Королевской поступью. Первый шаг императрицы

Глава 35

Я сидела в покоях императрицы Зимнего Дворца. Возле меня сновали фрейлины, служанки, лакеи и куча непонятного народа.

Прошёл год с нашей памятной стычки с Михаилом Романовичем. Родители Павла поставили это условие после того, как брак одобрил патриарх Тихон.

Я откинулась на спинку кресла и погрузилась в воспоминания.

Когда мы с Павлом проснулись, на следующий день во дворце стояла почти гробовая тишина. Люди, напуганные невероятным магическим выбросом, разбежались кто куда, остались лишь слуги и гвардейцы. Им деваться некуда. Варенька принесла вещи Павла, мы привели себя в порядок и отправились в покои императора.

Михаил Романович беседовал с патриархом и Василием Андреевичем. Государь был спокоен, только морщин на лице прибавилось и изменила ему строгая военная выправка. Перед нами, в длинном халате, совсем не по регламенту, сидел в кресле обычный мужчина, уставший от жизненных коллизий.

На диване, чуть поодаль, расположились Анна Александровна и Софья Дмитриевна. Обер-гофмейстерина, увидев меня, расплылась в довольной улыбке, заговорщицки подмигнув.

Мой боевой пыл угас, и я немного оробела, войдя в покои. Павел взял меня за руку, ласково улыбнулся и подвёл к отцу:

– Государь, теперь я смею вам представить свою невесту?

– Чего уж там, – махнул устало Михаил Романович, – оставим эти церемонии. Садитесь, дети.

К нам присоединились императрица и Ланская.

– Думаю, сейчас и свадебку можно обсудить, – улыбнулся патриарх, – чего тянуть. Мне тоже подготовиться надо. Собор опять же украсить.

– Думаю, нам нужно подождать после разрыва с Теодорой, – сказал государь, – лет пять.

Мои брови возмущённо поползли вверх. Павел наклонился ближе к отцу.

– Почему так долго? Что ты ещё хочешь проверить?

– Разве срок имеет значение? – Михаил Романович едко усмехнулся, – или любовь закончится? – Однако увидев моё лицо, государь как-то странно крякнул и замолчал.

– Миша, – покачал головой патриарх, – опять ты за своё? Думаю, года будет вполне достаточно.

– Я согласна с предстоятелем, – поддержала нас Анна Александровна, – ни к чему тянуть с бракосочетанием.

– Сдаюсь, – устало произнёс император, – если твоя невеста опять взбунтуется, – бросил на меня насмешливый взгляд, – боюсь, я не переживу. Хорошо хоть Теодора отказалась от выплаты неустойки по договору. Знаешь ли, внушительная сумма, – на этот раз неодобрительный взгляд на Павла. И приданое за ней отличное было.

– Позвольте мне сказать, Ваше Императорское Величество, – вмешалась я.

– Слушаю, – коротко бросил государь.

– В качестве приданого я готова отдать чертежи воздушного судна и свою долю прибыли. Остальное принадлежит Горскому Тихомиру Яковлевичу.

– Чем тебе не приданное, а? – Повеселел патриарх, – чай не у каждой принцессы такое найдётся.

– Позвольте и мне сказать, – вмешался Жадовский, – вчера я имел беседу с Горским, и мы предполагали подобный план событий. Так что он отказался от своей доли в вашу пользу, Александра Николаевна.

В глазах императора промелькнул алчный огонёк:

– Превосходно. Мы принимаем ваш дар.

Я не жалела о сделанном. Строить флотилию в моих планах не было. А деньги? Заработаем иначе. У нас есть новый плуг, стиральная машина, переговорные камни. В будущем ещё что-нибудь придумаю. Моих идей хватит на десяток лет вперёд.

На этом разговор переключился в сторону устройства бракосочетания, и дамы взяли шефство. Император прикрыл глаза и слушал вполуха, мы же с женихом растерянно переглядывались. Регламент у свадьбы строгий, нашего желания никто не спрашивал. Ну и пусть. Мы, как только смогли, улизнули в парк и долго гуляли по аллеям, наслаждаясь свободой, что можно просто пройтись, держась за руки, не боясь, что нас кто-то увидит.

А потом наступило время разлуки. Да, да. Император увлёкся моими изобретениями, нашёл их чрезвычайно полезными. Засадил всю Научную коллегию за создание необходимых артефактов, ну а мы ездили по городам и весям, внедряя, так сказать, её в массы. Михаил Романович наслаждался подвернувшимся отпуском, самолично проверял, как народ учится работать на новых плугах.

В первую очередь проехали мы к моей усадьбе, тут уж все с ним освоились. Никита и другие мужики показали государю, как легко ими вспахивать землю. Женщины наготовили разносолов на года три вперёд, каждый день устраивая настоящий пир для императора.

