Ложное пророчество

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. Мишень

Утром, сразу после завтрака, вместо того, чтобы вернуться в лазарет и помогать зараженным, Вардан повел Кьяру по пустым коридорам к покоям Ведателя. Лишь раз им встретился рыцарский обход.

Покои Ведателя располагались недалеко от одной из оранжерей, на круглой площадке со стеклянным куполом. Простую белую дверь охраняли сразу три рыцаря. Двое стояли по обе стороны дверного проема, а один ходил по площади, поочередно всматриваясь в каждый из четырех коридоров, сходившихся к этой площадке.

И как только в одном из коридоров показались избранная и кайсэр, рыцари пришли в боевую готовность. Вардан пренебрежительно поморщился, когда увидел обнаженный меч в руке храмовника.

– Что за неподобающее поведение? Избранная пришла с визитом к Ведателю, проявите уважение.

Рыцари смутились, но прятать оружие не стали.

– Светлейший приор запретил допускать к подозреваемому посетителей. – извиняющимся тоном произнес один из мужчин, возвышавшийся справа от двери.

– И кто же посмеет ее остановить? – оскалился Вардан.

Кьяра вышла вперед. Она чувствовала себя больной и смертельно уставшей с самого утра, всё, чего ей хотелось – это забраться с головой под одеяло, сжаться в комочек и лежать так, пока всё не закончится. Но она с детства знала, что проблема не решится, если ее игнорировать. Поэтому Кьяра вышла вперед и хриплым от волнения голосом сказала:

– Я войду в эту дверь. И если вы против, то можете доложить обо всем Сибэ. Пусть он попробует мне помешать.

Вардан ободряюще хлопнул ее по плечу, одновременно подталкивая вперед.

Рыцари все же попытались ее не пустить, чем очень оскорбили кайсэра. Он так и сказал перед тем, как обезвредить храмовников. Сцена, которую Кьяра могла наблюдать, была ей очень знакома. В таких же позах совсем недавно и одновременно вечность назад лежали личные рыцари главного жреца, помевшие преградить дорогу кайсэру. Двоих Вардан вырубил, а третий, увидев, как закончили его товарищи, отступил и бросился прочь.

– Побежал ведь Сибэ жаловать, – с досадой сказал арн, но не бросился в погоню.

Он распахнул белую дверь и заглянул внутрь. Только убедившись, что в гостиной безопасно, он жестом предложил Кьяре входить.

– Иногда мне кажется, что вас просто невозможно победить. – призналась Кьяра, проходя мимо него.

– Потому что так и есть… – Самодовольно заметил Вардан и обиженно поджал губы, когда она добавила:

– Но ваши вчерашние раны излечили меня от этого заблуждения.

– Не недооценивай меня, малышка. Моя регенерация не так быстра, как твоя, но меня все равно очень сложно убить.

Ведатель сидел в кресле, развернутом к двери. Он сложил руки на коленях и со смирением смотрел на входную дверь, одетый так, будто готов был в любое мгновение покинуть эту комнату.

– Посмотри, Кьяра, нас ждали. – усмехнулся Вардан, мягко подталкивая избранную в спину. Встретившись взглядом с Ведателем, она растерялась и замерла на пороге.

– Это не совсем так. В эту дверь с равной вероятностью, кроме вас, так же могли войти Сибэ и приверженцы культа, захватившие храм. Но я рад, что это вы. Значит, у нас еще есть шанс.

– Культисты? – насторожилась Кьяра. – То есть у них могло получиться?

Ведатель кивнул.

– Если бы в день Осияния Ишту вместо бедного дитя погибла ты, кайсэр покинул бы храм, не дожидаясь обряда. Тогда храмовые рыцари не смогли бы отбить атаку. И мы все уже были бы мертвы.

Кьяра с Варданом переглянулись.

– Даже как-то неловко знать, что храм настолько во мне нуждается. – нагло заявил он и закрыл за собой дверь.

– Я хотела спросить, как нам всем продержаться до обряда? Вы же видите будущее…

Ведатель грустно улыбнулся, вынужденный растоптать все надежды избранной.

– Мне доступно все будущее, дитя. Оно меняется каждое мгновение и зависит от слишком многих факторов. Я мог бы создать наилучшее будущее для всех нас, но желания других мне неподвластны. – он посмотрел на Вардана, и тот скривился.

