Лабиринт кривых отражений

Глава 23

Зря она пробовала натянуть на этот мир аналогии со своим. Начало двадцатого века? Экипажи на улицах? Редкие самоходные авто? Платья с корсетами у дам? Ну-ну — как говорится. Стимпанком здесь и не пахло, потому что здешние обитатели не занимались паром. То ли не нужно было при наличии магии, то ли физические законы работали как-то иначе. На чем же тогда передвигались самоходки? В магическом-то мире? Глупый вопрос.

Зато здесь отсутствовали всякие предрассудки. По крайней мере так показалось Женьке на первый взгляд. Кроме кричащих нарядов то ли проституток, то ли просто девиц с хроническим дурновкусием и тягой к яркости и оголению всяких разных мест, встречались самые разнообразные платья от длинных в пол до вполне современного «офисного» вида, в том числе и брючные костюмы. Кавалеры от дам не отставали: картузы и смокинги, армяки, шорты, нечто зауженное книзу и свободное в районе бедер, даже галифе. На Женьку в ее неизменной джинсе никто не показывал пальцем и не собирался смотреть с осуждением.

Поблизости от угробленного особняка — приземистого здания, чем-то напоминавшего Женьке московский Манеж, без окон на первом этаже, зато с многочисленными стеклянными галереями на следующем — людей встречалось немного, однако, стоило миновать пару-тройку строений, они вышли на широкий мощенный камнем проспект и от обилия… всего у Женьки голова пошла кругом.

К экипажам больше подходило прозвание каретами. Но поражали Женьку отнюдь не бархат, парча или какие-нибудь дурацкие финтифлюшки, а формы. Самые разнообразные от вытянутых треугольников и окружностей, отчего казалось, будто кони транспортировали истребители и летающие тарелки, до… Женька понятия не имела сколько гранников. Да и сами кони! Некоторые выглядели вполне обыкновенными, но, когда мимо проехал смолисто-черный октаэдр, запряженный странными животными, больше походящими на ездовых пантер, чем кого бы то ни было, но при этом точно представителями кошачьих не являвшимися, Женька остановилась. Пантеры в ее представлении такими крупными быть не могли и что-то явно странное было с их скелетом.

— Барсовоки, — пояснил Лео. — Существа, выведенные искусственно для таких, как я. Впрочем, нами же, некромантами, и выведенные. Темных магов не принимают кони — впадают в истерику. Барсовоки — помесь лошади, кого-то из семейства кошачьих и волков. Дело в том, что кошачьи, наоборот, некромантов принимают благосклонно, однако их в карету не запряжешь и под седло не поставишь. Вот и пришлось создать химер. Волк уравновешивает несовместимость и привносит качества, делающие барсовоков из просто помощников союзниками и друзьями.

А потом Женька увидела: некто ехал по проезжей дороге на великолепном создании! Кто-то в качестве кошачьей составляющей взял манула, и соответствующая внешность не могла не отразиться на барсовоке. И взгляд! Знаменитейший! От всадника старались держаться подальше обычные извозчики. При приближении, кони начинали прясть ушами и козлить.

— Райд! — позвал Лео вроде и тихо, но всадник его услышал, хотя расстояние было шагов в тридцать, чуть сжал бока барсовока, и тот сорвался на рысь.

«Кот под седлом, — подумала Женька. — С ума сойти».

Разнообразие нарядов и лиц, дома, сделанные явно по индивидуальным проектам архитекторов, не всегда любящих строгие геометрические формы — все отошло на десятый план. Женьке на модные тенденции всегда было плевать, архитектурой она тоже не слишком увлекалась. Но какой шикарнейший зверь!

Кажется, последнее она произнесла вслух, а может, просто очень громко подумала. Когда всадник подъезжал к ним с Лео, он едва-едва улыбался уголками губ и смеялся глазами. Правда, его веселость очень быстро сменилась вначале недоумением, а затем и потрясением. С седла он слетел еще раньше, чем зверь остановился.

