Ложное пророчество

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. Засада

Кьяра сидела с девушкой, пока та не уснула. От еды Лисбет отказалась, только выпила два стакана успокоительного и все просила Кьяру никуда не уходить.

Вардан сидел в кресле в купе, отведенном для второй избранной, и молча смотрел на Кьяру, рассеянно поглаживавшую засыпающую девушку по русым волосам. Он знал, что вторая жрица находилась где-то поблизости, но и предположить не мог, что судьба сведет их подобным образом.

Изначально купе второй избранной располагалось совершенно в другом вагоне, но Бейзил и оставшийся храмовник Лисбет решили, что девушек будет лучше поселить рядом.

Женщина, так отчаянно не желавшая делить вагон с арном, охотно уступила свое купе и переехала в другой конец поезда.

Дыхание Лисбет выровнялось, лицо смягчилось.

– Заснула. – Кьяра подняла глаза на Вардана.

– Тебе лучше держаться от нее как можно дальше, пока мы не найдем проклятийника. – сказал Вардан. – Очевидно, он сильный, но неопытный, из-за чего удар проклятия смещается. Поэтому пострадать может любой, кто находится рядом с девочкой.

– Думаете, он поедет за нами?

– Уверен в этом. Если уж он решил убить жрицу, сделает все, чтобы довести дело до конца.

Вардан был недоволен. Из-за суматохи на перроне и утомительного внимания городской стражи он не сумел узнать главное: покупал ли кто-то билет на их поезд после инцидента. Это помогло бы сузить круг подозреваемых.

Теперь же опасаться стоило каждого, кто поднялся на поезд на злосчастной станции. А по словам начальника поезда, таких было больше пятидесяти человек.

– И что будем делать? – спросила Кьяра.

– Посплю сегодня в твоем купе.

– Чего?

– Остаток пути, моя дорогая, тебе придется терпеть мою компанию. Милость Ишту в тебе сейчас ощущается слабо, но божественная метка никуда не делась. И лучше нам не рисковать твоей жизнью. – Он поднялся из кресла и первым вышел из чужого купе. – А теперь неплохо было бы поужинать, ты так не считаешь?

Рыцарь, до этого охранявший дверь в коридоре, скользнул мимо Кьяры внутрь, к своей подопечной, и занял освободившееся кресло.

К Вардану он отнесся куда благодушнее Бейзила. В основном потому, что арн пришел на помощь в непростой момент.

***

Храмовники Кьяры в кайсэре видели только угрозу, поэтому категорически воспротивились его намерениям. О чем и заявил Бейзил, преградив Вардану вход в купе.

– Это недопустимо!

– Недопустимо подвергать жрицу опасности. – вяло огрызнулся арн. – Я не хочу, проснувшись утром, обнаружить ее остывшее тело, потому что у тебя вместо мозгов свод дурацких правил.

– Значит, покой избранной буду охранять я. – решил Бейзил. – Кьяра – жрица нашего храма, – добавил он, сделав особый акцент на последнюю часть предложения. – Следовательно, заботиться о ней надлежит нам.

– Я против. – Кьяра, запертая в купе спиной храмовника, застывшего на пороге, вытолкала его в коридор и указала на Вардана. – Он хотя бы меня защищал, а вам я не нравлюсь, и не могу быть уверена, что вы не решите избавиться от меня, чтобы не позорить ваш храм.

Бейзил с трудом подавил раздражение.

– Понимаю, вы жили далеко от столицы и не знаете, какие на самом деле арны, поэтому не можете здраво оценивать ситуацию, но как только вы все узнаете…

– Вот тогда и приду в ужас, а сейчас я не доверяю вам.

Бейзил поджал губы, но препятствовать Вардану больше не стал. Ему приходилось принимать во внимание желания жрицы, даже такой раздражающей и недостойной своего статуса.