– Уж простите, что не захотел умирать.

– Вы знаете, что нам нужно делать, чтобы… – Кьяра пожевала губами. Она не могла сказать «чтобы никто больше не умер», она понимала, насколько это было бы смешно. – Чтобы жертв было как можно меньше?

– Береги свою жизнь, дитя. Этого будет достаточно. – с сочувственной улыбкой сказал Ведатель.

Кьяру не насторожили его слова, она решила, что он советует ей быть осторожной из-за всего, что творится в храме. Вардан же расслышал в словах жреца намек и насторожился:

– Что вы имеете в виду? Говорите прямо.

– Сибэ совершил еще одну ошибку.

О том, что главный жрец пустил слух о новом пророчестве Ведателя, в котором тот называл имя будущей верховной жрицы, Кьяра слушала спокойно, не до конца осознавая возможные последствия. В отличие от кайсэра, которому пришлось приложить все силы, чтобы продолжить стоять рядом с избранной, вместо того, чтобы быть уже на полпути к Сибэ.

Смерть главного жреца, несомненно, сильно потрясла бы храм, но едва ли потрясение всех служителей могло оказаться таким же сильным, как потрясение Вардана, который узнал, что на его мудрую повесили мишень.

– Но это же просто смешно. Кто ему поверит? Все уже давно решили, что верховной жрицей будет Ильса. – Кьяра посмотрела на Вардана, ожидая, что он ее поддержит.

Но арн отвел взгляд.

– Если бы он заявил о новом пророчестве, несомненно, никто бы ему не поверил. И Сибэ понимает это лучше многих. – сказал Ведатель.

– Тогда как?

– Если хочешь скормить кому-то ложь, заставь его самого ее добыть. Наверняка он воспользовался той же схемой, благодаря которой культ узнал о пророчестве. – неохотно сказал Вардан. И обратился к Ведателю. – Как давно пустили слух?

– Вскоре после того, как было найдено тело Лисбет. Полагаю, в то же самое время, как меня посадили под арест. Сибэ спрятал меня от служителей, чтобы я никак не смог помешать его плану. – Ведатель смотрел на Кьяру с жалостью. – В стремлении обезопасить Ильсу он пойдет на все, дитя. Не позволь его одержимости тебя погубить.

– Сдается мне, не такой совет ты надеялась услышать. – сказал Вардан, заглянув в пустое лицо Кьяры.

Появление главного жреца помешало продолжить разговор.

Дверь распахнулась, и в покои, в сопровождении мрачных рыцарей, вошел Сибэ. Безукоризненно одетый, с аккуратно собранными волосами, он мог бы создать обманчивое впечатление, что все под контролем, если бы не осунувшееся лицо и запавшие глаза. Светлейший приор больше не сиял.

– Это выходит за все рамки дозволенного, кайсэр. – сказал он хрипло. За последние дни Сибэ пришлось очень много говорить и еще больше кричать на жрецов, не желавших понимать всю спасительную суть его планов. – Сейчас я имею полное право посадить вас в камеру за недопустимое в стенах храма поведение. И за… – он обернулся к двери, где рыцари пытались привести в сознание жертв Вардана, – причинение вреда служителям Ишту.

– Можешь попробовать. – легко согласился кайсэр, с неприятной улыбкой. – Но хватит ли тебе людей, чтобы со мной справиться? Признаться, если бы я не знал, что это навредит моей мудрой, уже обрушил бы весь этот храм в Проклятую Яму.

– Это угроза? – спросил Сибэ.

Кьяра невольно отступила, прячась за спиной Вардана от страшной силы, которая хлынула в гостиную со словами главного жреца. В этом маленьком помещении отчаянно не хватало для нее места. Стекла в оконной раме жалобно зазвенели.

– Всего лишь высказанные вслух сожаления. – Вардан не обратил внимания на демонстрацию силы. – Я помог твоим людям отбить атаку культистов, а ты в благодарность превратил мою мудрую в добычу.

Сибэ перевел яростный взгляд на Ведателя, все так же сидевшего в кресле посреди комнаты.

– Прошу вас покинуть покои подозреваемого. – сухо велел главный жрец, отступив в сторону и освобождая дорогу к дверям.

– Они правда имеют право так себя вести? – спросила Кьяра у Вардана.

