Клетка. Жена монстра

Глава 25. Мирон. Неожиданный союзник

Почти месяц я не интересуюсь отцовским бизнесом, все полномочия есть у его заместителя, и подписи Анжелики хватит. Мне больше не интересно. Я, кажется, проиграл войну. И не только ее. Я проиграл свою жизнь.

Я не приехал на похороны отца. Мне было тяжело представить себя там. Не оправдал его надежд, потому что не разделял его интересы. Не поддержал мать в трудную минуту, потому что — плохой сын.

Если б отец мог — прогнал бы меня даже с собственных похорон, поэтому я и не пошел.

Месяц не видел Анжелику — и не тянет. Она в объятьях этого придурка. Придурка, который отнял у меня все. И я уверен, что сейчас он намеренно гробит наш семейный бизнес.

И виноват в этом только я.

Часы тикают — я бездействую, чертов слабак.

Отец часто винил меня в том, что я не довожу дела до конца. И он был чертовски прав. Добей я тогда Иванова — не знал бы проблем. Но… тогда я бы просто потерял Анжелику. Тот дождливый вечер и ее заплаканные глаза, полные надежды, хотя она не знала жив он или нет. Но я знал, что он жив. И, если бы я тогда не вызвал скорую, — она возненавидела бы меня навсегда за его смерть.

Гори оно все огнем!

Захожу в клуб, направляюсь к стойке. Все, что я сейчас хочу — это вычеркнуть себя из списка живых, хотя бы на пару часов. И этот клуб — идеальное место для самоуничтожения. Смесь вкусного алкоголя и потерянных надежд. Добро пожаловать. Чувствую себя здесь, как дома, а главное — всегда желанным.

— Виски.

Бармен быстро исполняет мой заказ. Алкоголь привычно обжигает горло. Повторяю.

Глаза сами находят очередную жертву и… даже не одну. Подхожу к двум скромным подружкам возле стойки, которые смакуют коктейли. Фигурки — ничего, сгодятся на одну ночь, глазки горят, дыхание учащается — все до примитивности знакомо.

— Не буду юлить, — произношу, замечая их интерес, — скажу честно. Мне нравится твоя грудь и губки твоей подруги. Я хочу вас прямо сейчас.

— Прямо сейчас? — удивляется рыжая.

— Хочу забыться, — отвечаю я, и мой голос звучит хрипло и отстраненно, и... Отчего-то так серьезно.

Хватаю их за руки и тащу в туалет. Маленькая, не сильно грязная кабинка, пропитанная запахом дешевого ароматизатора и секса без обязательств. Идеально.

Впихиваю их внутрь, захлопываю за собой дверь.

— Ну что, девочки, — говорю я, глядя на них сверху вниз. — Покажите, на что вы способны.

Они смотрят друг на друга, обмениваются понимающими взглядами. Рыжая бросается на меня первой, целует жадно и неистово. Брюнетка снимает мою куртку.

Они сосут, лижут, кусают. Но я ничего не чувствую.

Я закрываю глаза. Вижу Анжелику. Ее улыбку. Ее глаза, ее желание, пытаюсь вспомнить, какова она на вкус. Но этот образ тут же сменяется другим — Анжелика в объятиях Иванова. Она лежит на большой кровати, а он неторопливо раздвигает ее ноги и погружается в мою девочку.

Мою!

Ревность, как кислота, разъедает изнутри.

Отталкиваю от себя рыжую, хватаю за волосы брюнетку.

— Ты будешь моей, — рычу я, — пока я не забуду ее.

— Я буду, кем захочешь, — тянет она, наивно полагая, что это невинная игра.

Толкаю ее на унитаз, не забываю про резинку — не хочу подхватить от этой подруги смертельную заразу, раздвигаю ее ноги.

Вхожу резко и грубо. Она вскрикивает от неожиданности, но не сопротивляется. Она стонет, но я не обращаю внимания. Другой рукой сильно сжимаю грудь рыжей сучки, пристально впиваясь в ее похотливые глаза.

Она тоже хочет, чтобы я отодрал ее прямо здесь, поглядывает на мой член, облизывается, когда я вхожу в брюнетку и на мгновение замираю в ней, потом снова и снова, и снова…

Думаю об Анжелике. Представляю, как Гоша касается ее, как целует ее, как резко переворачивает ее, притягивая ближе за бедра.

Ярость захлестывает меня с новой силой до такой степени, что капилляры лопаются в глазах.