— Лео! — воскликнул он. — Как такое случилось?!

— Ну чего ты всполошился, Райд? — пожурил его призрак, выглядевший ну совсем как живой человек. Женька держала его под локоть, чувствуя и упругость кожи, и ее тепло. — Такова жизнь, я и так долгожитель среди нашего племени.

Женька глянула на него недоуменно.

— Триста лет мало кому выпадает прожить, — ответил Лео, породив огромное число вопросов.

Просто-таки ворох, рой, стаю вопросов. А равен ли их год земному? Все ли так долго живут? Сколько же лет Каю?..

Лео чуть сжал ее руку.

«Каю немногим больше, чем тебе, — прозвучало у Женьки в голове, и она не сомневалась в том, что одна слышит ответы. — А меня очень долго не отпускала работа. До того, как обзавелся сыном, я… как бы так сказать?.. Считался незаменимым. Нет, не то. Не мог бросить столицу и свой пост — так вернее. Что касается следующего вопроса, то время в наших мирах соразмерно. Будь иначе, магия перемещения их не связала бы: уж слишком много проблем породило бы это для путешественников из мира в мир. Обычные люди, как и маги, живут столько, сколько им отмерено: кто-то больше, кто-то меньше. Болеют, наверное, меньше, но о том мне судить сложно».

«И чего это я засуетилась? — подумала Женька и мысленно сформулировала, стараясь «говорить» как можно четче: — Спасибо».

— Я не намерен это так оставлять! — горячился тем временем всадник. Правда, горячность эта обжигала холодом. Его манул поднял шерсть на загривке, знаменитый взгляд исподлобья засветился изумрудным огнем. А потом кот… улыбнулся! Вернее, оскалился, но Женька увидела именно улыбку, полную крупных и очень острых зубов.

«Вот это да!» — подумала она с восхищением, отмечая разговор, развернувшийся между Лео и всадником лишь частью сознания.

— Злодей, завлекший нас в ловушку, заперт в собственном доме и, пока я здесь, выйти не сумеет, — говорил призрак. — Я не стану вторично проявлять беспечность.

— Вас убили с помощью оружия чужого мира, не выявленного магией. Лео, я не назвал бы любое поведение в такой ситуации беспечным!

— Тем не менее, Райд. Преступник — сильный светлый маг, несколько лет прослуживший на границе. Времени прошло достаточно, чтобы он понял о хотя бы частичном провале своего плана. Ведь поставленные нами на строение запирающие заклятия не пали окончательно: значит, кто-то выжил. Или… не совсем выжил, но за грань уходить не стал.

— Будут сюрпризы, — согласился всадник.

— Непременно будут. Именно потому ты отвезешь гостью в мою лабораторию, а я пока соберу остальных. К сожалению, в наличии пока лишь команда Кая, но, полагаю, ее будет достаточно. У меня это не займет много времени… теперь.

Всадник чуть замялся.

— Я-то готов сопроводить вашу гостью, но под седлом… — он наверняка хотел сказать «хищник» или как-то еще охарактеризовать своего «скакуна», чтобы стало ясно: обычный человек испугается к нему даже приблизиться, однако глянул на Женьку, запустившую руку в мех опасного даже в своем естественном виде кота, на то как тот прикрыл глаза от удовольствия, и от удивления (голос сорвался) полузадушено просипел: — Ск-й…

Барсовок открыл один глаз, оглядел потрясенного хозяина и снова закрыл, издав утробное мурчание.

— То ли еще будет, — усмехнулся Лео и прибавил: — Куда только мир катится?

— Миры, — поправила его Женька и, воспользовавшись протянутой рукой, быстро оказалась на барсовоке. Райд вскочил в седло за минуту до этого.

— До встречи, Лео!

Тот лишь рукой махнул и растворился в воздухе. Ну а они поскакали.

