Ложное пророчество

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ. Разъяренная невеста

Утром во внешнем саду под стенами храма было найдено освежеванное тело жрицы и аккуратно сложенный небольшой костерок. Служители, впервые столкнувшиеся с таким зверством лично, заговорили о культе Раздора.

Патрули усилились, а к избранным были приставлены личные рыцари. С этого момента девушкам запрещалось ходить в одиночку даже по центральным коридорам.

Кьяра не понимала причин. Границы храма всегда считались небезопасной территорией, это само собой подразумевало, что там могло случиться что-то плохое.

Вардан, которого излишне ретивый рыцарь порывался не допускать до избранной, тоже был не рад новым правилам. Связь, как и настоящую силу Кьяры, они смогли скрыть, но кайсэр чувствовал, каждый раз оказываясь рядом с девушкой, как ее сила тянется к нему. Это было опасно. Нужно было как можно скорее научить Кьяру контролировать свой дар, чтобы он неожиданно вновь не вышел из-под контроля, сметая все барьеры на своем пути.

Несколько следующих дней прошли в тревожной тишине. Пока жрецы и рыцари пытались понять, что случилось, Вардан учил Кьяру чувствовать свой дар. После протянувшейся между ними связи это стало куда проще: она чувствовала его силу лучше собственной, благодаря чему он мог ее направлять.

Время шло, но ничего не происходило, и жрецы ослабили контроль над жизнью храма.

Колдун был очищен. Его тело сожгли в святом пламени с наступлением ночи.

Ильса ходила бледная и тихая. Ее светлая сказка о святой деве, которая всех спасет, немного поблекла.

На фоне общего напряжения присутствие избранных на церемонии по благословению пар, вступающих в брак, казалось рискованным и неоправданным. Но Сибэ считал иначе…

– Что значит, план не изменился? – недобро спросил Вардан.

Кьяра нервно передернула плечами. Находиться рядом с ним в этот момент было тяжело.

Больше всего она любила ужины, потому что их приносили прямо в комнату и она могла поесть вместе с арнами и Хемой, вечно пытавшейся стянуть что-нибудь из ее тарелки. Обеды были не таким приятным временем, потому что проходили в обществе других избранных, сблизиться с которыми у Кьяры не получалось, хотя Лисбет и прикладывала невероятные усилия, чтобы подружиться.

Но хуже всего были завтраки. Потому что на них присутствовал главный жрец со своими эгоистичными желаниями.

– Завтра во время церемонии избранные будут помогать мне. – невозмутимо повторил Сибэ. – Мы не позволим культу Раздора нас напугать.

– Но вы подвернете их жизни опасности. – Ведатель не был разгневан, как кайсэр, он был напуган.

– Я уже дал новые распоряжения. Охрану усилят, а к избранным будет приставлено по три рыцаря. К тому же, они всегда будут подле меня. Уверяю, жрицы не пострадают.

Остальные жрецы выбрали для себя быть лояльными Сибэ, благодаря чему теперь сидели в обществе избранных, но и они не одобряли неоправданный риск, на который главный жрец собирался пойти.

Взывать к его здравомыслию оказалось бессмысленно, из-за чего Вардан весь день ходил мрачный и непривычно молчаливый.

После ритуального, как считали служители храма, убийства юной жрицы, избранных больше не водили в храмовый лазарет. Вместо этого их запирали в саду и велели обращаться внутрь себя, чтобы лучше познать свой дар.

Обычно Ильса садилась на траве под каким-нибудь из деревьев и погружалась в глубины своего сознания. Но на этот раз ей не хватало концентрации.

Кьяра, у которой с самого первого занятия ничего не получалось, уже давно перестала пытаться и просто сидела на скамье напротив небольшого фонтана.

Сад был похож на большой колодец, на дне которого они находились, белые стены с серыми заплатками воздуховодов тянулись далеко вверх и заканчивались стеклянным куполом. Пока в саду практиковались избранные, рыцаря, сторожившие оба входа, не пускали никого внутрь. Кьяра использовала эти два часа для того, чтобы немного отдохнуть от людей, пока Ильса и Лисбет учились чувствовать божественный дар.

Кьяру этому же Вардан учил по вечерам на свой, арнский манер, и в такие моменты он был безжалостен. Вместо умиротворяющих медитаций, он давил своей силой, заставляя дар Ишту проявляться. Это помогало, Кьяра все лучше чувствовала свою силу. Но занятия с Варданом ее изматывали.

