Клетка. Жена монстра

Глава 16. Мирон. Запретный плод.

Прошлое. Четыре года назад.

« Твой выбор - твой компас, и укажет он либо на гавань, либо на рифы ».

Ее губы — сладкий нектар, который я готов пить вечно. Ее тело — огонь, который обжигает меня изнутри. Мне все равно, что будет потом. Мне нужна она. Прямо сейчас.

Ее руки судорожно сжимают мои плечи. Я чувствую, как ее сердце бешено колотится в груди. Мое — тоже. Эта гребаная химия между нами… Она сильнее любого здравого смысла. Как бы Анжи не упрямилась и не вбивала себе в голову обратное, она знает правду.

Она стонет тихо, прикусывая мне губу, когда я целую ее. На вкус — как грех. Сладкий, запретный грех, от которого невозможно оторваться.

Анжелика останавливает такой возбуждающий поцелуй, отрывая свои мягкие нежные губы и неловко на меня поглядывает. Не понимаю, почему она отстраняется…

— Мирон, не надо… у меня месячные, — шепчет она. Ее щеки пылают, но в глазах ярко выраженные тревога и желание.

Черт, как же я люблю ее смущение.

— Придется тебе потерпеть… – отвечаю низким обволакивающим тоном, притягивая ее обратно. Я не собираюсь обламывать себе кайф. – Ты сводишь меня с ума…

Она смотрит на меня, во взгляде – гремучая смесь удивления и вожделения. Похоже, ей это интересно, но она колеблется и от этого становится лишь сексуальнее, еще желаннее…

Если она начнет протестовать, просто придавлю ее и возьму...

— Ты серьезно?

— Как никогда, – впиваюсь в ее губы, настойчиво размыкая их языком.

Срываю с нее футболку, бросая на пол, словно вражеский флаг. Ее грудь — высокая, упругая, зовущая. Спускаюсь поцелуями ниже, к ее животу, прижимаюсь щекой к ее бедрам.

Она стонет, извивается в моих руках, упирается ладонями в мои плечи, хотя еще недавно пыталась убить меня.

— Мирон… пожалуйста… — Анжелика закидывает голову от наслаждения.

— Что «пожалуйста»? — снова медленно поднимаюсь к ее лицу и шепчу на ухо, кусая мочку. — Трахнуть тебя?

— Да… — выдыхает она, закрывая глаза.

Заваливаю ее на кровать, Анжелика сжимает мои плечи, плавно перемещая ладони по груди и прессу, добирается до молнии… Покажи, мне детка, как ты меня хочешь.

Анжелика дергает ширинку и ныряет пальцами за пояс джинсов, отодвигая боксеры, делает мне приятно своими горячими пальчиками, массируя мой аппарат... Но я уже так хочу ее, что прелюдии сейчас не в тему.

Я не теряюсь — стягиваю с нее шорты вместе с трусиками. Теперь она полностью обнажена. Богиня. Моя богиня.

Эта девчонка, она словно наркотик. Стоит только прикоснуться — и пропал. Готов на все, лишь бы снова ощутить ее рядом.

Она смотрит на меня снизу вверх — ей страшно и интересно, обожаю подобный взгляд.

Отстраняюсь на мгновение, чтобы расстаться с ненужной одеждой. Анжелика жадно рассматривает мое тело. И мне льстит ее интерес.

Ложусь на нее сверху. Начинаю целовать ее, ласкать. Ее отзывчивое тело откликается на каждое мое прикосновение легкой дрожью. Она стонет, извивается, смущенно пробегается коготками по моей спине.

Я медленно опускаюсь ниже. Дохожу до ее бедер, чувствую… ее. Ее кровь. Запах полностью затуманивает разум, я словно превращаюсь в доисторического хищника, которым движет лишь одно яростное неудержимое желание — взять!

И как, блядь, это заводит…

Хочу ее, сейчас же! Глаза горят, кожа пылает. Анжелика стонет, но не сопротивляется. Ей тоже это нужно. Как воздух. Бесцеремонно тяну за тонкий конец нитки между ее ног, извлекаю содержимое – детка краснеет пуще прежнего, стыдливо прикусывает нижнюю губу и отводит взгляд...

Поднимаюсь выше, к шее, оставляю засосы, метки, доказывая, что она моя. Только моя. Хочу растерзать, поиметь, выебать ее до потери пульса…

Она извивается, прикрывая веки. Ее руки блуждают по моему телу, царапают, ласкают. Ладони прижимаются к моей горячей груди, она искренне смотрит мне прямо в глаза, и за этот момент я готов многое отдать.