Как обезумевший, двигаюсь все быстрее и быстрее, словно пытаясь выбить из себя эту боль, эту ревность. Наивно полагаю, что смогу… излечиться от этой смертельной болезни под названием любовь.

— Давай! — ору я брюнетке, сильно потянув на себя ее намотанные на кулак волосы. — Шевелись!

Брюнетка вскрикивает, уже сама не рада, что я решил отыметь ее первой.

Рыжая присоединяется к нам, начинает ласкать меня руками. Но я ничего не чувствую.

Кончаю быстро и яростно, извергая всю свою боль и отчаяние в эту грязную шлюху.

Ненавижу ее. Ненавижу всех женщин. И себя тоже ненавижу.

Но, мне нужно еще. Ловлю такси, и мы едем в отель к моей хорошей знакомой, к которой я раньше часто водил девок. Она всегда делает мне большую скидку за мои ахуенные глаза.

Утром едва могу подняться с кровати и почти на ощупь добираюсь до ванны.

Принимаю душ, привожу себя в порядок, если можно так выразиться.

Замечаю, что в комнате есть еще два полусонных тела, которые я разбудил своими неаккуратными действиями.

— Мирон, я вижу твой стояк, — улыбается брюнетка. — Я не против высосать тебя до конца.

— Нет, детка, у меня дела.

— Снова будешь убиваться по своей подружке? — смеется рыжая. — Я подумала, что мы тебе вчера помогли забыть ее.

— Если бы, — выдыхаю я и ныряю в мини-бар.

Что тут у нас? Выпиваю версию «Джек Дениелс» для Микки Мауса и разворачиваюсь на звук, который доносится со стороны входной двери.

Кто-то усердно долбит кулаком и не останавливается.

— Какого хера? — открываю и вижу Сеню с Анжеликой.

Сеня грубо вталкивает меня внутрь.

— Свалили нахуй, что смотрите? — орет он.

Сеня почти голыми выгоняет вчерашних девок из моего номера, а я, ошарашенный, смотрю на Анжелику.

Бледная, с большими грустными глазами, смотрит на меня, как на исчадие ада. Она в чем-то права. Мне тоже не нравится сейчас мой внешний вид.

Неловко переминается с ноги на ногу, сжимает пальцы рук и отводит взгляд. Мисс невинность. Простите, миссис, хотя не ебет уже.

— Что стряслось? — неохотно спрашиваю я.

— Ты пропал, брат. Никос в край ахуел, требует бесперебойных поставок, угрожает Анжелике... — говорит Сеня.

Я сажусь на кровать и опираюсь локтями в колени, до боли сжимая голову.

Проклятье!

Я совсем про него забыл в этом круговороте. А теперь еще и пропал на месяц, а Никос… он всегда выжидает, а потом наносит жесткий удар. И этот удар придется по Анжелике. Как и было обещано.

— Я все решу, — говорю я, хотя ни хуя я не решу. Нет мыслей, нет возможностей!

И снова отец был прав, когда сказал, что Анжелика — моя слабость, и из-за нее мне будет херово. Теперь этот мудак, Никос, имеет на меня влияние. Я не справился, не сделал то, что он приказал. Теперь я для него бесполезен...

— Иванов быстро подготовил все документы, логистика в его руках. Пока это так — Никос не может ничего получить! Надо подумать, как решить ситуацию. Поставка была две недели назад, почти половину толкнули. У нас в лучшем случае есть две недели, чтобы все уладить и вернуть логистику себе.

Сеня нервничает. Я тоже.

— Что она здесь делает? — стараюсь не смотреть на Анжелику, будто она больше не имеет для меня значение.

Пусть так и будет.

— Ты не пришел на похороны, пропал, — робко отвечает она.

— Ты бы радовалась этому. Уходи, — вполголоса отвечаю я. — Ты хотела Иванова — ты свободна. Я больше не помешаю, не хочу. Слышишь? Отпускаю тебя. Выметайся, Анжи...

— Я возьму себе кофе. Вы пока… Ну, поговорите, — Сеня выходит, оставляя нас одних.

Мы просто молчим. Мне нечего ей сказать после всего.

— Мирон… — шепчет она, — Гоша… Он преследует меня.

— Кто? — неуверенно спрашиваю я, полагая, что спьяну не расслышал. — Иванов?

Она кивает.

— Он… Он приходил ко мне месяц назад. Угрожал. Как раз перед той конференцией...

Внутри меня все закипает. Этот ублюдок посмел угрожать ей!

— Что он сделал? — рычу я, готовый убить его прямо сейчас.

