Клетка. Жена монстра

Глава 19. Мирон. Будет, как я сказал.

Ночной воздух обжигает легкие, как самый дорогой виски в мире, опьяняя меня. Четыре года. Каждая секунда — как ржавый гвоздь в крышку гроба моей свободы. Но теперь я здесь.

Медленно подхожу к двери и палец зависает над звонком, я отчего-то еще думаю, что сказать, но она лишает меня этой возможности, открыв дверь…

Красивая. Моя. Анжелика.

Стоит, как вкопанная, в прекрасном черном платье. Длинное, сука, с таким возбуждающим разрезом. Раньше я тащился от ее мини-юбок, а это… Это просто выносит мне мозг. Совершенно другой уровень. Я еще ни разу не ебал ее в таком виде. Нужно исправить это упущение...

На ее лице — весь спектр эмоций: удивление, испуг нечто неуловимое, словно тень, мелькнувшая в глубине глаз, что заставляет меня насторожиться. Это заметно по дрожащим губам и расширенным зрачкам. Она расстроена моим внезапным появлением...

— Мирон?

Она пялится на меня, словно я зомби, восставший из могилы.

— Здравствуй, Анжи, — говорю я, стараясь немного улыбнуться. — Смотри, что я тебе принес. Должно быть, ты так торопилась сбежать из нашего дома, что забыла это…

Достаю из кармана ее кольцо. Она смотрит на него, будто я ей не кольцо протягиваю, а ошейник…

Настойчиво толкаю ее обратно в дом, заставляю отступить вглубь коридора. Она в шоке, прижимается к стене, не сводит с меня безумных испуганных глаз.

— Тебе дали пятнадцать лет… Как ты вышел? — растеряно, едва слышно, спрашивает она.

— Чудеса случаются, — пожимаю плечами, — особенно, когда у тебя есть деньги и связи.

Она смотрит на меня с ненавистью.

— Убирайся! — кричит она. — Я не хочу тебя видеть!

— Да неужели? — усмехаюсь я, приближаясь к ней.

Хватаю ее за подбородок, она морщится, как в старые добрые времена.

— Прекрати! — она пытается вырваться, но я держу ее крепко.

Сжимаю ее запястье и возвращаю кольцо на его законное место — безымянный палец.

— Отпусти меня! — кричит она, резко выдергивая руку. — Я вызову полицию!

— Давай, — усмехаюсь я. — Позвони. Расскажи им, как ты безумно скучала по мне все эти четыре года. Так скучала, что ни разу не навестила любимого мужа! Расскажи, как ты представляла себе, как я трахаю тебя снова и снова.

От этих слов она краснеет. Ага, попал в точку.

— Ты псих! — кричит она. — Ты больной ублюдок!

— Да, больной, — соглашаюсь я. — Но ты же любишь психов, Анжи. Ты же любишь, когда я с тобой жесток. Ты же любишь, когда я… беру тебя силой. Все это время я мечтал лишь о тебе. Я, наверное, дурак, да? Одного я так и не понял, почему же ты ни разу не пришла?

Нависаю над ней, лишая возможности убежать, она продолжает смотреть мне в глаза.

Собственнически провожу рукой по ее платью, чувствуя гладкий шелк, скользящий под пальцами.

— Ты чертовски сексуальна в этом платье, — шепчу я ей на ухо. — Я хочу сорвать его с тебя прямо сейчас. Но мне не нравится, что кто-то другой может видеть тебя такой. Куда ты собираешься?

Она молчит, тяжело дыша.

— Мирон, прошу тебя… Просто уйди...

— Ты так и не ответила на мой вопрос, — говорю я. — Куда это ты собралась в таком виде? К кому-то трахаться?

Она отворачивается, но я вижу, как ее щеки совсем зарделись, а ресницы неловко затрепетали.

— Отдохнуть с подругами, — неохотно бурчит она. — У Кати день рождения.

Взглядом указывает на подарок в блестящей обертке на пуфе.

— Ты никуда не идешь, — спокойно говорю я. — Планы меняются.

Анжелика взрывается, как пороховая бочка.

— С чего это вдруг?! — выкрикивает она, сверкая глазами. — Кто ты такой, чтобы мне указывать?

— Я твой муж, — отвечаю я, стараясь не поддаваться на ее провокации. — И я не хочу, чтобы моя жена шлялась по клубам.

— Мой муж?! Да ты меня даже не спросил, хочу ли я быть твоей женой! — кричит она, тычет мне пальцем в грудь. — Не моя вина в том, что тебя столько лет не было!

