Королевской поступью. Первый шаг императрицы

Глава 15

Александра

Два дня я мучила Тихомира, чтобы структурировать и записать весь ритуал. Магу достаточно было заметок, сделанных на отдельных листках или даже клочках. Мне же требовались подробные выкладки по зарисовке знаков и составлению самого заклинания, ведь оно пусть и совсем немного, но менялось под конкретного человека.

Я отыскала среди амбарных книг Лукерьи Захаровны чистый экземпляр и умыкнула его под все свои записи.

Одновременно готовила документы для патента, Василий Андреевич объяснил весь процесс. Кучер передаст Жадовскому бумаги и копию нового ритуала, дождётся, пока наставник сделает свой кристалл для связи.

Тихомир, обрадовавшись, что я его оставила, наконец, в покое, в первый же свободный день ушёл к Никодиму. Что они там придумывали, не знаю, пусть себе занимаются.

Я засела за документы для патента. Дело это было непростым, требовалось составить хотя бы схематический рисунок и расписать подробно принцип действия. Самого заклятия, разумеется, давать не собиралась.

Мои ручки хоть и были удобнее гусиных перьев, но и с ними работа продвигалась не так быстро, как хотелось.

В комнату постучали, я подняла голову и увидела на пороге запыхавшуюся, бледную Машу.

– Что случилось?

– Там вас просили прийти. В деревню. Анисье плохо, совсем.

Девчонка волновалась, говорила сбивчиво. Я подошла к ней, чуть встряхнула за плечи:

– Успокойся и объясни всё толком. Что произошло?

– Рожает она, ребёнок не идёт. Повитуха сказала, помочь не сможет, умрут и мать, и дитя. Уже и священника позвали. А муж ейный, Кузьма, к вам послал.

– Правильно сделал, поспешим.

Какое-то осложнение при родах, медлить нельзя. Я кликнула Василия:

– Есть ли лошадь запряжённая?

– Да, Ваше Сиятельство, да только норовистая, вам бы посмирней кобылку, – и осмотрел мой наряд.

В платье ехать верхом несподручно, однако сейчас переодеваться некогда.

– Веди, в деревне беда, – велела кучеру.

Он не стал спорить, и скоро возле меня, кося недобрым взглядом, стояла невысокая лошадка, недовольно всхрапывая. Положила руку её на морду и магией успокоила животинку. Взобралась в седло, задрав юбки, и пустила кобылку галопом.

Через несколько минут уже была перед нужной избой. Я помнила этих супругов, у них было четверо детей. Кузьма – мужик немногословный, но рукастый, Анисья же хохотушка, полная, точно булочка, с румянцем во всю щёку и косами с мою руку толщиной.

Возле баньки толпился народ: хмурый Кузьма, тихий старый священник здешнего прихода, несколько женщин, испуганные дети.

Увидев меня, муж Анисьи поспешил навстречу:

– Спасибо, барыня, что не оставили нас в беде.

– Толком говори, – подняла я руку.

– Повитуха сказала, дитё поперёк лежит. Никак не справиться ей.

– Священник зачем?

Кузьма помолчал, на скулах заходили желваки:

– Сказали, соборовать, ежели что…

Поразительно, как древние суеверия, магия и религия уживались в деревнях. Крестьяне обращались за помощью и к ведьмам, и к священникам, нисколько не смущаясь, что те и другие, вроде как, «конкурирующие фирмы».

– Рано хороните, – бросила я и поспешила в баню.

Василий Андреевич много занимался со мной анатомией, без знания строения тела человека, внутренние органы, переломы, ушибы лечить просто опасно.

Войдя, увидела повитуху, лет шестидесяти, сидевшую у ног роженицы. По полу стояли бадейки с горячей и холодной водой, горели свечи. Баня была истоплена, но без избыточного жара.

Роженица, бледная, с чёрными кругами под глазами, тяжело дышала. На теле блестели бисеринки пота, веки её были прикрыты.

– Как у вас? – подошла к повитухе.

Та флегматично пожала плечами:

– Не идёт, – и замолкла.

Я присела на лавку сбоку от Анисьи:

– Очнись, милая, не время скисать.

Та открыла глаза и слабо улыбнулась:

– Госпожа, матушка. Сил нет, второй день маюсь. Поперёк лёг малыш.

– Мать вашу за ногу, – процедила я злобно сквозь зубы, – почему сразу не позвали? – рявкнула уже на повитуху, – чего ждали? Пока помрёт?

Та испуганно заморгала:

– Дык, не барское это дело…

– Это не тебе решать. Давай, принимай ребёнка.

Так и оставшись справа от Анисьи, магией потянулась к плоду. Мало повернуть, надо ещё проследить, чтобы в пуповине не запутался, вокруг шейки не обвилась. И тело матери не повредить.

Перешла на магическое зрение, малыш был полумёртвым. Сказывалось долгое время без вод.

– Олухи, – ругалась сквозь зубы, – это ж надо, не барское дело. Пусть помирает лежит.

