Король уныния

ГЛАВА 4

Общественность считала их избалованными мажорами. Желтая пресса называла их «наследниками» и «запасными вариантами». Они были детьми богачей, и проводили свои дни в запое и вечеринках вместо того, чтобы делать что-то полезное. Я же называла их просто «Ксавьер и друзья» (пренебрежительно).

Через восемь минут после выхода из отеля Пен я решительно направилась в Neon, где Ксавьер и друзья заняли VIP-комнату. Сцена, представшая передо мной, была почти точной копией фотографий, размещенных в последнем посте в блоге Перри Уилсона.

Один из друзей нюхал кокаин с живота девушки-зазывалы, у другого кто-то танцевал на коленях, а полураздетая пара фактически занималась сексом в углу.

Среди этого гедонизма, словно король, осматривающий свой двор, возвышался Ксавьер: одна его рука была лежала на спинке бархатного кресла, а в другой он держал бутылку текилы.

Ксавьер, который должен был присутствовать на церемонии награждения, которая идет в эту самую секунду.

Ксавьер, который отчаянно нуждался в очистке своего имиджа после статьи Перри Уилсона о его вечеринке в честь дня рождения в Майами несколько месяцев назад.

Ксавьер, который пообещал мне, что не ступит и шагу в ночной клуб, пока мы не исправим его образ.

Я почти не чувствовала боли в ногах, когда подошла к креслу и остановилась прямо перед ним, загораживая обзор толпы. Женщины, порхающие вокруг него, должно быть, уловили мое намерение убить его, потому что они разлетелись быстрее, чем опадающие в ветреный день листья.

Ксавьер сделал большой глоток текилы, прежде чем повернуться ко мне.

— Сначала Миконос, теперь это, — на его лице медленно расплылась улыбка. — Ты преследуешь меня, Луна?

Я протянула телефон, на котором высветилась пикантная фотография, запечатлевшая Ксавьера, отпивающего коктейль, в то время как у него на коленях сидит симпатичная блондинка. Наследник Кастильо пропускает торжество в честь своего умирающего отца!

— Никаких клубов, пока мы не исправим твой имидж, и ты должен был остаться на все мероприятие. Таков был наш уговор.

— Нет, мы договорились, что я останусь на всю церемонию, что я и сделал. Церемония и гала-ужин — не одно и то же. Что касается клуба… — небрежное пожатие плечами. — Возможно, тебе следовало изложить это в письменной форме.

Я выхватила бутылку у него из рук. Чего я на самом деле хотела, так это схватить его и встряхнуть, но я помню о камерах, «тайно» направленных на нас. Люди были менее осмотрительными, чем они думали.

— Вставай, — сказала я сквозь стиснутые зубы. — Мы возвращаемся в отель. — Где я могу спокойно вбить в тебя хоть немного здравого смысла.

— Как прошло свидание? — Ксавьер проигнорировал мой приказ и скользнул взглядом по моему лицу, вниз по платью и к моим ногам. Между его бровей образовалась крошечная складка.

— Замечательно, — я не опровергала его предположение о том, почему рано ушла с гала-ужина. — Не так потрясающе, как получить еще одно уведомление о тебе от Перри Уилсона.

В его глазах появился странный огонек удовлетворения.

— Это прервало твой вечер? — вкрадчиво спросил он. — Виноват.

Я сохранила нейтральное выражение лица, сменила позу и осторожно наступила ему на ногу острой, как бритва, шпилькой. Стол скрывал мои действия от посторонних глаз, поэтому со стороны казалось, что ничего страшного не происходит.

Самоуверенность Ксавьера мгновенно исчезла под гримасой.

— У тебя есть тридцать секунд, чтобы встать, или ты потеряешь не только палец на ноге, но и гораздо более важную часть твоего тела, — я склонила голову набок и постучала пальцем по бутылке с текилой. — Знаешь ли ты, что есть онлайн-руководства по всему? В том числе, как кастрировать воришку с помощью обычных бытовых предметов.

К его чести, он не вздрогнул при слове кастрировать.

— Дай угадаю. Ты посмотрела их все, отличница, — он глубже вжался в свое кресло и уставился на меня с напускной беспечностью. — Расслабься, Луна. Сегодня вечер пятницы. Вытащи палку из своей задницы и повеселись немного.

У меня дернулся глаз. Не попадайся на удочку.

— Я здесь не для того, чтобы веселиться, — почти прорычала я.

— Неудивительно, — Ксавьер еще раз окинул меня беглым взглядом. — Очень жаль, что ты тратишь прекрасное платье на такое скучное завершение вечера. Кстати, как твой спутник отнесся к тому, что ты рано ушла?

