты не кончишь от одного прикосновения к женщине. Обними меня своей гребенной рукой.

Глубоко вдыхая, я завожу руку ей за спину, помещая ладонь на почтительной высоте — на ее лопатку.

— Ниже.

Ниже лопатки.

Я чувствую, как раздражение разливается по ее телу, когда она тянется за спину, находит мою руку и обвивает ее вокруг своей талии. Она прижимается всем телом к моей груди и играет свою роль.

Почему она, черт возьми, так хороша в этом?

— Поцелуй меня, — тихо бормочет она. — В щеку. Лоб. Мне все равно.

— Нет.

— Поцелуй…

Я быстро машу рукой толпе.

— Спасибо вам, ребята. Хорошего вечера.

Держа ее за руку в своей, я тяну Инди к отелю, мне нужно убраться отсюда к чертовой матери.

Она вздыхает.

— Нам предстоит проделать так много работы.

Еще один час.

Изобрази радостную улыбку Райана Шея еще на один час. Стань сияющим золотым мальчиком баскетбола еще на один час. Все взгляды прикованы ко мне еще на час, а потом я могу пойти домой и расслабиться.

Я мысленно повторял эти фразы в течение последних двадцати минут, пока мы с Инди стояли в зале, приветствуя владельцев абонементов, высшее руководство и здороваясь с ребятами, которых я знаю, и которые играют за другие команды высшей лиги в городе.

Неизвестный мужчина, проходя мимо, похлопывает меня по спине.

— Отличная игра прошлой ночью, сынок. — Я видел его на мероприятиях, он богатый фанат, и я уверен, что он заплатил кругленькую сумму, чтобы присутствовать на этом вечере.

Я слегка кланяюсь.

— Благодарю вас, сэр.

Инди поворачивается и встает прямо передо мной, как только оказывается вне пределов слышимости.

— Почему ты так напряжен? Ты же знаешь, что тебе позволено улыбаться, — она кладет руки на оба плеча, опуская их вниз. — Расслабься и давай повеселимся, — ее глаза сверкают от возбуждения, когда она оглядывает комнату вокруг нас.

— Я не могу расслабиться, когда занимаюсь подобным.

— Почему?

Потому что я никому не доверяю.

Но прежде чем я успеваю ответить, по иронии судьбы, один из немногих людей, которым я доверяю, привлекает мое внимание через всю комнату, направляясь ко мне и моей спутнице.

— Райан Шей! — говорит он взволнованно, вкладывая свою руку в мою, а другую перекидывая через мое плечо. — Не могу поверить, что застал тебя до того, как ты успел бы тихо уйти.

— Рад тебя видеть, Кай.

Кай Роудс — хороший парень и чертовски хороший игрок в бейсбол. Стартовый питчер «Уинди Сити Уорриорз», Кай подписал один из крупнейших контрактов в истории ГЛБ⁹ в прошлом сезоне, когда он перешел в клуб Чикаго. У нас один и тот же агент, который снял для него квартиру в моем доме, и я не могу точно объяснить, почему он мне так сильно нравится.

В нем нет ничего меркантильного, и я думаю, что моя слабость к нему обусловлена масштабными изменениями, произошедшими в его жизни за последние пару месяцев, и тем, насколько хорошо он проявил себя и справился со своими обязанностями. Парень мог бы каждый вечер тусоваться, ему все сходило бы с рук, но вместо этого он сидит дома и заботится о своем сыне как отец-одиночка.

— А это кто? — взгляд Кая задерживается на женщине рядом со мной. В нем читается уважение, а не вожделение, словно: «Ты одна из самых красивых женщин, которых я имел удовольствие видеть».

Я сказал, что он мне нравится, но если он в ближайшее время не отведет от нее глаз, я без проблем откажусь от своих слов.

К сожалению, мы достаточно близкие друзья, и я не могу назвать Инди своей девушкой.

— Это моя соседка, Инди, — я делаю жест в ее сторону, собственнически кладя руку ей на поясницу.

Он берет ее за руку, пожимает ее, его глаза сверкают, как будто он только что нашел будущую мать своего ребенка.

