Идеальный ис-ход

7. Райан

Наша первая игра на выезде прошла успешно. У меня был трипл-дабл⁸, что случается не так уж часто. У меня нет проблем с забиванием мячей или результативными передачами, я возглавляю свою команду в обеих этих категориях, но подборы — это совсем другая игра. При росте в сто девяноста три сантиметра я достаточно высокий, но, когда дело доходит до НБА, я один из самых низкорослых парней в лиге. Меня пихают всякий раз, когда я выбегаю на корт, но боль того стоит, когда я проскальзываю мимо крупного игрока или сбиваю громилу ростом два метра семь сантиметров.

Хотя я бы солгал, если бы сказал, что не почувствовал вчерашней игры. Мое плечо ныло все утро после слишком большого количества фолов. Я не знаю, связано ли это с моим ростом или с чем-то еще, но в некоторых играх судьи не назначают мне наказания из-за опасных ситуаций. Фолы, которые были бы вопиющими для любого другого MVP, мне даже не назначаются, и возникающая в результате боль в теле настигает меня на следующий день.

Но хуже, чем мое плечо, меня беспокоят мои мысли. Я был в напряжении с тех пор, как уехал из Чикаго. Я никогда не позволял оставаться в своем доме никому, кроме сестры, и я пока не знаю, могу ли доверять Инди. Она не кажется злонамеренной, и Стиви ей доверяет, но люди умеют удивлять. Предоставление ей неограниченного доступа в мою квартиру, мягко говоря, ошеломляет. Мне пришлось сдержаться, чтобы не позвонить своей сестре-близнецу и не попросить ее переночевать у меня, пока меня не будет в городе, но я знаю, что Стиви была бы разочарована моим незаслуженным недоверием к ее подруге.

Итак, когда я возвращаюсь домой, единственное, что вертится у меня в голове, — это надежда, что Инди не нашла что-нибудь, что могла бы использовать против меня позже, или информацию, которую могла бы продать, чтобы быстро заработать. Я осознаю свою паранойю, но это неспроста, и кто-то в моем положении всегда должен прикрывать свою спину. Я не могу терять бдительность.

Достав ключ из-под коврика, я захожу внутрь. В квартире тихо, но везде горит свет. Еще рано, и солнце начинает проглядывать сквозь здания в центре Чикаго, но этого недостаточно, чтобы осветить пространство. Очевидно, Инди оставила включенными все лампы до единой прошлой ночью, прежде чем лечь спать, и это просто замечательно. Я не только обзавелся соседкой, но и собираюсь увеличить счет за электричество.

В квартире что-то изменилось. Я не знаю, связано ли это с тем, что в соседней комнате спит девушка, но энергия вокруг изменилась. Когда мои глаза медленно привыкают, я вижу всплески разных цветов, которых раньше не было.

Светло-фиолетовое вязаное одеяло, наброшенное на диван.

Рядом с моей кружкой стоит розовая многоразовая кофейная чашка с соломинкой.

На диване так много чертовых подушек, что не осталось места, чтобы присесть.

На панорамном окне желтые занавески с гребаными помпонами, сдвинутые к краю.

Зелень. Так много зелени между суккулентами на моей книжной полке и гигантским лиственным деревом в углу у окна.

Кстати, о моей книжной полке, она похожа на гребаную радугу. Мои книги переставлены, и, кажется, с тех пор, как я уехал, их количество увеличилось вдвое. Инди взяла мою хорошо продуманную и организованную книжную полку и превратила ее в то, будто единорога стошнило на нее. Все книги отсортированы от красного до фиолетового. По какой, черт возьми, причине «Инвестирование 101» зажато между двумя книгами с мужчинами без рубашек на обложках? Потому что они с оранжевыми корешками?

И какого хрена на моей книжной полке голые чуваки?

Она романтик. Конечно, она чертов романтик. Она шесть лет ждала предложения, которое так и не поступило. Ей нравятся цветы и девчачья одежда. Я должен был догадаться.