На этот раз привычный распорядок оказался нарушен с самого начала: Лисбет не пошла на свое излюбленное место познавать возможности дара. Она увязалась за Кьярой и с несчастным видом села рядом с ней.

– Нам правда надо выходить завтра к последователям? – спросила она, заглушая расслабляющее журчание фонтана.

Кьяра пожала плечами.

– Это приказ главного жреца.

***

Белое платье с длинным полупрозрачным шлейфом прислужницы принесли на рассвете. Вместе с украшениями и тазиком, полным холодной воды для умывания.

– Чтобы вы быстрее проснулись, – с невозмутимым видом пояснила Эмиа, когда Кьяра потрогала воду.

Сборы проходили в тишине.

Хема всю ночь металась по городу между людьми, которых она и Вардан определили как потенциальную угрозу, и проверяла, не готовят ли те что-нибудь. Вернуться в комнату она успела на несколько минут раньше, чем появились прислужницы, и сидела на диванчике сонная, кутаясь в покрывало и сладко зевая. Этим утром у нее не было сил на оскорбительные комментарии в адрес подготовленного для избранной наряда.

Только когда времени почти не осталось, Хема тяжело выбралась из теплого кокона и переоделась в свое простое и строгое платье компаньонки. На это ей потребовалось всего пять минут, большую часть которых она потратила на душераздирающее зевание.

За дверью, уже одетую и готовую к церемонии, Кьяру ждали два рыцаря и Вардан вместе с Йегошем.

Берг стоял в начале коридора и расслабленно осматривался.

– И вы здесь? – удивилась Кьяра, увидев помощника кайсэра. С самого их прибытия в храм Йегош все свое время проводил в большой храмовой библиотеке.

Вардан говорил, что его помощник изучал историю, которую преподавали служителям, законы и все имеющиеся случаи перехода жриц на служение в обитель после того, как договор с Медемом на обмен одаренными был разорван. Как он утверждал, такие случаи были, но ни один из них не подходил под сложившуюся ситуацию. Избранных, отмеченных особой милостью Ишту, до этого момента история не знала.

– Мы все здесь, чтобы защищать тебя. – заметил Йегош. – Я не могу оставаться в стороне, когда опасность так велика.

Один из рыцарей поморщился.

– Мы в состоянии защитить избранную.

Йегош не повернул в его сторону головы, полностью проигнорировав замечание. Он был чем-то сильно обеспокоен. Заметив это, Кьяра всю дорогу украдкой бросала на него взгляды.

– Расскажу тебе вечером, – негромко пообещал Вардан, склонившись к ее уху.

– А…

– Ведешь себя подозрительно. – Он взял ее за подбородок и повернул голову. – Смотри вперед. Кто-нибудь может решить, что вы оба что-то задумали. А люди сейчас слишком напряжены… Не стоит нервировать их еще больше.

– Кайсэр, – рыцарь, идущий чуть позади, цедил слова и лишь чудом не срывался в откровенную грубость, – будьте добры, соблюдайте правила. Отойдите от избранной.

Вардан неожиданно легко подчинился и отступил, замыкая торжественно-унылую процессию. Никого не заинтересовала компаньонка, которая отстала вместе с арном и что-то быстро ему зашептала, поглядывая на рыцарей и проверяя, не прислушиваются ли они.

Кьяра не знала, куда ее ведут – ей ничего не сказали. Рыцарь молча вел ее по пустым светлым коридорам, а Вардан и Йегош вели себя так, словно все в порядке.

Но ничего не было в порядке. Это стало ясно после зверского убийства жрицы.

Сибэ не контролировал ситуацию, и никто не знал, что на самом деле происходит. Все просто ждали благоприятного дня для проведения обряда и надеялись, что избранные до него доживут.

Из бокового коридора вышел рыцарь. Встретился взглядом с сопровождающим Кьяру и отошел в сторону, пропуская бледную Лисбет. Талья поддерживала обессиленную от переживаний избранную под руку и казалась спокойной. Хотя выглядела девушка слабой, а ее голос и взгляды выдавали в ней робкого и нерешительного человека, все это не соответствовало тому, что Кьяра видела в критических ситуациях.

Талья сказала, что видела творимое колдуном проклятье, поэтому помешала ему, чтобы он никого не убил. И не верить этому не было причин, но Кьяра помнила, с какой холодной решительностью девушка проламывала череп проклятийника и как потом дрожал ее голос.

