Ложное пророчество

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ. Побег?

Очень скоро страшная смерть жрицы из ужасающей угрозы превратилась просто в страшную историю. Лекции после завтрака и практические занятия до обеда все так же были обязательной частью дня избранных.

После выходки Лисбет, случившейся на глазах последователей, главный жрец вызвал ее к себе и отчитал, а потом запер в башне наказаний, как ее называли прислужницы. В одиночестве, на скудной пище, по сравнению с которой любой прием пищи в храме считался торжественным и обильным, Лисбет провела три дня.

Узнав о том, что девушку заточили, Кьяра попыталась поговорить с главным жрецом за завтраком, но ничего не добилась.

Сибэ лишь хмуро глянул на нее и спросил:

– Хочешь составить ей компанию?

– Не угрожай моей мудрой. – осадил его Вардан. – То, как ты обращаешься с избранными, недостойно главного жреца. Уверен, что занимаешь это место по праву?

– Я отношусь ко всем так, как они того заслуживают. – огрызнулся Сибэ. С каждым днем он все сильнее разочаровывался в напророченных девушках: одна оскорбляла храм своим видом, другая оказалась позорно слабой. Ситуацию спасала только безукоризненно прекрасная и послушная Ильса, сидевшая по левую от него руку. Она не сомневалась в его решениях и не спорила с ним. Она была идеальна во всем. – А вам, кайсэр, стоит выбирать слова. Оскорбление главного жреца – серьезное преступление.

Вардан недобро прищурился, собираясь что-то ответить и начать опасный спор, но ситуацию спас Ведатель.

Страшный, надсадный кашель отвлек всех. Ведатель, низко склонившись над столом, сотрясался всем телом от сильного кашля, продолжающегося некоторое время и завершившегося неожиданно.

– Простите, – сипло сказал он, вытирая извлеченным из рукава белым платком выступившие на глазах слезы, – поперхнулся.

За столом воцарилась тишина. Момент был упущен, и ссора затихла сама собой, так и не разгоревшись.

***

После того, как наказание закончилось, Лисбет притихла и больше не цеплялась за Кьяру. Она была подавленной и тихой, почти не ела, отказывалась отвечать на вопросы и все больше времени проводила в своих покоях.

Главный жрец видел, как сильно она изменилась, но предпочитал не обращать внимания. Ведатель пробовал узнать, что ее тяготит, но Лисбет отказалась разговаривать. Так продолжалось еще три дня.

А на четвертый на пороге своей комнаты Кьяра увидела хмурую Талью.

– Ты должна с ней поговорить. – сказала компаньонка. – Меня Лисбет слушать отказывается.

– Меня тоже вряд ли станет…

– Нет. Ты должна. Иначе случится что-то плохое.

Кьяра нахмурилась. Слова компаньонки не были похожи на угрозу, скорее на беспомощное предупреждение. Посторонившись, она жестом предложила Талье войти.

– Давай-ка поговорим.

Хема неохотно отступила. Это она открыла дверь и только убедившись, что угрозы нет, пропустила к двери избранную. Несмотря на то, что настроения в храме с каждым днем все больше возвращались к былой безмятежности, словно никакого изуродованного тела жрицы и не было, Хема, напротив, становилась только нервознее. Наступившее затишье вызывало у нее головную боль.

Талья уверенно переступила порог. Прошла к креслу, которое обычно занимал Вардан, и осторожно села на край. Рядом с Кьярой ей было совсем нехорошо.

С недавних пор свет Кьяры обжигал и не дарил тех удивительных ощущений, на какие был так щедр дар Лисбет. Поэтому Талья старалась как можно дальше держаться от избранной, одно присутствие которой причиняло ей боль. Она с облегчением выдохнула, когда Кьяра села в изножье кровати, оказавшись на приличном от нее расстоянии.

– Во время наказания Лисбет сблизилась с прислужницей, приносившей ей еду. Они все еще общаются. Подолгу разговаривают. И… – Талья нахмурилась. Не поднимая глаз, она теребила рукав своего белого строгого платья. – Прислужница пообещала, что поможет Лисбет сбежать.

– Что?!

– Лисбет здесь не нравится. Она хочет домой, но главный жрец даже не стал ее слушать.