Воспользовавшись моментом, Вардан проскользнул в купе и закрыл дверь перед побелевшим от злости лицом рыцаря.

– Тебя ждет очень долгая беседа с главным жрецом, моя дорогая. – сказал он с довольным видом.

С самооценкой у него все было хорошо, Йегош утверждал, что даже слишком хорошо, но Вардан, осознавая все свои достоинства, не мог даже помыслить о том, что жрица предпочтет его храмовому рыцарю. Что она будет доверять ему больше, чем служителю богини…

Поведение Кьяры было неожиданным, удивительным и приятным.

Она снисходительно хмыкнула. В ее жизни случалось множество долгих бесед с наставницей. Нравоучений и нудных отповедей она не боялась.

***

К обеду поезд должен был прибыть в столицу. Эта ночь была последней возможностью быстро и с минимальными потерями уничтожить сразу двух избранных. И каждый в их маленькой команде понимал это.

Берг патрулировал коридор. Йегош засел в соседнем купе с взведенным арбалетом. Хема спрятала под подушку два клинка, острых и легких.

Храмовники топтались перед дверью, чем очень раздражали Берга, вынужденного каждые пятнадцать минут протискиваться мимо них.

Оставшийся в живых рыцарь Лисбет предпочел занять кресло в купе своей подопечной, как и Вардан, чтобы успеть укрыть ее от любой опасности.

Казалось, воздух был пронизан напряжением и предчувствием неизбежной беды. Но Кьяра крутилась в своей постели на втором ярусе не от страха. Ее занимал один важный вопрос. Наконец, не выдержав, она свесилась вниз, вглядываясь в расслабленное лицо Вардана.

Он сидел, откинувшись на спинку кресла и вытянув длинные ноги куда-то под койку Хемы. Казалось, дремал. Но стоило Кьяре задержать на нем взгляд дольше секунды, как он приоткрыл сияющий в полумраке глаз:

– Так испугалась, что не можешь уснуть?

Слабый свет длинных газовых ламп, вделанных в потолок купе, скрадывал обстановку. Перестук колес поезда заглушал шуршание газа, текущего по трубкам в стенах вагона.

За окном шелестел набиравший силу дождь.

– Хочу кое-что узнать. – призналась Кьяра, удобнее устроив подушку на краю койки. – На вас проклятия не действуют?

Вардан ответил с заминкой, подсознательно пытаясь определить причину ее интереса. С храмовниками Кьяра не поладила, а никто другой к ней не приближался, кроме разве что второй избранной. Времени и возможности сговориться с кем-то за его спиной у нее не было…

– Я тоньше чувствую магические потоки вокруг. Поэтому могу уловить создание многих атак. В том числе, различные виды проклятий. – наконец признался Вардан, решив быть честным. – А если могу почувствовать, значит, могу и отразить.

– Но можете и не почувствовать?

Вардан кивнул.

– К сожалению, я не всесилен.

– Значит, вас могли убить так же, как храмовника на перроне?

– Это оскорбительно, дорогая моя. Настолько примитивным проклятием меня не ранить.

– Но все же. Защищая меня, вы подвергаете себя опасности?

– Все так.

– Зачем? – Кьяра искренне не понимала. Она знала, что Вардану нужна жрица, и он уже не раз прямо говорил, что планирует забрать ее в Медем. Но почему? – Не проще было бы поискать мудрую среди арнов? Вам ведь достанется не верховная жрица, а обычная. Правда, это стоит всех этих усилий?

Вардан пытался сдержаться, чтобы не обидеть ее, но не смог. Смех вырвался наружу.