Настолько противоречивых и странных людей до знакомства с этой девушкой она еще не видела.

Лисбет мазнула равнодушным взглядом по коридору. Увидела Кьяру и поспешила к ней. Рыцарь почтительно отступил, пропуская избранную.

– Мне это не нравится. – Дрожащим шепотом сказала Лисбет. Пальцы ее, которыми она вцепилась в обнаженную руку Кьяры, были холодными и влажными. – Я боюсь. Вдруг случится что-то ужасное?

– Смею вас заверить, мы проследим, чтобы вы были в безопасности. – Пообещал рыцарь, сопровождавший Кьяру.

Лисбет плотно сжала дрожащие губы, пытаясь подавить рыдания. С трудом, но она справилась.

– Можно я пойду с тобой?

– Хорошо.

Когда они вновь двинулись, Лисбет продолжала цепляться за Кьяру, а Талья пристроилась чуть позади своей избранной.

Коридор закончился широкой мраморной лестницей, ведущей прямо к двустворчатым высоким дверям. На площадке перед спуском уже стояла Ильса. Она храбрилась, но было видно, что ей страшно.

Кьяра невольно разозлилась. Все в храме почему-то решили, что именно на церемонии должно случиться нечто ужасное, и эта уверенность невыносимо давила на трех избранных.

Двери медленно и бесшумно распахнулись при их приближении. Рыцари прошли вперед, следом за ними избранные и их компаньонки.

Арны проскользнули в тень колонны слева от входа, желая оставаться незамеченными.

Это был не тот зал, в котором избранных представили последователям Ишту. Здесь не было возвышения. Только небольшая площадка перед массивной каменной чашей с водой и ряды скамей, заполненные парами, собирающимися вступить в брак. Мужчины все как один были одеты в белые костюмы разного качества и вида. Девушки – в белые платья.

Главный жрец уже ждал у чаши.

Некоторые из пар, сидевших в центральных рядах, излишне внимательно следили за всем, что делали жрицы. И не проявляли никакого волнения или нетерпения. Они вовсе не планировали получать благословение. Они просто смотрели.

***

Всю ночь Сара мечтала о том, как вот прямо сейчас возьмет и покончит с жизнью. И как совсем скоро родители найдут ее остывающее тело и пожалеют о том, что не стали слушать дочь, не простили еще раз ей небольшой проступок и исполнили главную угрозу – заключили помолвку со старым, отвратительным деловым партнером отца. Ее семья была богата, но не имела титула, а старик был целым бароном.

Сара с отвращением думала о том, что ее продали, и не могла спать от жалости к себе.

Она рыдала, валялась в ногах у матери и умоляла сжалиться, но никто не хотел ее слушать. Помолвка была заключена в кратчайшие сроки. Ее ждал скоропалительный брак и скучная жизнь в глуши за городом, потому что барон был мужчиной старых традиций и считал, что женщине вредны городской шум и суета.

А утром ее обрядили в белое платье, безжалостно скрыли следы ее ночных рыданий, из-за чего Сара долго чихала от попавшей в нос пудры, соорудили на голове высокую прическу, от которой уже начинала болеть голова, и притащили в храм, где усадили на скамью рядом с ее женихом.

Лысина барона сияла, как и его глаза, когда он смотрел на невесту.

Убить себя Сара так и не осмелилась, и ее родители ни о чем не жалели, оставляя дочь в храме вместе со стариком, который годился бы в отцы ее отцу.

Потерянная и несчастная, она сидела ничего не видя перед собой, пока барон не похлопал ее по руке, привлекая внимание. Он помог ей подняться и повел к главному жрецу, который должен был благословить их союз.

Сара равнодушно подняла глаза и увидела жреца. По привычке оценила его привлекательность и рассеянно пожалела о том, что не ходила раньше в храм. Жрецов в ее коллекции побед еще не было.

Скользнув взглядом по рыцарям, она оказалась приятно удивлена. Девушки рядом с ними ее не заинтересовали…

Кроме одной. Та была смутно знакома Саре, хотя в белом платье, с вплетенным в волосы жемчугом и выглядела совсем не так, как ночью в гостиничном номере. Заметив за ее плечом еще одно знакомое девичье лицо, Сара окончательно уверилась, что это те самые безжалостные и беспринципные злодейки, из-за которых ее жизнь была уничтожена.

