Нарушая правила

Глава 17. Дина

По четвергам первой парой у нас философия.

Шумной ватагой первокурсники врываются в поточную аудиторию, и я вместе с ними. Девчонки из моей группы, идущие впереди, о чем-то перешептываются и оглядываются на меня. Полагаю, все дело в поцелуе, которым Тим только что со мной попрощался в коридоре. А еще он шлепнул меня. Прямо по попе.

Сказать по правде, я ненавижу слово “попа”. Но “ягодицы” звучит слишком сухо и анатомически, а “задница” — слишком вульгарно.

К чему это я?

Ах, да. Чемезову конец.

Как же вымораживают его собственнические замашки! И не то, чтобы мне не нравилось целоваться с ним — совсем напротив, но я не испытываю удовольствия от прилюдного выражения эмоций. Возможно, я слишком старомодная или суеверная, но недаром говорят, что счастье любит тишину. Само собой, большинству людей нет до меня никакого дела, и все же я чувствую посторонние взгляды, порой завистливые, замечаю злые усмешки или явное недоумение на лицах, типа: “Что? Чемезов теперь с ней? ОМГ”.

Да, некоторых все-таки это волнует.

Зато Тиму до лампочки чужое мнение. Пару месяцев назад я бы сказала, что таким образом Чемезов тешит свое эго размером с Австралию, но теперь я знаю, ему действительно плевать на то, что о нем подумают, что скажут. Мне, в общем-то, тоже. Нет у меня никакого комплекса деревенской девочки, оказавшейся в большом городе. Я просто не люблю повышенное внимание, но благодаря Чемезову в два счета превратилась в тему номер один для слухов и сплетен.

Мне кажется, народ в универе уже организовал что-то вроде тотализатора, где делают ставки, пытаясь предугадать, как скоро Чемезов меня кинет. Или что-то в этом духе. По-моему, никто не верит в то, что у него ко мне есть настоящие чувства. Кроме нас двоих, разумеется.

Раньше того же мнения придерживалась и Аня. Ведь именно она убеждала меня, что я нравлюсь Тиму. Но теперь мы не общаемся. На неделе у нас бывает несколько общих лекций, только — случайно или нарочно — Аня постоянно приходит с опозданием и садится подальше. И так уже несколько недель.

Правда сегодня она появилась вовремя.

Я вижу ее опущенные плечи и сгорбленную спину двумя рядами ниже. Девушка сидит особняком на самом краю ряда.

От мрачных мыслей меня отвлекает Чемезов своим дурацким сообщением.

ТИМ: Слушай, мне пришла в голову гениальная мысль. А что, если я переведусь к тебе на факультет?

Перечитав сообщение, я нервно покашливаю и набираю ответ.

Я: И чем же мой факультет провинился?

На что Тим присылает задумчивый смайл, а следом:

Да я тут подумал просто… меня вообще не вставляет гражданское и международное транспортное право.

Я: Сочувствую.

ТИМ: Я серьезно. Мне без разницы, на кого учиться. А так хотя бы будет нескучно.

Я: Нет.

ТИМ: Нет??? Почему?

Я: Нет. И точка.

ТИМ: Ну все, тогда я обиделся.

Я: Что поделать, жизнь — боль. Увидимся в буфете?

ТИМ: Давай. Если что, про перевод я пошутил.

Я: А я нет. Чтобы ноги твоей не было на моем факультете.

ТИМ: Капец, я считал, что дорог тебе.

Я: Очень дорог. Но только во внеучебное время.

Улыбаясь, как счастливая дурочка, я перевожу телефон в беззвучный режим, а потом моя улыбка гаснет. Я снова вижу поникшую фигурку Ани.

До начала пары еще остается немного времени, и я решаю выяснить, какого черта с ней происходит.

Крепко зажав ремешок сумки, встаю со стула, протискиваюсь за спинами своих галдящих одногруппников и спускаюсь по ступеням.

— Привет. Здесь свободно? — неуверенно обращаюсь к бывшей соседке по общежитию.

Подняв голову, Аня отрывается от экрана телефона и с явной неохотой сдвигается, освобождая мне место с краю.

— Нет, садись.

И на этом все.

Я молча достаю тетрадь со сменными блоками и зачем-то ее листаю. А потом чувствую, как меня кто-то щекочет пальцем по спине. Оглянувшись, натыкаюсь на приветливую улыбку Саши Брагина.

— Привет, Дина.

— А-а-а, привет, — отвечаю натянутым голосом, развернувшись к нему вполоборота.

— Классные штуки, — Саша указывает взглядом на мои митенки. — Наверное, тепло в них? — и проводит пальцем по моей руке.

— Да, тепло.

Я убираю руку с его стола и неторопливо стягиваю одну митенку, затем другую, ощущая на лице Сашин взгляд. Мне не по себе от того, как он на меня смотрит, ведь теперь я с Тимом. Но Брагин либо слишком упрямый, либо тупой — он словно не замечает этого, продолжая каждый день оказывать мне знаки внимания: то шоколадкой угостит, то подарит классную ручку, то место в аудитории займет. И все так ненавязчиво, искренне, что у меня язык не поворачивается отказать ему.