— Зато теперь я вернулся, и тебе придется смириться с этим фактом.

— Я уже не маленькая девочка, Мирон. У меня есть свои желания и свои друзья. Это тебе придется считаться с тем, что я — личность! Уйди с дороги.

Я позволяю ей двигаться свободно, хочу выслушать ее. Пусть поговорит. Я всего лишь наслаждаюсь зрелищем — какая она стала красивая, уверенная. Чрезмерно уверенная в себе, что даже смеет говорить со мной в подобном тоне.

— Я сказал, ты остаешься дома, — намеренно провоцирую я, игнорируя ее выпады. — В клубах полно всяких отморозков. Тебе там не место.

— А мне нет дела до того, что ты сказал! Я хочу пойти! Я имею право пойти со всеми и отдохнуть! — кричит она, повышая голос.

— Прикуси язык, Анжелика, — спокойно говорю я, знаю, что будет все равно по-моему. — Твоя обязанность — считаться с моим мнением.

— Считаться с твоим мнением? Да ты никогда не интересовался моим! — возмущается она. — Ты всегда делаешь только то, что хочешь! Что тебе в голову взбредет — так ты и поступаешь, самовлюбленных псих! И куда эта дорожка тебя привела, Мирон?

— Хватит, — понижаю тембр, теряя терпение. — Ты сейчас переходишь границы.

— А что ты мне сделаешь? Ударишь меня? — издевается она. — Вперед! Покажи свою истинную сущность! Должен же ты когда-нибудь это сделать!

Вот тут меня и срывает. Теряю контроль. Беру ее за плечи, сильно сжимаю.

— Детка, — шепчу я, глядя на нее в упор, — просто закрой рот.

Она пытается вырваться, но я лишь усиливаю хватку. Притягиваю к себе, и слегка впечатываю спиной в стену.

Она замирает, вглядываясь в мои глаза. Анжелика задыхается от эмоций, смотрит на меня в ужасе.

Хватаю за подол платья, с силой дергаю вверх. Ткань рвется с треском по шву, сильнее обнажая ее стройные ноги.

— Ты… ты больной, — шепчет она, с трудом выговаривая слова.

— Конечно, — отвечаю я, прижимаясь к ней еще сильнее. — Но ты тоже не подарок.

— Отпусти меня, — просит она, но уже тише.

— Я отпущу тебя, когда ты поймешь, что я прав, — говорю я, глядя ей в глаза, но взгляд все время опускается на ее пухлые губки, которых мне так не хватало. — Ты моя. И я не позволю тебе шляться где попало.

— Брак по расчету, не забыл? — возражает она, нагло блестит глазами, пытается уколоть этими словами меня.

— Ты моя, — твердо повторяю я, прижимаясь губами к ее шее. — Моя жена. Моя шлюха. Моя Анжи. Только в стенах дома ты можешь быть, кем хочешь. И только для меня...

Целую ее, грубо, нагло. Сминаю ее губы, впиваюсь в них зубами. Хочу показать нахалке, кто здесь главный. Хочу, чтобы Анжелика знала, кому принадлежит. Совсем забыл, какая она… Вкусная.

Она отбивается, царапается, но я не отпускаю эту злюку. Продолжаю настойчиво целовать, подчиняя своей воле. Она это любит, хоть и постоянно противится, но потом все встает на свои места… рано или поздно. А я буду давить столько, сколько потребуется.

Наконец, она устает и лишь слабо сопротивляется. Сдается. Расслабляется в моих руках.

Целую ее все более нежно, стараясь выразить свою… любовь. Хочу, чтобы она почувствовала, как я соскучился за эти годы, проведенные в одиночестве.

Отрываюсь от Анжелики, смотрю ей в глаза — взгляд поплыл без алкоголя.

— Если ты ищешь проблемы, Анжелика… Я тебе их устрою, — шепчу я, проводя большим пальцем по ее нежной щеке. — Ты думаешь, в клубе тебя ждут какие-то приключения? Я тебе устрою приключение. Такое, что ты забудешь обо всем на свете. Как забывала раньше.

Она молчит, смотрит на меня с испугом и ожиданием, даже предвкушением.

— Я устрою тебе такие проблемы, Анжи, что ты будешь умолять меня, — шепчу я, приближаясь к ее уху. — Ты будешь умолять меня всю ночь. И просить, чтобы я не останавливался. Чтобы я дал тебе больше. Чтобы я мучил тебя. И я не буду останавливаться. Пока не выебу тебя настолько хорошо, что эти мысли исчезнут из твоей головы.