Ее прикосновения — как электрические разряды. Мое тело дрожит, пульсирует, разгоняя кровь в жилах до невероятных значений.

Вхожу в нее. Анжелика вздрагивает, широко распахивая глаза, смотрит, будто я только что пронзил ее клинком.

Моя крыша окончательно улетает в космос. Скользко, приятно, горячо… Продвигаюсь медленно, ритмично, не хочу ее внезапно спугнуть, иначе точно придется взять свое силой... Анжелика отвечает мне, вздрагивая, но подстраиваясь под мой ритм. Через минуту — отдается полностью. Начинаем двигаться в бешеном ритме. Наши тела — одно целое. Огонь, страсть, безумие...

— Сегодня я выебу тебя, как никогда, — шепчу ей на ухо грязные слова. Меня это заводит. И ее тоже. Нам плевать на приличия. Нам нужен только секс. Жесткий, животный, безжалостный... Настоящий. Я покажу ей, как я люблю, и она будет хотеть этого снова и снова.

Запах крови одурманивает – я ебу ее настолько яростно, что сам от себя в ахуе. Не останавливаюсь, впиваюсь пальцами в нежную кожу. Я готов доставить нам немыслимое удовольствие, а потом ее разорвать. Она кричит, пытается сопротивляться, мешает мне своим коленом — властно отвожу его в сторону и прижимаю ладонью. Паниковать теперь слишком поздно... Анжелика чувствует, что сейчас она вся в моей власти, и я сделаю то, чего так хочу, и мне нет дела, нравится ей или нет. Сегодня будет так.

Сейчас ей хорошо, я вижу. Ей нравится подчиняться. Смирение в ее глазах — мой самый сильный афродизиак.

Когда стоны Анжелики становятся громче, бесцеремонно опускаю ладонь на ее губы и прижимаю, с наслаждением впиваясь взглядом в ее небесные глаза, обреченные, но такие довольные...

Мы на грани. Удовольствие взрывается во мне, словно сверхновая, разбрасывая тысячи искр по всему телу, разум застилает дичайшая похоть. Анжелику тоже. Она впивается зубами мне в ладонь, в ее стоне — одержимость. Отчетливо звучит мое имя – словно неосознанно произнесенная молитва, вырванная из самых глубин ее души.

Мы кончаем одновременно, содрогаясь в едином удовольствии.

Лежим, тяжело дыша, прижавшись друг к другу. Мое тело покрыто каплями пота и кровью.

Мне хорошо. Мне чертовски хорошо.

Где-то в глубине осознаю, что это мое место силы. В ее объятиях. Рядом с ней. С этой девчонкой, которая перевернула всю мою жизнь с ног на голову. С самого первого взгляда на нее много лет назад, когда был обычным мальчишкой.

С ней я чувствую себя живым. С ней я готов на все.

— Ты сумасшедший, — шепчет Анжелика, уткнувшись лицом в мою грудь, позволяя ощутить свое неровное жаркое дыхание.

— Но ты же любишь меня таким... — отвечаю, пронзая ее взглядом.

Она молчит. Кажется, я сломал этим вопросом психику моей девочки. Но все равно я знаю ответ. Она любит меня, несмотря ни на что.

Мы заходим в душ, и я понимаю, насколько сильно я устал. Надо завалиться спать. Все дела — завтра.

Вытираю влажное тело, лениво заматываю полотенце на бедрах и вижу Анжелику, стоящую перед раковиной с маленьким… тампоном?

Наблюдаю, как она скручивает гладкую поверхность и откладывает в сторону обертку, смотрит на себя в зеркало удовлетворенным загадочным взглядом. Внезапно перехватываю ее запястье и забираю эту штуку. Становлюсь за ее спиной. Она все еще не понимает, что происходит и настороженно смотрит мне в глаза через зеркало, приоткрыв рот…

Я разглядываю засосы на ее шее и теле — выглядят божественно, кладу ладонь на ее талию, а другую руку опускаю вниз, вынуждая Анжелику раздвинуть ноги шире. Даже до конца не осознаю причину, по которой я хочу сделать это сам. Наверное, мне просто сейчас это нужно. Нежно ввожу тампон внутрь нее, Анжелика в шоке от моего действия, слегка прикрывает глаза. Я не тороплюсь вытаскивать палец, замираю в настолько интимном действии… Детка сглатывает и сексуально приоткрывает ротик.

Целую ее в висок, ухожу в комнату и достаю из шкафчика ее таблетки.