— Я Кай, но ты можешь называть меня Туз.

— Туз? Что это за прозвище?

— Всегда был лучшим питчером в команде. Я отменно работаю руками. Можно сказать, они идеальные. На случай, если тебе интересно.

И эти идеальные руки все еще держат руку моей фальшивой девушки.

— Ладно, кажется, достаточно рукопожатия, приятель, — я разделяю их, слегка придвигаясь к Инди, чтобы не зарядить ему в глаз.

Кай, по сути, гребаный идеальный парень: заботливый, привлекательный, в очках с черной оправой и очаровательной улыбкой. Мне не нужно, чтобы он так улыбался Инди, особенно когда я сам не особо это делаю.

Он усмехается.

— Понял..

Не ясно, что он именно понял. Но очевидно то, что она под запретом.

— Как долго ты здесь пробудешь?

— Ровно столько, чтобы покрыть мои контрактные обязательства, — он качает головой. — Мне нужно вернуться домой, чтобы отпустить няню.

— Я думал, ты ее уволил?

— Я так и сделал. Но нанял еще одну, которую, вероятно, тоже скоро уволю.

— У тебя есть ребенок? — голос Инди срывается от возбуждения.

— Сын, — сияет Кай. — Макс. Ему восемь месяцев, — достав свой телефон, как гордый отец, которым он и является, он просматривает бесконечные фотографии.

Я его не виню. Макс — один из самых симпатичных детей, которых я знаю.

— Он не ребенок. Он малыш, — тон Инди меняется на мягкий и ласковый, ее улыбка сияет, когда она просматривает телефон Кая.

— Да, — вздыхает он. — И он ищет маму.

— Господи Иисусе, — я издаю смешок. — Постарайся быть немного более, черт возьми, уклончивым.

На лице бейсболиста ростом сто девяноста пять сантиметров появляется не такая уж невинная улыбка.

Брови Инди мгновенно хмурятся.

— Где его мама?

И поскольку я знаю, насколько она эмоциональна, она примерно в двух секундах от того, чтобы закрыть глаза, зная, что где-то там маленький мальчик сидит без мамы.

Кай хлопает меня по плечу.

— Я уверен, что твой сосед будет рад ввести тебя в курс дела. Я должен улизнуть отсюда. Сколько у тебя еще есть времени?

Мы оба оглядываем комнату.

— В лучшем случае час.

— Ты справишься лучше меня, — Кай поворачивается обратно к женщине рядом со мной. — Инди, было приятно познакомиться с тобой. Проследи, чтобы наш мальчик немного повеселился, ладно?

И с этими словами я наблюдаю, как Кай незаметно выскальзывает через боковую дверь, и я как никогда завидую этому парню.

— Райан Шей, у тебя есть настоящий друг? — я не реагирую на реплику, но замечаю, что Инди смотрит ему в спину. — Итак, что там с бейсбольным Кларком Кентом?

Темные волосы. Очки в темной оправе. Высокий. Он соответствует всем требованиям. Я ищу хоть какой-то интерес в выражении лица Инди, но она просто кажется искренне любопытной.

— У нас с ним общий агент. Он переехал сюда прошлой весной, а потом узнал, что его бывшая родила от него ребенка, а затем бросила его у порога Кая и уехала из города.

— Подожди, у Макса действительно нет мамы?

Я закатываю глаза.

— Не позволяй ему одурачить себя. Кай счастлив, что справляется с ним без нее. И у Макса может быть любая мама, какую он захочет. Много мам, но Кай заботливый. Он, блядь, самый милый парень в мире, если только ты не его нынешняя няня. Он увольняет их через день, но в остальном он хороший.

— Что, черт возьми, за женщина могла вот так оставить своего новорожденного сына? — подбородок Инди дрожит, прежде чем она смотрит через мое плечо и резко втягивает воздух. — Придержи эту мысль. Время для шоу, парень.

Ее вымученная улыбка адресована тому, кто, как я предполагаю, является моим менеджером. Сделав глубокий вдох, я оборачиваюсь.

— Мистер Морган, — я протягиваю ему руку.