Рысь у манула-барсовока оказалась мягкая. Женька и раньше была довольна, а теперь пребывала в полном восторге, чем немало удивляла своего нового попутчика.

Ну да. Она повстречала некроманта. Еще одного. И, как Женька не испытывала отвращения к ауре смерти, сопровождавшей Кая, как она не ощутила даже толики неприятия к Лео, точно также она не собиралась сторониться Райда. Вернее, он ей нравился: и просто так, и поскольку не юлил, спрашивал то, что его интересовало, не жеманничал в отличие от нескольких придурков, пялившихся на Женьку из окошек карет и пытавшихся заговорить о какой-то ерунде вроде погоды. Уж что, а климат и его особенности в здешних местах волновали ее ничтожно мало.

— Но вы не одна из нас, — наконец, они остановились возле здания, которое Женька могла бы назвать обычным. В сравнении с украшенными башенками округлыми особнячками, находящимися по соседству, — точно. По высокой ограде вились лианы, напоминающие дикий виноград, но поражали ультрамариновыми и сиреневыми прожилками, идущими по угольно-черным листьям. Они же оплетали стены и даже конус крыши.

— Никакой мрачности, — заметила Женька, — даже неинтересно.

— Да? — Райд снова опешил. — А нам говорят, что светлые за полквартала обходят.

— Это уже проблемы фашистов недосдохших, — ответила Женька резче, чем собиралась. И громче. Поскольку прошедшая по другой стороне улицы женщина начала истово креститься и поминать единого и милосердного. — Ненавижу.

— Я чувствую, что ненавидите. Ярко, — Райд аккуратно убрал ее руку, почти схватившуюся за дверную ручку. — Давайте все же я. Привратник должен был покинуть место службы, когда Лео перестал жить, но…

Вместо ответа ручка — самый обыкновенный кругляш, вделанный в дверь, видоизменилась. Женька отчетливо увидела сжатый кулак, а затем пальцы пошевелились и сложились в кукиш.

— А это ты видал? Уйду я с поста, как же! Я еще вам пригожусь, — прямо сквозь дверь просунулось полупрозрачное лицо: вполне человеческое и нисколько не пугающее. Бесцветные глаза посмотрели на пришедших. Призрак показал некроманту язык. — Подумаешь, неприятность произошла, Лео и в таком состоянии — ого-го! И пока он здесь, я здесь тоже. А вы чего улыбаетесь, барышня? Нравлюсь?

— Конечно, — не стала отрицать Женька. — Правда, Кай описывал духа-охранителя несколько иначе.

— Иначе я тоже смогу, но потом, с кем-нибудь, кто заслуживает. А вы проходите! — дверь медленно бесшумно отворилась. — Друзья Кая — мои друзья. К слову, вас только и ждут. Совсем у тебя, Райд, Скай обленился, перекармливаешь, наверное.

— Он за такие слова может тебе голову откусить, — оскорбился за манула Райд.

— Ой, напугал ежа голой задницей! Простите, барышня.

Женька хмыкнула. Ее повеселило не само выражение, сорвавшееся с уст призрака (хотя его голос тоже звучал у Женьки в голове, минуя уши, она уже не обращала внимания на такую мелочь), а то, что оно удивительным образом совпало с выражением из ее мира.

— У вас ежи — такие маленькие колючие зверьки? — поинтересовалась она у Райда.

— Выстреливающие иглами с ядом, при приближении хищника.

Пожалуй, голым задницам, пугающим ежей в ее мире, повезло гораздо больше.

— Надо же! — донеслось до Женьки. — Ей нравятся призраки! И она не некромантка — вот же парадокс.