— Он понял, что лучше поступить так, как говорю я, — я наступила ему на ногу еще сильнее и улыбнулась, когда он скорчил новую гримасу. — Поскольку у меня выдалась такая скучная ночь, у меня возникает соблазн разнообразить обстановку. Конечно, я не могу гарантировать, что мое представление о веселом времяпрепровождении совпадает с твоим, особенно когда ты окружен друзьями и велика вероятность конфуза. — Моя улыбка исчезла. — Будь уверен, я вытащу тебя отсюда, как наглого ребенка, закатившего истерику, и нет, меня не волнует, что я буду той, кому потом придется это все расхлебывать. Это будет стоить всего дерьма, что ты будешь слышать от своих друзей до конца своих дней. Так что, если ты не хочешь, чтобы это произошло, немедленно вставай.

Ксавьер выслушал мою речь без малейшего намека на беспокойство. После того, как я закончила, он зевнул, перекинул другую руку через спинку стула и бросил многозначительный взгляд на каблук моей туфли за пять тысяч долларов.

— Не могу встать, пока ты не отпустишь меня, милая.

Я не сводила с Ксавьера глаз, когда освобождала его, настороженная его внезапной покорностью.

Он поднялся со стула и уставился на меня сверху вниз, в его глазах снова появился веселый огонек. Даже когда я была в своих Jimmy Choo, он возвышался надо мной на целых три дюйма.

Я это ненавидела.

— В свою защиту скажу, что свою часть нашей сделки я выполнил, — сказал он. — Как я уже говорил, церемония и гала-ужин — две разные вещи. Церемония закончилась, когда Эдуардо закончил свою речь, что произошло, когда уходила ты. Так что не пытайся использовать это как предлог, чтобы отказаться от нашего отпуска, — сказал Ксавьер.

— Это просто семантика.

— Возможно, — протянул он. — Но это также правда.

— А как же твое обещание не ходить по клубам, пока мы не исправим твой имидж?

— Мой имидж был исправлен. Уже несколько недель обо мне не было ни одной плохой статьи, — глаза Ксавьер заблестели от смеха. — Ты так и не объяснила, что такое «исправленный имидж», Луна. Не моя вина, что у нас разные представления о том, что это значит.

Боже, он был невыносим. Еще больше раздражал тот факт, что он был прав, но я скорее сброшусь с Биг-Бена, чем признаю это.

— Просто заткнись и следуй за мной, — огрызнулась я, жалея, что у меня нет более остроумного ответа.

— Да, мэм, — на его щеках появились ямочки. — Люблю властных женщин.

Проигнорировав его сексуальный намек, я отвернулась и направилась к выходу. Ксавьер последовал за мной и ушел, не попрощавшись со своими друзьями.

Я не знала, то ли он устал спорить со мной, то ли я действительно напугала его угрозой конфуза, в чем я сомневаюсь, но причины его перемены в лице не имели значения. Единственное, что имело значение — это слушал ли он меня и держался ли он подальше от неприятностей.

— Какая история у этого браслета? — спросил он, когда мы спускались на лифте.

— Прости?

— Браслет, — Ксавьер кивнул подбородком в сторону браслета дружбы на моем запястье. — Его не было на тебе на мероприятии.

Мои мышцы напряглись. Только мои лучшие друзья знали о моих визитах к Пен, и я ни за что не добавлю его в этот круг доверенных лиц.

— Это подарок, — я не стала вдаваться в подробности.

— Хм, — тень понимания пробежала по его лицу. Для человека, который пил всю ночь, Ксавьер был потрясающе наблюдательным.

К счастью, он не стал доставать меня, и оставшееся расстояние до главного выхода мы прошли молча.

Однако я должна была догадаться, что мир не продлится долго.

— Новые условия, — сказал он, когда мы забрались на заднее сиденье такси. — Ты не можешь быть такой занудой в отпуске.

— Тогда не бери меня с собой. — Я ответила на рабочее электронное письмо о потенциальном новом клиенте, не поднимая глаз. В Нью-Йорке все еще был рабочий день.

— Хорошая попытка. Для человека, который преследует меня, тебе, кажется, не очень нравится мое общество, — он приложил руку к груди с притворно обиженным видом. — Это ранит меня. Правда.

— Остаться без одной из конечностей ранит сильнее.

Ксавьер должен был унаследовать миллиарды долларов, если и когда его отец умрет. Однако его текущий доход состоит из экстравагантного годового пособия, которое немедленно прекратится, если он нарушит одно из двух условий: 1) Он должен нанять меня в качестве своего PR-агента и 2) Он не может делать ничего, что могло бы нанести ущерб репутации семьи.

Для второго условия действовали Законы трех ошибок, и каким-то образом я отвечала за определение того, соблюдал ли его Ксавьер. Когда он впервые узнал об этом, то взбесился, но постепенно смирился с этим.