Я в бешенстве кружу по своей квартире. Было ошибкой позволить ей переехать. Сорок восемь часов в одиночестве, и она взяла верх. Куда бы я ни посмотрел, везде есть частичка ее. Что-то, к чему она прикоснулась или изменила. Цвет украшает каждый уголок и щель, здесь слишком много чертовой Блу.

Я ненавижу это. Я физически чувствую, как контроль ускользает от меня. Мое обычное уравновешенное самообладание переполнено тревожными мыслями, и мне нужно вернуть себе личное пространство. Мне нужно, чтобы квартира была моей.

— Инди! — кричу я в тишину. Мне плевать, что это самое крутое утро в моей жизни. Мне нужно это исправить. — Индиго, проснись!

— Почему ты не можешь возвращаться домой тихо? Я сплю!

Я стучу в ее дверь.

— Инди, клянусь Богом, если ты не выйдешь, я сам войду в твою комнату.

— Так сделай это! Я сплю голой.

Ох.

Тяжелое дыхание не дает словам вырваться наружу. Я опираюсь руками по обе стороны от дверного косяка, когда этот образ вторгается в мое сознание. Ее, обнаженной. В моей квартире. В кровати, которую я ей купил. Жар странным образом смешивается с разочарованием, разливающимся по телу, и возбуждение такое внезапное и пьянящее, что у меня почти кружится голова от прилива крови к члену. Я не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз видел обнаженную женщину, но мое тело сердито напоминает, что это было чертовски давно, когда мой член слегка встает.

Отгоняя ее образ, я делаю глубокий вдох. Ее, скорее всего, безупречное обнаженное тело — последнее, о чем мне нужно думать.

Она открывает дверь, одетая в пижаму, пугая меня и вырывая из грез наяву.

— Я знала, что это сработает. Голая женщина в твоем доме — это практически твой самый большой страх, — она подныривает под мою руку и направляется на кухню. — Я знаю, что ты не просто так разбудил меня, раз не принес кофе.

— Что, черт возьми, случилось с моей квартирой?

— О чем ты говоришь? — она поворачивается ко мне спиной, когда включает кофеварку.

— Почему все твои вещи разбросаны повсюду?

— Потому что я здесь живу.

— У тебя есть спальня.

— У тебя тоже.

Боже, это все равно что разговаривать с ребенком.

— Оставляй свои вещи в своей комнате.

— Ты хочешь, чтобы я держала свою кофейную чашку в своей спальне? — она поднимает ее, стараясь не рассмеяться.

— Что ж… — я спотыкаюсь. — Ладно, кружку можешь оставить, но все остальное… мне нравится определенная атмосфере в квартире, Инди.

— То есть, скучная. Райан, твой дом был похож на тюремную камеру. Ему нужна была какая-то жизнь.

— У меня в гостиной стоит гребаное дерево!

— На самом деле, это фиговое растение с тонкими листьями, и оно здесь потому, что это окно выходит на восток, и сюда проникает идеальное количество света. Яркое, но не слишком прямое. У меня окно выходит на север. Там оно не будет процветать. Так что, может быть, ты мог бы сделать одолжение ради кислорода, который он обеспечивает, а?

Какого хрена?

— Что? — спрашивает она, ставя свой горячий кофе в холодильник остывать. — Я не какая-нибудь белокурая Барби без мозгов.

— Я этого не говорил.

— Тебе и не нужно было этого делать. Ошарашенное выражение, застывшее на твоем лице, сказало это за тебя. Большинство людей так думают, и, по-видимому, ты тоже.

Выражение моего лица смягчается. Я совсем так не думаю, но она великолепный человек, и я бы солгал, если бы сказал, что это не было первым, что я заметил.

— Я думал, тебе больше нравятся цветы, чем растения, — моя попытка сменить тон разговора далека от гладкости, но почему-то, несмотря на то, что именно она захватила мою квартиру, я единственный, кто чувствует себя плохо.

— Да, но цветы, как правило, требуют более тщательного ухода, и из-за того, что я часто езжу по работе, я не всегда могу за ними ухаживать.

Я чешу затылок.

