Король уныния

ГЛАВА 42

Я не могла перестать проверять время.

Был час дня, до окончания испытательного срока с Ксавьером оставалось одиннадцать часов, но приближающийся срок убил мой аппетит, когда я накладывала себе салат в тарелку.

Если ты не придешь, я буду знать твой ответ и никогда больше не буду об этом вспоминать.

Если отбросить конец наших отношений, что произойдет, если я не приду? Мы перестанем работать вместе? Я больше никогда его не увижу? Разве последние два месяца исчезнут, как будто их и не было?

Я должна была радоваться этому. Именно этого я и хотела, но если это так, то почему меня тошнит?

В желудке забурлило несколько ложек салата, что я проглотила ранее. Разорвать все связи с Ксавьером было бы самым разумным решением. Мы не могли вернуться к прежним рабочим отношениям, когда я знала вкус его губ, его ощущения внутри меня и то, как он обнимал меня, словно…

— Привееееет. Земля вызывает Слоан. — Изабелла помахала рукой перед моим лицом, обрывая мои кружащиеся мысли. — Где ты?

— Прости. — Я попыталась съесть еще немного. На вкус еда была как картон. — Я просто задумалась.

— О сегодняшнем вечере? — глаза Алессандры сверкнули понимающим беспокойством. — Ты уже решила, что будешь делать?

В рабочие дни я обычно брала на обед еду на вынос, но я попросила своих подруг встретиться со мной в приличном ресторане, потому что мне нужен был их совет. Я рассказала им об ультиматуме Ксавьера. Их реакция была разной.

Изабелла хотела, чтобы я встретилась с ним. Вивиан сказала, что я должна поступить по велению сердца, но это не помогло, потому что мое сердце имело привычку делать ужасный выбор. Алессандра была на удивление нейтральна, но из всех сидящих за столом она понимала как никто, что мне важно принять решение самой.

Проблема заключалась в том, что времени у меня было не так много, максимум — несколько часов.

— Нет. — Я отбросила в сторону кусочек грецкого ореха; я забыла попросить администратора не добавлять его в мой салат.

Я не знал, какие блюда тебе больше всего нравятся, поэтому заказал всего понемногу. Но ни одного с грецким орехом.

Невыплаканные эмоции сковали мое горло. Я не плакала со вчерашнего вечера и не рассказывала о слезах девочкам. Они не имели никакого значения; это была физическая реакция, не более.

Я не позволяла себе задумываться о том, что же это за симптом.

— Я не должна идти. Я не пойду, — сказала я, убежденная на половину. — Встречаться с ним было бы глупо, верно? В конце концов, мы расстанемся, и лучше сорвать пластырь сейчас.

Изабелла нахмурилась, Алессандра молча резала курицу, а Вивиан сделала глоток воды, не встретив моего взгляда.

Я любила своих друзей, но, очевидно, они были предвзяты. Они все были ужасно влюблены, у них были свои счастливые судьбы. Они хотели быть влюбленными и не занимались самоуничтожением просто в силу того, что они такие. Я никогда не была бы мягким, любящим типом, которому хорошо в отношениях, и я была совершенно счастлива в одиночестве.

Неимоверно. Счастлива.

Я наколола клубнику на вилку с такой силой, что тарелка покачнулась.

— В любом случае, хватит о моей жизни на свиданиях, — сказала я. — Я рассказывала вам о вчерашнем визите Перри в мой офис? Он был в ярости.

Я поведала всем собравшимся о нервном срыве Перри, и они отлично поддержали меня, но я была уверена, что они все еще размышляли о дилемме с Ксавьером.

Если быть честной, то и я тоже.

Мой голос затих ближе к концу, когда я вспомнила, что произошло после ухода Перри. Появился Ксавьер, и мое сердце ударилось о ребра, словно отчаянно желая вырваться на свободу.

Я знаю, что ты считаешь счастливые случаи нереальными, Луна, но это не обязательно так. Ты просто должна сама в них поверить.

Мой желудок снова заурчал, и я резко встала, заставив друзей оторваться от еды.

— Я в уборную, — сказала я. — Сейчас вернусь.

Я пригнула голову и быстро пошла к женскому туалету. Чем дальше я шла, тем легче было дышать и отгонять воспоминания о Ксавьере — тепло его глаз, грубость его голоса, краткий проблеск его ямочек после моего комментария о «Неспящих в Сиэтле». Разговоры в ресторане тоже помогали. Нет ничего лучше белого шума, чтобы подавить нежелательные мысли.

Я решила встретиться с друзьями в Le Boudoir, который очистил свою репутацию после того, как в прошлом году на открытии ресторана умер один из гостей. Судмедэксперты признали смерть естественной, и это нелепое событие придало странную мистику ресторану, который кипел с удивительной для этого времени года активностью.