Мой будущий свёкор, оставив всю свою напыщенность во дворце, оказался человеком с пытливым умом, дальновидным правителем. Хороший урожай зерновых убережёт народ от голода. Я понимала, почему его так заинтересовали плуги. Тем более, мы искали возможность, как к ним приспособить наш магический двигатель. Тихомир тоже присоединился к вояжу, и они с императором часами обсуждали то или иное решение. Павла оставили и.о. государя. Михаил Романович, посмеиваясь, заявил, что пора бы сыну примерить бремя власти.

Флот пока не так манил императора, к тому же корабли только строились. Инженеры предложили немного изменить корпус судна, сделать его более удобным для воздушного плавания. Проблему противостояния штормам решили. Так сказать, в черновом варианте. Сделали аналог нашего механизма, только его задачей было стопорить корабль, не давая двигаться даже во время урагана. Устройство обещали доработать, однако теперь команда любого воздушного корабля была в безопасности.

Мы каждый вечер разговаривали с Павлом, обсуждали, что произошло за день. Любимый жаловался, что погряз в прошениях и прочих «челобитных» и мечтал хоть ненадолго присоединиться к нам.

Теодора, добравшись до дома, объявила на весь мир о разрыве помолвки с Павлом. Датский двор заявил, что готов выплатить неустойку по договору, но Михаил Романович от неё «благородно» отказался, чем снискал расположение монарха Дании и выгодные предложения в торговле.

Через полгода Теодора объявила о своей помолвке. С тем, о ком она говорила или нет, мы не узнали. Но он был аристократом, герцогом, а не принцем другого государства. Надо полагать, что о нём речь и шла. Надеюсь, что судьба её сложилась удачно.

Но не только изыскания интересовали монарха, мы посетили города почти по всей стране на моём воздушном боте. Внушительная охрана государя вынуждена была передвигаться по земле, из-за чего летели мы медленно. Михаил Романович говорил, что давно собирался объехать родную империю, на деле узнать, как исполняются его приказы и живётся народу. Так что путешествие у нас заняло несколько месяцев.

Моей компаньонкой была Веся, возглавившая Тайную Канцелярию. Пётр Петрович сам ушёл в отставку, заявив, что ученица превзошла учителя. Пока мы летали, он готовил документы и тайный архив для передачи Весении.

В дороге нам доложили о Бартоше. План Петра Петровича сработал. Фон-Майер стал марионеткой империи, сам того не ведая. Через него Тайной канцелярии удалось заполучить документы касательно всех теургов Речи и не только. В руках наших магов оказались планы Сигизмунда «О присвоении приграничных земель». С помощью Бартоша в стране началась смута, трон под самоуверенным монархом сильно пошатнулся, и козни ему пришлось отложить до лучших времён. Тут бы свою власть в стране сохранить.

Воспользовавшись этим, Заварицкий на втором боте вывез родителей Веси из Речи, поселив в столичном особняке. Подруга по вечерам подолгу переговаривалась с отцом и матерью, тихонько плача от счастья. Разумеется, они не стали возражать против её брака с Матвеем. Корабль же отправили в качестве подарка патриарху Тихону, чему он радовался, по словам Заварицкого, как ребёнок.

И хоть о нашей помолвке объявлено не было, меня Михаил Романович везде представлял, как невесту сына. Он посоветовал мне не носить амулет. Сил для защиты мне с лихвой хватало, а власть предержащие могли видеть мою ауру, что после стычки с монархом сильно возросла. Теперь она напоминала электрические дуги высотой несколько метров голубого, зелёного и красного цветов. Эдакая мини-радуга. Подобное зрелище заставляло более уважительно относиться ко мне всех окружающих магов. Оспаривать мою кандидатуру ни в столице, ни где бы то ни было желающих не нашлось. А потом все невольно думали, что раз я владею такой мощью, у цесаревича она ещё внушительней. Хотя Павел ещё не восстановился после пленения. Магия возвращалась, но медленно. Однако остальным это было знать не обязательно.

Вернулись мы с Михаилом Романовичем если и не совсем родственниками, то друзьями это точно.

Тихомир после путешествия засел за свой труд по расшифровке письменности древних. Веся вернулась к работе в Тайной канцелярии. А нам с Павлом Анна Александровна и Софья Дмитриевна подготовили помолвку. Прошла она в часовне дворца, присутствовали только самые близкие. На следующий день была назначена дата свадьбы. Её подготовкой также занялась императрица с обер-гофмейстериной, к моей радости. Вникать во все тонкости церемонии совсем не хотелось. Мне хватало и того, что целыми днями за мной ходил наставник по монаршему этикету, обучая, как вести себя царственной особе. Надоел до колик в животе, но приходилось терпеть и благодарить княгиню Ланскую.

– Саша, о чём задумалась? – Мария Болтина, моя подруга, а теперь и фрейлина, принесла фату, которую они с Варей принялись крепить к пышной причёске.