Кусаю ее за мочку уха, чувствую, как она вздрагивает и глубоко дышит. Ее грудь поднимается в такт частым вздохам, накрываю ее широкой ладонью.

Анжелика невольно закрывает глаза и приоткрывает рот.

— Я покажу тебе, что значит быть моей, — шепчу я. — Если ты вдруг забыла.

Хватаю край подола ее длинного разорванного платья и крепко связываю руки за спиной. Она также тяжело дышит, предвкушая, что ждет ее дальше.

Я своевольно запускаю пальцы под платье и прижимаю их вплотную к ее нижнему белью, начиная легко массировать.

Анжелика вздрагивает, снова прикрывает веки и закидывает голову от наслаждения, подставляя мне на растерзание нежную шею. Ощущаю ее рваное горячее дыхание и чувствую сильное напряжение в брюках.

— Решай, Анжелика, — говорю я, нагло сдвигая в сторону ее трусики. — Ты остаешься или нет?

Жду ее ответ. В коридоре повисает тишина. Слышны только ее томные стоны, которые ей не удается сдерживать, и звук работы моих быстрых пальцев.

Смотрю на нее сверху вниз и чувствую, как у меня уже полностью встал…

Анжелика приоткрывает рот, чтобы вдохнуть больше воздуха, а я уже представляю, как буду его наполнять.

— Я… Я останусь, — шепчет она, под давлением моих пальцев, которые неистово терзают ее внизу, глубоко проникая, как она любит.

Слегка улыбаюсь. Победа.

Обнимаю ее еще сильнее. Член стоит так крепко, что причиняет боль. Проклятье, я готов сейчас ее завалить и драть до утра. Я же обещал ей…

Сжимаю ее грудь, наслаждаясь очередным стоном, который я в наглую вырываю. Она пытается отстраниться, но крепко прижав к себе ее бедра, я не позволяю.

В комнате повисает тяжелое молчание. Ее тело напрягается под моими руками. В глазах — страх, возбуждение, ненависть. Все вперемешку. Люблю ее искренние смешанные эмоции.

— Ты… ты чудовище, — шепчет она, с трудом выговаривая слова под давлением, которое на нее оказывают мои объятья и ласки.

— Ты просто любишь ненавидеть меня... — отвечаю, понижая тембр от крайнего возбуждения.

Прижимаюсь к ней еще сильнее, чувствую, как ее сердце бешено колотится.

Смотрю Анжелике в глаза — проваливаюсь в опьяняющую бездну.

Коленом шире раздвигаю ее ноги, чтобы мне было удобнее доводить ее до оргазма. Анжи не сопротивляется, пытается смотреть на меня вопреки тяжелым векам.

— Да… — шепчет она, иногда приоткрывая свои божественные глаза, чтобы снова взглянуть на меня снизу-вверх.

Еще несколько минут и она начинает сотрясаться в крепких руках. Влага течет по моим пальцам и ее бедрам. Это настолько мощно, настолько завораживает, что я не могу оторвать от нее взгляд. Это какой-то божественный эпилептический припадок, который я сам же и спровоцировал. Вдруг осознаю, что хочу видеть это так часто, насколько возможно.

Когда она немного приходит в себя, я резко сдергиваю ее платье с хрупких плеч, одновременно оголяя грудь. Знаю, что она хочет этого так же сильно, как и я.

Этой ночью Анжелика будет принадлежать только мне. И я сделаю все, чтобы она это запомнила. Навсегда.

Я пробегаюсь языком по ее твердым соскам, продолжая крепко прижимать к себе тонкую талию.

Ее дыхание снова сбивается, зрачки расширены. Анжелика боится… и хочет. И это возбуждает меня еще сильнее.

Тащу ее в одну из комнат и толкаю на кровать, Анжелика манит своим одурманенным взглядом.

Яростно скидываю рубашку и расстегиваю брюки, демонстрируя ей свой стояк, готовый утолить ее голод, срываю с нее платье — дорогая ткань летит на пол.

Стягиваю с нее мокрое белье, и она предстает передо мной во всей своей красе. Безупречное тело, плавные изгибы, возбуждающая нагота, ее запах — все сводит меня с ума. Я, как изголодавшийся зверь, не вижу ничего вокруг, кроме нее. И она вся моя.

