Мой милый Гаспаро (СИ)

Глава 42

— Запрещаю устраивать здесь убийство! — воскликнул строго капитан и махнул рукой своим спутникам.

Те сразу подхватили Аминова под руки и повели прочь из каюты.

— Мне доложили о происходящем. Ему устроят нужный допрос, при котором вы можете присутствовать, но убивать здесь не позволю, — повторил капитан, глядя в глаза вставших перед ним Гаспаро и Фабио.

— В таком случае, с нашей стороны, как лиц, выполняющих задание канцелярии, мы запрещаем содействовать господину Аминову и всячески пытаться помочь ему спастись, — сообщил Фабио.

— Как угодно, — кивнул капитан. — Допрос будет немедленно осуществлён прямо на палубе.

С этими словами он ушёл, а Гаспаро остановил отправившегося следом друга:

— Обожди… Может стоит сначала взглянуть на его вещи?

— Ты прав, там наверняка есть нечто важное. Не путешествует же он с пустыми руками, — согласился Фабио.

— А я? — вопросила Юлия, так и стоя подле любимого, чья заботливая рука ни на минуту не покидала её руки.

— А ты никуда теперь от меня не денешься, — улыбнулся милый, и они втроём поспешили в каюту Аминова.

Юлия с тревогой ждала, постоянно оглядываясь на дверь, пока её спутники доставали из сундука Аминова одежду. Ощупывая камзолы, рубахи и штаны, ничего найти не удавалось, пока друзья не наткнулись на небрежно выпирающий бугор на дне сундука.

— Двойное дно, — догадались они вместе и улыбнулись друг другу.

Скорее достав нож, Фабио подцепил бок дна и приподнял. Показавшуюся в том тайнике папку Гаспаро взял в руки:

— Вот и узнаем сейчас всё… Заложники ли мы канцелярии, или Аминов предатель, о котором канцелярия может не знала.

— А может подозревала, потому и послала с нами, — добавил Фабио свою догадку.

— Скорее, — прошептала взволнованная Юлия, и Гаспаро открыл папку.

Перечитывая некоторые письма, записки, рассматривая непонятные чертежи, друзья переглянулись, и Фабио прошептал:

— Он работает для английского общества против России?

— Видимо, да, — был не менее удивлён его друг.

— Что там? — смотрела с не меньшим удивлением Юлия, и любимый, закрыв папку со вложенными документами, взял её за руку.

— Поспешим, — бросил Фабио вещи Аминова обратно в сундук…

Они поспешили подняться на палубу, где собравшаяся команда что-то обсуждала, глядя осуждающе на связанного и стоящего на коленях Аминова. Тот стоял с опущенной головой, словно устал и не понимает, что от него требуется. Капитан сразу прекратил допрос, когда на палубе показались Гаспаро, Фабио и Юлия.

— Вы обнаружили что-то? — заметил он в руках Гаспаро папку.

— Многое, — кивнул тот и подошёл. — Однако это останется делом для канцелярии. Я хочу предложить Вам, Константин Сергеевич, — обратился он к поднявшему пронзительный взгляд Аминову. — Перед тем, как, может, пройдёт дальнейший опрос, выпить за здоровье Императрицы да самому признаться во всём. Авось спасёт?

— Авось? — усмехнулся он и плюнул в его сторону. — Иди к чёрту, иностранное отродье. Явился в Россию щенок, думает, русским станет! Да никогда ты не узнаешь, что такое Россия и что значит быть русским! Ни ты, ни твой поганый дружок! Трусы!

— За Императрицу выпить стоит, — согласился капитан, приказав принести бокал вина, но Аминов толкнул тот бокал плечом от себя, и он отлетел из рук подносившего его матроса на пол.

Ещё не утих звук разбившегося вдребезги бокала, как образовался шквал грозных возгласов команды.

— Русский, служитель столь высокой должности, а неужто не знаете, что за подобный поступок, за отказ выпить за государыню можно подвергнуться жестокой экзекуции, а то и жизни лишиться?! — поразился Фабио, на что капитан подтвердил:

— Увы, так и есть, и невольно придётся нам участвовать.

Он обратился к затихшей команде и приказал осуществить наказание плетью. Подобное друзья долго смотреть не выдержали, как и отошедшая в сторону Юлия, которая встала у бортика ко всем спиной, словно боялась чего-то, а найти укромное место не могла… Отдав папку Фабио, Гаспаро увёл любимую обратно в каюту.

Сразу, закрыв дверь, заключил её в тепло объятий…

— Как же так всё произошло? И ты так бесстрашен, милый мой, милый, — ласково молвила Юлия.

— Я больше смешной, наверное, — смущённо улыбался Гаспаро в ответ. — А вообще, вспомнились слова русского Императора Петра Алексеевича… Несчастья бояться — счастья не видать.

— Ты милее всех на свете и намного больше русский, чем такие, как Аминов, — прошептала восхищённая Юлия.

Они замолчали, наслаждаясь тем, что сейчас находятся вместе… Соприкоснувшись лбами, они ласкали друг друга руками в объятиях, а губы скоро отыскали друг друга… Долгие поцелуи, нежный шёпот в скором времени перерастали в разгорающуюся страсть, подчиняясь которой, оба посвятили и души, и тела тому великому…. первому… таинству любви, который, знали, скрепит их теперь навсегда…

— Теперь я твоя? — прошептала после утомлённая Юлия, лёжа с милым в обнажённых объятиях на постели.

— А я твой, — ответил он, крепче обняв и вновь одарив ещё горячие губы долгим поцелуем…