В одном углу за столом знатных светских львиц вела диалог Баффи Дарлингтон. В другом сидела Аяна со своим спутником, симпатичным мужчиной с темными волосами и напряженным взглядом. Судя по всему, они что-то бурно обсуждали, поэтому я не стала здороваться — все равно у меня не было настроения вести светские беседы.

Я толкнула дверь в уборную и воспользовалась туалетом. Кожа была холодной и липкой, но к тому времени, как я вымыла руки и нанесла помаду, тошнота прошла. Вроде того.

Я снова проверила телефон. Десять с половиной часов.

Я сглотнула желчь, поднявшуюся к горлу. Этого времени было достаточно. Конечно, я бы…

— Слоан.

Моя голова метнулась к двери. Я узнала этот голос, и из всех людей, которых я не хотела видеть ни сейчас, ни когда-либо еще, она входила в первую пятерку.

Ко мне шла мачеха в твидовом костюме от Chanel с кислой миной на лице.

Я стерла с лица внутреннее беспокойство.

— Кэролайн.

Я никогда не была сторонницей идеи о том, что женщины должны ходить в туалет стаями, но мне хотелось, чтобы со мной была одна из моих подруг, хотя бы для того, чтобы меня не обвинили в нападении с отягчающими обстоятельствами за то, что я выцарапала Кэролайн глаза.

Она уволила Рею, не давала Пен видеться со мной и вообще была ужасным человеком. Учитывая мое нынешнее настроение, ей повезло, что я еще не проткнула ее каблуком.

Ее каблуки зацокали по кафельному полу, когда она подходила ко мне. Она потянулась в сумку и достала помаду.

— Не ожидала увидеть тебя здесь во вторник днем, — сказала она, заново нанося помаду сдержанного сиреневого цвета. — Разве ты не должна быть на своей маленькой работе?

— Моя маленькая работа — это одна из лучших PR-фирм в стране. — Я одарила ее хрупкой улыбкой. — Не все выходят замуж ради денег. Некоторые из нас достаточно умны, чтобы их заработать.

— Как причудливо. — Кэролайн подкрасила губы и положила помаду в сумочку. — Как бы мне ни нравилось слушать о твоих плебейских приключениях… — Она сморщила нос. — У меня есть кое-что еще, что я хотела бы обсудить.

— Я не знаю, где ты можешь отполировать свои рога. Возможно, тебе стоит поискать в Гугле услуги демонов и обратиться туда.

Она поджала губы.

— Честно говоря, Слоан, именно поэтому тебе лучше работать, а не пытаться найти достойного мужа. Ни один порядочный мужчина не потерпит такого юмора.

— Хорошо, что я не люблю «респектабельных» мужчин. У них есть привычка говорить одно, а потом разворачиваться и делать все наоборот — иногда с твоей сестрой.

Глаза Кэролайн сузились при упоминании Бентли, но она не клюнула на приманку.

— Речь идет о Пенелопе, — сказала она, и в тот же миг мои язвительные замечания исчезли.

Я не получала никаких новостей о Пен с тех пор, как ими поделился Ксавьер. Я не хотела доставлять Кэролайн удовольствие, выпрашивая информацию, но мое сердце бешено билось, пока я ждала ее следующих слов.

— В последнее время она не похожа на себя, — сказала Кэролайн после паузы. — Она почти не ест, и ее привыкание к новой няне было… трудным. Обычно она так хорошо себя ведет.

Откуда тебе знать? Ты едва разговариваешь с собственной дочерью. Я сдержала язвительную реплику, чтобы не вызвать отторжения у мачехи, когда она рассказывала мне из первых уст о том, что произошло после разгромного сообщения Перри. Откровение о том, что Пен не ест, обеспокоило меня, но я не могла поверить, что Кэролайн была шокирована происходящим. Она должна была знать, в чем причина.

— Она скучает по Рее, — сказала я. — Рея была с ней с самого рождения. Она практически мать для нее, а ты отослала ее посреди ночи, не сказав ни слова. Конечно, она расстроена. — Кэролайн напряглась. Я не думала, что ее волнует что-то, кроме одежды и социального статуса, но могу поклясться, что увидела вспышку обиды на замечание о матери.

— Да, возможно, мы были немного поспешны в своих действиях в этом отношении, — жестко сказала она. — Однако Рея сговорилась с тобой, чтобы ты тайком навещала Пенелопу, пока нас с Джорджем не было. Ей нельзя доверять, и ее действия не могли остаться безнаказанными.

— Недостойна доверия? — я бы рассмеялась, если бы не была так взволнована. — Если ты беспокоишься о недостойности доверия, тебе стоит обратить внимание на других людей в твоем доме. Да, Рея солгала, но она сделала это ради Пен. Возможно, ты рада держать свою дочь дома и притворяться, что ее не существует, потому что она недостаточно совершенна для тебя, но она — ребенок. Ей нужен кто-то, кто заботится о ней, а ты только что лишила ее единственного человека в доме, который для этого подходил.