– М? Судить служителей? – уточнил он. Кьяра кивнула, и он неохотно кивнул. – Служителей Ишту не могут судить простые люди. Считается, что это может оскорбить богиню, хотя, казалось бы, какое дело может быть до смешных человеческих дрязг спящей женщине, верно?

Рыцари заволновались. На лицах некоторых было написано, что они с удовольствием попытали бы удачу и вступили в бой с кайсэром. Вардан продолжил, не замечая полных ненависти взглядов:

– Все права в полном объеме довольно давно были переданы главному жрецу и совету храма.

– Покиньте помещение. – повторил Сибэ, теряя терпение.

Вардан подтолкнул Кьяру вперед.

– Нам и правда пора, моя дорогая. – он обернулся к Ведателю. – Уж постарайся не умереть, старик.

Тот лишь сдержанно кивнул и вернул дружеский совет:

– Как только обряд завершится, забирайте мудрую. Не медлите. Если за ней не придете вы, она уйдет сама. И пострадает.

Вардан благодарно кивнул, хотя не совсем понимал смысл предостережения. Оставлять Кьяру одну дольше необходимого он определенно не собирался.

Уже уходя, они услышали, как Ведатель сделал туманное предсказание и главному жрецу:

– Твоя гордыня уничтожит нас.

Вардан замедлился и обернулся к двери. Между белыми спинами рыцарей можно было разглядеть затылок Сибэ. Кайсэр хотел немного послушать, беседа обещала быть очень занимательной, но Кьяра упрямо шла вперед, ей не терпелось оказаться как можно дальше от главного жреца, и Вардану пришлось поспешить за ней.

Некоторое время они шли в тишине, кайсэр безропотно следовал за подавленной девушкой сколько мог. Но Кьяра все сильнее отдалялась от оживленных коридоров, и это могло оказаться опасным…

– Скажи, куда ты хочешь попасть, и я тебя проведу. – предложил он, придержав избранную за локоть. – Насколько я осведомлен, со схемой храма ты не знакома.

Кьяра остановилась.

– Я хочу уйти отсюда.

– Понимаю. – сказал Вардан, оглядывая пустой и белый коридор. – Здесь довольно неуютно. Хочешь вернуться в покои? Отдохнуть…

– Нет. Я хочу уйти из храма. Не могу больше здесь оставаться. – Кьяра подняла на него глаза. Она не казалась напуганной, но совершенно точно находилась в отчаянии. – Мы не можем просто уехать в Медем? Сейчас.

– Мне жаль, малышка, но теперь это слишком рискованно. В сложившихся обстоятельствах безопаснее всего для тебя будет оставаться под защитой этих стен. Если мы сбежим, начнется настоящая охота. И культисты, и храмовники не позволят нам так просто покинуть Нарем. Нас слишком мало, чтобы я мог с уверенностью обещать, что доставлю тебя в обитель Хаарта в целости. – Он осторожно погладил Кьяру по волосам, и она качнулась вперед, уткнувшись лбом ему в грудь. И Вардан бережно обнял ее за плечи. – Не имеет значения, что сделал Сибэ, мы вместе уедем в Медем. Ты же слышала Ведателя.

Кьяра согласно кивнула и отстранилась.

– Тогда возвращаемся в лазарет?

– Не думаю, что это хорошая идея. – медленно произнес Вардан. – Прошло достаточно времени, чтобы слухи дошли до ушей, которым предназначались, а в лазарете слишком много людей. Тебя точно попытаются там убить… Будет лучше, если ты поживешь пока в моих покоях. Прости, моя дорогая, но до обряда мне придется тебя запереть.

Кьяра не возражала. С каждым днем ей все сильнее хотелось спрятаться где-нибудь от всего мира. Проблемы, которые она считала ужасно сложными и страшными там, в деревне, теперь казались глупыми и наивными. Тогда она хотя бы могла сбежать от всего в лес и почувствовать себя в безопасности. Сейчас бежать было некуда.

Вардан повел ее за собой, и Кьяра шла, не глядя по сторонам. Она искала Ведателя в надежде, что он знает, как все исправить и свести к минимуму жертвы среди храмовников, а теперь не знала, сможет ли сама пережить оставшуюся до обряда неделю.

Покои кайсэра остались такими же, какими Кьяра запомнила их, когда покидала несколько дней назад, до того, как стала ночевать рядом с зараженными. Она подумала об Ильсе, оставшейся в лазарете в окружении рыцарей, и поспешила выкинуть из головы все ненужные мысли.

