Навсегда моя

Глава 10. Имя

Я стою неподвижно несколько бесконечно долгих мгновений, пока до меня доходит смысл сказанного Севастьяном. Затем медленно оборачиваюсь к нему.

- Что?

- Я смотрел твои фильмы. Все, в которых ты снялась на данный момент.

У меня аж челюсть отвисает. Не то чтобы я снялась в сотне фильмов. Нет, всего в трех. Даже в плотном графике губернатора найдется время, чтобы посмотреть за четыре года три фильма. И все же…

- Зачем?

- Что «зачем»?

- Зачем ты ходил на мои фильмы?

- Ты моя любимая актриса. А обычные люди, как правило, смотрят фильмы с любимыми актерами.

- Это ты-то обычный человек? - усмехаюсь и отворачиваюсь обратно к варочной панели. Сковородка раскалилась, выливаю на нее яичную смесь для омлета и накрываю крышкой. На самом деле меня цепанули слова не про обычного человека, а про любимую актрису. Но я не хочу на них зацикливаться.

- Да, я обычный человек. Я не знаменитость, как ты, у меня нет толпы поклонников.

Прикрываю глаза, стараюсь дышать ровно и спокойно. Не понимаю, для чего Севастьян это говорит. Даже если действительно ходил в кино на мои фильмы.

- Ты таким образом решил подлизаться ко мне, чтобы я позволила тебе видеться с Оскаром? Так вот я не ведусь на лесть.

- Я не льщу тебе. Я говорю правду, Элла.

«Правда» Севастьяна выбивает у меня почву из-под ног. Я не падка на лесть и красивые речи, но слова бывшего мужа про любимую актрису пробираются под кожу.

- А я не смотрела твоих выступлений по телевизору, - огрызаюсь. - Один раз мне попалось в новостях, как ты встречался с президентом. Я переключила на другой канал. Не хотела тебя видеть.

Сева ничего не отвечает, но я чувствую, как смотрит на меня.

Омлет готов, я выключаю варочную панель, поднимаю крышку и разрезаю блюдо на кусочки. Одну половину кладу Севастьяну, вторую себе. Ставлю тарелки на стол, следом за ними кружки с кофе. Я сажусь напротив Севастьяна и принимаюсь есть, не глядя на него.

- Почему ты назвала нашего сына Оскаром? - спрашивает, делая глоток американо. - В честь премии Оскар?

У меня вилка из рук выпадает и со звоном бьется о тарелку. Как же я ненавижу этот вопрос! Все, вот абсолютно все люди, думают, будто я назвала своего ребёнка в честь премии американской киноакадемии. И как же меня это бесит! Потому что это не так! Я назвала сына НЕ в честь премии Оскар.

Еще до того, как сказать Севастьяну о беременности, я подумала, что если вдруг будет мальчик, то имя Терлецкий Оскар Севастьянович будет звучать красиво. И я так быстро прикипела к имени Оскар, что уже не представляла для мальчика другого. А потом Севастьян сказал, что ему не нужен ребёнок, и отказался признать его своим. Мечта о красивом необычном ФИО для сына разбилась в прах. Вместо Терлецкого Оскара Севастьяновича сын стал Оскаром Меркуловым. По моей фамилии. А отчество я дала произвольное - Александрович.

Но ничего этого я бывшему мужу не скажу.

- Кинопремия здесь не при чем. Просто нравится это имя.

- Очень необычное имя для нашей страны, согласись.

- А как надо было назвать? Ваня? Петя?

- Да нет, - пожимает плечами. - Мне нравится имя, которое ты выбрала. Оскар Терлецкий красиво звучит. Оскар Севастьянович Терлецкий.

Стискиваю зубы.

- Он Оскар Меркулов. А отчество Александрович. Произвольное.

- Мы это исправим.

Какое-то время завтракаем в тишине. Она прерывается только позвякиванием приборов о тарелки. Я внешне хладнокровна и спокойна, а на самом деле в венах медленно-медленно по одному градусу закипает кровь. Мне не нравится самоуверенность Севастьяна, как будто у него есть какие-то права на Оскара.

- Если я впустила тебя в квартиру и позволила провести немного времени с сыном, это еще не значит, что я готова полноценно впустить тебя в нашу жизнь. Я буду думать, Севастьян. Серьёзно думать. Пока я не понимаю, зачем ты вообще нам нужен.

Бывший муж выдерживает мою речь - и глазом не ведет. Я, конечно, блефую. Это с виду я такая сильная, независимая и уверенная в себе. А на самом деле я очень боюсь, что Севастьян устроит настоящие разборки за ребёнка, и это будет полоскаться во всех желтых газетах. Я уже молчу о том, что бывший муж может запросто украсть у меня сына. У него достаточно для этого силы, денег и власти.

И еще я очень боюсь, что всплывут подробности моего брака с Севой. Абсолютно все - от фикции до похищения и изнасилования. Такая информация в публичном пространстве не прибавит очков моей репутации.

- Когда будешь думать, - говорит после паузы. - Руководствуйся, пожалуйста, не своими личными обидами на меня, а тем, что лучше для ребёнка.

- И что же для него лучше? - хмыкаю.

- Для любого ребёнка лучше, чтобы в его жизни присутствовали оба родителя.

- Это так не работает, Севастьян, - повышаю голос. - Сначала бросил ребёнка, потом появился. А если через пару лет ты захочешь снова бросить Оскара? Что тогда? Может, это ты будешь руководствоваться тем, что лучше для ребёнка, а? Потому что как раз я руководствуюсь интересами Оскара.

Сева откладывает в сторону приборы.

- Элла, я понимаю, насколько ужасным был мой поступок. Но в тот момент я не видел для себя другого варианта. Я не оправдываюсь. Прекрасно понимаю, что тебе не нужны мои оправдания. Прошлого уже не изменить. Но мы еще можем повлиять на будущее.

- Опять пустая болтовня и никакой конкретики. - Со злостью отодвигаю от себя тарелку. - Тебе пора на работу, Севастьян. Ты же теперь министр транспорта, да? Вот давай лучше иди дороги строй.

Я встаю со стула, давая понять, что Терлецкому пора выметаться. Сразу надо было его выгнать, а не играть в гостеприимную хозяйку. Он молча поднимается со стула, оставляет недоеденный омлет и недопитый кофе. Послушно направляется в прихожую и обувается. Я достаю из тумбы ключ и открываю дверь в подъезд.

- Я позвоню тебе в субботу, - говорит напоследок.

Я захлопываю дверь перед его носом.

Иду в гостиную, смотрю на спящего Оскара и не могу не улыбнуться. Медленно смягчаюсь. А потом беру телефон и пишу воспитательнице в садик, что Оскар сегодня не придет. Следом отменяю свою тренировку в спортзале.

Ложусь рядом с сыном на место, на котором спал Сева, обнимаю Оскара и крепко засыпаю.