Губы Кэролайн сжались в тонкую полоску сиреневого.

— Как бы то ни было, ты понимала всю серьезность ситуации, когда много лет назад ушла и унизила эту семью. Из-за тебя имя Кенсингтонов навсегда останется запятнанным скандалом. В нашем мире никто не забывает о разлуке, Слоан, а ты предпочла отказаться от Пенелопы вместе с остальными своими привилегиями. Ты не смогла преодолеть свою гордость тогда, а теперь потащила за собой Рею. Тебе некого винить, кроме себя.

— Тот факт, что ты считаешь доступ к Пен привилегией, словно она кредитная карта или банковский счет, как раз и говорит о том, что ты не можешь быть ее родителем, — сказал я, мой голос был тихим от ярости.

— О, слезь со своей ханжеской лошади, — усмехнулась Кэролайн. — Если бы я не была «пригодна для ее воспитания», я бы сейчас с тобой не разговаривала. Поверь, у меня есть более приятное занятие, чем болтать с бывшей падчерицей в туалете ресторана. — Она сделала глубокий вдох, прежде чем сказать более спокойно: — Как я уже говорила, Пенелопа ведет себя неадекватно. Она также спрашивает о тебе. Беспрестанно. И вопреки твоему мнению, я не бессердечный монстр. Она моя единственная дочь. Я забочусь о ее желаниях и потребностях.

Я не купилась на внезапный образ любящей матери. Может, Кэролайн и заботилась о желаниях и потребностях Пен, но о себе она заботилась гораздо больше.

— Настолько, что ты игнорировала ее с тех пор, как у нее диагностировали СХУ, — сказала я. Я ничего не могла с собой поделать: мне давно хотелось все высказать Кэролайн, и теперь, когда у меня появилась такая возможность, я не могу ее упустить.

Должно быть, я задела за живое, потому что ее лицо мгновенно покраснело.

— Я не игнорировала ее, — огрызнулась она. — Я держала ее дома, чтобы защитить. Я не думаю, что ей с ее состоянием стоит разгуливать по городу, и ты, как никто другой, должна знать, как в нашем мире относятся к тем, кого считают «другими» или «недостаточно хорошими». — Ее рот искривился. — Господь свидетель, мне пришлось нелегко после того, как я вышла замуж за Джорджа. Они годами не пускали меня ни в один хороший благотворительный фонд.

— Мои соболезнования. Не могу поверить, что ты пережила такое ужасное испытание.

— Можешь сколько угодно язвить, но речь идет не обо мне и не о тебе, — сквозь стиснутые зубы сказала Кэролайн. — Единственная причина, по которой я с тобой разговариваю, заключается в том, что мы уже испробовали все, чтобы помочь Пенелопе, но ничего не вышло. Мы даже попросили Джорджию поговорить с ней.

— Просить Джорджию помочь кому-то почувствовать себя лучше — все равно что просить скорпиона обнять тебя.

К моему удивлению, мачеха фыркнула в знак согласия.

— Мне никогда не нравилась твоя сестра. Она всегда считала себя лучше меня.

— Она считает себя лучше всех, и я тебе тоже никогда не нравилась.

— Нет, но ты единственная, кто может достучаться до Пенелопы. Это больше, чем обычная детская истерика. Если она и дальше будет вести себя так, как ведет, это серьезно скажется на ее здоровье. — Кэролайн обвела взглядом ванную комнату. — Джордж еще не знает, что я это делаю, но я готова пойти на сделку. Пенелопа говорит, что хочет тебя увидеть, и я могу это сделать, если она откажется от голодовки.

Мое сердце заколотилось при мысли о возможности снова увидеть Пен без необходимости красться, но какая-то часть меня оставалась настороже.

— В чем подвох?

Кэролайн не была настолько альтруистичной, чтобы сделать это исключительно ради блага Пен.

— Такая молодая, но такая циничная. — Моя мачеха изобразила невеселую улыбку. — Нет никакого подвоха. Веришь или нет, но не все и не всегда хотят получить выгоду. Жди сообщения, как только я поговорю с Джорджем. А до тех пор никому не рассказывай об этом разговоре.

Эхо ее предложения шло за мной до стола, где мои друзья заканчивали обедать.

— Все в порядке? — спросила Вивиан, когда я снова заняла свое место. — Тебя не было довольно долго.

— Да. — Я потянулась за своим стаканом, отчаянно пытаясь унять неопределенность, скопившуюся в горле. Ксавьер, Кэролайн, Пен… слишком много всего сразу, и моя голова пульсировала от надвигающейся мигрени. — Все в порядке.