Она смеряет меня гневным взглядом, но, ничего не сказав, наливает в стакан воды из графина и выпивает капсулу.

— Очень удобно, правда? Выключать меня по первому твоему желанию?

— Да, благослови бог того, кто придумал эти таблетки.

Подхожу ближе, глажу ее, как котенка, за ухом. Нет, она снова смотрит на меня, как на исчадие ада. Насильно прижимаю ее к своему плечу щекой, пытаюсь быть… нежным.

Через пятнадцать минут она отрубается, а я иду за чашкой кофе на кухню. В общаке остались деньги, которые надо раскидать. Доделаю и упаду на кровать.

Едва успеваю обжечься кофе — звонок от неизвестного номера.

— Да, — совсем устало отвечаю.

— Мирон, надо вернуться в гаражи, у нас там небольшая проблема. Ты прости, что так.

— Никос, иди в жопу. Я только оттуда.

Никос смеется.

— Мирон, я правда в шоке.

— Не здесь, подожди.

Я поднимаюсь в свой кабинет и сажусь за стол.

— Говори.

— Мирон, партия крупная, надо все сбывать к чертовой матери, покупателей тьма, это бабки — я не могу их упустить. Ты — моя правая рука. Выручай, брат. Знаешь, я в долгу не останусь.

— Как мне надоело следить за тем, как нелегалы фасуют это дерьмо. Пусть Бодя займется.

— Он долбоеб, ты же знаешь. Если бы не уважение к его матери — я бы давно пнул его.

Я ухмыляюсь.

— Ладно. Сейчас буду. Но в последний раз.

— Можешь проверить счет, я закинул тебе бонус за неудобства. И... Мирон, через месяц надо будет повторить.

— Нет, это было рискованно. Отец может узнать, на таможне могут не пропустить, а если пороются — всем пизда и мне в том числе. Между деньгами и своей жопой — я выберу осторожность, Никос.

— Ладно, поговорим потом.

Завершаю разговор и выдыхаю. Слышу какой-то звук за спиной. Поворачиваюсь — за шторкой прячется Анжи.

Ничего не понимаю, она должна спать крепким сном младенца. Я лично уложил ее десять минут назад!

— Ты что тут делаешь?! — подскакиваю, будто окатили холодной водой.

— За ключами пришла, ты же их здесь прячешь! Но уже неважно! Ты опять занимаешься своими делами с Никосом! Так еще и отца можешь подставить!

— Не твое дело, — рычу в ответ. — Закрой рот, ты слишком громкая.

Я просто вне себя от злости! У нее определенно талант оказываться не в том месте и не в то время!

— Это он! — подходит ближе и аж искры летят из злых глаз. — Он хотел убить нас, подрезав на трассе!

— Это был не Никос, — говорю, стараясь отвечать спокойно и не слишком громко. — Никос не причастен к аварии.

— Ненавижу тебя! Лжец!

— Я ни в чем тебе не врал!

Она снова начинает меня обвинять, что-то кричать, но я уже порядком вымотался и не намерен это все слушать.

Ярость застилает глаза. Я рывком хватаю ее за руку и, сдерживая силу, перекидываю спиной на свой рабочий стол. В гневе скидываю на пол ноутбук, за ним – ручки, блокноты, всякая канцелярская хрень. Мне плевать. Сейчас важна только она.

Анжелика вздрагивает от удара, но не кричит. Только смотрит на меня испуганными глазами.

— Какого черта ты не спишь?! — рычу я. Руки скользят по ее груди и подбираются к шее, сжимаясь в удушающей хватке. Не сильно, просто чтобы знала, кто здесь главный.

— Я тебе снотворное дал! Что за херня?!

Колени упираются в стол, я нависаю над ней, как хищник над добычей: близко, неотвратимо приближая час расправы. Смотрю на нее беспощадным взглядом, на этот раз она не отвертится.

— Я жду, принцесса. Или я найду другой способ заставить тебя говорить. Знаешь, пытки бывают разные. Некоторые — даже приятные. Но тебе не понравится, если я перейду к тем, что приносят боль. Я могу быть очень, очень плохим, когда меня злят, — я демонстративно облизываюсь, разглядывая ее лицо словно в первый раз.

Чувствую, как ее пульс учащается под моими пальцами. Вижу страх в ее глазах. Но есть еще что-то… вызов? Какое-то коварство?

— Ты мне дал не снотворное, — шепчет она, с трудом выговаривая слова.

Ухмыляюсь. Думает, меня на понт взять?