А вот дожидавшиеся их некроманты понравились Женьке не все. Вернее, одна некромантка совсем не понравилась. Женьку на глубинно-ментальном уровне раздражали люди, говорящие с подчеркнуто-аристократическим прононсом и пафосом. Она, еще не видя говорящей, уже нарисовала в воображении эдакую тюнингованную овцу: жертву пластической хирургии и силикона, с перекаченными губами и грудями, отчего кожа сползла и натянулась в верхней части головы и не только разгладила все морщины, но и оставила глаза в вечно удивленном округлом положении: как у какающей белочки из анекдота. На ногах у нее обязаны были быть подобия лабутенов ядовитой расцветки и формы типа копытцев.

И ведь не сильно и ошиблась, лишь слегка преувеличила.

— Знакомая Кая из другого мира? — вещала некромантка. — Да неужели. Я полагала, он вообще не интересуется противоположным полом. На меня ни разу не взглянул с мужицким вожделением.

«Ну не всех же привлекает образ стимпанковской (как их косплейщицы себе представляют) проститутки», — подумала Женька, оглядывая с порога и само помещение, и присутствующих.

Если бы она не махнула рукой на определение эпохи, то непременно пересмотрела свои представления в сторону двадцать первого столетия. Потому что лаборатории Лео ничем не напоминали каменные мешки, в которых алхимики варили зелья и пытались получить философский камень. Никаких чадящих факелов, свет давали многочисленные светильники, установленные под потолком. Огоньки, висевшие в стеклянных столбах, и не слепили глаз в отличие от электрических лампочек, и помещение не тонуло в полумраке.

Здесь было довольно прохладно, но не настолько, чтобы уже через полчаса начать стучать зубами. Вдоль стен стояли стеллажи с книгами и шкафы со всевозможными пробирками, колбами, ретортами. Длинные столы, горелки, напоминавшие газовые лишь внешне, каталки, как в морге (Женька раз посещала по работе это заведение и в обморок с порога не бухнулась). С моргом роднило лабораторию и еще кое-что: всеобъемлющая, неестественная чистота. Как-то сразу подумалось, что они заявились с улицы, а бахилы не надели. Да и, полно, знают ли здесь о бахилах?

Уж неизвестно эта ли мысль или образ «овцы» так развеселил Лео, но он едва сдерживался, чтобы не расхохотаться. Двое молодых мужчин косились на него, но ни о чем не спрашивали. Расфуфыренную дамочку в платье с корсетом и короткой пышной юбкой они тоже игнорировали, видать, привыкли и к ее склочному нраву, и замашкам оперной дивы. Но вот Женька не собиралась терпеть. Да будь эта овца хоть сильнейшей некроманткой, которой по силе остальные в подметки не годятся…

«Чем посредственнее маг, тем больше он думает о себе, — прозвучали в голове пояснения Лео. — Закон мироздания: не минует ни светлых, ни темных, ни обычных людей».

Тем более!

И когда некромантка воскликнула:

— Ну наконец-то, в нашем женском коллективе прибыло! Надоело быть единственной дамой в окружении мужланов, раздевающих меня взглядами.

Женька фыркнула.

— Возможно, для начала стоило бы одеться поскромнее? — спросила она ледяным тоном, который возникал у нее всякий раз, когда Женька по-настоящему злилась.

— Закутайся я хоть в плед, они не остановятся. Мужчины всегда хотят лишь одного…

И Женька переместилась. Как и в разгромленном особняке, перемещение это произошло мгновенно. Однако если в первый раз Женька ничего не успела понять, то сейчас ощутила очень четко: и неожиданную легкость, и едва слышный звон в ушах, и восторг. Дух захватило, словно в детстве на качелях, устремившихся вниз.

Некромантка побледнела: не ожидала, что неизвестная знакомая Кая, выскочка из другого мира, возникнет так близко. Женьке было плевать, чего та надумала, и в каких позах сношала ее и Кая на словах или в своем воображении, но спускать не собиралась.

— Такие, как ты, достали меня еще в родном мире: самки! — процедила Женька сквозь зубы.

Некромантка никак не ожидала такого напора, только и сумела открыть рот, но не исторгла ни звука.

