Мэрианн. Минуя войну

Глава 5 "Свет Герфельда"

Ночное светило озаряло мир, едва касаясь холодным светом как широкий тракт, уходящий вдаль, так и густой лесной бурелом. В отличие от своего дневного собрата Солнца, волшебница Луна предоставляла место для загадки мрака, что правил в местах, куда не доставал ни жгучий огонь костров и факелов, ни серебро луны. Большой, удивительно прекрасной. Королева небосклона приковывала взгляды, будучи хозяйкой ночного бала. Нежнейшие фрейлины — звёзды сбивались в созвездия, чтобы хоть так быть ей под стать. Она одна могла соединить в себе такие две противоположности, как будучи по размеру меньше чем любая из звёзд быть главнее и больше. Любой звезде же необходимо упасть с небосклона, чтобы привлечь взор и выделиться среди остальных. В мгновение падения позволяя зрителю загадать желание, чтобы однажды, когда-нибудь, возможно, оно исполнится. Наш мир давно покинули боги, разве что смеясь наблюдая за нами, никогда не внимая мольбам, но посылая самые жестокие испытания. Что остаётся нам? Молить и надеяться, мечтать. Луна, что идёт рука об руку с ночью считается покровительницей любви и тайных желаний.

— Луна! Приглядись, услышь -

Услышь!

Как чье-то сердце на части рвётся от любви!

Это песня слез,

И в ней — миллионы звёзд,

Бледней — в миллионы раз,

Огней — что пылают в нас,

Луна…

(Нотр Дам де Пари — Луна)*

Произнеся еле слышно, мне не хотелось, чтобы кто-нибудь меня услышал. С другой стороны, ни Луне, ни небу не нужны слова. Они видят нас и слышат не речь, а мысли, мольбу и саму идею просьбы. Слова всего лишь придумали люди, дабы облегчить себе способ взаимодействия. Но этим они усложнили жизнь, перестав понимать истинные чувства другого человека. Луна сверкала на небе, как яркое воплощение самых чистых из них. Тёмные круги на ней, как места пересечений, где одно чувство в самых благих своих проявлениях сталкивается с другим, не менее чистым и правильным. В результате всё равно каждый уверен в своей правоте, заслуженно. Луна… Как ты многогранна. Нам, людям, остаётся восхищаться и молить.

— Ваше Величество, вы снова не пришли к ужину.

— Вновь укроешь меня одеялом, как вчера?

— Если только снова уснёте под деревом. Но сейчас я принёс ужин.

— Не хочу.

— Напомню, княжна привыкла к обществу широкоплечих фрайфолов.

— Поэтому я продолжаю сражаться. Напомни, почему до сих пор не казнил тебя за твой длинный язык?

— Потому что редко когда одолеваете. Ну и ещё потому что я один из не многих, кто не боится к вам подойти без приглашения.

— Каков наглец. — Всё же усмехнулся я, забирая миску и кружку у Элиаса.

— Ещё и портным вашу одежду вновь перешивать, — командир никак не унимался, присаживаясь рядом, — ещё чуть-чуть и не сможете поднять меч.

— Вот завтра на привале и проверим.

— Так мы снова остановимся не в постоялом дворе? Граница Крэйвола давно позади, можно остановиться в Ривер-холле?

— Мы потеряем порядка двух дней, если будем перемещаться только по населённым пунктам. В паре дней отсюда Кёльвуд.

— Ну казармы там не дурны.

— Можно подумать ты ночуешь в них. У тебя же в каждом городке по даме сердца.

— Вы знали?

— Это Герфельд, а я его король. В нём ничего не происходит без моего ведома, поэтому я хочу скорее вернуться во дворец. Звёздной ночи.

Вручив Элиасу пустую тарелку и кружку, направился в шатёр. Всё же не хотелось бы, чтобы отряд вновь искал меня по округе, гадая, где меня одолел сон на этот раз.

Умывая утром лицо, рука наткнулась на образовавшуюся за время пути бороду. Надо будет убрать её, как прибудем в Кёльвуд, до прибытия во дворец. Всё же знать столицы не поймёт такое распутство, очередные сплетни ни к чему. В походе только время зря потерял. Катерина приняла позицию оскорбленной чести уже давно, но тот факт, что продолжает играть грязно изрядно напрягает.

Вечером, как и обещал, вызвал Элиаса на поединок. Сопровождающий отряд расположился по кругу, с интересом наблюдая за происходящим и делая ставки. Одно дело, общие тренировки для поддержания формы, другое, когда поединок намеренный. Интересно, что было бы, не отправь я основную часть армии в столицу сразу же после островов. С другой стороны, возможно Катерина была бы сговорчивей, увидев у своих ворот не официальный мой визит с сопровождением, а огромную толпу, готовую к атаке и осаде. Убивать, разумеется, никто никого не собирался, но и снисхождение к королю терпеть не допустимо.

Первые удары были несколько вялыми и смазанными. И он и я только разминались, попутно проверяя друг друга. Постепенно атаки, как и их блоки стали слишком очевидны. Подчёркивая непринуждённость, я убрал свободную от меча руку за спину. Согласившись с новыми условиями, Элиас повторил позу и попробовал атаковать активнее. Вот так уже интереснее. А вот бить по ногам было несколько подло. Сместив корпус чуть в сторону смог выставить блок. По толпе наблюдателей прошёл ропот. Как же это отвлекает! Из-за этого я чуть не пропустил новый удар. Едва наклонившись, прошёл под лезвием. С одной стороны манёвр был опасный и Элиас вполне мог распороть мне горло. В этот момент я понял, что солдат по прежнему меня щадит. Тело к тому времени размялось и разогрелось, поэтому новая серия атак прошла с большим успехом. Тем не менее, Элиас не отставал. Наконец спарринг набрал достаточные обороты, чтобы не быть простой забавой. Наблюдающие зрители уже откровенно галдели, всё повышая ставки и споры, вместе с тем подначивая как меня, так и моего оппонента. Вот последнее отвлекало больше всего.

— …Элиас, ты либо изменник, победивший короля, либо труп!

— …Ваша Светлость, не щадите его!