— Он… Он хотел узнать все о бизнесе твоего отца, — говорит Анжелика. — Он говорил, что если я не расскажу, он… Он сделает что-то плохое со мной. Он привез меня туда, где все началось…

Я вижу, как она пытается сдержать слезы. Подвожу ее к кровати, сажаю рядом с собой.

— Расскажи все, Анжи, как было, — говорю я, стараясь делать это мягко.

Она начинает рассказывать, боясь поднять на меня взгляд. О том, как Иванов преследовал ее, как угрожал ей, как едва не столкнул с… того самого места, откуда полетел сам четыре года назад. Слушаю ее, и ненависть к этому ублюдку разрастается с каждой секундой.

— Он хотел все… все данные о сделках Андрея Игоревича, все контакты, все схемы, — говорит она, — Он хочет разрушить бизнес. И его очень интересовал Никос.

— И ты? — спрашиваю я. — Ты рассказала ему что-нибудь?

Она качает головой.

— Незначительные вещи… Я боялась… Я не знала, что делать…

Обнимаю ее. Крепко, сильно. Хочу защитить ее от всего мира. И даже от самого себя.

Вдыхаю аромат ее волос и не могу поверить, что это не сон. Она действительно рядом.

— Ты поступила правильно, — говорю я.

Она смотрит на меня, и в ее глазах — надежда.

— Мирон… Я так боюсь.

Я глажу ее по волосам, чувствую ее тепло, ее дыхание. Понимаю, какую чудовищную ошибку совершил, оттолкнув ее.

— Я думал, что ты с ним, — признаюсь я. — Я просто ревнивый долбоеб. Черт!

Она молчит.

Смотрю на нее, и вижу в ее глазах отчаяние, но и какую-то долю понимания.

— Я люблю тебя, Анжи, — выдаю я, будто мое черное разбушевавшееся сердце взяло верх над разумом.

Никогда никому не говорил подобного, но сейчас это получилось спонтанно, будто это не я вовсе. Сижу обескураженный от произнесенных слов. Вижу, что Анжелика тоже впечатлена моим внезапным признанием.

Она прижимается ко мне, плачет.

И я знаю, что теперь все будет по-другому. Я больше не допущу, чтобы кто-то причинил ей боль.

Иванов заплатит за все. Он заплатит за то, что угрожал ей, за то, что причинил ей страдания.

Я отомщу ему. Жестоко и беспощадно. И я уже знаю, с чего начать. Но сначала — надо спрятать Анжелику. Никоса тоже нельзя недооценивать.

Я решаю оставить Анжелику у Сени — пока это безопасно, нечего ей одной делать в нашем пустом доме.

Сам прыгаю в тачку и устремляюсь в логово того, от кого мечтал избавиться больше всего на свете — Калмыкина.

Серега пытался убить нас с Анжеликой, отправил уродов протаранить мою тачку четыре года назад, но у него ничего не получилось. Тогда я добрался только до Димки Горбушева, больше не успел — меня повязали. Возможно, меня на входе и пристрелят, но я хотя бы попытаюсь.

Подъезжаю к особняку Сереги. Намеренно громко сигналю и бросаю тачку перед воротами. Охрана подходит ко мне и осматривает со всех сторон.

Я молча скидываю куртку и поднимаю вверх руки, демонстрируя, что у меня нет оружия.

— Что тебе нужно и кто ты такой? — интересуется один из охранников.

— Надо поговорить с Серегой Калмыкиным. Он же здесь?

— Нет его, — слышу недоверчивый ответ.

— Хорошо. Тогда передай, что это Мирон Романов.

Охранник отходит подальше и звонит по телефону. По его глазам я понимаю, что ему явно знакомо мое имя.

Остальные продолжают меня разглядывать, ожидая подвох, которого, к сожалению, не будет.

Наконец после длительного разговора, он возвращается.

— Сергей Борисович тоже хочет пообщаться, — улыбается он и кивает своим друзьям. — Он также просил передать тебе привет.

Я пропускаю удар сзади, болезненный, неприятный. Меня подхватывают и толкают вперед.

Они ведут меня по коридорам, затаскивают на третий этаж. Все происходящее явно не в мою пользу. Я же сам явился. Наверняка, они думают, что я дурак. Но у этого дурака нет выхода, зато есть большое желание разрулить сложную ситуацию, мать ее.

Меня толкают в кабинет. Серега сидит за большим столом и курит тонкую сигарету с ароматом… корицы?

Он прищуривается, будто пытается приглядеться, точно ли это я.

— Неплохой домик, — говорю, прерывая тишину.

