Логово дьявола

ГЛАВА 22

МАТТЕО

ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ

Она дышит у меня на груди, и я смотрю, как она спит, гораздо дольше, чем следовало бы, но я не могу закрыть глаза, когда она спит. Как будто я боюсь, что она попытается причинить себе боль или что-то в этом роде. За прошедшие месяцы она стала замкнутой. Свет в ее глазах медленно меркнет, пока не погаснет совсем.

Он не отправил ее туда, но ему нравится играть с нами. Он может сделать это снова, когда мы меньше всего этого ожидаем.

Позже сегодня они придут за мной, как всегда, с новыми тренировками или с новыми людьми, которых нужно убить. У меня болит спина от вчерашней тренировки, Дрю давил на меня, хотел, чтобы я стал сильнее. Но это не плохо. Чем сильнее я буду, тем труднее им будет меня уничтожить.

Она вздрогнула, застонала, ее тело затряслось, голова завертелась.

— Нет, — хнычет она. — Оставь меня в покое.

— Аида, — шепчу я. — Проснись. Тебе снится кошмар.

Опять. Они снятся ей постоянно, и это разбивает мне сердце.

Она открывает глаза и рывком садится.

— Маттео? — Она оглядывает комнату.

— Эй. — Я убираю волосы с пота, выступившего на ее лбу.

— Извини, я заснула. — Она вздыхает.

— Нет, не извиняйся.

— Спать все равно бесполезно. — Она отпихивает мою руку, поднимаясь с матраса. — Я вижу их в своих кошмарах. Я не могу убежать от этого, как бы я ни старалась.

Я встаю рядом с ней, мои пальцы тянутся к ее пальцам, но она проталкивается мимо меня и уходит к лестнице.

Как только она собирается уходить, она останавливается, повернувшись ко мне спиной.

— Зачем ты вообще беспокоишься обо мне, Маттео? Когда ты поймешь, что я не имею значения?

Она взбегает по лестнице, когда я выкрикиваю ее имя.

— Аида! Не говори так! Аида! Вернись!

Но дверь захлопывается, и я остаюсь один, гадая, когда же я увижу хоть мельком ту девушку, которой она когда-то была. Но с каждым днем я боюсь, что она ушла.

Навсегда.

На следующий день она не приносит мне ни завтрака, ни обеда. Вместо этого мисс Греко спускается с тарелкой супа и салатом.

— Где она? — спрашиваю я, когда она ставит еду на пол рядом со мной.

— Ей нездоровится, Маттео. Я пыталась с ней поговорить, но она только смотрит мимо меня, как будто даже не слушает. — Она глубоко вздыхает.

— Мы не можем отказаться от нее.

— Я не сдаюсь. Я даю ей возможность дышать, и ты тоже должен. Ей это сейчас необходимо.

— Ты должна следить за ней. Она может попытаться...

— Не волнуйся. — Она сжимает мою руку. — Я буду. Я обещаю. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы уберечь ее от самой себя.

Она идет к лестнице.

— Ты мне тоже дорог, Маттео. — В ее глазах застыла печаль, улыбка осталась прежней. — Надеюсь, ты это уже знаешь.

— Знаю.

Она поджимает губы и кивает.

— Я бы хотела знать вас обоих в более подходящее время, когда жизнь не была такой жестокой. Но мы должны выбирать лучшее из того, что есть.

— Именно это мы и пытались сделать, — говорю я ей. — И посмотри, к чему это привело.

День сменился ночью, а мисс Греко вернулась несколько часов назад, чтобы принести мне ужин. Хотя я пытался заснуть, сон не приходил. Я бодрствовал дольше, чем следовало бы, и в доме воцарилась тишина.

Я думаю о том, что сказала мисс Греко, давая Аиде время. Я знаю, что она права, но что, если у нас не осталось времени? Что если все, что у нас есть, — это украденные секунды, которые утекают, пока не исчезнут? Каждый день я думаю, не умру ли я сегодня. Им не нужно, чтобы я убивал ради них. Они делают это, чтобы мучить меня. Это все, чем я являюсь, — игрушкой. Когда они устанут или им надоест, у меня не останется никакой ценности. Что тогда будет с Аидой и Робби?

Дверь внезапно открывается.

— Эй? — Мое тело застывает, превращаясь в лед.

Тяжелый грохот шагов.

— Кто там?

Теперь громче.

Это не Аида и не мисс Греко. Я уже знаю, как они ходят.

Человек приближается, пока последний шаг не сталкивает меня лицом к лицу с Агнело.

— Какого черта ты здесь делаешь?

Здесь он никогда не показывает своего лица.

— Я хотел забрать тебя лично. Сегодня очень важный день. — Он медленно идет, беря меня за запястье и расстегивая цепочку с ключом в кармане. — Пойдем, — приказывает он со злобной ухмылкой. — Нам нужно быть в разных местах и убивать людей.

Чертовски здорово.

— Который час? — спрашиваю я.

Он не отвечает, даже когда мы выходим на улицу и садимся в белый фургон.

— Сегодня без повязки? — пытаюсь я задать еще один вопрос.

Но в ответ он лишь невесело усмехается.

Все мышцы моего тела напрягаются в тревоге. Сейчас произойдет что-то плохое.

Жестокость его взгляда только усиливает это понимание.

Он распахивает дверь и толкает меня рядом с человеком, которого я когда-то встречал. Кажется, его звали Карлито. Прошло столько времени с тех пор, как он принес кролика, которого меня заставили зарезать в детстве.

— Рад снова тебя видеть, малыш. — Рот Карлито мерзко кривится. Все в нем пахнет дерьмом. Мне очень хочется выпотрошить его.