— …Да он слишком много о себе возомнил!

— …Да для чего вы сражаетесь вообще?!

Последний возглас скорее всего призывал скорее окончить сражение победой, но произвёл противоположный эффект конкретно для меня. Зачем биться? Чтобы что? Вопрос был глобальный и необъятный. Воспользовавшись моей растерянностью, Элиас сбил меня с ног. Удар был полотном клинка, разверни он меч остриём и я бы остался без возможности ходить. Откатившись на безопасное расстояние и оттуда поднявшись, начал атаковать вкладывая всю силу в удар. Элиас успевал только блокировать удары и отступать назад. Наконец зацепившись мысом сапога о собственную щиколотку, он споткнулся, меч при этом всё же отлетел в сторону. Едва коснувшись концом клинка груди командира и обозначая конец боя, направился в шатёр, подбирая на ходу отложенные в сторону ножны. Радости и удовольствия от боя я не получил. С такой подготовкой странно, что смог убить столько думондов. От мысли о произошедшем в островной крепости настроение испортилось окончательно. Нужно было с этими воспоминаниями вступать в дуэль с Элиасом. Может, меньше бы щадил командира и быстрее бы закончился бой. По крайней мере не так смазано и уныло. Зато не было сил на самокопание и на том спасибо.

Кёльвуд был великолепной обителью для путника. В его улицах можно было найти буквально всё. Разумеется, если знать что именно планируешь найти. Едва пересекли врата, как солдаты начали обсуждать и хвастаться кто где и как проведёт эту ночь. Это как всегда вызвало у меня снисходительную улыбку. Как мало им нужно было для счастья. Стесняться, равно как и скрываться никто не планировал. А зачем? В этом главное отличие прожжённого вояки от аристократа. Вот только я был рад не борделю и не обществу дам, что могли скрасить ночь за звонкую королевскую монету. Я был рад, что вечером будет возможность отлучиться и расслабиться в ближайшей опере. Главное добраться до гостиничного двора, а оттуда можно и письмо направить, что вечером прибуду в ложу.

Но стоило отдать должное физиологическим потребностям. Въезжая в закрытый двор гостиничного особняка ужасно хотелось элементарно смыть дорожную грязь, отдать слугам одежду на чистку и элементарно привести себя в подходящий статусу внешний вид. После всех этих процедур неимоверно хотелось бы вздремнуть наконец на мягкой кровати. Во дворе было ожидаемо людно. Спрыгнув с коня, дождался, что подойдёт прислуга, уводя скакуна в конюшню.

— Ваша Светлость? — Я уже хотел было войти внутрь особняка, когда меня окликнул ужасно удивлённый женский голос. Я обернулся.

— Леди Кларис, какая встреча.

— Да… конечно…

Баронесса выглядела ужасно взволнованной и растерянной. Взгляд женщины метался то по моему лицу, то по пыльному с дороги камзолу. Аристократка, что с неё взять. Так понимаю, мысленно недоумевает, как я мог так себя допустить. Хотелось нахмуриться, но такое поведение было недопустимо. Вместо этого тяжело вздохнул.

— Я пойду. — Развернувшись, почти побежал к особняку. Неужели так плохо выгляжу?

— Ваше Величество, подождите! — Кларис попыталась остановить, но сомневаюсь, что владела какой-то важной информацией, поэтому вместо того чтобы остановиться ускорился, пересекая двор и стремительно врываясь в особняк.

Столкновение было крайне неожиданным. Когда дама налетела на меня, не задумываясь прижал к себе, не давая упасть и только тогда увидел, с кем вновь свела злодейка судьба. У меня в руках была вечная гибель моего покоя. Едва увидев копну рыжих волос и испуганный взгляд, отпустил, ставя в вертикальное положение и позволяя отступить. Когда же оба выпрямились, всё же смог посмотреть на неё ещё раз. Так близка и столь бесконечно далека. Всё те же черты и формы, что заставляют просыпаться по ночам. На сколько она жестока? Я специально отрёкся от неё, чтобы не видеть, не слышать, не знать и не будоражить ни воспоминания, ни плоть. Неужели она всё же разгадала посыл моего письма и сама приехала в Герфельд? Ко мне? Но… что с ней? Кажется ещё минута и по её щеке побежит хрустальная слеза. Разумеется нет. Она слишком привыкла держать лицо, чтобы не допустить подобного.

— Княжна? Не ожидал вас здесь увидеть.

— Я тоже, Ваше Величество. Я тоже.

«Ваше Величество». И это после всего…? Значит, она всё же приехала не ко мне. На что я, спрашивается, только надеялся.

— Так что привело вас в земли Герфельда?

— Праздное любопытство. В сущности ничего, что заслуживало бы вашего беспокойства.

А вот это уже моё дело, о чём беспокоиться, а о чём нет! И точно я узнаю, во что ты ввязалась, дорогая, на этот раз. Во время нашего диалога один за другим из конного двора вышли с дюжину фрайфолов, лица некоторых даже показались мне знакомыми.

— На долго планируете задержаться?

— Отнюдь. Сегодня же отбываем. Благодарю за тёплый приём. Не смею распоряжаться, но думаю можно наградить леди Кларис. Она была весьма радушной, позволив расположиться в своём доме и показав земли. Всего доброго. — Тон Мэрианн был пропитан официозом. Видя уходящую к лошадям фигуру хотелось поймать и остановить, в идеале и вовсе увезти сразу во дворец, но… Но вместо этого мне оставалось только с тоской наблюдать, как изящный стан взлетает на седло. Даже сказать больше нечего. — Прощайте, Ваша Светлость.

— До свидания, княжна. До свидания. — Сомневаюсь, что за лошадиным топотом она услышала мои слова.

Кларис всё так же стояла на месте, держа лошадь под узды, переводя полный растерянности взгляд с меня на толпу, покидающую ограждение и обратно. Хотелось повторить жест княжны, обозначая направление только кивком головы, но баронесса ни в чём не виновата, тем временем как свита Мэрианн должно быть уже привыкла к спонтанным порывам своей предводительницы.

— Поспешите, Кларис. Иначе к моменту как доберётесь домой гостей уже не будет.