— Я мог бы… помочь тебе ухаживать за ними.

Что я делаю? Я вытащил ее из постели, чтобы привести свою квартиру в нормальное состояние, а теперь прошу ее устроить еще больший беспорядок, предлагая поливать ее гребаные цветы?

Но мне нужна от нее услуга, и сегодня утром я облажался из-за своего недовольства.

— Ты бы правда сделал это? — она выпрямляется, когда ее осеняет проблеск надежды.

Вот черт. Я точно не могу взять свои слова обратно, когда она так выглядит.

— Конечно, — я пожимаю плечами.

— Спасибо тебе, Райан! У меня уже много лет не было возможности иметь дома свежие цветы. Я так взволнована! В нескольких кварталах отсюда есть очаровательный цветочный киоск. Я собираюсь пойти туда сегодня!

Я понял. Я умею читать между строк. Придурок, с которым она жила раньше, не предложил заботиться о них, пока она ездила по работе, так что у нее их не было.

К черту этого парня. Неверность помещает вас в главный список засранцев. Ты автоматически не подлежишь выходу из него. Вероятно, именно поэтому я делаю все, что никогда бы раньше не сделав, позволяя этой девушке жить в моем доме и делая ее жизнь максимально легкой.

То, через что она проходит, находит отклик во мне, и, если цветы сделают ее счастливой, что ж, тогда, я стану гребанным садовником.

Господи, как ей удалось уговорить меня согласиться на это?

— Тебе придется научить меня, что делать, — напоминаю я ей.

— Конечно, — она быстро кивает от волнения, перепрыгивая через кухонный островок, чтобы подойти ко мне. Она обвивает руки вокруг моей шеи, прижимаясь ко мне в объятиях.

Замерев, я стою, опустив руки по швам, в то время как она сжимает меня крепче, не позволяя мне выбраться. И я не уверен, что хочу этого. Ее объятия удивительно успокаивают, и нервозность, которую я испытывал из-за перемены в квартире, давно прошла. Ко мне давно никто не прикасался, и я знаю, что это платонические чувства и всего лишь объятия, но я забыл, как приятно чувствовать, когда женщина обнимает меня.

— Обними меня, Райан, — бормочет она мне в плечо.

Осторожно я прижимаю руки к ее спине, удивляясь, какая она хрупкая. Но, очевидно, этого недостаточно, потому что она продолжает обнимать меня, не позволяя этому закончиться прямо сейчас.

Прижимаюсь щекой к ее щеке, скользя по изгибу ее шеи, пока светлые волосы не окружают меня, как занавес. Мягкий тропический аромат, возможно, кокосовый, проникает в нос, и когда я вдыхаю его, мои руки скользят вокруг ее талии, притягивая ее ближе.

Я чувствую, как ее соски сморщиваются, прижимаясь к верхней части моего живота, и ее неожиданное возбуждение снова будоражит мое.

Инди высокая для девушки, метр семьдесят девять, если я угадал, и выпуклость в моих штанах находится в опасной близости к ее бедрам. Я знаю, что она это чувствует, но она не отстраняется.

Боже, я такой жалкий. Я так изголодался по женщине, что у меня встает от гребаных объятий.

— Как, черт возьми, ты заставила меня согласиться на это, когда я собирался попросить тебя убрать это безобразие из моей гостиной? — шепчу я ей на ухо.

Она отстраняется, и я мгновенно теряю связь.

— Это все мое очарование.

Хотел бы я не согласиться.

— Если ты хочешь, чтобы я опустила занавески, передвинула растения и постелила одеяло в своей комнате, я могу. Прошлой ночью я читала на диване и забыла убраться. Извини.

Она порхает по моей кухне, доставая из холодильника яйца и бекон, а также фруктовую смесь, которую я приготовил накануне вечером. Достав мою кружку из-под кофеварки, она протягивает ее мне, одаривая своей самой лучезарной улыбкой, как будто я только что не разбудил ее криком.

— Кстати, доброе утро.

— Ты ужасно жизнерадостна для то, кто утверждает, что не любит утро.