– Теперь у меня не осталось никаких сомнений. Ты действительно ничего не знаешь о делах храма. Видишь ли, в чем проблема, моя дорогая, жрицы появляются только среди человеческих женщин. Люди – последователи Ишту, и только они получают ее милость. Мы же поклоняемся Хаарту. – Вардан сокрушенно вздохнул. – Были времена, когда люди и арны сотрудничали. Из наших одаренных получаются сильнейшие рыцари. Обитель отправляла воинов защищать жрецов Ишту, а храм, в свою очередь, присылал в Медем жриц. Это были славные времена… Сложно сказать, когда все начало меняться. Легенду уснувшей Ишту переписали, все наши договоренности отменили в одностороннем порядке. Арнов изгнали с людских земель. Своих жриц, разумеется, обратно они не получили, что только накалило ситуацию между нами. Люди были уверены, что сами в состоянии оберегать храмы Ишту.

Кьяра слушала его с интересом, затаив дыхание. Наставница мало и неохотно говорила обо всем, что касалось храма. Не любила вдаваться в подробности и давала только основную информацию. Причины напряженных отношений между арнами и людьми важной информацией она, по-видимому, не считала. Или попросту не знала подробностей.

– Немного времени понадобилось людям, чтобы понять, как они ошибались. Культ Раздора, до того момента не смевший во весь голос заявлять о себе, начал наступление. Уничтожались храмы, убивались жрецы. Начался хаос. Исправить ситуацию удалось лишь после того, как главный жрец заключил договор с королем. Детали их договора неизвестны, да и сам союз храм упорно отрицает до сих пор, хотя доказательства очевидны: храмы перешли под защиту гвардейцев короля. Главный жрец, в свою очередь, объявил правящую семью отмеченной милостью Ишту. Это укрепило королевскую власть. – Поезд начал замедляться, и Вардан выглянул в окно, вглядываясь в густой лес, залитый лунным светом. Заметил сияющий от переполнявшей его магии значок, предупреждающий о скором крутом повороте железнодорожных путей, и успокоился. – Набеги культистов стали не такими разрушительными, гвардейцы с трудом, но были способны им противостоять. Жертв стало меньше, но они все равно были. Одаренных девушек все реже начали отдавать на обучение в храмы. Юноши, осмелившиеся облачиться в белые одежды и занять места храмовых рыцарей, долго не жили. Тогда-то храмы и начали силой отбирать жриц для обучения. Одаренные девушки, однажды вошедшие в храм, чтобы возложить традиционное подношение на алтарь Ишту, уже не могли покинуть его стен из-за особой магии, которой оплели еще не разрушенные культистами храмы. Девушки могли принять метку жрицы, пройти обучение и только после этого вновь увидеться со своими родными, или сгнить заживо в одной из потайных комнат храма.

Вардан заметил, как подобралась Кьяра, и поспешил ее успокоить.

– Только с новым главным жрецом эта практика была упразднена. Отряды храмовых рыцарей научились давать отпор культистам, служители Ишту почти перестали погибать от их рук, а люди легко забыли о деяниях храма в прошлом. За последние семь лет быть жрицей вновь стало почетно.

Кьяра не знала, откуда Вардану известно столько всего о внутренних проблемах людского государства. Она ему просто верила.

О принуждении одаренных становиться жрицами Кьяра уже слышала от наставницы. Это было причиной, по которой та ненавидела храм. Дочь наставницы тоже была отмечена милостью Ишту.

«Слабенький дар, от которого храму не было никакой пользы», – сказала как-то наставница. И все же, дочь у нее отняли. Сделали из нее жрицы. И убили этим.

Она пала вместе с храмом, во время очередного нападения. Кто именно напал, наставница не рассказывала. По ее мнению, это не имело никакого значения. Куда важнее было то, что храм сделал жрицей девушку со слабым даром, которая никак не могла себя защитить…

– Я там не останусь. – предупредила Кьяра, когда Вардан замолчал.

– Конечно, дорогая, – согласился Вардан. – Ты поедешь со мной в Медем и станешь моей мудрой.

Он хотел добавить, что в обители Хаарта ей обязательно понравится. Собирался пообещать, что покажет ей Медем сразу после того, как она разожжет пламя в жаровне их бога – мудрые в их культуре не были закреплены за одной обителью и имели возможность селиться где им захочется, как и путешествовать по всему государству, в основном благодаря скромным размерам Медема.