Охнув, Кларис присела в реверансе и забравшись в седло поспешила за фрайфолами. Я же поспешил подняться в свои покои. В силу походов мы останавливались здесь достаточно часто, чтобы дворецкий смог обустроить комнату для своего короля. Конкретно сейчас было важно успеть подняться, так как она находилась на верхнем этаже, откуда открывался вид и на город и на прилегающие территории. Маленькая фигура рыжей искрой рассекала по дороге, оставляя позади за собой ряд угольков из других всадников. Рассержено ударив кулаком в кованную раму, перевёл взгляд на свои руки. Она уже была у меня, зачем отпустил? С горькой усмешкой подумал, что ночью скорее всего вновь посетят кошмары.

— Элиас! — тишина. Но он же не мог так быстро убежать? — Элиас!! Элиас!!!

В коридоре послышался топот.

— Вы звали меня, Ваша Светлость? — Я так и не отвернулся от окна, продолжая смотреть вслед уже скрывшемуся отряду. Судя по прерывистому дыханию в голосе, капитан бежал.

— Последняя наша дуэль вышла смазанной и неубедительной. Предлагаю исправить.

— Как скажете, когда запланируем? Завтра, когда продолжим путь?

— Ни в коем случае. Безотлагательно. Сейчас. Более того, пригласи ещё двоих солдат на своё усмотрение.

Я не стал ни приводить себя в порядок, ни переодеваться. За какие-то пять минут, пока Элиас искал помощников, собралась толпа заинтересованных. Некоторые и даже почти свесились наружу из окон, боясь пропустить мелочь. В центре двора тем не менее осталось пустое место. Встав в центре, я только махнул мечом, обозначая, что готов. Ожидаемо, первый напал Элиас. Однако погружённый в свои мысли, я его почти не видел, сухо отбивая удары. Даже не видел лица и позы нападающего, только силуэт. Противник. Когда их стало трое даже показалось, что полегчало. Не им. Для меня все трое сейчас были просто противники, что помогали выместить злобу на самого себя. Лишь однажды я сам намеренно усилил атаку, дальше бой и интенсивность агрессии всех четверых начала нарастать сама. Чуть развернуть корпус и вот уже один противник налетает на другого. Поэтому я и попросил чтобы помимо Элиаса были другие. Будь он один, я бы думал о его действиях, движениях. Я дежа не заметил, кого именно он выбрал. Теперь же только три равнозначные тени и ни мгновения на размышления и внутренние терзания. Однако спустя время они начали тяжело дышать, выматываясь. Ещё несколько позже и я признал, что тело саднило. Болела как рука, беспрестанно поднимая меч для нового удара и атаки. Гудели забитые мышцы ног, находясь долго в движении и согнутых коленях. Наконец новое усилие и все три тени отступают. Только тогда позволил себе опустить меч, выпрямиться и оглядеться. Аристократы, наблюдающие действие из окон постоялого двора восторженно вздыхали и обсуждали между собой, простые зеваки вроде прислуги галдели, солдаты уважительно кивали и переговаривались. И так, сразу два положительных момента — я подтвердил свой статус и выместил злость. Агрессия была на самого себя, но знать остальным об этом не обязательно. Чувствуя в теле приятную усталость вернулся в покои.

К вечернему визиту в оперу успел не только привести себя в порядок, но и вздремнуть. Теперь я был готов воспринимать прекрасное без рвения разрушать всё, что попадает в поле зрения. Как ни странно, ничто так не успокаивает внутренние терзания, как мелодия. Нотный ряд обычен и известен всем, но как эти знания использовать распоряжается каждый музыкант сам. Весь фокус в том, что на любую арию найдётся слушатель. Тот, чьё сердце и душа болят так же. И от этого легче, что ты не один в этом мраке и боли жизни.

Особенностью исполнителей этого города было полное отсутствие программы как таковой. Буквально накануне труппа выбирала, что будут исполнять этим вечером. Рассчитанные на постоянный поток сменяющихся путников, так никто не знал, услышит ли что-либо знакомое. Я был рад, увидев на сцене Тило. Мрачный шут, слушая которого неизменно складывалось ощущение, что ведёшь дискуссию о том, что болит. Диалог с тем, кто понимает. Я как-то пробовал общаться с ним вне выступлений. Тило улыбался, карикатурно кланялся и говорил, что понятия не имеет о чём говорю. Но глаза кричали об обратном, а сам он и не думал заставить их молчать или лгать. Такой взгляд можно было воспринять как оскорбление, но только не от него. Так или иначе, мы друг друга поняли.

Вот теперь хорошо. Теперь можно жить. Конечно жизненных проблем не поубавилось, но теперь появилось спокойствие. Кто-то вымещает злость и агрессию на поле битвы, меня же сражения утомляли. Кто-то предпочитает поубавить внутренний пыл покупая любовь куртизанок, но мне претила сама мысль, чтоб сжимать в объятиях другую. Не её. Но музыка и Тило дарили покой и мысли, что я не один. Теперь можно принимать взвешенные и правильные решения, на сколько такое возможно.

Этой ночью распутница Луна кокетливо прикрылась облаками, скрывая тот факт, что уже не столь кругла и идёт на убыль. Я мог только благодарить её. Должно быть, она сделала всё, что могла, переплетая сотню случайностей. Какова была вероятность встретить Мэрианн, послушай я Элиаса и сверни к постоялому двору? Слишком много «если… то». Мне дали шанс и я его упустил. Блеск так и не пролитых слёз в её глазах… О Луна, что я опять сотворил не так?

К утру прилетел ястреб с письмом из южного порта. Стражи рубежа писали, что княжна Мэрианн покинула земли Герфельда на своём корабле. Сведения, что я здесь должно быть пришли быстро, раз письмо направили в Кёльвуд, а не дворец. В любом случае сути дела это не меняло. Подобно падающей звезде княжна озарила небо и тут же исчезла. Нужно жить дальше.