— А что, по-твоему, я тебе дал, Анжи? — сжимаю пальцы сильнее, заставляя ее приподнять подбородок выше.

— Не у тебя одного в этом доме есть тайны, Мирон, — отвечает она, глядя с превосходством мне в глаза. Первый раз набоюдаю такой крышесносный взгляд. — И это были не совсем таблетки.

Отпускаю ее.

Она молчит, не двигается, словно ждет разрешения. Потом поднимается, опираясь на локти.

— Ты снова связался с Никосом, несмотря на то, что он хотел нас убить!

Глаза на мокром месте, еще немного и разрыдается.

— Это не он.

— И кто тогда?! Опять не скажешь мне?! Тогда с хера я должна тебе верить?!

— Калмыкин и один из твоих Ромео — Горбушев.

— Это невозможно… — шепчет она, сползая со стола. — Ты… ты лжешь!

— Я не лгу, Анжелика! — говорю я. — Я мог промолчать, но никогда не лгал тебе о таких вещах. Ты спросила — я ответил!

Тишина. Она смотрит на меня.

— Это… это значит… — ее голос дрожит. — Это значит, что Никос ни при чем? Это все Дима и Калмыкин… опять!

Киваю.

— Именно так.

Она падает на колени, закрывает лицо руками и начинает рыдать.

— Они доберутся до меня! Я больше не хочу к ним!

Внутри меня все переворачивается. Я не знаю, что делать. Мне никогда не приходилось видеть ее такой. Всегда сильная, независимая… а сейчас такая беззащитная.

Я хочу подойти к ней, обнять ее, утешить. Нет, я сделаю только хуже. Она оттолкнет меня. Не хочу снова разглядеть в ее глазах презрение.

Смотрю на нее, на ее дрожащие плечи, на растерянное бледное лицо.

Что я чувствую к ней? Ярость? Да. Вожделение? Конечно. Но сейчас… Сейчас я чувствую только боль. Ее боль.

— Я уже решил дела с Горбушевым, — отвечаю ровно и уверенно. — Он больше не доставит нам проблем.

Она поднимает голову, смотрит на меня. В ее глазах — смятение, непонимание, страх.

Подхожу к ней, опускаюсь на колени рядом. Боюсь коснуться ее.

Тяну руку, касаюсь ее плеча. Она вздрагивает, но не отстраняется.

— Не переживай, Анжи, — шепчу я ей. — Тебя никто не тронет.

Притягиваю ее к себе, обнимаю. Она прижимается ко мне, рыдает у меня на плече.

Обнимаю ее крепче, чувствую ее тепло, ее запах.

Вот она — моя слабость. Но, черт возьми, она стоит того.

Анжелика спускается перекусить, я прохожу в нашу комнату и беру пузырек с ее капсулами. Внимательно разглядываю одну и кладу в рот.

Конфета.

Хитрая девчонка.

Детка обманула меня.

Блядь! Она теперь знает, что я продолжаю дела с Никосом — а это огромная, мать ее, проблема.

Накидываю куртку, беру ключи от тачки и спускаюсь вниз. Спиной ощущаю ее тяжелый неодобрительный взгляд. Поворачиваюсь — выглядывает из-за угла.

— Что ты хочешь сказать, Анжи? Что я глупец? Что я безрассуден? Давай, детка. Только быстро.

Молчит. Такая загадочная. Впервые замечаю во взгляде какое-то осознанное понимание.

— Нет, — наконец подходит ближе. — Это твои дела. Просто сделай так, чтобы меня это не касалось.

Собирается уходить, но я придерживаю ее за руку. Хочу что-то сказать, наверное, но я не красноречив.

Она чего-то ждет, в прекрасных глазах застыл немой вопрос.

И я снова хочу ее…

Достаю из кармана ключи от ее «Бэхи» и кладу на комод.

— Не жди, буду поздно, — получается грубо, будто я не рад ее вниманию, черт.

Сажусь в машину, только дал по газам — входящий звонок, Сеня.

— Что хотел? — спрашиваю устало, уже жалею, что не смог отказать Никосу.

— Брат, погнали отдохнем, Глеб приглашает в свой массажный салон, сказал, что подгонит классных девочек. Мне одному неудобно, а с тобой в самый раз. Даже можешь не ебать их, я сам справлюсь, просто составь компанию...

— Не получится, я гоню в гаражи.

— Какого хера? Мы с Толяном там все разрулили.

— Никос хочет ускориться. Опережаем график.

— Бля... ну херово.

— Что? — тру уставшие глаза, пока ожидаю зеленый сигнал светофора.