— Шей, — мой генеральный менеджер пожимает мне руку, прежде чем сделать знак женщине, стоящей рядом с ним. — Ты знаком с моей женой, Кэролайн.

— Конечно. Рад вас видеть, миссис Морган, — я поворачиваюсь к Инди, кладя руку ей на плечо, не уверенный, какое количество прикосновений уместно или правдоподобно, поэтому в итоге пару раз похлопываю ее по плечу, как ученицу средней школы, боящуюся подхватить вшей. — Это моя девушка, Инди.

Инди непонимающе смотрит на меня, и хоть мы не слишком хорошо знаем друг друга, но ее взгляд ни с чем не спутаешь. У тебя это плохо получается. Ты понятия не имеешь, что делаешь. Но с другой стороны, в этом есть что-то присущее Инди, словно она мысленно мысленно добавляю: «Ты действительно так боишься девушек?»

Она заставляет себя снова улыбнуться, поворачивается и протягивает руку для пожатия Кэролайн.

— Так приятно с вами познакомиться.

— Мне тоже.

Мне всегда нравилась Кэролайн. Она милая и несколько смягчает пугающий характер Рона. Мужнина превращается в добряка, когда она рядом.

— Мне нравится ваше платье, — делает комплимент Инди.

— Взаимно. Этот розовый цвет такой забавный.

Две женщины заводят непринужденную беседу, на которой я пытаюсь сосредоточиться и присоединиться, но меня слишком отвлекает проницательный взгляд мужчины, который подписывает мои чеки на зарплату.

Рон наблюдает за мной, прежде чем его взгляд падает на зияющее пространство между мной и моей парой. Очевидно, что он не впечатлен, и язык моего тела практически кричит о том, что я никогда не прикасался к этой женщине, кроме объятий или небольшого невинного жеста.

Здесь жарко? Здесь действительно чертовски жарко. Потянув за воротник, я пытаюсь ослабить его, но неодобрительный взгляд Рона обжигает меня. Этот маленький трюк даже не для того, чтобы притворяться, чтобы заставить его одобрить меня. Речь идет о том, чтобы выбраться невредимым из этой колоссальной лжи, которую я создал.

Этот человек тратит значительную часть бюджета команды на мою зарплату, а мне еще предстоит вывести ее в плей-офф. Сколько еще он готов инвестировать в меня? В какой момент он рискнет и подпишет парня помоложе, который может быть необработанным бриллиантом, но стоить намного дешевле? Если он узнает, что это тщательно продуманная схема, направленная на то, чтобы я ему понравился, я уверен, что вылечу из команды мимолетно.

Улыбка Инди сияющая и теплая, когда она разговаривает с Кэролайн, но она не смотрит на меня и не отрывается от разговора, который ведет, лишь убирает мою руку с плеча и переплетает свои пальцы с моими.

— Ты ходила на игру вчера вечером? — спрашивает Кэролайн.

— Я не смогла, — Инди кладет вторую руку на мою, держа мою ладонь обеими своими. Она ведет себя непринужденно, спокойно и так чертовски хорошо со всем справляется. — Я была на работе, но смотрела игру по телевизору. Он потрясающий.

Стоп. Она смотрела матч в своем гостиничном номере?

— Тебе нравится твоя работа? Летать с «Рэпторс» по миру. Звучит забавно.

— Я люблю свою работу, но когда я в разъездах, то скучаю по дому, — она мягко и любяще улыбается мне, но я знаю, что это не по-настоящему. Я знаю, что все это притворство, но, черт возьми, я бы солгал, если бы сказал, что она не заставила мое сердце биться чаще.

— Есть шанс, что ты будешь в городе в следующий четверг? — спрашивает Кэролайн девушку, стоящую рядом со мной. — Мы должны были поужинать с Итаном и Энни в эти выходные, но в последнюю минуту Рона пригласили выступить в его альма-матер. Завтра мы отправляемся в Ганновер, но если вы двое сможете присоединиться к нам на следующей неделе, это было бы замечательно.

— Ганновер? Штат Нью-Гэмпшир? — спрашивает Инди, поворачиваясь к Рону. — Вы учились в Дартмуте?