– Подожди… Лисбет просила ее отпустить? Сибэ об этом просила? – недоверчиво переспросила Кьяра. В ее представлении главный жрец был нетерпимым и довольно жестоким человеком, который за подобную просьбу мог бы наказать Лисбет еще дней на семь.

Талья понуро кивнула. Ей не нравилось то, что она так привязалась к дару избранной, которая оказалась настолько слабой. Единственной возможностью избавиться от этой зависимости было съесть Лисбет, но Талья еще не могла набраться решимости, чтобы сознательно лишить себя ее тепла.

– После разговора с главным жрецом Лисбет долго плакала, и тогда прислужница пообещала, что поможет ей сбежать. Они думали, что я ушла, но я всё слышала.

Кьяра соскользнула на пол и оправила юбки синего платья.

– Я поговорю с ней. Пойдем.

Хема попыталась преградить ей дорогу, напомнив, что Вардан велел сидеть смирно и не создавать опасных ситуаций. На что Талья удивленно напомнила, что перед дверью в комнату стоит рыцарь, а еще две пары патрулируют коридоры на этаже.

– И ты пойдешь со мной. – добавила Кьяра. – Нельзя все так оставлять. Если Лисбет сбежит, то не проживет и дня.

Рыцарь, поставленный охранять избранную, молча двинулся следом за девушкой. На этот раз Кьяре достался угрюмый молчун, который ей уже очень нравился. Такие исполнительные и послушные рыцари ей еще не попадались.

Они прошли по коридору мимо лестницы и вошли в крыло рассвета. В этой части этажа на стенах распускались каменные цветы, а пол был выложен мрамором с искрящимися серебром жилами.

Дверь в покои Лисбет находилась в небольшой нише и охранялась сразу двумя рыцарями.

Талья открыла дверь и пропустила внутрь Кьяру и Хему.

Они оказались в гостиной. Не такой большой, как досталась Вардану, но вполне комфортной. Лисбет постаралась на славу, обживая выделенные ей комнаты. Она умудрилась разбавить бесконечную белизну красками: на диване лежал плед, который она привезла с собой. В белой вазе на столе стояли свежие цветы. На кресле у окна небрежно лежала незаконченная вышивка. На полу валялись мягкие домашние туфли нежного розового цвета.

Изменения, привнесенные Лисбет, состояли из мелочей, но полностью меняли впечатление от гостиной.

– Она в спальне. – сказала Талья, указав на белую дверь, на которой висел венок из цветов. – Вместе с прислужницей…

И Кьяра, не говоря ни слова, решительно направилась к комнате. Не стуча ворвалась внутрь и нахмурилась, встретившись взглядом с прислужницей. Молодой девушкой с остреньким лицом и прозрачными серыми глазами.

Она была хорошенькой и умела вызывать симпатию. А еще она собиралась отправить наивную избранную на верную смерть…

– Кьяра? – удивилась Лисбет. – Ты зачем здесь?

– Разве ты сама не звала меня в гости? Вот я и пришла. – Кьяра напряженно улыбнулась, не сводя взгляда с прислужницы. – Мы можем поговорить наедине?

– Я не очень хорошо себя чувствую…

– Лисбет.

Девушка потупилась и зажато кивнула.

– Энни, оставь нас, пожалуйста.

– Со всем уважением, – прислужница не торопилась уходить, – но избранная повела себя невоспитанно и…

– Вон пошла. – грубо бросила Кьяра. – Или я выволоку тебя отсюда за волосы.

– Кьяра, – слабо протянула Лисбет, – не надо так.

Энни все же пришлось уйти, и она даже не старалась скрыть своего раздражения. Дождавшись, пока девушка выйдет, Кьяра выглянула в гостиную:

– Хема, присмотри за ней и не выпускай.

Кьяра успела заметить, как переменилось лицо Энни перед тем, как закрыла дверь.

– Если хочешь умереть, так и скажи. Найдем способ быстрее и безболезненнее. – сказала она, повернувшись к Лисбет.

– Что?

– Если ты сбежишь, то умрешь. Возможно даже от рук своей новой подруги. Правда хочешь так закончить?

Губы Лисбет задрожали, она снова готовилась плакать.

– Я не понимаю, о чем ты.