— Ну, если я позволю плохому настроению овладевать мной каждый раз, когда ты раздражаешь меня по утрам, я никогда больше не буду жизнерадостной, — она поворачивается обратно, разбивает несколько яиц на сковороду и выкладывает бекон на другую.

Присаживаясь за кухонный столик, я устраиваюсь поудобнее, пытаясь отодвинуть пульсирующую эрекцию, наблюдая за ней.

— Я думал, ты вегетарианка.

— Так и есть. Но я готовлю завтрак для тебя.

— Ты не обязана этого делать. Я разбудил тебя и накричал, — я провожу ладонью по лицу. — Я могу сам о себе позаботиться.

— Я в этом не сомневаюсь. Но мне нравится заботиться о людях. Это в некотором роде моя фишка, — она улыбается мне через плечо.

Черт, она хорошенькая.

Я сижу в тишине, попивая кофе, пока она готовит. Честно говоря, я хотел бы снова приготовить ей завтрак. В прошлый раз это, похоже, произвело на нее впечатление, и я получил удовольствие, увидев, как она с наслаждением ест мою еду.

— Занавески могут остаться. И растения, и подушки, и одеяло. Но ты должна убрать своих голых мужчин с моей книжной полки.

Ее спина вибрирует от смеха.

— Договорились. Хотя ты мог бы кое-чему научиться у моих книжных «бойфрендов». Но в тебе уже есть что-то задумчивое, таинственное.

— И потрясающе привлекательное, — добавляю я за нее.

Она ставит передо мной мой завтрак, на ее губах появляется понимающая улыбка.

— По мне так, ты хорош.

Инди садится рядом со мной, и я не собираюсь врать, это мило. Разделить с ней трапезу, провести вместе утро. Конечно, я бы, наверное, чувствовал себя так же, если бы ситуация была другой, но признаю, что приятно хоть раз вернуться к кому-то домой.

— Кстати, о парнях… — я начинаю с осторожности.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты уладил это со своим менеджером.

— Не совсем.

— Райан! — она разочарованно наклоняет голову и закатывает глаза, выглядя чертовски очаровательно.

— Он трижды заговаривал о тебе. Как будто он проверял меня, чтобы убедиться, что это правда.

— Потому что это ложь! — Инди прячет лицо в ладонях. — Это ужасная идея. Будет в десять раз хуже, когда он позже узнает, что ты ему солгал.

— Он ничего не узнает.

— О, неужели? — она снисходительно смеется. — Он один раз взглянет на нас вместе и поймет, что это ложь.

— Я хорош в том, чтобы разыгрывать спектакль на публике. Пожалуйста, Блу. Помоги мне с этим.

Она кладет в рот клубнику, и мое внимание падает на ее розовые губы.

— Для того, кто любит все контролировать, твоя мольба действительно звучит ужасно мило.

Я бросаю на нее многозначительный взгляд.

— Ты не можешь найти кого-нибудь другого в качестве своей фальшивой подружки, или вот тебе мысль, заведи настоящую!

— Я никому не доверяю и не хожу на свидания. И даже не предлагай мне притворяться, позволяя какой-то бедной девушке поверить, что это правда. Я не могу никого так обманывать. Но я не обманываю тебя, потому что мы, — я делаю жест между нами, — никогда не будет вместе.

— Спасибо, что внес ясность, — она переключает свое внимание. — Я не могу. Я работаю.

— У тебя не будет работы во время осеннего банкета. Все команды Чикаго играют дома.

— Я устроилась на вторую работу. Мне нужно работать по ночам.

— Вторая работа? Какая?

— Такси. Это прекрасно согласуется с моим расписанием полетов. Я могу работать, когда буду дома.

— Инди, нет… это… это может быть опасно.

— Все в порядке, — она закатывает глаза. — Мне нужен дополнительный заработок, и я могу всю ночь разговаривать с людьми в своей машине. Для меня это звучит как сбывшаяся мечта.

Я не могу сейчас вдаваться во все причины, по которым считаю это ужасной идеей, поэтому вместо этого предлагаю:

— Я заплачу тебе столько, сколько ты заработаешь за вечер.