Вот он, мой дом. Для кого-то обитель правосудия, для кого-то далёкая мечта, но он мой. Химеры и грифоны как самые преданные друзья всегда рады, скалясь в широкой улыбке. Как же легко и свободно дышится… С арки врат я не сводил взгляда ещё издали. Зубчатый карниз издали выглядел словно чешуйки бабочки. Мелкие и незначительные, но вблизи стали видны каждая из небольших ниш. Высокие окна украшают арки с лепнинами, между которых взмывали ввысь тонкие колонны, удерживающие на себе тяжёлые площадки открытых балконов. И это только нижний ярус. Изучая снизу вверх каждый нюанс великого целого, взгляд не может остановиться и рассмотреть что-то одно, теряясь в многообразии скульптурных, монументальных и буквально резных деталях, неотрывно сливающихся со спокойным и молчаливым единством целого.

Если снаружи дворец говорит со зрителем с помощью камня, то изнутри он нежно шепчет убранством и отделкой. И то и другое в конечном итоге подобно симфонии ремесленника и художника. Как же хорошо дома.

Вместе со мной в покои вошли слуги, помогая раздеться с дороги и набирая в умывальню горячей воды. Стоит иногда выбираться в походы, только ради того, чтобы ощутить разницу между студёным ручьём, приёме в гостинице и в родном доме. Блаженно закрыв глаза лежал широкой и глубокой бадье. Кто-то сказал бы, что сейчас не хватает женщины рядом, но мне опротивела сама мысль о подобном. Сквозь закрытую дверь было слышно, как слуги готовят стол к ужину в покоях. Поморщившись, решил что надо подумать о чём-то другом, пока мыслями и фантазиями не начал овладевать голод иного плана. В последнее время слишком часто мысли уходили далеко не в рабочее русло. Надо будет что-то с этим придумать.

К кабинету шёл с некоторым предвкушением. Что же успело произойти в мире, раз даже моя женщина всё же посетила Герфельд? Как и заведено, коробка с письмами о новых гениях была самой большой. Даже жаль, что вероятность нахождения хоть пары стоящих в них крайне мала. Следующая коробка, со внутренними вопросами была хоть и меньше, но не на много. Но ни та, ни другая по большому счёту не волновала меня. Оттягивая момент, смотрел на третью, со срочными письмами и донесениями, не терпящих отлагательство. Занятно, но не удивительно, что сейчас она была заполнена больше, чем обычно. Налив себе в бокал виски для поддержания духа, сел за стол.

Так, несколько писем от Алана, десяток от командиров рубежа, среди которых так же от вверенных солдат и от леди Кларис… И одно он княжны. Любопытно, что стоит сургуч Сициад, а не Фрайфола. Разумеется, начал с него.

Теодор мёртв?! Раз так, да здравствует новый король. Маттео всю жизнь засматривался на его место. Но как это произошло? Почему письмо от Мэрианн, а не от нового короля? Она же не могла убить Теодора? На вряд ли, её бы так легко не отпустили. Во что ты ввязалась на этот раз?

В письмах Алана к сожалению не было ничего нового. Он предупреждал о маршруте дочери, на сколько успевал. У меня это вызвало улыбку. Отличный он, никогда не говорит, что делать, даже не советует и не рекомендует, только делится информацией, позволяя действовать на своё усмотрение. Вот только жаль опоздал. Письма остальных просматривал не вчитываясь. Ничего нового, но уже слишком поздно. Не будь я в походе, то узнал бы всё своевременно и успел бы принять меры. Как минимум, выехал бы княжне на встречу и расспросил о Теодоре, о том, что и как произошло. Другой вопрос, рассказала бы она?

Следующей нужно было разобрать донесения о внутренних делах королевства. Работу короля никто не отменял. Зато никто не мог и отнять у меня последний способ расслабиться и успокоиться. В тот же день велел сообщить Мартину, что я вернулся.

Орган уносил куда-то далеко, но вместе с тем именно он понимал то, что таилось глубоко во мне. Возвышенные раскаты провожали к самому естеству сознания. В нём были и звон капели о мостовую, и легчайшее дуновение ветра и тут же, неразделимо, шквалистый ураган смерча и града. Звук начинался издали. Едва касаясь, усиливал напор, приступая к ощутимым прикосновениям, не успокаивая, но лаская. Проникая под кожу, разносился подобно тысячи мельчайших игл. Пронзённая ими кожа горела, а под ней кипела кровь. Но звук не утихал, всё нарастая и продолжая будоражить. Тьма внутри слишком ужасающая для мира, но это моя тьма. И сейчас именно раскаты органа позволяли вытащить её наружу. Не прятать, не загонять, а позвать, позволяя выйти, подавшись за вниманием.

Как же я устал. Устал доказывать, что чёрный цвет имеет в себе все цвета и все краски. Тьма и есть жизнь. Разумеется все жители Герфельда и так об этом знают. Но за пределами королевства весь мир упорно тянется к белому. Светлому. Чистому. Но нет, здесь я сам пытаюсь обмануть и убедить себя. Мной сделано всё возможное, чтобы Герфельд славился красотой и утончённостью. Но лишь одной Ей мало. И лишь её одну пугает тьма. Так, не туда! От звона отчаяния тело начало напрягаться. Лекари говорят мне нужно больше покоя… Злая ирония, что за именитой праведностью и идеалами белого цвета проще прятать грязь души и поступков. Треклятый рассвет…

И столь же проклятое утро. Пока ночь ласкает бархатом неги и красоты, день уже расставляет новые козни. Почему всё кошмарное происходит именно утром?! Пробуждения в холодной постели, письма о вторжениях, сообщения о предательстве союзников…

— В-ваше Величество…

Голос старшего слуги послышался словно сквозь вату. Хотя ему должно быть было тяжело перекрыть раскаты органа, уже дошедшие до пика. Мартин сегодня как всегда хорош. Как и любой коренной герфельд, он страстно отдавался тому, что творил, найдя в этом призвание, так и сейчас маэстро самозабвенно позволял органу кричать, петь и плакать. Уж лучше инструмент, чем король.

— Ваша Светлость…

Я чуть нервно дёрнул ладонью, по прежнему не открывая глаза. От простого жеста сознание всё же начало возвращаться в тело. Как же хочется танца. Но не монотонных движений, а позволить внутренним демонам выйти в чистом движении, слиться в…

— Ваше Величество, прошу вас… Вы требовали сообщить не медля.