Но ничего из этого сказать Вардан не успел.

Вагон содрогнулся. Загрохотало.

Кьяру сорвало с ее койки, швырнуло об стену и потянуло вниз. Она не рухнула на пол, походя задев головой столик, только благодаря Вардану, успевшему ее подхватить.

Спавшая Хема уже стояла, сжимая клинки в руках и мешая своему кайсэру.

Вагон качнулся и остановился. Нервно прогудел паровоз в начале состава.

Через мгновение дверь в купе распахнул Йегош, успевший раньше разбросанных по коридору храмовников. Сзади на него напирал Берг.

– Очевидно, взрыв был в конце вагона. – раздраженно заметил Вардан, недовольный несообразительностью подчиненных.

– Здесь мудрая. – огрызнулся Йегош.

Кьяра медленно отняла ладонь от затылка. В ушах все еще звенело, и головная боль лишь усиливалась. Она не заметила, как оказалась в руках Вардана, только почувствовала удар и быстро оборвавшийся ужас свободного падения. Осторожно покрутила головой, проверяя, не пострадала ли шея. Историю о том, как один охотник случайно упал, сломал себе шею, а потом долгие несколько месяцев своей мучительной и короткой жизни не мог пошевелить ничем, кроме глаз, Кьяра хорошо помнила. Об этом в деревне слышал каждый.

Сколько в этой страшилке правды, Кьяра не знала и не хотела проверять.

– Поставьте меня, пожалуйста.

– В сложившихся обстоятельствах это не самая лучшая идея. – рассеянно отозвался Вардан. Из коридора тянуло дымом и газом. Взрыв разорвал трубы, ведущие от баллонов под днищем вагона к лампам на потолке.

Вардан знал, что это значило: в любое мгновение свет мог отключиться – обычная предосторожность. При любом повреждении труб, газ перекрывали, чтобы избежать возможных страшных последствий.

Но сейчас темнота могла оказаться смертельно опасной проблемой.

– С дороги! – взревел из коридора Бейзил, пытаясь пробиться в купе. – Что с жрицей?

Немного успокоился храмовник только после того, как Берг заверил, что Кьяра цела. Показавшись в дверном проеме, Бейзил сразу же потребовал, чтобы избранную немедленно передали ему.

Но в этот момент очень вовремя зашевелились пассажиры.

Суматоха, начавшаяся в конце вагона, там, где прогремел взрыв, ненадолго отвлекла всех от Кьяры. Она сползла с рук Вардана, скользнула взглядом по купе и задержалась на окне.

Визг Лисбет наполнил воздух и заглушил тихий голос Кьяры, монотонно перечислявший все известные ей ругательства.

Из леса, отпущенные на свободу, к поезду бежали загонщики культистов. Не меньше дюжины. Привлеченные силой сразу двух жриц, они рвались вперед. Изуродованные, искалеченные тела белели на фоне темного леса.

На коже обнаженных по пояс загонщиков слабо тлели какие-то символы.

Свет погас, а вместе с этим оборвался и визг Лисбет.

Суматоха в коридоре только усиливалась. Медленно приходившие в себя и напуганные пассажиры требовали объяснений, которых не было у растерянного проводника.

Кьяра прижалась к стеклу, всматриваясь в ночь. Она не видела никого, кроме загонщиков, и это очень ее пугало. Уже открыв рот, чтобы предупредить всех об угрозе, она подавилась воздухом, услышав сокрушенный вздох за своей спиной.

– Какая неприятность. – сказал Вардан. Пока его подчиненные переругивались с храмовниками, а скандал в коридоре становился все громче и отчаяннее, он заметил, как притихла жрица, и подошел, чтобы узнать, что ее так заинтересовало за окном.