– О, уверена, что ты все отлично понимаешь. Если ты пойдешь на поводу у этой змеи, долго не проживешь.

И Лисбет не выдержала. Разрыдалась.

– Я больше не могу. Это ужасное место. Я устала от всего. Я… Я… Сначала мой рыцарь умер, потом это нападение на поезд. И люди такие злые. Я нигде не чувствую себя в безопасности. Мне страшно. И за что меня наказали? В чем я была виновата? Не хочу больше быть избранной, мне надо домой.

– Если ты сбежишь, то уже никогда не вернешься домой. Потому что не переживешь еще одно нападение на поезд, ты это понимаешь? Рядом с тобой не будет никого, кто сможет тебя защитить, но те, кто хотят твоей смерти, никуда не денутся. – сухо сказала Кьяра, с ужасом расслышав в голосе знакомые суровые нотки, какие часто проскальзывали в поучительных лекциях наставницы.

Лисбет разрыдалась в голос. Она плакала долго и самозабвенно, а Кьяра сидела рядом, ждала, пока она успокоится, и чувствовала, как начинает болеть голова. Обессиленная от слез, девушка уснула, так и не успокоившись.

Кьяра постаралась уложить ее удобнее, укрыла одеялом и вышла в гостиную. Хема выполнила ее просьбу со всем старанием, и Энни, попытавшись покинуть покои избранной несмотря на приказ оставаться на месте и не дурить, теперь сидела на диване изрядно помятая и присмиревшая. На Хему, устроившуюся рядом, она косилась со смесью ненависти и страха.

Талья сидела с другой стороны от Энни и тоже косилась на Хему, но с интересом. Раньше она не видела еще девушек, которые умели так быстро и четко двигаться. Сдерживая Энни от необдуманных действий, Талья размышляла, чего смогла бы добиться, если бы у нее были такие же умения. И чем дольше она думала, тем яснее понимала, что единственным достоинством тела, которое она занимала, была возможность находиться рядом с Лисбет. Этого пока хватало… Но надолго ли?

Окинув Энни тяжелым взглядом, Кьяра выглянула из комнаты к трем рыцарям, сторожившим дверь.

– Позовите кто-нибудь Ведателя, – попросила она, – у нас тут… ситуация.

– Мы не можем покидать пост. – сухо ответил один из рыцарей.

– Все трое? – удивилась Кьяра.

– Мы выполняем приказ светлейшего приора.

– Так, кучка осветленных на всю голову, – Кьяра помассировала переносицу, стараясь хоть немного унять боль. – Я пока еще избранная и, хоть мне это не нравится, ваша возможная верховная жрица и спасительница…

Один из рыцарей, самый молодой, с гладко зачесанными светло-русыми волосами, ухмыльнулся, услышав ее слова. Все в храме уже давно для себя решили, что верховной жрицей непременно станет Ильса.

Его товарищи были куда сдержаннее, но явное неуважение со стороны молодого рыцаря оставили без внимания, уверенные, что Кьяра закроет на это глаза. За время пребывания в храме о ней сложился довольно однозначный образ. Ее считали замкнутой, бездарной и неконфликтной. А еще безмозглой, потому что ею как хотел управлял кайсэр, наряжал в платья, говорил, что есть и даже что делать.

Но игнорировать пренебрежение храмовника Кьяра не стала. Не то у нее было настроение.

– Что? – помрачнела Кьяра. – Смешно тебе? Хочешь посмотреть, что с тобой будет, если я пожалуюсь на неподобающее поведение?

– Если светлейший приор решит, что я должен понести наказание, я приму его с честью. – самодовольно ответил рыцарь, уверенный, что никто не станет заступаться за избранную, одно существование которой считалось позором храма.

– Кто сказал, что я пожалуюсь Сибэ? – спросила Кьяра, с удовольствием отметив, как рыцаря всего передернуло от такого непочтительного обращения к главному жрецу. – Обо мне заботится кайсэр. К нему я и пойду.

Ухмыляться рыцарь перестал. Подобрался. Сплетен про арна по храму ходило не меньше, чем про избранных, и все они были страшными и кровавыми.

Оценив произведенный эффект, Кьяра велела, старательно подражая повелительному тону наставницы:

– Если не хочешь, чтобы твоя безмозглая туша уже завтра удобряла яблони в саду, живо приведи сюда Ведателя. Скажи, что у нас появилась проблема.