А ведь Джеф был прав. Хоть пока и не знаю в чём. В любом случае вся столица знает, что меня нельзя тревожить без причины, если играет орган. Спасибо прислуге, что разнесла по всем улицам города. Так или иначе, но мозг вновь овладел телом. Поморщившись, я открыл глаза и посмотрел на дворецкого.

— Дети!

— Что? Какие дети? Ты ради этого нарушил мой покой?

— Прошу меня извинить, я не верно выразился. Прибыли крэйвольские подростки!

— Джеф, будь так добр… не утомляй меня и скажи внятно, кто прибыл и зачем?!

— Девушка с парнем из порта Крэйвола, Ваша Светлость!

— Ах, вот оно что. — Я устало вздохнул. Прибыли Илин с Оливером. Джозеф позаботится о них, но не поприветствовать было бы низко. — Они задержались.

— Да, Ваше Величество! Но отряд Грегори смог их защитить!

— Защитить?! — От громкого вопроса замялся Мартин. Посмотрев на меня, он вопрошал продолжать ли ему. Я показал ему ладонь, обозначая, что пора прекратить. Тот послушно снял ладони с инструмента, поклонился и ушёл. — Выходит, Катерина всё же не шутила…

— Не Катерина… — Я вопросительно посмотрел на дворецкого. — Грегори расскажет лучше, но на сколько я понял, на них напал кто-то другой.

Стремительно направился в приёмный холл. Дверь была распахнута и я мог наблюдать за присутствующими подходя раньше, чем они заметили меня. Вот только увиденное мне не понравилось. Юноша с цветастыми волосами прижимал к себе одной рукой девушку, что жалась к нему словно боясь отойти хоть на шаг. Рукав другой руки был распорот от самой манжеты до плеча и абсолютно не прикрывал перевязь с проступившей кровью. Подол юбки Илин тоже был весь разодран.

— …её подарила мне Элька! — начал долетать до меня фрагмент диалога.

— Сделает ещё.

— Это был амулет! Он должен был защитить меня! — Продолжала хныкать Илин.

— Будем думать, что он и защитил. Мы же здесь, в Герфельде, а не во дворце Крэйвола.

— Нет, это не крэйвольский отряд, ты же видел замок на красном гербе!

— Да, мы с тобой это обсуждали всю дорогу. Зато посмотри, как тут красиво!

— Согласна. — Илин всё же попыталась чуть оглядеться. Впрочем, это не мешало ей продолжать виснуть на Оливере. — Хорошо здесь. Не понимаю, чего Мэрианн сбежала отсюда…

— Я тоже. — Наконец я дошёл так близко, что продолжать молчать было бы равноценно подслушиванию. — Так говорите, на вас напали?

— Ваше Величество! — Грегори, как и полагается солдату, стоял у двери, охраняя гостей. Услышав и увидев меня, он припал на колено, после чего тут же встал. Застигнутая врасплох, Илин помедлила секунду, после чего тоже опустила глаза и коротко присела на месте. Всё же как не пыталась скрыть и искоренить в себе девушка, но её воспитали придворной прислугой. Аристократия присаживается в реверансе совсем иначе. Но это не имело смыла. Илин была уникальна именно такой, какая есть и это прекрасно. Посмотрев на девушку и солдата, Оливер тоже хотел присесть, но тут же поморщился, хоть и старался держать лицо. Ему бы в лазарет, а он всё уважение выказывает. Похвальная самоотдача.

— Грегори? — Я обернулся к солдату. — Поясни случившееся. Почему я не получил никакого письма о нападении?

Спросил на герфельде, ведь крэйволы знали только язык своего королевства, в лучшем случае самые простые фразы с порта. Ни к чему было впутывать детей, но случившееся прояснить однозначно необходимо.

— Мы успели как раз вовремя. Люди островов Думонд пытались затащить подростков на корабль и даже не стесняясь подняли драку. Парня мы спасли, но ему нужен более надёжный лекарь и уход, чем в дороге.

— Уверен, что это дело рук Эззиана?

— Да, красный с золотом замок на гербе. Пытались прикрыться белыми латами Крэйвола, но очевидного не скроешь.

Я задумался. Надо узнать, что этот дуэт замышляет на сей раз. Ехать на прямую больше смысла не было. Эззиан скажет, что нападали люди Катерины, Катерина скажет что вообще не слышала о происходящем и всё затеял Эззиан. Но что парочка что-то задумала однозначно.

— Она уже в курсе?

— Что? — Я посмотрел на Илин, решившую вклиниться в диалог, на крэйволе. Осмелевшая девушка словно забыла, что ещё недавно изображала смертельно напуганную, прижимаясь к юноше. Сейчас же она напоминала волчонка. Молодого, но удивительно отважного.

— Ты… то есть Вы, вы же сказали Мэрианн, что послали за нами? Она придёт?

— Нет. — Ответил спокойно, но уверенно.

— А скажете?

— Нет.

— Но почему?!

— Чтобы что?

— М? — Илин озадаченно нахмурила брови. Кажется, мой вопрос окончательно сбил её с толку.

— Для чего мне говорить? Чтобы она начала нервничать и переживать? Пусть ходит, гуляет и веселится по различным государствам. С Катериной я разберусь сам.

— Зачем тогда ты… Вы, вообще нас спасли? — Вступил всё же в разговор Оливер. Глядя на его пёструю разноцветную голову мне было несколько сложно воспринимать молодую пару всерьёз. Нет, то что они любят друг друга это безусловно, но чтобы один из них самовольно странствовал, а другая спасала Мэрианн и сама пробивала себе место под солнцем? Подростки они и в Крэйволе подростки.

— Вы бы предпочли быть схваченными? Я пообещал княгине, что Илин будет в безопасности. Стараюсь держать своё слово.

— И что вы будете делать теперь?

— Это уже моя забота. Главное, вы в безопасности. Отдыхайте. Я отправлю вас обратно домой, как только Оливер восстановит свои силы, а путь в порт, как и пребывание в нём будет безопасно для всех.