Загонщики уже взбирались по насыпи к поезду. С другой стороны вагона второй отряд загонщиков слегка отставал, он только выбрался из леса.

– Всем молчать! – раскатисто рявкнул Вардан, и в купе воцарилась потрясенная тишина. Даже ссора в коридоре затихла. – Спасибо. К нам в гости заглянул культ Раздора, готовьтесь отражать атаку. И посмотрите кто-нибудь, что случилось со второй жрицей. Меня беспокоит ее молчание. Лучше бы и дальше кричала, честное слово…

Берг бросился выполнять приказ и первым оказался у дверей в вагон, готовый сдерживать загонщиков сколько потребуется. Один из храмовников тенью скользнул по коридору в сторону купе Лисбет, мимо напуганных людей.

Казалось, все они, кроме Кьяры, не испытывают никакого дискомфорта из-за внезапной темноты. Словно им вполне хватало слабого лунного света.

Хема уверенно встала у окна, готовая любого, кто попытается забраться в купе, избавить от утомительной необходимости жить эту жизнь.

Кьяра тоже пришла в себя, стряхнула оцепенение, на ощупь в темноте нашла и стащила свою сумку, которую прятала у стены за подушкой. Быстро нашарила нож наставницы.

Вардан не препятствовал, позволив ей вооружиться. А после того, как костяная рукоять легла в ладонь, ободряюще кивнул. Глаза его в темноте казались невыносимо яркими.

– Йегош, ты будешь охранять дверь. – сказал он. – А я осмотрюсь. И будьте внимательны. Загонщики не самая большая проблема. Нельзя позволить охотникам застать нас врасплох.

Убедившись, что его поняли все, Вардан выскользнул в настороженную тишину коридора. От густого и тяжелого страха, отдававшего чем-то кислым, начинала болеть голова. Он поспешил выбраться из вагона и глотнуть прохладного ночного воздуха.

Через несколько мгновений после того, как арн ушел, звенящий женский голос нервно спросил:

– Он сказал, загонщики?

И на смену беспокойному недоумению пришла настоящая паника.

Кьяра тихо сидела в углу купе, сжимая в руках нож, и немного жалела, что Вардана не было рядом. Опасности в роли жрицы до этого момента она переживала под его присмотром, и все заканчивалось хорошо. Но сейчас он куда-то ушел, а на них надвигалась настоящая, пусть и совсем небольшая армия.

И это было страшно.

Натянутая как струна, она едва не порезала Лисбет, когда дверь резко распахнулась и в купе втолкнули охрипшую и дрожащую жрицу, Кьяра лишь чудом успела отвести нож, уже летевший в грудь девушки.

Следом заглянул и Йегош и строго велел:

– Сидите тихо.

Ему приходилось непросто.

Перепуганные пассажиры, сообразив, кто им угрожает, всерьез собирались отдать культистам храмовников, а вместе с ними и тех, кого те сопровождали, только бы выжить.

Поэтому Йегош вынужден был сдерживать сразу две стороны: и простых людей, обезумевших от страха, и оскорбленного их трусостью Бейзила, порывавшегося обратить меч против пассажиров, вместо того, чтобы готовиться к атаке охотников.

Берг в одиночку и вполне успешно сдерживал загонщиков у входа в вагон, пока рыцарь Лисбет и один из храмовников Кьяры охраняли пробоину в стене, созданную взрывом.

Вардан в это время преследовал охотников, засевших в темноте леса и отстреливавших каждого пассажира, пытавшегося сбежать. На насыпи уже лежало несколько тел.

Йегош в коридоре в очередной раз велел всем разойтись по своим купе и тихо ждать, когда их спасут. Голос его, громкий и хорошо поставленный, легко заглушал вой напуганных людей, но привести их в чувства не мог. По крайней мере, не всех.

