Королевской поступью. Первый шаг императрицы

Глава 34

Александра

Дверь разлетелась щепками, людей откинуло на стены.

– Бежим, Веся! – Теперь уже я тащила за руку подругу, направляясь к покоям Павла.

Вот каков ваш план, Михаил Романович? Одурманить, заставить жениться, чтобы у нас не было и шанса? Ну не-е-ет. Не выйдет. Пока я здесь. Пока я жива.

По дороге, не глядя, разметала тех, кто пытался встать у нас на пути. Слуги сами шарахались в стороны.

– Саша, там теурги! – Крикнула на бегу Веся, – и Пётр Петрович тоже.

– Да мне сейчас сам чёрт не брат! – Кровь бурлила от силы, переполнявшей меня, холодная ярость не замутила рассудок, однако заставляла быстрей принимать решения и действовать.

Вот и двери Павла. Перед ними выстроились бледные гвардейцы.

– Прочь! – взмахнула я руками.

Охрана лишь плотнее сомкнула свои ряды.

– Сами виноваты, – прошипела и швырнула сферу. Взрыв. Оглохшие, дезориентированные солдаты, расползались в стороны.

– Стой! – Дёрнула меня за одежду Веся, – дай уберу хоть часть.

Она сделала несколько пассов руками и кивнула. Дверь вымело новым взрывом.

В комнате, кто, где, лежали маги, на ногах держались Пётр Петрович и Михаил Романович, на кровати был Павел, без сознания.

– Да как ты смеешь! – Император шагнул мне навстречу.

Веся выставила щит. Пётр Петрович изумлённо вскинул брови: его магия не могла причинить нам вреда.

– Смею! Вы ради своей выгоды готовы продать сына. Так почему я должна отступить?

– Сошла с ума, взбалмошная девка? Кто ты и кто он? Что о себе возомнила?

– С этим мы потом разберёмся, – буркнула я и шагнула к постели.

– Ну не-е-е-ет, – государь встал передо мной, – прочь!

В комнату забежала Анна Алдександровна:

– Что тут происходит? Миша?

Я воспользовалась моментом и прошмыгнула к любимому, – он открыл глаза, удивлённо приподнявшись.

– Паша! – Я прильнула к нему.

Император шагнул навстречу жене:

– Анна, оставь нас.

– Нет! Что за бойня? Взрывы! – Взгляд женщины метался от Михаила Романовича к нам.

– А ваш супруг решил сделать из своего сына марионетку и женить на Теодоре, – встряла я в разговор, – теургов подослал, чтобы они его ума лишили.

– Миша? Это правда? – Растерянно глянула Анна Александровна. Потом оглядела лежащие тела, заметила Петра Петровича, – ты выжил из ума? Я не позволю!

– Аня! – Раздражённо ответил государь, – не вмешивайся.

Женщина метнулась к мужу, повиснув у него на руке:

– Опомнись! Так нельзя!

– Аня! – государь стряхнул её, как надоевшую мошку, – мы потом всё с тобой обсудим. – И повернулся к нам.

Я видела мощь магии императора, но и представить не могла, насколько она велика. Нас точно накрыло огромным валом. Дыхание спёрло, в голове взрывались десятки салютов, в ушах зазвенело. Амулет раскалённой каплей скатился по груди. Я вскрикнула от боли и увидела, что у Павла из носа и ушей льётся кровь. Впрочем, солёные капли скатились и мне на губы.

Веся подбежала к нам, заслоняя от императора. К ней скользнул Пётр Петрович и ударил кулаком. Подруга потеряла сознание, обмякнув, и упала возле кровати.

Анна Александровна снова бросилась к супругу, но тот отшвырнул её рукой, как куклу.

Павел пытался подняться, его шатало из стороны в сторону. Я заслонила его собой. Государь отвлёкся, что дало мне время выставить щиты.

Михаил Романович рассмеялся:

– Ты это серьёзно?!

Я буквально увидела, как на нас хлынул голубой шквал, сметая мою защиту, точно бумагу. Ударами набата звенело в голове, перед глазами всё плыло.

– Отец, стой! – Павел выставил вперёд руку, пытаясь противостоять императору. Хватило его ненадолго, Павел обмяк, теряя сознание. Новый всплеск силы.

И тут в голове будто что-то щёлкнуло. Перед глазами прояснилось. Скорее инстинктивно, я поставила блок над любимым, увидела, как тот вдохнул полной грудью и поднял веки.

Сама, пошатываясь, встала на ноги. Сила императора стала мне не страшна. Я шагнула к нему. Вокруг меня, точно воронкой, собирался эфир, поглощаемый моим телом и разумом. Протянула руку вперёд, направив всю силу, что могла, на императора, стоявшего напротив. Увидела его изумлённый взгляд.

Краме глаза заметила, как начала ломаться мебель, будто её крушили прессом. Пётр Петрович оттащил Весю и вывел Анну Александровну. С потолка сыпалась лепнина и штукатурка, стёкла выбило из окон. Вокруг нас метались разноцветные всполохи. Силы наши были равны. Император подобрался. Опыта у него было несравненно больше. Но я противостояла ему. В комнату забежал Матвей. Павел поднялся на ноги, попытался подойти ко мне. Заварицкий метнулся к нему, перехватил и потащил вон из спальни. Послышался стон, кого-то придавило. Очнувшиеся теурги расползались в стороны, обезумев от страха. Сила бурлила и выплёскивалась яркими протуберанцами. В одной из стен пробило внушительную дыру.