— Надо идти по графику. Стоит отклониться в одну из сторон — все пойдет по пизде, печенкой чувствую.

— Ой, бля, избавь от этих предсказаний. Единственное, что всегда идет по пизде — мои отношения с Анжеликой.

Сеня ржет в голос.

— Да, это карма тебе за ее дом.

— Ладно, братан, завтра точно не звони, буду отсыпаться. Поговорим на неделе.

— Лады.

Через сорок минут почти на автомате доезжаю до места. Если я не залью в себя литр кофе, то завалюсь спать в эти коробки.

Через пару часов проклятой возни выхожу покурить и не успеваю достать чертову пачку.

— Внимание! Работает СОБР!

Вот это дерьмо!

Все вокруг — с оружием, как будто мы тут террористов ловим. Меня скручивают, бьют по голове для профилактики. Ух ты, как оперативно. Засовывают в машину, темнота — и я уже в полицейском участке.

Следом — допрос.

Нахожусь в проклятой душной комнате, свет бьет прямо в глаза. Напротив — девка-следователь. Симпатичная. Высокая, стройная, в форме, смотрит так, будто хочет меня сожрать.

Интересно.

— Мирон Андреевич Романов, — медленно смакует мое имя, — вы знаете, что вы задержаны по подозрению в незаконном обороте наркотических средств и организацию незаконной миграции?

— Я просто мимо проходил, — отвечаю я, ухмыляясь. — Зашел, так сказать, взглянуть, что происходит.

Она смотрит на меня с недоверием, конечно, но в ее глазах мелькает какой-то интерес.

— Вы — владелец этого «предприятия»?

— Я — инвестор, — поправляю я. — Но я не инвестирую в то дерьмо, про которое ты мне говоришь.

— У нас есть все доказательства вашей причастности.

— Какие? — спрашиваю я, закидывая ногу на ногу. — Я же … ангел во плоти.

Она приподнимает бровь.

— У нас есть свидетели.

— Свидетели… — протягиваю я. — Это всегда интересно. Значит, кто-то решил сдать своих друзей? Мерзко. Но, в принципе, ожидаемо.

Начинаю медленно, но уверенно уводить ее в сторону.

— Мирон Андреевич, прекратите лгать, — говорит она. — У вас нет шансов. Не в этот раз. Если пойдете на сделку со следствием — скостите себе срок.

Она раскладывает на столе фотки с какой-то слежки. Я, Никос, ресторан, гараж, мигранты… Горбушев?! Не может быть, мы прибрали за собой.

— И что ты хочешь этим сказать? Что я фотогеничен? — понижаю голос и это вовсе не специально.

— Нет. На этих фото вы и Николай Прудников, также известный в определенных кругах, как Никос.

— Да неужели? — усмехаюсь я. — Я думал, что он обычный официант…

Она хмурится, но я вижу, как у нее блестят глаза.

— Этот человек занимается распространением запрещенных наркотических вещей на территории страны. И нам интересно знать, каким образом он реализует все это?

— Детка, нашла бы себе нормальную работу, например, на шесте прыгать.

— Полагаю, что ты мне комплимент делаешь? — спрашивает она, чуть смягчая тон.

— Я что по-твоему слепой? — отвечаю, подмигивая. — Ты — огонь. А я люблю играть с огнем.

— Вы будете сотрудничать со следствием? — спрашивает она, делая вид, что не заметила моего флирта, снова переходит на официальный тон.

— А что я получу взамен? — спрашиваю я. — Секс?

Она смеется.

— Это по-твоему смешно?

— А я и не шучу, — отвечаю я, не разу не улыбаясь. — Все серьезно. Я люблю все красивое, а ты, поверь, очень привлекательна.

Она смотрит на меня, колеблется.

— Ты же понимаешь, что тебе грозит большой срок?

— Понимаю, — отвечаю я. — Но я же не глупый. Я знаю, как себя вести. Например, я требую адвоката.

Допрос длится несколько часов. Я держусь. Не сдаюсь. Улыбаюсь, флиртую, вывожу ее из себя.

Но в конце концов, она сдается.

— Вы задержаны, — говорит красотка.

Двое сотрудников подходят ко мне, надевают наручники.

Черт! Кажется, влип.

— Что ж, — говорю я, улыбаясь ей в последний раз. — Было приятно познакомиться. Жаль, что так быстро расстаемся.

Она молчит.

Меня выводят из комнаты. Я иду, задрав голову. Знаю, что это еще не конец. Я найду способ выбраться из этой передряги. А сейчас, хотя бы высплюсь...