Трое мужчин, севших на поезд еще утром, с одной маленькой, затерявшейся в лесу станции, ехали в столицу, чтобы разбогатеть со своим невероятно гениальным предложением. Они паниковали сильнее остальных, не желая умирать в шаге от несметных богатств, всеобщего уважения и кучи женщин, готовых на всякие пошлости, лишь бы привлечь их внимание.

У одного из них был револьвер. Старенький, поцарапанный, тусклый и давно не используемый по прямому назначению. В их маленьком городке хватало одного лишь вида холодного оружия, чтобы остудить горячие головы.

Но Йегоша таким было не напугать. Окончательно озверев от того, что ему начали угрожать револьвером, он готов был свернуть парню шею.

– Только выстрели, – сказал арн хрипло, теряя последние крупицы терпения, – и через секунду загонщики будут играть твоей головой вместо мяча. Уж я об этом позабочусь…

– Это если выживешь. – запальчиво воскликнул парень, взведя курок. Сейчас он не думал о последствиях и даже не очень понимал, ради чего был устроен весь этот скандал.

Сначала он делал то же, что и все, а сейчас уже просто не мог остановиться.

Но выстрелить не успел.

Охотник, сумевший избежать рук Вардана и не замеченный Бергом, подобрался к вагону и пустил раскалившийся от вложенной в него силы могильный гвоздь. Стекло разлетелось вдребезги, порезав нескольких пассажиров, а гвоздь угодил аккурат в горло незадачливому стрелку. Охотник успел забраться в коридор, пока раненые люди приходили в себя, а его невольная жертва испуганно булькала и зажимала рану, медленно оседая на ковер и заливая все вокруг кровью.

Йегош поморщился, шевеля раненой рукой. Один большой осколок засел в его руке, другой основательно увяз между ребрами. Для арна это были не смертельно опасные раны, но все равно неприятные.

Новая волна людской паники отозвалась в затылке Йегоша тупой болью – он улавливал чужие сильные эмоции хуже Вардана, но даже ему было тяжело это выносить. Он, как помощник кайсэра, всегда должен был демонстрировать исключительное спокойствие, собранность и исполнительность, но сейчас, распаленный противостоянием с людьми, неспособными выполнять приказы, и рыцарями, отказывавшимися слышать разумные доводы, он был на грани бешенства.

И культист, пробравшийся в вагон и посеявший еще больше паники, все только усугублял. Не обратив внимания на раненого арна, охотник уверенно направился в дальнюю часть вагона, к пролому. Пассажиры жались к стене, с ужасом глядя на завернутую в черное высокую фигуру, но охотник не обращал на них внимания.

Йегош быстро сообразил, что задумал охотник. Нельзя было позволить ему добраться до храмовников, охранявших пролом, чтобы он мог напасть со спины, но и оставлять жриц было опасно…

Всего на мгновение Йегош почувствовал себя совершенно беспомощным, а потом дернул дверь купе, чтобы убедиться, что она заперта, и бросился за охотником, отпихивая с дороги начавших отмирать людей.

В этот момент сквозь уже разбитое окно в коридор вагона забрался еще один охотник…

А тем временем Кьяра неуклюже старалась успокоить дрожащую Лисбет, которая не была готова ни к чему из того, что произошло с ней за последние сутки.

– Я больше не хочу быть избранной, – рыдала она в плечо Кьяры, сидя рядом на нижней койке. – Я хочу домой.

Хема морщилась, застыв справа от окна и иногда выглядывая сбоку, чтобы оценить ситуацию. Под окном все так же крутился загонщик, отбившийся от стада. Еще в самом начале он двинулся прямо к купе Кьяры и теперь топтался рядом, царапая когтями стекло.

– Завтра мы уже будем в столице. – напомнила Кьяра, неловко поглаживая дрожащую девушку по спине. Лисбет вцепилась в нее так отчаянно и крепко, что Кьяра не могла толком даже пошевелиться, и это ее сильно беспокоило. Если враг все же сумеет пробраться в купе, то у него будет великолепная возможность избавиться сразу от двух жриц одним ударом. – Там, в главном храме, нам ничего не будет угрожать. Мы будем в безопасности.

