Мой милый Гаспаро (СИ)

Глава 56

Не верилось Фабио в подобное добродушие супруга Алёны даже когда его оставили наедине с Алёной. Она взяла веер с тумбочки рядом и, обмахиваясь им, улыбнулась:

— Ты так и стоишь у порога… Неужто столь бояться меня стал? Я не заразна.

— Я знаю, — улыбнулся Фабио и вновь оглянулся на закрытую дверь. — Однако странно всё.

— Я просила мужа, если ты придёшь, мне стоит объясниться с тобою. Он и сам хотел меня о том попросить.

— Он знает, кто… я? — смотрел с удивлением Фабио, и Алёна засмеялась:

— Конечно же знает! Иначе бы под венец не повёл… Присядешь подле? — указала она на стул возле постели, на которой сидела в окружении больших и мягких подушек.

— Пожалуй, — несмело согласился Фабио и сел, не находя дальше слов для беседы, как бы ни хотел.

Только Алёна не переживала о том. Она сложила веер и коснулась его руки:

— Фабио…. голубчик…. попросить хочу у тебя прощения. За всё-всё.

— Прощения? — взглянул тот в ответ.

— Да. Не сложилось бы у нас. Я переменчива, как ветер, ты… тоже. Супруг же мой — человек добрый, нравится мне, устраивает меня, хоть и в летах. Он даёт мне свободу, но такую, чтоб, скажем, никто и не догадался, что сын — твой. Понимаешь? Ты можешь видеть сына, но никто не должен…

— Знать, чей он, — договорил Фабио и убрал от неё руку. — Я понимаю.

— Ещё меня попросили рассказать тебе и Гаспаро нечто прежде, чем вы снова прибудете во дворец, — улыбнулась Алёна, вновь встретив внимательный взгляд собеседника. — Меня посещала моя подруга, Аганина Софья. Она прекрасный человек, фрейлина и замечательная певица при дворе, хоть и юна. Государыня её любит. Софье можно верить. Так вот…. она рассказала, что именно любовница Льва, помнишь её, помогла столь быстро отыскать отравительницу мою. Оказывается, эта дама, имя которой Любовь Сергеевна Лебедева, работает на канцелярию и уже давно. Она помогает в поиске документов Азарьева. Документы те хранились у него, но принадлежат канцелярии.

— Вот как? — слушал всё более внимательнее Фабио.

— Когда меня и Юлию похитили у неё на глазах, она была в панике. Такого поворота не ожидала, но сразу сообщила нужным людям. Потому и удалось вам отправиться быстро по нашим следам, спасти Юлию да схватить Аминова.

— Тебе, вижу, уже многое известно, — подивился Фабио.

— Да, — гордо улыбнулась та. — Нынче навестит эта дама меня и принесёт свои извинения лично.

Воцарившееся молчание казалось долгим, но Алёна смотрела, будто ждала от Фабио каких слов. Только он не находил их…

— Что ж, — вздохнув, поднялся он и поклонился. — Выздоравливайте, Алёна Павловна.

— Как? Вы вот так вот уходите? — стали глаза её грустнее, и Фабио, отступив к порогу, ответил:

— Увы… Я прощаю Вас, конечно же… Вы ждёте прощения, Вы его получили. На том, прошу меня простить и… отпустить.

— Я отпускаю, — улыбнулась с грустью Алёна, и Фабио ушёл…

Тем же вечером, на его с Гаспаро квартире, он рассказал обо всём, что Алёна поведала. Гаспаро слушал, удивлялся и сочувствовал… Множество чувств посетило его, как и надежда, что время поможет другу забыть неприятное и добраться к желанной цели, к мечте, счастью, о котором мечтается…

Утром же, когда только собрались к новому дню, прибывший посыльный принёс приглашение от Маркова прибыть в канцелярию на беседу. Той беседы друзья ждали после последней встречи с ним.

Только удивлены были увидеть на столе всё то, что Марков обещал: свежевыпеченный хлеб, аромат которого так ласкал нюх, блюдце с солью и три деревянные маленькие ладьи, украшенные яркими нарисованными цветами, в которые Марков сразу стал разливать некий напиток…

— Добрый день, — улыбнулся он, протянув каждому из них по такой ладье. — Это сбитень, русский братский напиток.

— Вы не устаёте удивлять, — улыбнулся Гаспаро.

— Что ж, это радует, — казался Марков доволен, и все трое пригубили из своей ладьи, после чего сели к столу, отломив каждый по кусочку хлеба.

— Не буду долго таить в неведении. Причина, почему вас позвал, довольно проста, — улыбался Марков. — Вы замечательные сыщики. Благодаря вам или нет, но удалось всё же быстро разобраться с сим делом да ещё и словить предателя Аминова. Та странная бумага с рисунком… Помните?

— Да, — хором ответили Гаспаро и Фабио, слушая с большим интересом…