Убедившись, что рыцарь зашевелился, она захлопнула дверь и повернулась к девушкам.

– Ты только что угрожала им кайсэром? – недоверчиво переспросила Хема.

– Да. И жалею, что не делала этого раньше. – Кьяра подошла к креслу у окна и медленно в него опустилась, потеснив незаконченную вышивку. – Подождем Ведателя, и он пусть сам решает, Энни пыталась убить Лисбет, потому что такая наивная и безмозглая, но сердобольная, или все было заранее спланировано ради устранения одной из избранных.

– Я ничего не сделала. – угрюмо сказала Энни. Ее левый глаз уже начал заплывать, под носом и на подбородке темнели разводы подсохшей крови, белое платье было испорчено – все это были следы недавней стычки с Хемой.

– Лисбет все рассказала. – Кьяра устало откинулась на спинку кресла. Ей тоже не нравилось это место, не нравился ее статус, и она тоже хотела отсюда поскорее уехать. Понять Лисбет ей было несложно.

Кьяре повезло встретить на своем пути Вардана. Это спасло ее жизнь не только там, в лесу недалеко от кладбища, или в поезде по дороге в столицу. Его присутствие спасало ее каждый день, потому что дарило надежду на то, что она не застряла в храме навсегда и еще сможет отсюда выбраться.

Для Лисбет спасения не было…

Вместо Ведателя, на лояльность которого Кьяра могла хотя бы надеяться, рыцарь привел главного жреца и выглядел крайне довольным собой.

– Мне доложили, что у вас что-то случилось. – Сибэ переступил порог покоев, а за его спиной толпился целый отряд рыцарей, несколько жрецов и даже пара жриц.

Недовольная сложившейся ситуацией, Кьяра неохотно рассказала, в какую беду едва не угодила Лисбет, и была озадачена реакцией главного жреца. Прислужницу он велел увести и допросить, не отрывая при этом тяжелого взгляда от Кьяры.

– Своим необдуманным поступком ты только помогла нашим недоброжелателям. – сказал Сибэ, и его сопровождение, толпившееся в дверях, согласно зашепталось.

– Чего? – опешила Кьяра.

– Вместо того чтобы проявлять свой эгоизм, ты могла прийти ко мне и все рассказать, чтобы мы смогли разработать план и поймать всех причастных.

– Я все правильно сейчас услышала? Вы готовы рискнуть жизнью избранной? Это из-за того, что вы настолько самоуверенны, или потому что опасность угрожала не Ильсе?

Сибэ плотно сжал побелевшие от злости губы, подозревая, что виной ее враждебности и грубости был кайсэр, успевший внушить девушке выгодные ему мысли. Мириться с этим Сибэ не мог и велел, с трудом сохраняя спокойный тон:

– Пойдем со мной, дитя, нам нужно поговорить. Лживые речи арна затуманили твой разум, пришло время мне вмешаться для твоего же блага.

Кьяра передернула плечами. Когда-то Вардан обещал, что она не сможет избежать нотаций главного жреца, но ее неподобающий внешний вид на некоторое время избавил ее от этой повинности. Сибэ не хотел видеть ее дольше необходимого, поэтому предпочитал игнорировать ее существование.

Но время шло, кайсэр создавал все больше проблем и все сильнее проверял на прочность выдержку Сибэ. И главный жрец все меньше хотел отдавать избранную невыносимому арну. Даже такую неправильную, как Кьяра.

Развернувшись, он жестом велел следовать за ним. Хема поднялась, готовая сопровождать Кьяру, но рыцарь главного жреца остановил ее:

– Только избранная.

– Но я ее компаньонка!

– И это большая проблема. – сказал Сибэ, обернувшись через плечо. – Я совершил ошибку, когда позволил необразованным деревенщинам занять столь значимую должность. Компаньонка Ильсы не создает проблем…

Хема зло фыркнула. Талья никак не отреагировала, продолжая сидеть на диване, сложив руки на коленях. Каждый раз, как она видела главного жреца, терялась в своих желаниях, не в силах понять, чего хочет больше: съесть его или сбежать не оглядываясь.