Что она делает, Сара уже не думала. Она вырвала руку из вялых пальцев жениха и бросилась вперед, пылая жаждой мести. Быстро угодила в крепкие руки рыцарей и завизжала, яростно брыкаясь.

Она кричала и кричала и сыпала проклятиями и обвинениями. И чем удивленнее становились злодейки, тем сильнее разгорался ее гнев.

Барон пытался что-то объяснить рыцарям и умолял не вредить его невесте. Даже назвал ее слабоумной. Саре было все равно. Она видела перед собой только лица тех, кто испортил ее жизнь.

– Я говорила, что просто ошиблась, – прохрипела она сорванным голосом. – Ошиблась! Но вы даже не стали слушать. Это же была ошибка! Любой может случайно зайти не в ту дверь!

– А! – девушка в строгом белом платье похлопала вторую по плечу. – В гостинице! Та сумасшедшая, которая украла ключ и пробралась в твой номер. Она еще отказывалась рассказывать, зачем это сделала. Мы ее тогда, кажется, отдали куратору их группы, не припомню, чтобы рушили ей жизнь.

Сара завизжала, не согласная с таким изложением случившегося.

– Я убью тебя! Вас обеих! Убью! Из-за вас все кончено!

Рыцари выволокли ее из храма под удивленные шепотки свидетелей этой скандальной сцены. Обратно Сару не пустили, даже когда она успокоилась. Благословение главного жреца ни она, ни барон так и не получили.

– Это возмутительно! – барон покраснел от стыда. – Твое поведение просто недопустимо. Ты оскорбила избранную. Оскорбила светлейшего приора. Но самое главное, ты унизила меня! Что обо мне подумают люди?!

Сара отупело смотрела на него и тяжело дышала. В горле было сухо и больно.

– Какая еще избранная? – прохрипела она. Далекая от храма и веры в Ишту, Сара долгое время полностью отдавала себя развлечениям и с удивлением узнала последние новости. – Так эта тварь еще и особенная?

Барон несколько мгновений просто смотрел на нее с презрением и негодованием. Потом плюнул под ноги и ушел, оставив Сару одну на ступенях храма.

Она кашлянула, пытаясь прогнать царапающее ощущение в горле.

– Прошу меня простить, – мягкий, обволакивающий голос нежно коснулся ее ушей, успокаивая и чаруя. Рядом с ней стоял высокий, привлекательный мужчина в строгом белом костюме, с цилиндром в руках. – Я стал случайным свидетелем вашей трагедии. Позвольте мне помочь вам.

– Чего?

– О, эта женщина, что успешно притворяется избранной, на самом деле вовсе не особенная. Как вы верно заметили, она истинное зло, которое нужно уничтожить. И я надеюсь, вы поможете нам избавить храм от этой грязи. А мы поможем вам отомстить.

Сара долго не думала. Красивый мужчина предлагал ей добиться справедливости, разве могла она отказать?

***

Безобразная сцена, которую устроила одна из невест, испортила атмосферу в зале и сильно напугала Лисбет. Нервная, измотанная опасениями, она не выдержала и попыталась сбежать, когда ее оглушил полный ярости женский визг.

Лисбет заметалась, заплакала и угодила прямо в объятья одного из рыцарей. Ее испуганные вскрики заглушил вой разъяренной невесты, пытавшейся уличить Кьяру в ужасных поступках.

После того, как утратившую контроль над собой девушку вывели из храма, Лисбет понадобилось еще несколько минут, чтобы прийти в себя.

Несмотря на опасения служителей Ишту и скандальную выходку одной из невест, ничего по-настоящему страшного на церемонии не произошло. Несколько невест, раззадоренные случившимся, нашли в себе смелость и предприняли попытку прикоснуться к Ильсе, напугав избранную. Она не ударилась в панику, как Лисбет, но была напряжена и вздрагивала от любого слишком резкого жеста.

Церемония была долгой и невыносимой, но тихой, что поразило Кьяру.

Когда последняя пара вернулась на свое место, а Сибэ произнес завершающую короткую речь, избранных вывели из зала.

***

Оказавшись в комнате, Хема упала на кровать и мгновенно уснула. Из-за постоянных ночных вылазок в последнее время она мало спала и постоянно была сонной. Но работу свою выполняла хорошо.

Через несколько минут в комнату заглянули прислужницы, чтобы помочь избранной с переодеванием. Но едва они успели снять с Кьяры платье и бережно развесить его на ширме, дверь распахнулась.