За рулем сидит другой мужчина, Агнело — на пассажирском сиденье, и мы едем некоторое время, пока не появляется склад. Это идеальное место для убийства. Вокруг нет ничего, кроме деревьев.

Они все выпрыгивают первыми, а затем и я, Карлито хватает меня за руку и выдергивает. Мы пробираемся внутрь, там темно, издалека доносятся приглушенные звуки. Сначала я думаю, что это ребенок, и, черт возьми, мое тело отшатывается. Я не могу пройти через это снова. Я не могу убивать детей. Это неправильно. Но когда кто-то включает свет, воздух из моих легких полностью испаряется.

Здесь нет детей. Совсем нет. Вместо них передо мной стоят Аида и мисс Греко, у каждой из которых к виску приставлен пистолет, рот заклеен черной лентой, по щекам текут слезы.

— Что это, черт возьми, такое? — рычу я, оглядываясь на Агнело, который, скрестив руки на груди, самодовольно смотрит на меня.

Наконец он подходит и встает впереди, закрывая мне вид на рыдающую Аиду.

— Я поклялся тебе, что заберу у тебя все, пока ничего не останется. Помнишь? — Он обхватывает меня обеими ладонями за плечи, я смотрю на него расширенными глазами, сердце колотится, зубы стиснуты и обнажены. — Что ж, это время пришло. — Он грубо погладил меня по щеке. — Тебе предстоит принять несколько важных решений.

Мое сердце ударяется о грудную клетку, тело холодеет внутри, но кожа горит.

— Нет. — Я быстро качаю головой. — Я не буду этого делать.

Он с усмешкой откидывает голову назад.

— Я даже не сказал тебе, что ты должен сделать.

Но я знаю. Я знал, как только увидел их.

— Ты будешь выбирать, кому жить, а кому умереть. Это будет на твоей совести.

Он поворачивается к двум женщинам, на которых ему было наплевать, и, проведя рукой по воздуху, словно преподнося мне подарок, говорит:

— Так кто же это будет? Девушка, которую ты любишь, или женщина, которую любит она?

— Блять! — Я реву, мои руки сжаты в дрожащие кулаки. — Я не могу! Черт бы тебя побрал!

— Извини, но в этой игре это не вариант. — Он наклоняет подбородок к своим людям, которые бьют обеих женщин по головам пистолетами, зажатыми в рукоятках.

— Ах ты, мудак! — Я набрасываюсь на него, когда он отпрыгивает назад, как трус, которым он всегда был. Я даже не успеваю ударить его. Карлито и еще один парень удерживают меня, даже когда я борюсь с ними.

— Ты теряешь время, парень. У тебя есть две минуты, чтобы принять решение, или они обе умрут. И если ты еще раз попробуешь это дерьмо, то для них обеих игра закончится.

Они наконец отпускают меня, и на этот раз я не двигаюсь.

Мужчины вытаскивают кляпы.

— Маттео, — плачет Аида. — Пожалуйста, убей меня. Только не ее. Я прошу тебя!

— Аида, нет! — кричит мисс Греко, поворачиваясь к ней. — Не смей! Ты не можешь сдаться! Я не позволю тебе. — Ее рыдания становятся все тяжелее. — Ты должна жить ради своей матери! Ты должен отпустить меня!

— Не слушай ее! — возражает Аида, не отводя взгляда. — Ты обещал, Маттео. Ты мизинцем поклялся, что не спасешь меня.

— Прекрати! — кричу я, обхватив лицо обеими руками. — Вы обе просто остановитесь. Я не могу... Бляяять! — Мой рев проносится, как эхо, отбрасывая лавины, которых я еще не вижу.

— Время тебе не друг, — шепчет Агнело рядом с моим ухом.

Я не могу выбрать. Конечно, интуиция подсказывает, что надо спасать Аиду, она — проклятая любовь всей моей жизни, но, черт возьми, я не могу убить мисс Греко. Она была мне как семья. И если я причиню ей боль, Аида ни за что не простит меня. Я знаю, что это правда. Как мне спасти ее, чтобы потом отпустить?

— Одна минута.

Он вынимает пистолет из кобуры и протягивает его мне. Я беру его, потому что больше ничего не могу сделать. Я могу застрелить его, потом попытаться расправиться с его людьми, но все это не даст гарантии, что Аида или мисс Греко выживут.

— Тридцать секунд.

— Маттео, — зовет мисс Греко, захлебываясь слезами. — Послушай меня. Вы двое нужны друг другу. Ты должен убить меня. Это единственный выход. Я готова. Клянусь, я не буду ненавидеть тебя за это.

Мое дыхание резко сбивается, когда мое внимание переключается с нее на Аиду, боль бьет по глазам... по горлу.

Зрение мутнеет с каждой секундой, когда я поднимаю пистолет в воздух, и никогда еще моя рука не дрожала так сильно, даже когда я впервые взял в руки пистолет, который мне подарили в детстве. Но сейчас, при масштабах того, кого я должен убить, я не могу заставить себя остановиться.

— Маттео, пожалуйста! — причитает Аида. — Ты обещал мне. Ты поклялся. Ты не можешь нарушить это о-о-обещание. — Ее грудь вздымается все выше с каждым вдохом.

— Десять, девять... — Агнело считает с волнением, свет пляшет в его глазах, как пламя, когда он смотрит на меня, потом на них.

— Сделай это! — кричит мисс Греко. — Убей меня!

— Нет! — Аида борется с хваткой мужчины, все ее тело яростно содрогается.

Я выравниваю пистолет, пульс взрывается в моей шее.

— Три. Два.

Выстрел.

Пуля с грохотом, словно в замедленной съемке, попадает ей прямо между глаз, и она с тяжелым стуком падает на землю.

И Аида, ее крик, задыхающийся крик — этот звук я никогда не забуду.