По сантиметру разворачивала дитя в утробе матери. Анисья вздрогнула всем телом и застонала.

– Потерпи, милая. Потуга пойдёт, не тужься, сейчас нельзя. Ребёнку навредишь.

Роженица глянула на меня столь жалобно, что невольно замерло сердце. Отвела взгляд, сейчас не время для эмоций. Так… Ещё немного. Плод почти опустился, надо быть осторожной. Сосредоточилась на сердцебиении малыша. Пошла схватка, и я переключилась на мать, стараясь успокоить и чуть-чуть снять давление. Удалось. Опять к малышу. Вот и готово. Сердечко бьётся, быстро, точно у зайчишки.

– Чего столбом застыла?! – прикрикнула на повитуху, которая, прикрыв глаза, откинулась на стену. – Принимай дитя.

Сама не решилась, женщины годами осваивают это ремесло, поумней иных врачей бывают. Не стоит теперь ей мешать.

Та встрепенулась.

– Анисья, – я убрала налипшие на лоб пряди, – пора, давай, ещё немного осталось.

Она слабо улыбнулась, и в следующую минуту лицо исказилось, по телу прошла судорога.

Повитуха принялась за дело, подбадривая Анисью.

Показалась головка, и вскоре на руках женщины лежал синенький комочек, морщинистое, точно у столетней старушки личико. Я опять села рядом с матерью, ослабила кровотечение, обезболила немного, залатала порывы. Наложила на неё сонную одурь. Пусть отдохнёт, пока разберёмся с мальцом.

– Как ребёнок? – Повернулась к повитухе, что возилась с младенцем.

Та с сомнением покачала головой:

– Матушка, нежилец он.

Крохотный карапуз цвета советской изоленты дышал, но кричать и не пытался, только еле-еле покряхтывал.

– Давай его мне, – взяла комочек на руки.

Как же было страшно! Роды мне принимать не приходилось, и все знания были лишь от Жадовского, теоретические. До чего же я сейчас была ему благодарна, что заставил учить меня все казавшиеся скучными вещи. Несмотря на отсталый быт, медицина в этом времени была на высоте, благодаря магии. Целители не хуже наших хирургов разбирались в строении сосудов и головного мозга, нервной системы и так далее.

Развернула чистую тряпицу, в которую был завёрнут младенец. Мальчик. Положила руку ему на грудь. Работать с новорождёнными надо крайне осторожно, потоки энергии могут быть губительны для малыша.

– Эй, у тебя папа такой сильный, давай же, не подведи его, – скорее для собственного успокоения разговаривала с мальчиком.

Крохотный импульс в сердце. Порядок. Толику магии в лёгкие. Кожа младенца становилась красной, синева сходила. Малыш засопел, разжал и сжал кулачки, и зашёлся требовательным криком. Сняла с его мамы сон.

Анисья очнулась, глянула сначала на сиделку, потом на меня:

– Живой?

– А как же, – улыбнулась я, – держи своего богатыря. Как назвать решили?

Женщина посмотрела на меня:

– Можно я его Сашей звать стану? Вы нам вторую жизнь подарили, – она благодарно сжала моё предплечье.

– Отчего же нельзя? – Рассмеялась в ответ, – ну пока, что ли, Сашка?

Малыш открыл глазёнки, сморщил носик, уморительно чихнул и снова зашёлся в громком крике. Передела его матери.

– Сейчас пришлю тебе кого-нибудь в подмогу, – кивнула повитухе, – помоете да проводите Анисью до дома.

Вышла на улицу, вдохнув грудью полный ароматами луговых трав воздух.

Кузьма замер на месте, боясь спросить о главном.

– Живы, – улыбнулась ему, – всё с ними хорошо. У тебя сын.

Почерневшее от тягостных дум лицо мужика прояснилось:

– Барыня, матушка, – он встал на колени.

– Э-э-э, брось это дело, – порыв Кузьмы слегка ошарашил.

– Спасибо вам, – по суровому лицу текли слёзы. Любил он жену свою и потерять боялся.

– Пошли кого из баб, пусть помогут, – отвлекла мужика от приступа благодарности. Тот поднялся, огляделся и поманил к себе двух женщин, отиравшихся неподалёку.

Я села на завалинку, переводя дух. Всё-таки врач – страшная профессия.Кто-то из кумушек поднёс мне чарку.

– Это что? Водка?

– Что вы госпожа, наливочка. Сама на ягодах настаивала.

– Давай, – я взяла кружку и одним махом выпила содержимое, не почувствовав вкуса. В горле спёрло дыхание, на глаза навернулись слёзы. Сколько же градусов в той наливке? Кто-то подсунул мне огурец, которым я благодарно захрустела, переводя дух.

Солнце заслонила чья-то тень, подняла глаза, надо мной стоял пожилой священник:

– Удалось вам значит, Ваше Сиятельство, помочь Анисье?