Всё что мне остаётся, это оберегать со стороны. Мэрианн ни к чему знать, что на её дражайшую Илин напали, пытаясь похитить. Известие же, что Эззиан не только пребывает в добром здравии, но и в сговоре с Катериной введёт в панику и как следствие повлечёт череду необдуманных и спонтанных действий и решений. Уж что-что, а это у моей Мэрианн не отнять.

Как ни странно, Илин и Оливер достаточно быстро освоились во дворце. Уже совсем скоро весь замок взвыл от их проделок. Больше всех доставалось конечно верной Эмили, которую всегда приставляли только к самым почётным гостям. Сами гости не стали восхищаться коридорами и убранством издали. Вместо этого едва Оливер пошёл на поправку, то они на пару с Илин буквально облазили весь дворец. Не осталось ни одной комнаты, балкона, выступа, статуи и в целом уголка, который бы не изучили подростки и куда бы не взобрались. Бедная Эмили только и успевала бегать по всему дворцу, в поисках куда залезли гости на этот раз. Единственны способ хоть как-то удержать любознательную парочку рядом был при отборе новых предметов искусства. В этом вопросе был рад свежему взгляду Илин и Оливера. Не редко бывало, что крэйволы выражались излишне прямолинейно о творениях очередного иноземца, возомнившего себя гением. Мне это было на руку, так как можно было легко дать отказ, раз даже гости не видят ничего особенного. Но и это не могло продержаться долго, так как от изобилия красот у ребят со временем терялся интерес. Я же тоже не мог позволить себе весь день заниматься только отбором прекрасного. Гораздо важнее было решить внутренние вопросы королевства.

Тем не менее, мне нравилось пребывание детей во дворце, хоть они оба и сердились, когда я обращался к ним так. Их смех, озорство и непосредственность вносили мелодию жизни в огромный дворец. Когда спустя время решено было всё же вернуть их обратно в порт Крэйвола, то прощался словно с младшими братом и сестрой. Говорить я никому об этом конечно не стал, тем более им. С них ещё станется задрать юные носы, коими и так кажется можно было расцарапать самые высокие потолки. Можно было и дальше оставлять их во дворце, но не проходило и дня, чтобы Илин не переживала за чёрного кота, что остался в таверне порта. Девушку не могли успокоить даже слова Оливера о том, что его отец позаботится о питомце. Позже она и вовсе начала тосковать по портовой жизни. Укреплённый отряд Грегори должен был не только сопровождать их в пути, но и обеспечивать безопасность до самого окончания подозрительных обстоятельств. Сама же Катерина, как и ожидалось, в письмах всё отрицала, сообщая, что это явная провокация с моей стороны.

В ту ночь спал ужасно. Всю ночь снился и мерещился звон металла. Стоило мне уснуть, как погружался в мотивы национальных мелодий княжества Фрайфол, призывающие сбор в битву. Снились военные сборы. По обычаю северного княжества последний день перед битвой проводится в кругу близких людей, это же была именно подготовка. Звон кузнечного молота, запах кожи для брони, скрежет точильного камня о лезвия топоров и секир. Я шёл по столице Фрайфола, увидев меня, люди почтительно кивали и продолжали свою работу. Что-то было странное в их поведении. Наконец, я вошёл в одну из лавок.

— О! Вы пришли! — женщина широко улыбнулась, засуетившись, — элементы готовы, осталось только их собрать!

На столе сразу разложили обрез ткани глубокого бордового цвета, кольчугу из мелких звеньев и фрагменты кожаной брони, такой как наплечники, наручи нагрудник, рассчитанный как на защиту груди, так и живота. Всё бы ничего, но его рельеф явно свидетельствовал о том, что броня не для мужчины. Последнее удивило меня больше всего, я потянулся к нему рукой и только тогда увидел до боли знакомое кольцо на женской руке. Моей.

— Мэрианн!!!

Солнце едва начало свой путь ввысь, когда два ястреба покинули столицу, унося письма с вопросами Алану и Маттео. Неужели Теодора убила всё же Мэрианн и теперь новый король мстит за брата? Для начала можно было получить ответное письмо от князя, но моей выдержки хватило только на пару часов, а не неделю, прежде чем я отправил вопрос о происходящем в Сициады. Или всё же недостаточно прозрачно объяснил Эззиану держаться подальше от княжны и её княжества? Или это только сон и я сам выдумал то, чего нет?

Следующая неделя прошла в муках терзания и ожидания. Три дня полёта птицы в один конец и столько же на обратный, если мне ответят тем же днём. Я почти смог убедить себя что этот сон всего лишь плод моей больной фантазии, но через два дня, на рассвете третьего, примчал взволнованный страж рубежа. Он требовал немедленной аудиенции со мной, не смотря на ранний час.

— Ваше Величество! Прошу вашего великодушия! Простите, я бы не потревожил вас, не посчитай я это крайне важным для вас…

— Ты дольше извиняешься. Так в чём дело?

— Фрайфол срочно собирает военные силы!

— Ты уверен? Может, они просто укрепляются? — Я спрашивал скорее у себя, до последнего не отпуская надежду.

— Никак нет, Ваше Величество! Полноценная военная компания, крайне срочная. С городов собираются военные к столице Фрайфола.

— Они бы сообщили мне… — Больше всего сейчас хотелось сию минуту самому выехать в княжество, не теряя более ни мгновения на рассуждения. Но письма и сведения в таком случае вновь прибудут во дворец

Первый удар моего отчаяния пришёлся на Мартина. Орган не смолкал практически весь день. Бедный маэстро, только он мог заставить замолчать моих внутренних демонов, что терзали и изводили меня каждый миг.

Ястреб с ответом Маттео пришёл раньше, чем от Алана. Судя по всему, князь был действительно слишком занят. Да и до Сициад было несколько ближе, чем до княжества. Разница в том, что от одного отделяла долгая степь, от другого ещё одного королевство. Маттео в своём письме выказывал крайнее удивление и недовольство, что уже выслал необходимую поддержку Мэрианн и что не обязательно его каждый раз торопить и шантажировать. Это было весьма любопытно. Значит, у княжны даже есть рычаги давления на нового короля и тот даже уверен, что я о них знаю? Нужно будет узнать при случае, если эта возможность конечно появится. Негативный момент конечно же в том, что Маттео Уже выслал поддержку. Ощущение, словно не успеваю за чем-то глобальным и непоправимым.