Она усмехается.

— Я не позволю тебе платить мне за то, чтобы я была твоей парой. Я не эскортница. Господи, — она встает с табурета, оставляя меня.

Дерьмо. Это явно не стоило предлагать.

Схватив ее за запястье, я останавливаю ее, смягчая свой тон.

— Что я могу сделать?

— Ничего. Дело не в том, что я не хочу тебе помочь, я не могу. Помимо того, что тебе нужно будет работать, ты еще и знаменит, Райан. Охринеть как знаменит.

— И ты беспокоишься о том, что попадешь в заголовки газет, — конечно, так оно и есть. Она видела, через что прошла моя сестра в прошлом году.

— Нет. Совсем нет. Я думаю, это было бы забавно, но я только что рассталась с парнем, с которым была шесть лет. Если он узнает…

— Ну и что. Пусть он думает, что мы вместе. К черту его.

— Я не это имела в виду.

На мгновение воцаряется тишина, прежде чем ее взгляд опускается на мою руку, сжимающую ее запястье. С минуту она не двигается, и я ловлю себя на том, что пытаюсь собрать всю волю в кулак, чтобы не провести подушечкой большого пальца по ее мягкой коже.

Она отстраняется, и меня мгновенно переполняет сожаление. Какого хрена я делаю?

— Скоро свадьба моих друзей, и он тоже на ней будет, — она достает из холодильника открытку с пригласительным и передвигает ее по острову. — Мне нужно найти настоящую пару к предстоящей дате, а не быть чьей-то фальшивой девушкой. Я точно не могу появиться с тобой на фотографиях в сети, а потом пригласить случайного парня на эту свадьбу. Любой другой будет меркнуть на фоне суперзвезды НБА Райане Шее.

Я прижимаю руку к груди.

— Блу, ты мне льстишь.

— Я серьезно, Райан. Прямо сейчас я уже чувствую себя посмешищем в глазах своих друзей.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего, — она отворачивается, вешая открытку обратно на холодильник. — Послушай, я так облажалась с Алексом, что даже не могу думать о других отношениях прямо сейчас или, может даже, не в ближайшем будущем, и я не знаю, смогу ли притвориться твоей девушкой. Мне жаль, но я ничем не могу тебе помочь.

Я не знаю, что заставляет меня говорить это. Может быть, это из-за опущенных губ или печальных карих глаз, которые, боюсь, скоро начнут слезиться. Или, может быть, это мысль о том, что ее бывший считает, что он вышел победителем, но слова слетают с моих губ прежде, чем я успеваю все хорошенько обдумать.

— Когда свадьба?

— А что? — в ее тоне сквозит подозрение.

— Просто ответь на вопрос.

— Второго февраля.

Достав телефон, я проверяю свое расписание. Никаких игр, ни дома, ни в гостях. У меня есть тренировка, но я могу ее отменить.

— Я буду твоей парой на свадьбе.

Она делает паузу, прежде чем разразиться смехом, глубокий и неконтролируемый, исходящий из самой глубины ее души.

— Что тут смешного?

— Ты, — она делает глубокий вдох. — Это было забавно.

Я жду, пока она, черт возьми, успокоится.

— Я не шучу.

Ее улыбка легкомысленна и широка, такая, какую невозможно стереть с лица после приступа искреннего смеха.

— Да неужели.

— Возьми выходной. Будь моей парой на осеннем банкете, а я буду твоей на свадьбе. Старайся изо всех сил притворяться. Таким образом, это соглашение будет взаимовыгодным. Если твой маленький засранец бывший придет с парой, я ни за что на свете не отпущу тебя одну.

Ее улыбка исчезает, когда ее осеняет осознание.

— Ты сейчас говоришь серьезно. Райан, одно дело лгать своему менеджеру, но совершенно другое — лгать своим друзьям детства. Они слишком хорошо меня знают. Они поймут, что мы притворяемся.