Вот и сейчас. Он, вроде бы, ничего противозаконного не сделал, но от того, как звучит его голос, от его выразительного взгляда, невинных прикосновений я чувствую себя какой-то вертихвосткой, которая флиртует с другим, пока ее парня нет поблизости.

К счастью, в аудиторию заходит преподаватель, и я просто отворачиваюсь от Брагина. Начинается лекция.

На протяжении всего занятия я поглядываю на сидящую рядом Аню. С отсутствующим взглядом она смотрит прямо перед собой. В ее тетради даже тема не записана. В какой-то момент Петрова все же замечает, что я за ней наблюдаю, отчужденно смотрит мне в глаза и снова отворачивается. Оставшееся время я сижу как на иголках.

А, когда пара заканчивается с упавшим сердцем вижу, что Аня поднимается со стула и проходит мимо меня. Я быстро кидаю свои вещи в сумку и бегу ее догонять.

— Ань, можно с тобой поговорить? — осторожно тяну ее за локоть.

Петрова пожимает плечами.

— Ладно, давай.

Мы пропускаем поток студентов и отходим к исписанной мелом доске, где препод объяснял нам структуру мировоззрения.

— Я тебя чем-то обидела? — прямо спрашиваю девушку.

— Нет, — Аня качает головой.

— Тогда почему ты меня избегаешь?

— С чего ты взяла? — ее лицо ничего не выражает, однако в голосе Ани звучат странные нотки — раздражение и досада.

Мы не были особо близкими подругами, да и знакомы всего три месяца, но я считала, что у нас с Аней теплые доверительные отношения, и есть, что вспомнить. Только теперь она как чужая, а я совершенно растеряна. И мне даже немного обидно.

Следует длинная пауза, после которой я говорю:

— Понятно. Ладно. Не буду приставать.

— Динка… Подожди, — на этот раз Аня удерживает меня за локоть. И голос ее звучит иначе.

Повернувшись, я беру ее за руку, она у нее ледяная и влажная, и тяну ближе к доске, чтобы проходящие мимо не могли нас ненароком подслушать.

— Это все из-за того, что я у Чемезова осталась, да?

Аня удивленно смотрит на меня.

— Конечно нет, что за глупости?

— Ну тогда что, Ань? Мы же за этот месяц ни разу толком не поговорили. То ты мимо проходишь, как будто в упор не видишь, то отвечаешь недовольно. Я уже голову сломала, честное слово. Не люблю я неопределённость. Если я тебя чем обидела, и ты не хочешь общаться, ты так и скажи!

— Дин, да ты тут ни при чем. Обещаю, скоро все будет, как раньше.

— Да случилось-то?! — повышаю голос.

Аня опускает голову и еле слышно произносит:

— Я беременна.

У меня даже рот от шока открывается.

— Песец…

— Он самый, — Аня тяжко вздыхает.

— Влад знает? — тихо спрашиваю я.

— Знает… Уже две недели меня за километр обходит, — ощетинивается девушка. — Просто цирк какой-то!

— Вот подонок! — меня распирает от гнева и обиды за девушку.

— Угу, — кивает Аня.

Ее потерянный вид разрывает мне сердце.

— Ну а ты что будешь делать?

— Что-что… На аборт записалась, анализы сдавала вот. В четверг пойду. Уже срок поджимает, дальше некуда тянуть.

— Понятно.

— Осуждаешь детоубийцу? — горько усмехается Аня.

— Нет! — я трясу головой. — Ничего подобного! Это твое решение. Может, тебе помощь нужна? Деньги или… я не знаю.

— Нет. Папа мне кидает на карту, жилье оплачивает. Я не голодаю. Квартира хорошая. Только скучно одной. Постоянно вспоминаю, как мы с тобой в общаге жили…

Улыбка Ани наполняется грустью.

— Да. Кто бы мог подумать, что все будет… вот так.

— Я смотрю, у вас с Тимом все серьезно?

— Похоже на то, — я снова опасаюсь называть вещи своими именами.

Все слишком неопределенно. Я живу у Тима нелегально, на птичьих правах, да, мы пара, нам очень хорошо вместе, но говорить о том, что это навеки — глупо. Если я в чем-то и уверена, то это в том, что сейчас не могу прожить без Чемезова и суток.

С ним ужасно весело. Мы проводим вместе почти все свободное время, гуляем, смотрим сериалы или готовим. Ладно, это я готовлю, а Тим просто сидит на барном стуле и молотит всякую ересь.

Мне нравится, что Тим не пытается казаться лучше, чем он есть на самом деле, а еще у него большое доброе сердце и душа ребенка. И, если меня спросят, за что я его полюбила — наверное, именно за это.