На лбу императора вздулись вены, он оскалился, точно хищный зверь. Глаза сияли ярко-голубым, по волосам пробегали электрические разряды. Я не могла видеть себя со стороны, но судя по всполохам света, сияла огнями, не хуже новогодней ёлки.

Мы точно два тарана пёрли друг на друга, не уступая в мощи. Лишь вокруг нас осыпались стены, словно сделанные из соломы.

Среди треска и грохота едва слышно прозвучали тихие шаги. Патриарх, не боясь быть раздавленным, подошёл к нам, глянул удивлённо на меня, повернулся к императору и отвесил ему смачную пощёчину. Михаил Романович странно икнул и опустил руки. Я остановила выплеск силы, собирая рикошеты нашей магии, что метались по комнате и сливая их. Ещё заденет кого.

– Позволь спросить, Миша, – старец подошёл к кровати, что стояла уже без ножек и балдахина, отряхнул покрывало и сел, – тебе не стыдно? Что ты тут учинил?

Как нашкодивший мальчишка, Михаил Романович шмыгнул носом и виновато развёл руками.

– Пытался объяснить свою точку зрения.

– Детям? Не стыдно? – Покачал головой патриарх, – приезжаю я в гости, вопросы важные обсудить. И что вижу? Стёкла летят, стены рушатся. Народ в панике из дворца бежит. Я уж думал беда, а тут император куролесит. Нехорошо.Я, открыв рот, наблюдала за их беседой. Колени предательски задрожали, выплеск неимоверной мощи дал о себе знать. Тихонько опустилась на пол. Признаваться в собственной слабости не хотелось.

В спальню вошёл Матвей, опершись на его плечо, рядом шагал Павел. Увидев меня, он преодолел расстояние в два прыжка, встал на колени, обняв меня.

– Его успели опоить дурманом, – сказал Заварицкий, – яд почти нейтрализован, но он ещё слаб.

– Дитё дурманом травить, – вздохнул патриарх, – ай-яй-яй, Миша. Не ожидал. Чего ты взбеленился? Тебе ещё какие доказательства нужны? Была у меня девочка, – кивнул он на меня, – всё рассказала. Потом и от Павла письмо пришло. Дай ты Федоре (это он так о принцессе Датской) отступной какой. Пусть едет к отцу. Чем тебе невеста нехороша? Корабль летучий смастерила. Силы сама невиданной. Много ли в вашей семье универсалов? Чего кобенишься? Роду она древнего, не стыдно на трон посадить. Я давно тебе говорил, из своих невест выбирать надо. Девицы наши любой заморской принцессе нос утрут.

– Договор, – уныло начал отнекиваться государь, сразу присмиревший, – не могу его нарушить.

– Зато я могу, – в спальню, разглядывая все последствия нашего буйства, вошла Теодора, – и прошу вас не объявлять о помолвке, пока не вернусь домой. Дайте мне сохранить лицо, – она подошла ко мне, в её взгляде не было и капли былой ненависти, – Александра, я всегда жила по чужой указке и считала, что так правильно. У вас же руководствуются не разумом, чувствами. И только теперь поняла, что это верно. Когда увидела вашу стойкость, отчаянную храбрость. За гранью моего понимания. У меня в Дании тоже остался любимый человек. Я возвращаюсь к нему. Простите, Павел, вынуждена разорвать нашу помолвку.

Приподняв юбки и осторожно обходя куски лепнины, Теодора гордо удалилась.

– Вот видишь, – патриарх сидел на кровати, совершенно по-мальчишески болтая ногами, – два индюка чего натворили. Чуть детям жизнь не сломали.

Император пристыженно молчал, к нему подошла Анна Александровна, погладила по плечу:

– Нас веками учили так жить. Не сердитесь, Тихон.

– Да что я, – махнул патриарх рукой, – молодых оставьте в покое. Не посрамит вас невеста. Толковая девушка, и Павел с ней будет как за стеной.

– Обычно наоборот говорят, – усмехнулся цесаревич, так и не разжав объятий.

– Э, Пашенька. Не про то сказ. Мужчина защищает свою жену, а она ему верным тылом служит. Это как жить, зная, что позади тебя скала неприступная. Хорошая супруга она поможет, обогреет, исцелит, и, коли надо, сил даст. Понимаешь о чём речь? Мы сильны тогда, когда за нами женщина верная и любящая.

В комнату вошли Пётр Петрович и Веся, оба с фингалами. Вид у них был, как у подравшихся бойцовских петухов. Я уткнулась Павлу в грудь и беззвучно рассмеялась. Матвей бросил сердитый взгляд на главу Тайной канцелярии, и тот вздрогнул. Так вот кто автор наливающегося под глазом у мужчины синяка?

– Дети, – обратилась к нам Анна Александровна, уже взявшая себя в руки, как истинная хозяйка, – идите в свои покои. Пашенька, ты пока у Саши побудь. Дайте нам всё обсудить спокойно. Идите, не стойте столбами, – это уже к Весе и Матвею.

Мы поднялись с пола и обнявшись, слегка покачиваясь и подпирая друг друга, вышли в коридор. Добрались до моих покоев. Нам открыла Варя, онемевшая от удивления.

– Сашка, – цесаревич опустился на кровать, – мы победили!

– Давай отдохнём, мой герой, – улыбнулась я, положив голову ему на грудь, – твой папенька все силы выпил. Едва на ногах стою.

Не сняв одежды и не умывшись, мы завернулись в покрывало и крепко заснули. Никто не посмел потревожить наш покой.