— Что ж, тогда, похоже, нам придется попрактиковаться. Если все пойдет хорошо, Рон и Кэролайн Морган пригласят нас на семейный ужин.

В состоянии недоверия Инди плюхается обратно на свой стул рядом со мной.

— Ты серьезно?

— Смертельно.

Она сидит, приоткрыв розовые губки и вытаращив глаза. Я практически вижу, как крутятся колесики в этой копне светлых волос.

— Есть шанс, что, черт возьми, как бы его ни звали, он баскетбольный фанат?

— Алекс — да. Он и его друзья — большие поклонники баскетбола. Он чуть с ума не сошел, когда узнал, что я дружу с твоей сестрой.

Как правило, я презираю саму мысль о том, что кто-то может подумать, что Стиви — это путь ко мне. Моя карьера значительно усложнила жизнь и дружбу моей сестры, пока она не встретила блондиночку, сидящую рядом со мной, которой наплевать на мою работу. Но знание того, что бывший Инди — мой поклонник, сделает историю с фальшивым бойфрендом еще более приятной.

— Сотри эту озорную ухмылку со своего лица, — она игриво кивает на меня.

— Я не могу. Это будет весело.

Она пытается скрыть улыбку, закатывая глаза, но я знаю, что поймал ее.

— Инди, пожалуйста. Ты потрешь мне спинку, я потру…

— Фу. Не говори так.

— Ладно. Ты окажешь мне услугу, я окажу ее тебе. Я буду лучшим фальшивым парнем, который у тебя когда-либо был.

— Моим единственным и неповторимым.

— Итак, это означает «да»?

— Возможно, — она делает паузу, проводя кончиками пальцев по виску. — Я пойду с тобой на этот банкет для пробы. А дальше посмотрим, как будем действовать.

— Договорились.

— Но нам нужны некоторые правила.

— Например?

— Например, то, что мы будем делать, когда ты неизбежно влюбишься в меня. Брошу ли я тебя или буду играть на твоих чувствах влюбленности?

Из меня вырывается смешок.

— Тебе не нужно беспокоиться об этом. Я не влюблюсь в тебя.

Она драматично вздыхает.

— Все так говорят.

— Значит, все улажено. Ты моя ненастоящая девушка.

— Не так быстро. Если я все же решусь пригласить тебя на эту свадьбу, мне нужно сначала превратить тебя в одного из моих книжных бойфрендов.

Я удивленно приподнимаю бровь.

— О, да ладно тебе. Если мы собираемся играть, то можем пойти ва-банк. Ты знаешь, как раздувать ноздри от гнева?

Мой завтрак едва не вышел наружу.

— Что?

— Если ты увидишь меня в другом конце комнаты, разговаривающей с другим мужчиной, мне нужно, чтобы ты пристально посмотрел на меня, а затем раздул ноздри. Или заскрежещи зубами и подергивай челюстью.

— Блу…

— Ты умеешь рычать?

— Что?

— Я не знаю, как это должно быть в реальности, но каждый из моих книжных бойфрендов обожает рычать. О! А ты можешь сделать темный взгляд?

— Темный взгляд?

— Да. Когда ты притворяешься, что злишься, или возбужден, можешь сделать темный взгляд?

— Нет, я, блядь, не могу сделать темный взгляд. Что, черт возьми, ты читаешь?

— Не кричи на мои книги. Ты мог бы кое-чему у них поучиться. И они гораздо интереснее, чем твои книги про мазохизм.

Я не могу сдержать смех.

— Ты думаешь, что читать книги про то, как стать лучше — это форма причинения себе боли?

Она поворачивается ко мне.

— Совершенно верно. Кому-то действительно нравится читать о подобное?

— Не кричи на мои книги по самосовершенствованию, — ёрничаю я.

— Мои книги могут легко посоревноваться с твоими, — я удостаиваю ее еще одним многозначительным взглядом. — Ладно, ладно, — она поднимает руки в знак капитуляции. — Но, если ты когда-нибудь захочешь узнать, как заставить женщину кончить три раза за одну главу, я тебе помогу.

Прошло много времени, но заставить женщину кончить никогда не было проблемой.