– Все в порядке. – сказала Кьяра, надеясь, что девушка поймет, что ей нужно делать. Сейчас Хема больше пригодилась бы не в качестве поддержки в кабинете главного жреца, а на пути к Вардану, чтобы рассказать ему последние новости и, кто знает, быть может, даже спасти Кьяру от необходимости слушать Сибэ.

Хема неохотно кивнула и отступила.

Кьяра пошла за главным жрецом. Сзади нее шагали рыцари, а все остальные чуть отставали и семенили следом. Белые гулкие коридоры полнились звуком шагов и шуршанием традиционных одежд.

Глядя в спину Сибэ, на его собранные в хвостик волосы и золотую вышивку на спине, ощущая чужое присутствие позади, Кьяра не могла избавиться от чувства, что ее конвоируют, как какую-то преступницу.

Путь до кабинета главного жреца оказался неоправданно коротким. Сибэ распахнул дверь – по дверному косяку прошлась бледная искра – и переступил порог, оставив дверь открытой. Кьяра неохотно последовала за ним и подобралась, когда рыцари закрыли дверь за ее спиной. Сами они остались в коридоре.

Кабинет главного жреца оказался не таким, как она себе представляла. Белого было все еще больше, чем следовало бы, но помещение не казалось пустым и неуютным благодаря обилию зелени. Большие растения в массивных вазонах стояли на полу между креслами или у стены рядом с длинным стеллажом, заставленным книгами.

Некоторые вьющиеся и цепкие цветы были подвешены прямо к потолку и раскинули свои побеги. Низкий и широкий подоконник большого окна было не видно под белыми фарфоровыми цветочными горшками.

Сибэ сел за стол и внимательно посмотрел на Кьяру. Несколько секунд она стояла, но так и не дождалась приглашения присесть, поэтому без разрешения опустилась в кресло напротив, обитое белой гобеленовой тканью с причудливой вышивкой. Оно казалось новым, словно его поставили всего несколько дней назад, или Сибэ не так уж часто принимал посетителей в кабинете и мало кому довелось посидеть в этом кресле.

– Тебе недостает воспитания и манер.

– Я жила в деревне. – напомнила Кьяра, пытаясь устроиться. Кресло оказалось решительно неудобным. Любая поза в нем была некомфортной. Оставалось лишь сесть на самый край и сложить руки на коленях.

Сибэ поджал губы. Он старался быть терпеливым, но это давалось ему с трудом.

– Думаю, мы неправильно начали наше знакомство. Предлагаю попробовать снова.

Кьяра настороженно замерла. Она ожидала нотаций, обвинений, быть может, пренебрежительных и оскорбительных высказываний и готовилась к этому. Но фальшивое, натужное дружелюбие застало ее врасплох.

– Какой в этом смысл? После обряда я все равно уеду в Медем и вы сможете наконец забыть обо мне. Не знаю… Сделать вид, что никакой Кьяры в вашем храме никогда и не было.

– Ты должна кое-что узнать, – серьезно сказал Сибэ, проигнорировав ее слова, – кайсэру нельзя доверять. Он преследует свои цели. Ему нужна мудрая, ты знаешь об этом, но также ты должна знать, что он был с самого начала согласен на любую избранную. Готов был взять даже простую жрицу.

– И зачем вы мне это говорите? – удивилась Кьяра. Вардан никогда не скрывал, как сильно обитель нуждается в мудрой, и слова главного жреца не стали для нее открытием.

– Он тебя обманывает. Вся его забота направлена лишь на то, чтобы заполучить твое расположение. Не сомневаюсь, кайсэр выбрал тебя потому, что думал, что ты станешь легкой добычей. И каждый его поступок, совершенный за все время – лишь намерение отделить тебя от храма, лишить нашей защиты…

Кьяра больше не задавала вопросы. Она молча слушала и все сильнее паниковала. Слова Сибэ заставляли ее думать, что он больше не собирается отдавать ее Вардану.

Сколько времени это продолжалось, она не знала, но ей очень не нравилось то, что происходило. Главный жрец оказался устрашающе убедительным, его вкрадчивый тон, правильно подобранные слова и мягкие интонации могли бы сокрушить любую преграду.

Шум в коридоре заставил Сибэ прерваться.

Кьяра обернулась на дверь. Ей показалось, она слышала голос Вардана…

Через неполную минуту стало ясно, что ей не показалось.