Главный жрец не позволит своей избранной пострадать… Даже если ради этого придется убить другую избранную.

Только после того, как Вардан проверил каждую комнату и убедился, что внутри никого нет, он впустил Кьяру. Проследил за тем, как она прошла через гостиную в спальню. Как забралась на постель и спряталась под одеялом.

Повозившись немного, Кьяра затихла. Вардан занял кресло в углу комнаты и расслабленно откинулся на его спинку.

В спальне царила тишина. Он все ждал, когда услышит звуки тихого плача – почему-то казалось, что если Кьяра и будет плакать, то тихо и жалобно. Но она молчала.

А когда Вардан все же не выдержал и осторожно заглянул под одеяло, Кьяра уже спала, свернувшись клубочком и размеренно дыша. Щеки ее остались сухими.

***

С давлением и постоянной угрозой для жизни Кьяра справлялась довольно странным способом – она спала. Сутками напролет, не шевелясь. Из кровати выбиралась только для того, чтобы поесть или сходить в уборную, и в эти мгновения выглядела ужасно сонной. И постоянно чувствовала себя уставшей.

Хема, которая и сама любила поспать, на второй день начала всерьез беспокоиться, что Кьяра останется теперь такой навсегда.

– Я даже не подозревала, что можно так долго спать. – призналась она, охотно дегустируя принесенный избранной обед. Еду Вардан всегда доставлял в покои лично и перед тем, как кормить Кьяру, безжалостно проверял все блюда на Хеме. А та была даже рада съесть хотя бы чуть больше, чем была ее порция.

Вместе с Кьярой в покоях кайсэра оказалась заперта и ее компаньонка. Она больше не могла выходить в город, чтобы поесть, и вынуждена была питаться как и все служители, поэтому была постоянно голодной.

– После обряда она станет прежней, – уверенно сказал Вардан, хлопнув Хему по рукам, когда она решила проверить еду избранной по второму кругу.

Йегош и Берг безостановочно патрулировали коридоры рядом с покоями и довольно быстро отбили желание у всех служителей заглядывать в закатное крыло.

Сибэ был недоволен, даже хотел силой заставить Кьяру участвовать в жизни храма, но, увидев ее совершенно разбитый вид, передумал. Настолько жалкая избранная скорее полностью убила бы боевой дух служителей, чем приободрила их. А на следующий день была надежно спрятана и Ильса.

Необъяснимая болезнь, захлестнувшая храм, быстро дошла до переломного момента. Жрицы и молодые рыцари, отправленные помогать с зараженными, едва справлялись.

Храм закрыл свои двери после инцидента, произошедшего в день Осияния Ишту, и не спешил их открывать. В городе начали ходить страшные слухи.

Вся столица затаив дыхание ждала день проведения обряда, желая и страшась услышать объявление о верховной жрице.

Казалось, весь мир замер…

А в тенях, неутомимые и яростно горящие идеей всеобщего уничтожения, копошились адепты культа Раздора.

***

Тхагра было тяжело. У него плохо получалось прижиться в новом теле, он ослаб, а сознание робкой на первый взгляд компаньонки оказалось слишком крепким, его было сложно сломить. Он заполнил все свободное место, растекся между внутренних органов, но никак не мог захватить контроль и полностью слиться с телом.

Дар Лисбет слишком сильно ослабил Тхагра. Чтобы восстановиться и отнять контроль нужно было время, которого не было. В храме происходили ужасные вещи, из-за которых сознание компаньонки, в теле которой он поселился, пребывало в постоянной панике. Ильса тихо плакала. Сияние охранявших ее рыцарей мешало Тхагра сосредоточиться.

Он скучал по Лисбет и по тихим ночам в ее покоях. Ее смерть не принесла облегчения, а мясо отравило его. Это чуть убавило его восторг от близости одаренных. А невозможность защитить свое новое тело делало каждый день особенно невыносимым.

Тхагра чувствовал, что ему не хватит сил, чтобы перебраться в другое тело, если это будет убито. Это сделало каждую атаку культа раздора очень опасной для него.

Первый штурм храма Тхагра провел в лазарете, рядом с дрожащей избранной, под защитой рыцарей.

Второй в покоях Ильсы, слушая, как рыцари рубили на куски не чувствовавших боли и страха загонщиков. И как безнадежно уступали культу…