Она еще раз обходит остров и достает из ящика блокнот и ручку.

— Мы составляем список. Список правил. Для тебя. Если ты сможешь его соблюдать, я возьму тебя на свадьбу, — она говорит так же, как пишет. — Книга «Руководство для бойфренда».

— Я не настолько плох, чтобы мне понадобился гребаный список, чтобы быть сносным парнем.

Она игнорирует меня, продолжая выводить столбик цифр в левой части блокнота.

— Ладно. Тогда я тоже составлю свой список.

— Я? — она недоверчиво смеется. — Я была в отношениях практически всю свою жизнь. Думаю, я с этим справлюсь.

— Да, но ты знаешь, как быть одной?

Ее лицо вытягивается.

— Что?

— Когда ты в последний раз была одна, и тебе больше не о ком было заботиться?

— Какое это имеет значение?

— Я не осуждаю. Я просто спрашиваю. Когда тебе в последний раз приходилось думать только о себе?

— Это не имеет никакого отношения к нашему соглашению.

Обычно уверенное поведение Инди изменилось, показав ее уязвимость. Она отводит от меня взгляд, карие глаза бегают по стене, когда она избегает моего вопроса.

— Инд…

— Никогда. Ясно? Я никогда не была одна.

Я так и думал. Между ее постоянным желанием быть в компании и ее долгосрочными отношениями, которые больше похожи на отношения длиною в жизнь, а не только на те шесть лет, что они были официальными.

Я нетерпеливо протягиваю руку, и она неохотно вкладывает в нее листок бумаги и ручку.

— Я тоже составляю для тебя список.

Я неторопливо пишу заголовок, и, наконец, мягкая улыбка появляется на губах моей соседки.

— Независимая женщина 101, — она вопросительно приподнимает бровь.

— Ты же знаешь, как сильно я люблю свои книги по самосовершенствованию.

Она немного расслабляется, что снимает напряжение вокруг нас.

— Ты можешь научить меня, как быть с кем-то, а я научу тебя, как быть одной. Или, по крайней мере, как поставить себя на первое место.

— Хорошо, — наконец соглашается она. — Это кажется справедливым.

Мы молча составляем свои списки друг для друга.

Мой довольно прост — выполняй повседневные задачи в одиночку. Сходи куда-нибудь поужинать одна. Сходи на фильм, который давно хотела посмотреть одна. Сходи в продуктовый магазин и купи то, что хочешь. Спи, не укладывая подушки на другую сторону матраса, чтобы обмануть себя и заставить думать, что ты спишь не одна.

Последнее может вывести ее из себя, когда она поймет, что я заметил это сегодня утром, когда она открывала дверь своей спальни, но, возможно, это пойдет ей на пользу.

— Сделано, — она с гордостью просматривает свой список.

Я передвигаю свой по кухонному островку, меняясь с ее.

Список Инди начинается довольно скромно и разумно: потанцевать вместе медленный танец, освоиться с непринужденными прикосновениями, запланировать свидание, которое завершится на публике — написано в скобках.

— Скобки так необходимы?

— Да. Зная тебя, ты бы запланировал свидание за ужином на этом самом кухонном островке, чтобы мы не выходили из дома.

Ладно, значит, она знает меня немного лучше, чем я предполагал. Я возвращаюсь к своему списку — проявить немного ревности.

У меня есть сильное подозрение, что проблема не в том, чтобы демонстрировать ревность, а в том, чтобы держать это в секрете.

Последний и завершающий пункт в списке — поцелуй.

— Инди, последний…

— Это не подлежит обсуждению. Я не пойду с тобой на свадьбу, если ты ни разу не прикоснешься ко мне и не поцелуешь. Мне все равно, это может быть просто поцелуй в губы, но все это будет неправдоподобно без маленького проявления чувств на публике.

Я качаю головой.

— Мне некомфортно проявлять чувства на паблике, тем более притворяясь.

— Райан, это всего лишь поцелуй. Он ничего не значит.

— Для меня значит. Я не смогу разыгрывать близость.

