Мой милый Гаспаро (СИ)

Глава 49

Счастье истинно хранится

Выше звезд, на небесах;

Здесь живя, ты не возможешь

Никогда найти его.

Есть здесь счастие едино,

Буде так сказать могу,

Коим в мире обладая,

Лучшим обладаешь ты.

Верна дружба! ты едина

Есть блаженство на земле;

Кто тобою усладился,

Тот недаром в мире жил.

Небеса благоволили

Смертным дружбу даровать,

Чтоб утешить их в несчастьи,

Сердце бедных усладить.

Буди ты благословенна,

Дружба, дар святый небес!

Буди жизни услажденьем

Ты моей здесь на земле!

Но и дружбе окончаться

Время некогда придет;

Сама дружба нас заставит

После слезы проливать.

Время всем нам разлучиться

Непременно притечет;

Час настанет, друг увянет,

Яко роза в жаркий день.

Всё исчезнет, что ни видишь,

Всё погибнет на земле;

Самый мир сей истребится,

Пеплом будет в некий день.*

Корабль мирно плыл по волнам. Ветер становился всё тише, словно отвлёкся на любование показавшегося на горизонте заката… Собравшиеся в кают-компании моряки с замиранием души слушали, как Юлия играла на клавесине, а Августа исполняла песню. Каждый вспоминал своё, что-то доброе, что-то, по чему тосковали каждое плавание, что так трепетно грело душу…

Когда же выступление закончилось, Фабио, сидевший всё время в стороне рядом с Гаспаро, подошёл к Августе. Он бережно взял в руки её руку и одарил ту поцелуем. Юлия с удивлением смотрела на столь нежное проявление чувств, на их взгляды друг к другу. Странное чувство стало сжимать душу. Появилось множество вопросов и некое беспокойство.

Гаспаро почувствовал произошедшее в любимой смятение. А когда Фабио с Августой вместе ушли из кают-компании, Юлия и вовсе тяжело вздохнула, опустив взгляд. Не слушала она больше ни шутки вокруг, ни беседы, сидя подле любимого, и Гаспаро взял за руку:

— Идём?

…Выйдя на палубу, на свежий ночной воздух, они оба стояли у бортика в объятиях друг друга. Безоблачное небо было усыпано множеством мерцающих звёзд, отражающихся в зеркальной глади океана. Но и такая красота не отвлекала Юлию.

— Я знаю, о чём ты думаешь, — прошептал любимой Гаспаро и нежно поцеловал в шейку.

— Что у твоего друга с Августой? — сразу вопросила Юлия, а в голосе слышалась тревога.

— Родная, я не могу за него отвечать. Не знаю пока всего, но тоже вижу, не равнодушен он к ней, — повернул Гаспаро её лицом к себе.

— А как же Алёнушка? Она так раскаивалась, так ждала встречи с ним! — смотрела с отчаянием Юлия.

— Я не думаю, что смогу помочь, — пожал плечами Гаспаро.

Он оглянулся туда, куда стала смотреть его любимая… Прогуливающиеся в стороне Фабио и Августа смеялись, тихонько о своём беседуя. Они и не замечали, что находятся на палубе не одни. Казалось, всё вокруг сейчас было лишь для них.

Гаспаро позвал любимую уйти вместе. Оставшись незамеченными, они вернулись к себе в каюту…

— Это мой друг, его чувства, — сказал тогда Гаспаро, и Юлия, повернувшись к нему лицом, прослезилась:

— А завтра ты увидишь какую красавицу…

Но Гаспаро не дал договорить. Нежными поцелуями он заглушил всё, что она хотела сказать. Очень скоро купаясь в жарких объятиях любви, они опустились на постель, и теперь казалось, весь мир принадлежит лишь им… Пылко, тепло, ласково и неистово — так, что Юлия позабыла о недавнем страхе потерять эту любовь, которую судьба подарила столь легко…

Грусть и радость смешались следующим днём в душах и их, и Фабио с Августой, которые вышли так же вдвоём из каюты. По воле случая произошла такая встреча. Они вчетвером переглянулись, понимая произошедшее ночью, но, ничего не говоря, вышли на палубу, где им тут же сообщили, что родной берег показался на горизонте.

Поднявшийся ветер будто специально дразнил и без того трепетные чувства. То страх рос, то радость, но неизвестность ближайшего будущего не позволяла успокоиться. Они стояли вчетвером на палубе у бортика и с волнением ждали, когда же окажутся на давно желанной земле…

* — Н. М. Карамзин, 1787 г.