— Мироша, — громко произносит он, — помню тебя, щенка, бегал за отцом с малолетства.

Его это забавляет, он улыбается, будто уже победил.

— Все мы были детьми. И я — не исключение.

— Сам пришел. Я, признаться, шокирован.

Он демонстративно достает пистолет и кладет на стол.

— Только вот я здесь не для того, чтобы сдохнуть, — перевожу взгляд с пушки на него.

— А вот это уже не тебе решать. Я слышал, Андрюшка скончался. Так это?

— Так, — отвечаю, будто мне похеру.

Охранники отпускают меня наконец. Разминаю плечи.

— Да, он тебя не щадил. Я бы так не смог гнобить собственного сынишку, — он с удовольствием улыбается.

— Так и не надо. Мой отец был тираном, который не мог что-то не проконтролировать, — соглашаюсь я. — Признаться, он даже шлюх моих пытался взять под колпак, но это бесполезно — их было слишком много.

Ребята хмыкают, Серега улыбается и мотает башкой.

— Я убью тебя, Мирон. Не буду скрывать. Но мне пиздец, как интересно вот что, — он встает и подходит ближе. — Какого хера ты здесь делаешь?

— Наконец мы переходим к разговору, — отвечаю и довольно улыбаюсь.

— Я внимательно и с интересом слушаю, Мироша, — Калмыкин снова садится за свой стол и покручивает в руках новую сигарету.

— Я хочу выйти из игры.

Калмыкин кашляет и угрожает мне пальцем.

— С чего бы это? Ты так сильно проникся смертью отца, что тебе стало настолько на все поебать? Давай я пристрелю тебя и дело с концом? Только сойди с дорогого ковра.

— Тогда тебе придется иметь дело с другим влиятельным врагом, Сергей Борисович.

— И кем же?

— Тебе о чем-то говорит название «Фортезза Групп»?

— Нет, — честно отвечает он, пожимая плечами.

— Это такие умелые ребята, которым мой отец доверил всю логистику. Всю, понимаешь?

— Ахуеть, с чего он настолько им поверил?

— Мой отец был не дурак, но все настолько умело состряпано, что он проникся также, как и его безмозглые аналитики. Еще его ярое желание занять лидирующие позиции в Европе подливало масло в это пожарище, ну, понимаешь…

— Андрей давно хотел туда влезть, как спрут. Это я знаю точно. Так… — Калмыкин закуривает и плещет в два бокала бурбон. — Подходи ближе.

Я беру бокал и смотрю в его заинтересованные глаза.

— Наша компания — далеко не единственная, которую под себя подмяли «Фортезза Групп». Я тебе назову список контор, которые они поглотили за последний год, а ты проверишь, вру я или нет. Ты же сам понимаешь, что такое логистика и не зря мой отец уделял этому отделу в нашем бизнесе огромное значение.

— Да, — протягивает он. — Неустойки в наше время больно бьют по карману.

— Это так, херня, — я делаю глоток бурбона и зажмуриваюсь от его крепости. — Отец заключил контракт с «Фортезза Групп» месяц назад. Они будут действовать жестко. Сейчас подготавливают документы, а потом… будут организованы задержки поставок, искусственный дефицит товаров. Начнутся финансовые проблемы, а клиенты, у которых производство в Китае, пошлют нас на хер собачий. Я потеряю инвесторов, акции резко упадут и угадай, кто их все скупит за бесценок?

Калмыкин ухмыляется, делает глоток и закуривает.

— Они поглотят твою контору. А дальше — просто продолжат прибыльное дело Андрюши.

— Это мое видение ситуации, — я делаю еще глоток. — Поэтому я здесь.

— Мда, — продолжает Калмыкин, — мы с тобой, Мирон, хорошо знаем, что такое прибыльный бизнес. Сейчас рынок делим мы двое, я не хочу пускать на поле третьего незнакомого игрока. Тем более из Китая.

— Не придется, если ты поддержишь меня сейчас, а я добровольно подпишу все бумаги, и ты заберешь отцовское детище и мой страшный кошмар. Целиком, — продолжаю искушать его этим вкусным куском пирога я.

Калмыкин кашляет от неожиданности.

— Чего?! Так просто? — он опустошает бокал и наливает еще. — В чем подвох, Мирон?

— Подвоха нет. Просто мне нужны ресурсы, которыми я не обладаю.

— Давай проясним еще раз. Ты передаешь мне компанию твоего отца просто так? Бесплатно?

— Не бесплатно, а за услугу, которую ты мне окажешь.