Она врала, знала об этом и не испытывала угрызений совести. Бедной, впечатлительной Лисбет не нужно было знать, что они уже никогда не будут в безопасности. Потому что теперь они избранные, а справиться с культом Раздора у храма не вышло за долгие десятилетия, даже при поддержке правящей семьи.

– А что, если мы не доедем? – дрожащим голосом спросила Лисбет.

Соврать, что они обязательно доберутся до столицы, Кьяра не успела. Их окно разбил раскаленный могильный гвоздь. Осколки разлетелись по всему купе, а гвоздь увяз в обшивке двери, выбил из нее щепки и начал медленно остывать.

Лисбет вскрикнула. Хема ругнулась, вытирая кровь со щеки.

Тонкопалая, белая рука загонщика тут же вцепилась в раму. Он ранил ладонь осколками, не испытывал боли, пачкая дерево темной кровью. На его радостные и громкие хрипы потянулись еще двое из тех, кто не успел еще пробраться под вагоном на другую сторону поезда. Туда, где Берг успешно сдерживал натиск загонщиков. Черное лезвие его меча давно было залито кровью, у опущенных ступенек уже лежало семь обезглавленных тел, а в стену вагона, испортив обивку, глубоко вошло с десяток могильных гвоздей.

Бергу приходилось одновременно отбиваться от загонщиков и охотников, засевших в лесу и обстреливавших его.

Происходящее все больше походило на безумие. Трех арнов и трех храмовников катастрофически не хватало, чтобы быстро подавить атаку больше чем полусотни культистов. И люди, все еще бушевавшие в коридоре, лишь усложняли ситуацию…

В окно купе Кьяры лезли загонщики. Дверь пытались вскрыть пассажиры, надеясь выкупить свои жизни жизнями жриц. Кто-то из них решил, что храмовники безропотно последуют на убой следом за подопечными, и пятеро пассажиров, среди которых был школьный учитель и престарелая женщина, всю жизнь проработавшая швеей, безропотно поверили в это.

На счастье избранных, никто из их палачей не был достаточно сильным и сообразительным, чтобы выломать запертую дверь или додуматься раздобыть ключ у перепуганного проводника, забившегося в самый темный угол.

Хема, опасно свесившись из окна, успела расправиться с двумя загонщиками, пробившись клинком к их гнилому мозгу сквозь зашитые глазницы. Третий схватил ее за руку и потянул на себя.

Кьяра рванула, чтобы удержать Хему от падения, но Лисбет все еще цеплялась за нее и не сразу сообразила, что Кьяру нужно отпустить. А когда все же разжала пальцы, было уже поздно.

Хема вывалилась из купе, упала на загонщика. Свалила его с ног и проехалась по насыпи на нем, успев превратить мозги загонщика в фарш. Озверев от того, что ее вынудили нарушить приказ кайсэра, она ринулась к последним трем загонщикам на этой стороне.

Один из них прыгнул на нее сверху, уронил, впился острыми зубами в руку и забулькал, когда тонкое острие клинка взрезало его барабанную перепонку и глубоко увязло в черепе.

Хема скинула его с себя и едва увернулась от атаки следующего загонщика. Эти еще не были одурманены ароматом милости Ишту и оказались опасными противниками.

Кьяра выглянула в окно в надежде помочь девушке забраться обратно в купе, но вынуждена была отпрянуть и спрятаться за креслом, когда из леса вылетело два подряд могильных гвоздя.

Лисбет зарыдала громче.

Люди, теряя терпение, начали колотить в дверь кулаками, требуя немедленно им открыть.

Неожиданно в коридоре воцарилась тишина, вслед за которой раздался мужской голос:

– Разрешите помочь.