Я не злоупотребляла своей властью. Тем не менее, я была так близка к тому, чтобы добавить вторую ошибку к его послужному списку (первая была на его двадцать девятый день рождения в Майами).

— Возможно, — сказал Ксавьер беззаботно. — Несмотря ни на что, ты не можешь заниматься этим в отпуске. — Он кивнул на мой телефон.

— Что, проверять мою электронную почту?

— Точно. Отпуск — это не отпуск, если ты всё время работаешь, — сказал он.

Я усмехнулась.

— Если ты думаешь, что я целую неделю не буду проверять свою электронную почту, ты бредишь сильнее, чем я думала. Я веду бизнес, Ксавьер, и если ты захочешь видеть меня в Испании, то согласишься на мои условия.

— Понятно, — он приподнял бровь. — Я никогда не считал тебя лгуньей, Слоан. Наше путешествие еще даже не началось, а ты уже отказываешься от обещанного.

С таким же успехом он мог бы дать мне пощечину.

— Прости?

Меня называли по-разному в моей жизни, но лгуньей — никогда. Конечно, я могу время от времени искажать правду (какой из PR-агентов этого не делал?), но когда дело доходило до обещаний, я их сдерживала. Всегда.

Это была одна из причин, по которой я вообще согласилась на эту дурацкую сделку с Ксавьером. Я пообещала Пен, что увижусь с ней сегодня вечером, и единственный способ сделать это — согласиться на его требования.

— Никакой работы, только отдых, — сказал он. — Я отчетливо помню, что это было одним из условий, когда ты с ними соглашалась. Проверка электронной почты считается работой, что означает, что ты отказываешься от своего обещания.

Черт возьми, он был прав. Снова. Я каким-то образом упустила это условие нашей сделки хотя бы потому, что оно было таким абсурдным. Я не могу игнорировать сообщения в течение недели, но и не могу взять свое слово назад.

— Предлагаю поправку, — сказала я натянуто. — Я могу проверять свои личные электронные письма в любое время, и я могу проверять свои рабочие электронные письма, если все, что я делаю, это делегирую их своей команде.

Ксавьер прищурился. Прошло несколько секунд, прежде чем его лицо снова расплылось в улыбке.

— Поправка принята. Теперь…

— Кхм. — Водитель прервал его, прежде чем он успел закончить предложение. Видимо, ему надоел наш разговор. — Куда? — многозначительно спросил он.

Мы с Ксавьер ответили одновременно.

— Claridges.

— Аэропорт Stansted.

— Ты ведь обещала мне отпуск, — сказал Ксавьер, когда я уставилась на него. — Нужно отвечать за свои слова.

— Мы прибыли в Лондон несколько часов назад, а в Испанию улетаем уже завтра.

От такого количества путешествий за один день мне хотелось умереть.

— Проверь свои часы. Сейчас пять минут первого.

Действительно, было 00:05. Сегодня вечером я просто продолжала проигрывать.

Заметка для себя: в будущем указывай время вылета, а не только день.

— Мой багаж в отеле. Мне нужно его забрать, — сказала я, пытаясь потянуть время.

— Я об этом позаботился, — Ксавьер поднял свой телефон. — Я только что отправил сообщение своему дворецкому в отеле. Наш багаж будет ждать нас в самолете, когда мы прибудем.

— Уже слишком поздно. — Я ухватилась за другой предлог отложить поездку. — В это время летать опасно.

Ксавьер не соизволил подтвердить мое нелепое заявление. Ночные рейсы взлетали после полуночи постоянно.

Водитель такси обернулся и свирепо посмотрел на нас.

— Claridge или Stansted? — потребовал он. — У меня нет целой ночи.

— Stansted. Извини, дружище, — Ксавьер сунул стопку банкнот на переднее сиденье. — Спасибо.

Смягчившись, мужчина забрал деньги, и мы поехали.

Думаю, я была не единственной, кто подкупал водителей, когда того требовал случай.

— Расслабься, Луна, — Ксавьер рассмеялся, когда мы с головокружительной скоростью пронеслись по почти пустым улицам. — На ближайшую неделю ты официально освобождена от работы. Наслаждайся этим.

Я сжала губы.

Все, что мне нужно сделать — это, не сорвавшись, продержаться эту неделю. Я не была уверена, как это будет, но чем ближе мы подъезжали к аэропорту, тем сильнее у меня обострялось дурное предчувствие.

Конечно, я не знаю, что может случиться, когда меня не будет окружать работа, но если Ксавьер думает, что в Испании обманом сможет заставить меня ослабить бдительность, то он ошибается.

Отпуск или нет, я все ещё остаюсь собой. Я не позволяю людям узнавать меня глубже того предела, который ставлю. И ничто этого не изменит — даже вынужденный недельный отпуск с моим клиентом-заклятым врагом.