— Неожиданно, если честно, — признается Аня. — Но я рада за тебя. И ты не подумай, я не завидую и не обижаюсь, просто ситуация сложная. Не хотела никому говорить, знаешь, не люблю людей грузить, но тяжело все это в себе держать. И так страшно… — девушка замолкает. Ее лицо искажает гримаса страдания. — Я уже весь интернет перерыла. Одни жалуются, что боль адская, другие пишут, что ничего не поняли. Не знаю, чего ждать. Накрутила себя…

От этих слов у меня самой все внутри завязывается в тревожный болезненный узел.

— Бедная моя.

Мне в голову не приходит ничего более умного, чем просто обнять Петрову. В результате Аня начинает рыдать на моем плече.

— Ты знаешь, сначала я думала оставить ребенка, — всхлипывает она. — Ну люди же как-то учатся и детей рожают. А я так люблю возиться с малышами, только, как представила, что будет, если мама узнает…

— Ты даже не попробовала с ней поговорить, — я осторожно отстраняюсь и заглядываю в ее заплаканное лицо.

Аня качает головой, утирая слезы.

— Дохлый номер.

— А отец?

— Нет, Дин, — подняв голову, Аня часто моргает и дышит поверхностно и часто, — еще папу не хватало в это втягивать. Все решено, — понемногу ей удается вернуть самообладание. — Мама мне всю плешь проест, а Владу я не нужна. Этого ребенка никто не будет любить. Не хочу я ему такой жизни.

— Как никто не будет любить? А ты? — замечаю я.

Аня снова морщится.

— Хоть ты не рви мне душу… — устало бормочет она. — Я совсем о другом мечтала. Я диплом сначала хотела получить, потом свадьбу, чтобы весь посёлок видел, какая я красивая, чтоб девчонки завидовали, чтобы платье не как у всех… И любви хотела, как в кино, — печально вздыхает она. — По моим планам ребенок должен был появиться очень нескоро.

— Понятно.

Я не знаю, что ей еще сказать, как поддержать, чем успокоить.

— А у вас с Тимом уже… было? — неожиданно интересуется Аня.

— Нет, — пожимаю плечами.

— Молодец, Динка. А вот я пустилась во все тяжкие, как с цепи сорвалась. Знаешь, я в школе встречалась с одним мальчиком, тайком. Маме он не нравился. Но с ним я и понять ничего не успела. Мы были друг у дружки первыми. А Влад… Он казался мне таким опытным, таким горячим. Я думала, что влюбилась в него… Самой от себя тошно.

Так странно. Аня изливает мне душу, но при этом я чувствую себя неловко. Будто бы есть какой-то извращенный нравственный закон, запрещающий оставаться девственницей, встречаясь с парнем. Но Тим не настаивает, а я… Наверное, мне немного страшно, а еще я все время думаю об отце и Косте. Если мы с Тимом переступим черту, это будет означать, что я официально нарушила все правила, навязанные мне мужчинами из моей семьи. Я прекрасно понимаю, Костя трясется надо мной вовсе не из-за того, что не доверяет или опасается, что я наделаю глупостей. Он делает это из-за папы. Брат очень боится его подвести. А я боюсь подвести Костю.

Но это не отменяет того, как сильно я влюблена в Тима и как отчаянно сопротивляюсь своим желаниям. Какой-то замкнутый круг.

— Вообще-то, мы всегда предохранялись, — оправдывается Аня. — Кроме одного раза…

— Ну а Влад-то что? Что он сказал? — мне не дает покоя, что Фриц остался не у дел.

— Сказал, сама виновата. Он мне предлагал сразу… купить таблетку… в общем, есть такие, для экстренной контрацепции, — сбивчиво объясняет Аня, — но я подумала, пронесёт… Дура…

— И всё-таки, какой же он мерзкий! — рычу, снова закипая от злости. — Взял и свалил всю ответственность на тебя!

— Если бы только это, — угрюмо произносит Аня. — Влад уже с другой встречается. Кажется, со старостой группы. Вчера видела, как она к нему в машину садилась.

— Ну, может, он просто ее подвозил? — пытаюсь ее приободрить.

— Они целовались, Дин, — возражает Петрова.

— Да уж, — у меня нет слов.

Фриц уже давно меня напрягал своей фальшивостью, но ситуация с Аней показала его истинное лицо.

— Ну ничего. Теперь буду умнее, — так же мрачно добавляет Аня.

— Ты справишься. Все наладится, — мне больно видеть, как она мучается.

— Да. Как сказал Влад, не я первая, не я последняя, — сердито вздыхает девушка.

— Так бы и дать ему по голове чем-нибудь тяжёлым!

— Да я и правда сама виновата.

— Не надо его оправдывать! Он трус! Ничтожество! Поразвлекался, а как проблемы появились — голову в песок.

— Они все такие.

— Надеюсь, не все, — вставляю я.

— Ну да, кроме Чемезова, конечно, — Аня хитро на меня посматривает.

— Он правда хороший, — смущенно ей улыбаюсь.

— Да кто бы с тобой спорил, — усмехается Аня. — Ну что? Идем? Мне на третий.