Если письмо Маттео вносило пищу для размышлений, то послание Алана не принесло ничего кроме отчаяния и боли.

«Роберт, мне очень жаль. Я не знаю, как ты узнал, но это правда. Эззиан схватил дорогую Анне девочку…

— Это он о Илин?! Да как же… Нет…

…и мы посчитали это провокацией со стороны Думонд. Анна согласилась ждать только до прибытия партии горящих смесей с Сициад.

— А я?!

…Она запретила кому-либо сообщать тебе. Особенно мне. Анна не хочет вмешивать кого-то ещё, в частности Герфельд. Мне очень жаль, но сегодня Рыжая Бестия вместе ещё с несколькими кораблями покинули Фрайфол. С уважением, Алан.»

Дочитав письмо, я рассмеялся. Сначала тихо, но потом хохот не давал места воздуху, в конце концов переходя в крик, срывающий горло. «Два идиота», как называла нас Илин, обращаясь к Оливеру, когда думала, что я не слышу. Вполне вероятно, Эззиан просто нашёл способ как убедить Мэрианн, что девочка у него. Учитывая, как дорога она княжне, нет ничего удивительного в отсутствии здравого взгляда на вещи или промедления. Надо было послушать этого волчонка и сообщить княжне, что она у меня. Поздно раздумывать, как было необходимо поступить, нужно определиться, что делать дальше.

После эмоционально всплеска в голове всё улеглось. Первым делом написать письмо Алану с благодарностью об информации, хоть и поздней. Так же высказать слова поддержки. Для слов скорби рано и страшно представить чтобы они вообще потребовались, но подозреваю, Алан опечален новым походом дочери. И конечно было необходимо признаться князю, что с маленькой Илин всё хорошо и она в добром здравии. Всё же во всём случившемся всецело моя вина. Не сказал, не предупредил и вновь решил сам. А ведь когда-то уже было так. Сколько не силился сейчас вспомнить улыбку Мэрианн, вспоминались только образы проклятого сна и глаза полные так и не пролитых слёз во время встречи в Кёльвуде.

Следующим письмом попросил у Маттео так же большую партию горящих смесей. Чуть помедлив, написал ещё два распоряжения. С одного секретарь снимет копию и разошлёт по крупнейшим городам и казармам. Второе же было нужно передать из рук в руки.

— Входи.

Элиас застал меня за методичным сожжением писем с просьбой об аудиенции очередных гениев искусства. Дождавшись, что командир войдёт, кинул в камин всю стопку.

— Ваше Величество, вы посылали за мной?

— Да. На моём столе письмо для Грегори. Бери своих лучших людей и отправляйся в порт Крэйвола. В письме указания для вас двоих.

— Сколько людей мне отобрать для похода?

— Сколько потребуется, чтобы обесточить порт?

— Простите, это осада?

— Ни в коем случае. Нам не нужны кровопролития. Только не допустить, чтобы хоть одно судно покинуло порт.

— Мы можем взять корабли?

— Нет. Они понадобятся нам поздней. Но порт могу доверить только вам с Грегори.

Гневное послание от Катерины не заставило себя долго ждать. Даже не вчитываясь, мне хватило беглого взгляда, чтобы понять общую суть. Как всегда много слов, обвинений, но никакой конкретики. Сжёг его без сожаления. Поддержание тепла в холодном кабинете — это большее, на что годилось письмо.

Когда же белая королева сама пожаловала в обитель мрака, то она уже выглядела весьма озадаченной. Проезжая по моему королевству, Катерина не могла не заметить армии, что сходились к линии портов. Да, Герфельд вновь в военном положении. Было удивительно приятно наблюдать за эмоциями на лице Катерины и за тем, как она пыталась их удержать в узде. Полагаю, она планировала вторгнуться ко мне и сыпать упрёками свысока, но вместо того попала в клетку к дикому зверю. К тому же озлобленному. Сборы армий, доносы стражей рубежей и тревога за княжну, что не унимались не на минуту последние недели не могли сказаться положительно на моём отношении к гостье, чего скрывать я и не собирался.

— Роберт!

— Катерина.

— Я писала вам…

— Да, я сжог ваше письмо не читая.

— Ваше поведение возмутительно! Чего вы добиваетесь?! Что означает поведение ваших солдат в моём порту?!

— А вы? — Ответил ровно, но не сводя взгляда с гостьи, — я предупредил, что только одно покушение в сторону княжны или княжества и я сотру Крэйвол с любых карт.

В последнем я блефовал. На данный момент у меня не было и в планах нападений на Крэйвол, но это пока. Не известно, что будет завтра.

— Никакой атаки или покушений на княжну не было, тем более на Фрайфол! После того как конкретно вы посетили Крэйвол ни её самой, ни отряда не было на землях моего королевства, так что это Герфельд атаковал порт!

— Ни в коем случае. Крэйволы могут беспрепятственно входить и выходить из него.

— Отзовите людей! Они не дают нашим суднам покинуть порт!

— Я знаю. — Мне начала доставлять удовольствие ситуация. Говоря спокойно и сидя в кресле я упивался злостью и безысходностью Катерины, — Равно как и вы сами знаете, что не правы.

— Не понимаю, о чём вы, — Роберт. — Катерина попыталась придать лицу независимый вид, но глаза рассказывали о всём, что хотела бы умолчать хозяйка.

— Допустим. Вы не понимаете о чём я, вы не были в сговоре с Эззианом, тогда я в свою очередь представлю, что люди в порту не мои.

— Острова Думонд — наши союзники, равно как Фрайфол и Сициады — ваши.

— Верно. Именно поэтому вы в ответе за их действия на вашей земле, тем более под вашим знаменем, хоть и формально. Но вы забыли, что Илин — человек княжны.

— Девушка уроженка Крэйвола, живёт на его земле и по его законам. Где она и что с ней — моё дело, потому что она моя поданная.