— Люди — это не одни лишь наборы половых органов. Люди умеют думать, говорить, чувствовать, создавать и разрушать, но для самок важно лишь одно: находящееся между ног, — продолжила Женька, может и слишком жестко. — Только собственная щель и важна. Как понимаю, глубоко фригидная, поскольку ни один уважающий себя мужчина не будет иметь дело с недотрогой, одевающейся, как шлюха.

И да, Кай говорил, что в их мире есть, по меньшей мере, несколько традиционных путей для создания семьи. Маги вполне могли заиметь ребенка и жить, воспитывая его, ни в чем не испытывая нужды. Но это не повод превращаться в такое!

— Если я только пожелаю…

— Может, и найдется тот, кто клюнет на доступные прелести, — согласилась Женька. — Только чем такое поведение отличается от самки кабана или какой-нибудь курицы?

— Я женщина! — в изумлении проговорила та.

— Ни ума, ни эмоций, — припечатала Женька, — всего лишь самка в период охоты.

Некромантка пару раз хлопнула ресницами.

— Но… Женщина выше мужчины, — попробовала протестовать она. — Это неоспоримый факт: мы даем жизнь.

— Без участия мужчин? Да неужели?

— А срок? А муки при родах?..

— Все самки проходят через это, не вижу резона самкам человека поступать иначе, — Женька ждала большего сопротивления. Дуры, с которыми ее сталкивала судьба в родном мире, принимались истерить уже на предложении зачать без участия партнера. Но темные маги, видимо, все же качественно отличались от людей, подверженных излишней эмоциональности.

— Я подумаю над этим, — пообещала некромантка, не став выходить из себя. Выглядела она теперь слегка пришибленной, удивленной, потрясенной даже, но точно не разозлившейся.

— И еще, — ей бы отступить, но Женька никогда не умела идти на попятный, — ты выбирала родиться женщиной?

Подумалось: а мало ли? Все-таки в мире существовала магия.

— Разумеется, нет, — произнесла некромантка. — Это случайность.

— Тогда почему ты полагаешь, что какая-то случайность делает тебя выше других? У меня по этому поводу и к вашим светлым вопросы, но они не поймут. Туго у них с эмпатией, все эгоисты, как один. Но ведь вы — другие! — Женька откашлялась, голос стал дребезжать. — Вот скажем, вступите вы в бой со светлой кодлой, раненные будут с обеих сторон. Ты своим помогать станешь или светлой мрази лишь потому, что у нее щель между ног?

Некромантка вскочила с кресла, в котором до того сидела.

— Что за вопросы?! Конечно, своим!

— Тогда зачем ты их оскорбляешь? Причем из-за особенности, какую никто из них не выбирал? — бросила Женька через плечо, уже развернувшись и направляясь к Лео.

— Я никогда… — некромантка осеклась. Видимо подумала, как могли восприниматься ее слова коллегами. А может, воображения хватило представить, как сама бы себя чувствовала в обществе самца с тестостероном, затопившим мозг; для которого любая увиденная женщина — потенциальный «сосуд» для опускания в него полового органа.

— У Корвы очень авторитетная в кругу родственников мать со своим видением мира, — сказал Лео, когда Женька подошла.

— И что? — Женька приподняла брови в недоумении. — У меня самой родители — не подарок, а аккурат наоборот с тараканами, но я же им не уподобилась. А ведь, наверное, будь я помягче, тоже считала, будто мне окружающие должны только за то, что существую, а великий смысл существования — устроиться в жизни всем на зависть, а потом на чужом горбу в рай въехать и даже если не все лучезарно, важнее всего быть не хуже других.

— Твои родители — светлые? — спросил Лео.

— Не знаю. У нас нет разделения, поскольку нет и магов. Всяк сам решает, как правильнее и что ближе.

— Свобода выбора? — Лео выглядел удивленным.

— Если хватает сил этот выбор отстоять.