Одна из прислужниц испуганно вскрикнула. На лицах двух других промелькнула паника. Девушки подумали об одном и том же: самое страшное случилось, на избранную напали.

– Все в порядке. Это всего лишь кайсэр. – Устало сказала Кьяра. И добавила, встав на носочки, чтобы разглядеть арна поверх ширмы. – Вы не постучали.

Вардан стремительно пересек комнату, рухнул в кресло и фыркнул в ответ на замечание.

Несмотря на то, что нападения не случилось, прислужницы нервничали и очень быстро закончили переодевания, собрали все украшения в шкатулку и поспешно удалились, почтительно держа снятое с избранной одеяние на вытянутых руках.

В синем платье мудрой Кьяра чувствовала себя увереннее. Белый цвет сковывал ее.

– Итак, – сказала она, опустившись на край постели, – рассказывайте.

Вардан сидел на расстоянии нескольких шагов, закинув ногу на ногу и постукивая пальцами по подлокотнику.

– Сибэ безнадежный кретин. У него под носом сидели разведчики культа, но он отказался их задерживать, потому что нет никаких доказательств. Какое доказательство ему нужно? Смерть избранной? Его нежелание рисковать репутацией даже в такой ситуации приведет к катастрофе, уж будь уверена.

– Неприятно. – согласилась Кьяра. – Но я не об этом. Что узнал Йегош и почему он был так мрачен?

Вардан выдохнул. Попытался расслабиться. Нежелание главного жреца рисковать своей репутацией даже ради защиты избранных разозлило кайсэра даже больше попытки Ведателя убить его.

– Подсчеты храма неверны. – медленно заговорил Вардан. – Они дали завесе еще десять лет. Но Йегош нашел эти бумаги и пересчитал… Он весьма хорош во всем, что касается цифр.

– Сомневаюсь, что такие важные вещи хранились в библиотеке, доступ к которой был у многих. Даже у прислужников. – с сомнением заметила Кьяра.

– А я разве говорил, что Йегош ограничился общей библиотекой? – улыбнулся Вардан. – Во вскрытии замков он тоже весьма неплох… Но ты уверена, что сейчас тебя волнует именно это?

– Нет. – призналась Кьяра. Хотя задавать по-настоящему важный вопрос ей было страшно. Утром Йегош был мрачен, а значит, результат подсчетов его не обрадовал. – Что он узнал?

– До критического истончения завесы осталось три года. По истечению срока укрепить ее будет уже невозможно.

Кьяра молчала. Она уже жалела, что все же задала этот вопрос.

– Йегош уже отправился к Ведателю. Этот наглый старик тут самый нормальный, он должен серьезно отнестись к предупреждению. Если жрецы проведут повторные подсчеты и убедятся в словах Йегоша, им придется пересмотреть процесс обучения верховной жрицы. Еще они должны сообщить об этом королю, чтобы он уже сейчас начал подготовку солдат.

– За… зачем? – беспомощно спросила Кьяра. Последствия прорыва завесы она представляла довольно смутно, но даже то, что ее воображение могло нарисовать, было просто ужасающим.

– Вряд ли они успеют обучить верховную жрицу раньше, чем начнут рваться самые тонкие места завесы. Столкнуться со скверной придется нам всем. Остается надеяться, что удастся сдержать ее, пока верховная жрица не сможет укрепить завесу и залатать все разрывы.

Кьяра зябко повела плечами. Она думала о том, что всеобщее будущее очень скоро окажется в руках Ильсы, и не чувствовала спокойствия.

– Переживать не о чем, – преувеличено бодро сказал Вардан. Он заметил, как сильно ее напугал, и хотел как-то исправить ситуацию, но делал только хуже, – Медем отлично защищен. И нет никого сильнее арнских воинов. Мы долгое время успешно сдерживали армию Нарема, в три раза превышавшую по численности наши отряды. Скверну мы сможем сдержать сколько потребуется. – Заметив, что это не помогает, Вардан попытался сменить тему. – Но у меня есть и хорошие новости. Хема присматривала для меня за заговорщиками. Они, кстати, назвали себя орденом Ясной Звезды, можешь себе поверить?

– В честь Ишту? – уточнила Кьяра. Благодаря наставнице она знала, что в некоторых легендах, неодобренных храмом, Ишту звали Ясной Звездой.

Вардан кивнул.

– Едва ли они опасны. Их осталось всего трое, и есть все основания полагать, что совсем скоро их орден распадется полностью.