Молча кивнула, в горле ещё жгло от предательской наливки.

– Оно и хорошо, – беззубо улыбнулся поп, – семья большая, куда им без матери.

– Вы поговорите с ними, – махнула головой в сторону деревни, – пусть не боятся обращаться ко мне. Ещё немного и я бы не смогла помочь. К вам на воскресную службу всё село ходит, вот и втолкуйте, что барыня приехала не только по роще гулять и свежи воздухом дышать. Коли уж они мои люди, то и ответственность должно за них нести.

Батюшка опустился рядышком:

– Отвыкли от господского пригляду. Сколько лет никто почти и не приезжал. Разве что барин на несколько денёчков.

– Я тоже здесь не насовсем. Но пока могу, в помощи не откажу.

– Видел вашу диковину чудную, где бабы вещи стирают. Занятная вещица.

Вяло кивнула в ответ, по венам разливалась волна тепла от настойки, мысли слегка затуманило.

– Сами почему на службу не ходите? – Перевёл тему священник.

– Хм, скажем, я с вашим патроном не совсем согласна.

– И в чём же? – Заинтересованно глянул поп.

– Батюшка, говорят, споры о религии, самое неблагодарное дело. Давайте не будем углубляться в теологию.

Тот понимающе кивнул:

– Простите моё любопытство.

Из бани показалась Анисья, её под руки вели те самые женщины, малец был у повитухи.

Кузьма взял сына, подхватил жену. И совершенно обалдевший от счастья, повёл их домой. Рядом с ними крутились четыре девчонки, их дочери.

– Пора и мне, – поднялась я.

Попрощалась со священником, взяла под уздцы лошадёнку, что смирно щипала травку у забора. Назад в столь эпатажном виде ехать не решилась. Сидя в седле, юбки пришлось задрать почти до колен. Просто верх неприличия. Итак, наверное, о моём появлении деревенские судачить ещё неделю будут.

Не спеша пошла по улице, что вела прямиком к дому.

– Александра Николаевна, – услышала оклик за спиной: меня догонял Тихомир.

– Машка прибегала к Никодиму, рассказала, что вы роды у Анисьи принимали.

– Вот ведь егоза, – покачала головой, – даже не заметила, где она там была.

– Крутилась неподалёку, – махнул рукой Горский, – решил вот вернуться домой с вами. Поясните мне, вы ведь не целитель, как вам удалось?

Рассказывать было долго, я просто отстегнула свой амулет. В преданности Тихомира сомневаться не приходилось.

– Смотрите сами.

Маг, сосредоточившись, глянул на меня, заслонившись ладонью от солнца.

– Не может быть, – тихо выдохнул он, – универсал. Ну, конечно! Какой же я олух! Вы же восстанавливали мне память, а потом и ритуалы проводили вместе. Ещё дивился на ваши способности, но списал это на обучение у Жадовского. Иногда бываю до крайности рассеянным и не замечаю очевидные вещи.

Мы прошли немного по дороге, Тихомир задумался о чём-то.

– Александра Николаевна. Я принял решение. Почувствовав слежку, уничтожил почти все свои бумаги. Оставил лишь ту часть, по которой ничего составить невозможно, а мне записи послужат подсказкой. Хочу передать все знания вам. Давно уже мне приходила мысль о толковом ученике, но доверить все свои тайны не решался. В вашем случае я уверен, работа всей моей жизни не будет служить злу. Только надо забрать из дома рукописи. Вы согласны?

– Тихомир Яковлевич, знания – моё главное богатство. Не раз они спасали жизнь мне и дорогим людям. Спасибо вам за доверие. И с радостью соглашусь.

– Тогда отправьте надёжных людей ко мне, я опишу подробно, как найти рукописи.

– Не стоит доверять такое дело никому. Вернётся Василий из столицы, и мы втроём съездим в ваше имение. К тому же боюсь, там вас может поджидать ловушка.

– Вы так буднично говорите об этом, – глянул на меня маг.

– Всё и так очевидно. Не думаю, что ваши враги будут долго находиться в неведении о том, что вы живы. Только и мы не лыком шиты. Я хочу позвать с нами ещё одного знакомого. Теурга.

Подумала о Весе. С ней было безопасней, да и что говорить, я просто соскучилась по девушке. Может, она не откажет ещё раз вляпаться со мной в очередную историю.

– О! – Изумлённо воскликнул Тихомир, – вы не перестаёте меня удивлять. Теург. Такая помощь нам не помешает.

– Значит, отправлю с Василием письма и будем ждать. Пока же сами подготовим врагам сюрпризы.

Маг злорадно хихикнул:

– Что же вы придумали?

– Мы наведём их на след рукописей. И устроим замечательную ловушку. У меня есть интересная мысль.

– Не терпится послушать.

– Не сейчас. Пока это только намётки, мне надо всё хорошенько обдумать.

– Замолкаю и жду очередной вашей потрясающей идеи, – рассмеялся Горский.