– Вспоминала, как я докатилась до всего этого, – улыбнулась ей.

Девушки споро приладили фату вместе с бриллиантовой диадемой. Встала, невольно охнув, платье было таким громоздким, что я и ходила-то в нём с трудом. Несколько юбок, тяжёлая парча, жемчуг и бриллианты, золотое шитьё. Я мечтала о подъёмном кране для моего наряда. Хорошо хоть Мария и Весения были рядом.

Павел с праздничным кортежем должен был прибыть из Летнего дворца за мной, матушкой и нашей свитой. Венчаться мы будем в Князь-Владимирском соборе. Церемонию вызвался провести патриарх Тихон, смеясь, он в шутку называл нас своими крестниками.

Раздался пушечный грохот, значит, процессия Павла уже тронулась в нашу сторону. По улицам стоял народ, кидая в воздух шапки и приветствуя императора и цесаревича.

Было начало сентября и уже веяло осенней прохладой. Я подошла к окну, вдыхая свежий воздух.

– Это не платье, а орудие пыток, – пожаловалась Весе, – как в нём выстоять всё венчание, а потом ещё празднование во дворце.

– Крепись, – сжала подруга моё плечо, – всего неделю праздников, – рассмеялась она издевательски.

Я застонала:

– И ты туда же. Негодная.

Анна Александровна превзошла сама себя на семь дней запланировав празднества. Впрочем, Ланская ей не уступала. Прогулка на кораблях по Неве, потом по воздуху, бал в Летнем и Зимнем Дворцах, приём в Петергофском дворце, гуляния и салюты на Елагином острове. Программа обширная, главное – её выдержать. Мы с Павлом поблагодарили императрицу, когда она предъявила нам расписание свадьбы, и чуть не взвыли, читая потом, что задумала государыня.

Я обернулась к Весе:

– Вот попрошу княгиню Ланскую заняться и вашей свадьбой с Матвеем, – хищно улыбнулась подруге.

Та прикрыла руками лицо в притворном испуге:

– Смилуйтесь, Ваше Высочество! – И расхохоталась, – к счастью, даже нашего общего состояния не хватит и на половину такой свадьбы. Твои угрозы бессильны, – и показал мне язык.

– Перестань потешаться, лучше помогите мне спуститься в этом пыточном наряде, – проворчала я.

Мария подставила мне правую руку, Веся – левую, Варя придерживала подол сзади. Так мы и пошли потихонечку к выходу. Мне предстояло появиться на крыльце во всём своём великолепии.

Внизу возле двери уже ожидала Анна Александровна:

– Сашенька, – улыбнулась она, завидев нас, – ты изумительно выглядишь. Как я в день своей свадьбы.

Я пыхтела, карабкаясь с одной ступеньки на другую:

– Спасибо, Ваше Величество. Платье просто чудесное, даже не описать словами.

Судя по крикам с улицы, Павел был уже близко. Двери распахнулись. Шествие начала императрица и великая княгиня Дарья Алексеевна, за ними великая княжна Анастасия Михайловна и Софья Дмитриевна, потом мы с Марией. Сделав полукруг по площади, кортеж остановился перед нами. Павел сидел в открытом белом ландо, что стояло как раз напротив двери.

Любимый был великолепен. В парадном мундире, на котором сияли ордена. Однако глаза моего будущего супруга затмевали их свет, столько любви было в них. Казалось, на месте зрачков поселились две звезды, полыхавшие ласковым пламенем.

Я расправила плечи и шагнула вперёд, на солнце бриллианты вспыхнули миллионами огней, заставив окружающих невольно зажмуриться. Теперь-то мне понятно выражение «выглядеть ослепительно», – хмыкнула про себя.

Меня усадили в ландо, и процессия медленно тронулась к собору. Ехать нам пришлось стоя: народ жаждал видеть молодых.

Возле храма мы спешились. В собор вошли только наше многочисленное семейство и приглашённые иностранные гости, в числе которых была и юная королева Дании, Теодора, пославшая мне благодушную улыбку.

Венчание должно было пройти на высоком помосте, специально для этого установленном в храме, где стоял, ожидая нас, патриарх Тихон. Я тихо охнула, увидев новые ступеньки.

Павел поднялся первый, следом Анна Александровна повела меня. Перед подъёмом я невольно замешкалась, пытаясь справиться с юбками. Павел шагнул ко мне и подал руку:

– Ничего не бойся, я с тобой, – улыбнулся он так, что, забыв про всякую тяжесть, взлетела по ступенькам навстречу любимому.

И стоя перед патриархом, благодарила высшие силы за то, что встретила свою судьбу в этом новом мире, познала радость дружбы, любви, преданности. Трудности ещё будут, я знаю. Только рядом с любимым и моими друзьями ничего не страшно. Совсем ничего. Где-то над головой плыл колокольный звон, словно ответ на мои молитвы.