Это чертовски неловко — двадцатисемилетний мужчина отказывает сногсшибательной женщине в поцелуе, о котором она просит. Но я не могу делать это напоказ. Я не такой.

— Ладно, — мягко соглашается она. — Никаких поцелуев.

Я разрываю зрительный контакт, не в силах смотреть на нее.

— Спасибо.

Она прочищает горло.

— Откуда ты узнал о подушках?

Подняв взгляд, я обнаруживаю, что Инди уставилась на список, который я ей составил.

Указывая большим пальцем через плечо в сторону ее комнаты, говорю ей:

— Я видел твою кровать.

— Я не спала одна уже шесть лет. Мне нелегко приходится в пустой постели. Тоже самое я делаю в отелях.

— Я вычеркну этот пункт, — я протягиваю руку, пытаясь забрать свой список обратно.

— Нет, — она держит листок вне пределов моей досягаемости. — Ты прав. Мне нужно справиться с этим. Теперь мне придется спать в одиночестве. Я должна привыкнуть к этому без необходимости делать стену из подушек, чтобы обмануть саму себя.

Она берет оба наших списка и вешает их на холодильник, рядом с нашим договором аренды. Три бумаги, исписанные от руки, являются самым странным проявлением наших причудливых отношений.

Склонив голову набок, она разглядывает их.

— Предупреждаю, Шей, я дорого тебе обойдусь. Даже если это фальшивые отношения. Я ничего не могу с собой поделать.

— Тогда, думаю, хорошо, что у меня есть деньги.

Она игриво хлопает по столешнице.

— А вот это мне нравится слышать!

Я беру ее пустую тарелку вместе со своей и начинаю мыть их в раковине.

— Ты когда-нибудь оставляешь посуду на минутку грязной? Тебе не обязательно мыть ее сразу после того, как закончил есть. Расслабься, Райан, это нормально.

— Мне нравится организованное пространство.

— Браво, Шерлок, — какое-то время она молчит, и я чувствую, что она наблюдает за мной. — Почему ты не ходишь на свидания? Ты мог бы заполучить любую девушку, какую захочешь. Ты привлекательный и сексуальный. К тому же ты готовишь и убираешь.

Опешив, я замираю с тарелкой в руке, по которой льется вода. Инди всегда прямо говорила, что именно чувствует ко мне, но услышать, что она считает меня сексуальным, — совсем другое дело. Словно из-за того, что мы начинаем узнавать друг друга и живем вместе, слова приобретают больший вес. А, возможно, это из-за того, что я переоцениваю девушку, сидящую напротив кухонного островка, чье общество мне, возможно, нравится больше, чем я показываю.

— У меня сейчас нет времени. У меня есть более важные дела, которые нужно сделать в первую очередь.

— Значит, рано или поздно ты начнешь ходить на свидания?

— Может быть, после того, как уйду из спорта. Не знаю. Я не слишком много думал об этом.

Ложь. Наглая ложь. Я обдумывал это решение в течение многих лет. Если я когда-нибудь снова откроюсь другому человеку, то это будет намного позже. Это случится тогда, когда я стану всего лишь сноской в учебниках истории. Это произойдет, как только я смогу выйти из своего дома и не чувствовать себя животным на выставке в зоопарке. Когда я перестану доверять кому-то, кроме себя.

Но это в том случае, если я снова откроюсь.

— Надеюсь, когда-нибудь ты решишься на это, — мягко говорит она. — У тебя доброе сердце. Ты можешь сделать другого человека счастливым. Я точно могу сказать это.

Недоверчивая часть меня кричит от скрытого смысла ее слов. Не из-за того, сколько денег ты зарабатываешь. Или ты настолько известен, что любая девушка хотела бы быть с тобой. Но есть что-то такое в доброй улыбке Инди, когда она наблюдает, как я мою посуду, что заставляет меня поверить своей интуиции. Она имеет в виду, что я, как мужчина, как обычный человек, могу сделать кого-то счастливым, и я долгое время не позволял этой мысли вторгаться в свой разум.