Его брови приподнимаются.

— Да.

Она одобрительно кивает.

— Вы похожи на человека из Лиги Плюща.

Губы Рона слегка, почти неразличимо подергиваются, но для такого человека, как он, это равносильно улыбке во весь рот.

Инди может получить все, что захочет. Я даже могу начать перечислять все, чем я обязан ей за сегодняшний вечер.

— Я мечтала поступить туда.

Моя шея чуть не ломается от того, как быстро я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, прежде чем вспоминаю, что я ее парень, который должен знать такие вещи.

— Попасть в эту школу непросто. Мало кого берут.

— Да, это правда, — лучезарная улыбка Инди гаснет, но она так быстро приходит в себя, что, возможно, мне это показалось.

В этот момент я осознаю, как многого я не знаю об этой девушке и как сильно хотел бы знать.

Она снова поворачивается к Кэролайн.

— Простите за смену разговора. Я буду в городе в следующий четверг, и мы были бы очень рады поужинать с вами двумя.

На лице Рона нет ни хмурых, ни жестких морщин, кроме тех, что навсегда отпечатались на его коже от постоянного разочарования. Но это самый мягкий взгляд, который я когда-либо видел у него, и это из-за Инди.

Хотя она ведет себя более официально, чем та взбалмошная девушка, которую я нашел плачущей в своей квартире, и надеюсь, она знает, что ей не нужно сильно притворяться.

— Она прелесть, Шей, — говорит мне Рон, и я впервые участвую в разговоре.

Осознание переполняет меня. Инди выполняла все с изяществом и уверенностью, в то время как я стоял неподвижно, как доска, мои пальцы были широко растопырены от напряжения, в то время как пальцы Инди без усилий обвились вокруг моих.

— Как вы двое познакомились? — продолжает он.

Дерьмо. Мы говорили об этом. Мы знали, что это всплывет, но так и не решили.

— Мы… — начинаем мы с Инди одновременно, но я делаю паузу и позволяю ей продолжать, потому что я достаточно ей доверяю, чтобы верить, что она справится с этим.

— Нас познакомила его сестра.

Идеально. Просто. Близко к правде.

Она поднимает на меня глаза, и я могу только надеяться, что она видит мою признательность.

— О, этот взгляд, — пищит Кэролайн. — Двое голубков. В этой истории есть что-то еще?

Она и понятия не имеет.

— Есть, — говорю я ей, прочищая горло, потому что это первый раз, когда я по-настоящему заговорил за Бог знает сколько времени. Я обнимаю Инди за талию, притягивая ее к себе, и когда я говорю, то не свожу с нее глаз. — Но мы хотели бы оставить эти детали между нами.

Карие глаза Инди сияют облегчением, когда я наконец-то делаю что-то правильно за сегодняшний вечер.

— Вы двое совершенно очаровательны. Инди, я с нетерпением жду встречи с тобой за ужином на следующей неделе. Нам есть о чем поговорить.

— Не могу дождаться. Было чудесно познакомиться с вами, — она кладет голову мне на плечо.

— Шей, — Рон протягивает руку для пожатия, и часть недоверия улетучивается. Очевидно, что он все еще настроен скептически, но кажется, что он сомневается в том, что это фальшь, но и не верит до конца.

Когда они уходят, я с облегчением выдыхаю.

— Ты была невероятна, Блу.

— А ты был ужасен. У нас впереди так много работы, что я еще подумаю о том, чтобы пригласить тебя на свадьбу.

— Ты же знаешь, что можешь быть самой собой? Тебе не обязательно быть такой уравновешенной и идеальной. Ты им понравишься, несмотря ни на что.

Она пожимает плечами.

— Я привыкла играть роль любящей девушкой, у которой всегда есть, что сказать. Это моя вторая натура.

— Не могу поверить, что ты все еще здесь, — Итан ставит еще один бокал шампанского перед своей женой Энни и обращается ко мне. — Я никогда не видел, чтобы ты так долго задерживался на рабочем мероприятии.

— Это потому, что он пришел с потрясающей девушкой, которой он может похвастаться, — Энни указывает в сторону Инди.