— Не мне учить вас заботиться о подданных, но вы не уследили за ней. Нет и смысла спрашивать умышленно ли.

— Оставьте порт Крэйвола в покое и я не трону служанку!

— Нет, тронете служанку и можете забыть, что порт хоть когда-то принадлежал вам.

— Крэйвол не так беззащитен, как вы думаете. У нас тоже есть союзники.

— Думонд? Полагаю, они сейчас заняты другим вопросом. — Потеряв остатки самообладания, Катерина направилась к двери, — и мой вам совет. Не делайте глупостей. И Герфельд и Фрайфол сейчас вооружены. Если мы узнаем, что вы поднимаете армию, то… о последствиях догадываетесь.

Выйдя наконец за дверь, Катерина больше не возвращалась к вопросу и покинула дворец уже следующим днём. Я был рад, что она всё же посетила Герфельд и лично увидела обстановку изнутри. Так же исходя из диалога убедился, что всё сделала верно. Крэйвол действительно рьяно жаждет поддержки Думонд, а потому сейчас Катерина нервничает, не в силах обменяться вестями с Эззианом. Моё же состояние усугубило новое письмо от Алана.

«Роберт, как ты уже знаешь, Анна уже больше месяца как должна быть на островах. Мы условились с ней, что она пишет мне письмо из первого же захваченного града, но за всё время не получил ни единой вести. Я не ведаю, обладаешь ли ты какой-либо информацией, но если ты что-то знаешь, заклинаю — не томи и сообщи. Со своей стороны я посылаю новую армию, хоть прямой просьбы и не поступало. С уважением, Алан.»

— Зато честно. — Я грустно улыбнулся.

Войско Герфельда уже давно стояло полностью подготовленное и вооружённое, изрядно затрудняя функциональную часть порта и торговли. Так что письмо Алана было только сигналом. Недели неизвестности выматывали душу хуже любой схватки, так что в какой-то мере вздохнул с облегчением. Более того, даже приободрился, когда передал секретарю письмо, чтобы тот его скопировал и разослал. Наконец-то было хоть какое-то движение и возможность действия.

И вновь тишина. Первые недели она воспринималась легко, ко мне даже начал возвращаться аппетит к еде и жизни. Я даже подумывал устроить бал, чтобы показать знати, что всё хорошо, но вовремя одумался. Герфельд сейчас переживал не самые лучшие экономические времена. Срочный сбор средств на армию не могли положительно отразиться на обстановке, равно как и дорогостоящие средства с Сициад. Ещё через неделю начал подкрадываться страх, угрожая перейти в отчаяние. Жаль Мартина, Орган звучал по несколько часов каждый день. Ни один из кораблей не вернулся за это время, как ни один из командиров не передал ни единого послания. Пробовал сам писать Алану, но он знал столько же, сколько и я. По сути и Герфельд и Фрайфол сейчас были крайне уязвимы, реши хоть кто-то на нас напасть. Порт Крэйвола так и оставался под жёстким контролем, так что королевству ничего не оставалось, кроме как продолжать поддерживать торговлю с соседними странами, то есть с нами.

Уже обычными стали кошмары. Огромная бальная зала, где множество танцующих пар, а я ищу её. И ужасно боюсь не найти. Опоздать. Или напротив, в ту же залу врываются солдаты в латах без каких-либо гербов и хладнокровно вырезают всех присутствующих, заливая всё вокруг брызгами алой крови. Бывали и такие, где дворец вовсе пустовал. Ни пламени свечей, ни игры света сквозь витражные окна. Только толстый слой пыли и тлена былого величия.

Бесконечное ожидание вестей и опасения за безопасность Герфельда так выматывали, что не всегда понимал, где ещё продолжается ночной кошмар, а где уже реальность. Точку поставило послание командира, первое и единственное за эти месяцы.

«Ваше Величество, осмелюсь донести, что мы проиграли и отступили с островов Думонд. Эззиан утроил засаду, в ходе которой пало практически всё войско. Княжну среди выживших не нашли. Ожидайте нас с подробным отчётом, но порадовать вас нам нечем. Скорбим об ушедших, капитан Болдер»

Я перечитал несколько раз письмо, прежде чем осознал смысл.

— Нет… Этого не может быть… она не могла…

Ещё раз перечитал каждое слово по отдельности. Потом каждое предложение и каждую строчку. Болдер всегда посылает крайне короткие сообщения, поясняя при этом всё лично, если того требует ситуация. Сейчас требовала и крайне остро, но… пока он домчит, даже напрямик, не заезжая ни в какие населённые пункты пройдёт не один день. Сдерживая порыв смять злополучное послание, аккуратно разгладил и положил на стол. Взяв со стола бокал с остатками напитка сделал два крупных глотка, после чего с силой швырнул бокал об пол.

Кажется я физически слышал лязг замка врат души и сердца. Когда-то уже было так. Старые слуги, что работают при дворе со времён моего детства, шепчутся, что всё как и четверть века назад. Тяжёлые створки заперли все эмоции, чувства и желания глубоко внутри. Теперь же я не чувствовал ничего. А зачем? Дикая княгиня мертва. Последнее живое существо, что заставило меня оглядеться куда-то дальше стен дворца.

Следующая неделя прошла в рассылке писем о новых указах и распоряжениях. Первым делом нужно было избавиться от всех пришлых, что подобно ржавчине на благородном металле отравляли королевство изнутри. Идея звучала просто — «Либо работаешь на благо Герфельда, либо депортация». В частности это касалось новых гениев искусства. Хватит с нас. Будем укреплять. Пусть обучают, либо пошли вон. Или, как вариант, публичная казнь. И всё же я не смог, не справился. Мать, отец, Мэрианн. Теперь Герфельд — единственное, что у меня осталось. Пусть я не оставлю наследника, но моё наследие уже не отнять. Осталось его отшлифовать и укрепить, ценя то, что есть сейчас. Письма хранителей рубежей велел складывать в отдельную шкатулку, не имеющие никакой срочности. Всё теперь потеряло важность. Навеки смолкла музыка ночи.