Опускаюсь на колени перед ней, целую ее живот, развожу бедра в стороны и запускаю длинные пальцы в мокрое лоно, прильнув губами к самому жаркому месту. Анжелика стонет, запрокидывает голову, а я безжалостно продолжаю орудовать языком. Тянусь рукой к груди, ее соски снова твердеют от моего внезапного прикосновения.

Играю с Анжеликой, дразню, не даю ей того, чего она хочет. Заставляю ее сильнее чувствовать мои пальцы внутри, изнывать от желания, хмуриться в ожидании.

Вырисовываю языком затейливые символы между ее ног, которые приведут прямиком в мой ад через рай. Кончик языка кружится, словно создает водоворот вокруг ее клитора, вынуждая Анжи инстинктивно вздрагивать от предвкушения.

Целую ее бедра, поднимаюсь выше — пока не добираюсь до полуоткрытого в возбуждении рта.

— Тебя никто не спасет. Я хочу, чтобы ты еще много раз кончала для меня, Анжелика, — выдыхаю в нежные губы непристойности, от которых у нее по коже пробегает сладкая дрожь.

Она такая горячая, возбужденная, возьму ее, доведу до изнеможения, чтобы прогнать ее надоедливые дурацкие мысли.

Наконец, приступаю к самому главному. Упираюсь влажной нетерпеливой головкой в ее промежность, давлю несильно, хочу прочувствовать каждую вибрацию, исходящую от этого прекрасного тела. Анжелика стонет от удовольствия, сжимает меня в объятиях, приподнимает бедра, чтобы я мог глубже погружаться в нее.

К черту нежности! Ебу ее жестко и безжалостно, не могу себя сдерживать. В какой-то момент она, словно приходит в себя, и снова начинает сопротивляться. Ее крики и внезапные слезы только раззадоривают дьявола внутри меня.

И тут же она извивается подо мной, просит большего. Мне так нравится ее искренняя внутренняя борьба с самой собой, возбуждает еще сильнее. Я знаю, что это все — эмоции, которые Анжи сейчас не в силах контролировать. Не тороплюсь — хочу насладиться каждым моментом. Я так долго этого ждал, мечтал о своей жене. И тут у меня напрочь срывает тормоза, я не могу, не хочу больше сдерживаться. Да, я такой, какой есть, я плохой для нее навсегда.

Впиваюсь зубами в нежную кожу на плече, не отпускаю, держу и ощущаю, как очередные конвульсии накрывают мою девочку, продолжая сжимать широкой ладонью ее запястья над головой.

Двигаюсь быстрее, более резко. Она отвечает мне, взгляд такой, словно она ждала только этой ночи все годы, но никогда мне в этом не признается.

Анжелика кричит, впивается коготками в мою спину. Я целую ее губы, заглушая стоны. Больше, еще больше, еще быстрее и глубже…

Достигаю пика, чувствую, как она снова кончает. Выплескиваю все свое возбуждение ей на живот, хотя каждый раз, когда происходит подобное, мысленно задаю себе вопрос: почему я обламываю себе полноценный кайф? Надо с этим завязывать…

Сердце бешено колотится. Мне мало, член стоит, как кол, — грубо переворачиваю ее на живот, собираю волосы в кулак и снова погружаюсь в нее. Начинаю с медленных фрикций, чтобы чувствовать ее нарастающее возбуждение. Как только она начинает стонать громче — медленно выхожу и резко проникаю в нее до конца, вызывая еще более громкие надрывные стоны.

Я люблю делать это долго, мне важен сам процесс, а не его кульминация.

Она готова, я чувствую, как ей невмоготу, Анжи мнет пальцами простынь, удивляет, эротично подо мной двигаясь, чтобы приблизить свой очередной оргазм.

Я сам едва сдерживаюсь, чтобы не кончить, но уж нет, в нетерпении облизываю сухие губы.

— Умоляй, Анжи, — больно шлепаю ее по упругим ягодицам. — Проси лучше, детка.

— Пожалуйста… — она хватает воздух ртом, — Мирон!

Я не отказываю себе в удовольствии несколько раз сильно шлепнуть ее ягодицы твердой ладонью, чтобы услышать хриплые стоны, рассекающие ночную тишину. Она выкрикивает мое имя, будто молитву древнему богу похоти и разврата. И я услышу ее.

Грубо хватаю Анжелику за горло, ощущая пальцами пульсацию яремной вены… да, она очень хочет. Я начинаю долбить ее в бешеном темпе, не сбавляя, хочу, чтобы она запомнила этот секс и на трясущихся ногах пыталась дойти до ванной, вот только… Я не отпущу так просто...