— Доля девчонки — половина акций. Что по ней?

— Твоим будет абсолютно все, — уверяю я. — Абсолютно.

— А чем же займешься ты после того, как отдашь мне отцовский бизнес? Работать пойдешь менеджером по продажам? — он смеется, охранники подхватывают.

Ситуация и правда комичная.

— У меня есть кое-какие варианты и небольшой оффшорный счет, так что не беспокойся, — улыбаюсь я.

— Итак, — он закуривает еще одну сигарету и серьезно смотрит на меня. — Что ты хочешь взамен? Какую услугу?

Я отвечаю тем же суровым взглядом.

— Если мы хотим убрать конкурента, то надо действовать решительно, — я достаю телефон и показываю ему главу «Фортезза Групп». — Он живет в Китае и не выезжает оттуда уже добрый десяток лет.

— Нет, это не выполнимо.

— Да ну? — хитро улыбаюсь я.

— Что? — не понимает он.

— Когда тебе мешал Виктор Курагин, то ничего невозможного не было, так? Его отравили в Китае, а потом взорвали самолет в Москве, чтобы ему не успели оказать помощь. Ведь мой отец вовремя стал вытаскивать его из передряги. Тебя же ничто не остановило?

Серега сглатывает и откидывается на удобное кресло.

— Витя… — протягивает он. — Гениальный аналитик, стратег. Как жизнь свела твоего отца и его, удивительно. Я пытался переманить его к себе, но… Он не шел.

— Каково твое решение? — я подхожу ближе и присаживаюсь на край стола возле него.

Люблю смотреть сверху вниз, ничего не могу с этим поделать.

— Это непросто.

— Я и не говорил, что это будет просто. Но, ты же сам понимаешь, рано или поздно, тебе все равно придется это сделать. Только сейчас ты получишь огромное вознаграждение, которое покроет все твои затраты. А также мне нужны твои крепкие доверенные ребята, чтобы сделать кое-что еще... Кое-что незаконное... Это услуга.

Он молчит и нервно постукивает по бокалу указательным пальцем.

Тишина длится дольше, чем я себе представлял. Калмыкину интересно мое предложение. Из разряда «и хочется и колется». Но я его знаю, он хочет не только кусок пирога, он слишком жаден — ему нужно все.

— Так что нет смысла убивать меня, когда мы можем договориться, — решаю разрядить тишину я, и допиваю бурбон. — Или мне все-таки сойти с ковра?

— Мне надо подумать. Обсудить кое-какие моменты с моими людьми.

— Ах, да, забыл маленькую деталь — договор о логистических перевозках между нашими компаниями должен быть утерян. Иначе... сам понимаешь, смена генерального тебе не поможет.

Иванову не достанется ничего. Мечтаю увидеть после этого его глаза... Я уже в предвкушении.

— Об этом тоже надо подумать, — недовольно рявкает он. — Оставайся до утра. Если я тебя не пристрелю, значит принимаю заявленные условия, Мирон Андреевич.

Меня провожают в комнату «ожидания», где придется провести ночь.

Переживаю за Анжелику. Интересно, как она там, ведь меня уже нет почти двое суток. Добраться сюда оказалось не так быстро.

Выхожу на балкон — уже стемнело. Долго же мы трепались. Набираю Сене — сразу же отвечает.

— Как дела? Рад, что ты еще не сдох.

— Да, есть, чему радоваться, — равнодушно отвечаю.

Хочу услышать Анжелику, но я не любитель сентиментальностей. Перебьюсь как-нибудь. Моя девочка рассказала, как Иванов собрался уничтожать компанию отца. Бесценная информация, которая помогла мне. Этот самодовольный и слишком уверенный в себе мудак думает, что уже победил.

Черта с два.

— Как она?

— Все нормально.

— А если честно? — смеюсь я.

— Грустит, скучает. Орет, что променяла одну тюрьму на другую. Постоянно говорит, что я дебил. Достала.

Я ухмыляюсь.

— Сеня, не выпускай ее. Я еще пару дней буду здесь.

— Легко тебе говорить.

— Ладно, мне пора.

— Кто там? Мирон? С кем ты говоришь? — слышу на фоне голос Анжелики.

Завершаю звонок. Капец умотался, и бурбон этот ударил по башке, словно арматурой.

Заваливаюсь на кровать, надо выспаться.

В моем телеграмме (Eva_Tresor) размещен жирный намек на еще одну главную героиню, которую я ввожу в следующую книгу. Это будет не просто горячо, а настолько горячо, что захочется кричать: “Ещё!” 🔥