Я смотрю на Инди, стоящую у бара, она о чем-то спорит в окружении нескольких парней из «Рэпторс». У нее такая заразительная улыбка, такие добрые карие глаза, такой уверенный язык тела. И я вдруг осознаю, что она работает с этими мужчинами во время каждой выездной игры.

Боже, они, должно быть, любят ее.

Инди не лгала. Она действительно светская львица, и я немного завидую ее способности быть такой открытой.

— Не настоящая девушка, Энн.

— Я знаю, знаю, — отмахивается она от своего мужа. — Но женщина может мечтать. Представь, что у Райана есть настоящая девушка. Я была бы на седьмом небе от счастья, если бы кто-то близкий присутствовал на командных мероприятиях, а не очередная девушка на неделю твоих товарищей по команде.

— Прости, что разрушил твои мечты, Энни, — я улыбаюсь в свой стакан с виски, делая глоток. — Кстати, о том, чтобы задержаться допоздна, уже одиннадцать, а вы еще тут. Сумасшедшие родители

— У нас есть няня.

— И отель, — добавляет Итан, многозначительно приподнимая бровь.

— Значит, нам ждать дочь номер четыре через девять месяцев. Понял.

— Надеюсь, — Итан поднимает свою бутылку пива в знак согласия.

Энни ударяет его в грудь.

— Ни за что.

— Рай, ты уже запланировал командный ужин? — спрашивает Итан.

Я откидываюсь на спинку стула, небрежно потягивая виски. Из всех членов моей команды Итан — мой самый близкий друг и парень, рядом с которым я чувствую себя наиболее комфортно.

— Что ты имеешь в виду?

— Командный ужин, — повторяет он. — Капитан команды организовывает командный ужин раз в два месяца. Первый месяц сезона заканчивается.

— Подожди. Что? Я думал, мы ходим к тебе домой раз в два месяца, потому что твоя мама потрясающе готовит.

Энни и Итан обмениваются смехом. Родители Итана приехали в Штаты еще до его рождения, и его мама каждый месяц готовила множество аутентичных корейских блюд, чтобы вся команда могла собраться за их столом и разделить трапезу. В прошлом сезоне она даже научила меня готовить кимчи самостоятельно. Это единственное мероприятие, которой я искренне жду с нетерпением.

— Нет, чувак. Это входит в твои обязанности как нового капитана команды.

— Вот черт. Разве мы не можем продолжать устраивать его у тебя дома? Мне необходима стряпня миссис Чон.

— Думаю, ты нашел бы с ребятами много общего, если бы сам что-то спланировал. Им было бы полезно увидеть, кто ты такой за пределами корта.

— О чем ты говоришь? Я играю с некоторыми из этих парней в течение четырех лет, — я смотрю на группу своих товарищей по команде, собравшихся вокруг барной стойки, перебрасывающихся какой-то чушью и смеющихся друг с другом. — А еще есть Дом, с которым я играл еще со времен колледжа. Они знают меня.

— Они знают лучшего разыгрывающего в лиге. Они знают парня, который является рекордсменом по количеству результативных передач за один сезон, но они ничего не знают о тебе. Теперь ты главный, чувак. Ты должен общаться с ними вне корта.

— Ты говоришь, как Рон.

— Ну, может быть, он был не так уж далек от истины. Ты хочешь доказать, что он ошибается? Командный ужин — это твоя первая возможность.

От одной мысли о том, чтобы впустить четырнадцать парней в свою квартиру на ужин, у меня по коже бегут мурашки. Итан заходил ко мне несколько раз, и еще Дом, но остальные ребята не переступали даже порог холла. Я им этого не позволял.

Никому, кроме Инди.

— Ты по-прежнему можешь приходить в любое время, чтобы отведать блюда моей свекрови, — предлагает Энни. — И приводи свою милую фальшивую подружку.

— Этот секрет останется между нами троими, — напоминаю я им. — Никто другой не должен узнать. Я не могу рисковать тем, что кто-то из парней оступится и Рон узнает.

Энни закрывает свои губы на замок, не произнося ни слова.