– А вы говорили, Сибэ занят и не может меня принять. – весело сказал он, ткнув носком ботинка в бедро одного из рыцарей, еще несколько секунд назад охранявших дверь. Сейчас они безвольно сползли по стене на пол и не подавали признаков жизни.

– Что вы с ними сделали? – напряженно спросил Сибэ, поднимаясь из-за стола. В голосе его звенела угроза.

– Ничего из того, что хотел бы сделать. – невозмутимо ответил Вардан. – Они живы. Хотя не должны бы, раз обнажили меч на почетного гостя вроде меня… Но сейчас речь не обо мне. Что ты делаешь с моей мудрой?

– Кьяра все еще жрица храма, избранная, отмеченная милостью Ишту. Прошу не забывать об этом и обращаться к ней соответствующе.

Вардан поморщился, но формулировку вопроса изменил:

– Так что ты делал с моей пока еще жрицей?

Сибэ скрипнул зубами так громко, что у Кьяры немного заболела челюсть. Один вид кайсэра выводил главного жреца из себя.

– Я, наверное, пойду. – сказала девушка, медленно поднявшись на ноги.

– Подумай над моими словами, дитя. – велел Сибэ и жестом отпустил ее – сейчас только это могло избавить его от общества кайсэра. Кьяра поспешила воспользоваться моментом и выскользнула из кабинета, каждое мгновение своего пути от кресла до двери опасаясь, что главный жрец окликнет ее и скажет, что забыл сказать что-то еще.

Но Сибэ не стал ее останавливать, и Кьяра беспрепятственно выскользнула в коридор. С сомнением посмотрела на тела рыцарей.

– Они точно не умерли? – спросила шепотом, когда Вардан закрыл за ней дверь. – Кажется, даже не дышат…

– Твоё недоверие ранит меня в самое сердце. – проворчал Вардан. – Я же обещал, что они живы. Да и не так-то просто убить храмовых рыцарей, они довольно живучи.

Кьяра с сомнением посмотрела на арна, она помнила, как легко, быстро и страшно рыцарь Лисбет превратился в пепел. Но помнила она и еще кое-что:

– Культистов вы одним прикосновением убивали, хотя они тоже казались живучими. Но дохли, как мальки на солнце.

– Правда думаешь, это так просто? – удивился Вардан. В начале коридора маячила Хема, которая доложила обо всем кайсэру и увязалась следом за ним на спасение избранной из лап главного жреца.

Кьяра пожала плечами.

– Со стороны казалось, что да. Вы просто к ним прикоснулись, а они умерли.

– Хммм, сил для такой атаки нужно и правда немало, основой является концентрация. Я научился этому приему на охоте. В наших лесах живут твари с врожденной магической защитой. Они практически неубиваемы, если бы не особенности размножения, эти чудовища заселили бы весь континент. В их броне есть лишь один незначительный изъян в области темени, где защита ослабевает во время выдоха. Секрет в том, чтобы сжать силу до искры и успеть ударить ею до того, как защита вновь укрепится. – Он покосился на Кьяру и постучал пальцем ей по макушке. – Кстати, это всегда самое слабое место в любой защите. Даже у загонщиков, внутренние жизненно важные органы которых в ходе экспериментов были уменьшены и смещены таким образом, чтобы их было сложно задеть. Только мозг спрятать не удалось.

– Вы так говорите, как будто вскрывали их. – проворчала она, отмахнувшись от пальцев Вардана.

– Вскрывали. Охотников, загонщиков, шаманов. Даже несколько ученых культа как-то попадались нам в руки. Все исследования хранятся в библиотеке. Культ Раздора, знаешь ли, когда-то пытался прижиться на землях Медема, но гостеприимного приема они не получили и вынуждены были бежать.

Кьяра поёжилась. Всё, что она знала о лабораториях, ей было известно из книги про безумного учёного, которую она нашла в библиотеке наставницы. Поэтому её воображение живо представило залитое кровью квадратное помещение с каменными стенами и полом, и единственной, очень яркой и низко свисающей с потолка лампочкой, освещавшей железный стол. А на столе разделанное тело…

Она несколько раз быстро сглотнула, борясь с рвотными позывами. Заморгала, прогоняя этот образ. Кьяра не считала себя впечатлительной, но картинка получилась устрашающе реалистичной. Ей показалось, что она даже ощутила запах потрохов.

– Ну что там было? – Хема качнулась вперёд, изнемогая от любопытства. – Этот святоша тебя ругал? Когда уводил, выглядел он сильно недовольным.

– Кстати говоря, – Кьяра обвинительно посмотрела на Вардана. – Вы обещали, что я дождусь от главного жреца поучительных нотаций. А вместо этого он ругал вас. Всякие гадости говорил и велел быть осторожной. Чего это ему вдруг захотелось обо мне позаботиться? Жутко как-то…

Вардан нахмурился.

– Сибэ мог передумать отдавать тебя. С самого начала то, как легко он шёл на уступки, казалось странным. Даже согласился дать мне возможность самому выбрать мудрую из двух избранных. Возможно, он никогда и не собирался отпускать избранную в Медем.

– Но как же договор. – встрепенулась Хема. Она отстала на шаг и заняла место за левым плечом Кьяры.

– Если сначала отдать избранную нам, а после устроить для неё побег на границе и спрятать в каком-нибудь маленьком храме, никто не посмеет сказать, что храм не сдержал обещание. Виноваты будем только мы, раз не смогли уследить за избранной. Но это сработает, только если девушка не захочет ехать в Медем и готова будет сделать что угодно, только бы остаться среди людей. Кьяра же ясно дала понять, что она готова ехать в обитель Хаарта.

– И главный жрец как будто и сам был бы рад от меня избавиться. Что изменилось?

– Да… – Вардан отвёл взгляд. – Возможно, это моя вина. В последнее время жрецы слишком часто грозились пожаловаться на меня своему светлейшему приору. И это были не пустые угрозы. Сибэ говорил со мной и предупреждал оставить служителей в покое.

– Вы ребенок что ли? – проворчала Кьяра. – Зачем достаете людей?

– А что мне остается делать? Ты постоянно на занятиях, а Йегош не выбирается из библиотек. Мне скучно. Должен же я как-то развлекаться.

– Как вы только стали кайсэром…

– Можешь не верить, малышка, но я прекрасный правитель. Я подобрал себе отличных помощников, благодаря которым Медем процветает.

– То есть, скинули на других арнов всю работу?

Вардан оскорбленно поджал губы.

– Не хочу, чтобы меня критиковала девчонка, не усвоившая еще ни одного учебного пособия для мудрых. Сейчас же возвращаемся в твою комнату и ты до конца вечера будешь читать. Совсем скоро день Ишту. И до праздника тебе неплохо было бы научиться не только чувствовать свой дар, но и контролировать его, хоть немного.

Хема сочувственно похлопала Кьяру по плечу. Смотреть на страдания избранной ей уже давно было неинтересно.

Но Кьяру таким было уже не напугать. После того, как она начала чувствовать свой дар, благодаря урокам кайсэра, даже невыносимо скучное и сложное изучение пособия для мудрых, не казалось таким страшным.

– Вы не должны создавать проблем. – стояла на своем Кьяра.

– Сколько мне, по-твоему, лет? – обиделся Вардан. Даже в детстве его не отчитывали. Сразу пороли.

– Какая разница? Я, например, никогда не была такой легкомысленной, как вы.

Несколько секунд она и кайсэр сверлили друг друга взглядами. Он сдался первым, не в силах удерживать серьезное выражение лица, когда Кьяра так забавно старалась выглядеть строгой. Было заметно, что она пыталась кому-то подражать, но выходило ужасно.

– Ладно-ладно, понял. Я буду хорошо себя вести.

Тихие, надсадные хрипы Хемы, отчаянно старавшейся сдержать смех, Вардан предпочел не замечать.

***

Следующим утром храм потрясли сразу две шокирующие новости.

Энни нашли мертвой в комнате наказаний. Расследование было непродолжительным и неутешительным: все указывало на то, что девушка отравила себя.

В дальней части сада, рядом со стеной, патруль обнаружил истерзанное тело жрицы и остывшие угли от костра.

Дальше кабинета главного жреца эта информация не распространилась. Сибэ не хотел, чтобы в храме снова началась паника. До праздника Ишту оставалось всего два дня.