Навсегда моя

Глава 8. Играть

- Хочу кефирчик, - просит Оскар.

Держа сына на руках, открываю холодильник и достаю детский кефир с трубочкой. Сажусь вместе с Оскаром на стул напротив Севастьяна, и только теперь сын его видит.

- Привет, - здоровается ребёнок и делает глоток кефира.

- Привет, Оскар, - Севастьян улыбается, и вокруг его глаз собираются маленькие мимические морщинки. - Как твои дела?

- Хорошо. - Сын делает еще глоток. - Как тебя зовут?

Бывший муж секунду медлит, и у меня появляется опасение, что он представится Оскару папой.

- Сева. Меня зовут Сева.

Облегченно выдыхаю.

- Дядя Сева, - говорит сын.

Оскар потягивает кефир из трубочки и с любопытством разглядывает Севастьяна. У ребёнка сна ни в одном глазу, и я начинаю из-за этого нервничать. Как мне теперь его укладывать? Он сейчас еще захочет поиграть машинками, посмотреть мультики, устроить автомойку в раковине в ванной. Это затянется до трех-четырех ночи. А потом он вырубится и утром не захочет вставать в садик.

- Допивай кефирчик и пойдем спать, - говорю.

- Не хочу спать!

- Надо, Оскар.

- Не хочу! - категорично заявляет. - Хочу играть.

Ну вот, я так и знала.

- Покажешь мне свои игрушки? - Севастьян тут же хватается за возможность провести время с Оскаром, как утопающий за соломинку.

Сын кивает и слезает с моих колен. Оскар оставляет недопитый кефир на столе и бежит в детскую. Сева идет за ним. Мне не остается ничего другого, кроме как тоже последовать в комнату Оскара. Они располагаются на коврике с игрушками. Сын показывает Севастьяну все свои машинки.

Пока не могу понять, как я отношусь к тому, что Севастьян проводит время с нашим сыном, от которого осознанно отказался. Я мечусь между желанием прогнать Севастьяна и желанием позволить ему остаться. В итоге второе побеждает. Пользуясь случаем, отлучаюсь в ванную. Сева же не похитит у меня ребёнка, пока я буду мыться? На всякий случай вытаскиваю из входной двери ключ. Я не доверяю Терлецкому.

Быстро принимаю душ, смываю макияж, одеваюсь в домашний спортивный костюм и возвращаюсь в детскую. Когда захожу в комнату, передо мной открывается картина маслом: Оскар и Севастьян лежат на коврике и играют в магнитный поезд.

- Привет, паровоз! - говорит Оскар поезду Севы.

- Привет, паровоз! - отвечает Сева поезду Оскара. - Куда ты едешь?

- На море!

- Ого! Ты едешь на море! Как здорово! А я еду в лес.

- Пока, паровоз!

- Пока, паровоз!

Они разъезжаются в разные стороны. Затем снова встречаются и по новой.

Ни Оскар, ни Севастьян в мою сторону даже не смотрят. Я ложусь на диван и наблюдаю со стороны. Они нашли общий язык. Впрочем, Оскар контактный и со всеми находит общий язык. Важно другое. Оскару интересно играть с Севастьяном. Сын по-настоящему увлечен.

Бывший муж тоже выглядит увлеченным и смотрит на Оскара, как на какое-то божество. Наблюдаю за Севой из-под полуопущенных век. И какая муха его укусила? Почему вдруг захотел общения с Оскаром? И почему не хотел раньше?

Боль в груди снова всколыхнулась. Я столько слез выплакала в подушку, когда Севастьян отказался от ребёнка. Вдвойне чувствовала себя брошенной, преданной, растоптанной и уничтоженной - за себя и за малыша. Вспоминаю, как искала клинику для наблюдения беременности, как врач посмотрела на меня с заметным животом и ужаснулась: «Вы до сих пор не встали на учет по беременности? И не сделали ни одного узи? Милочка, да у вас уже второй триместр вовсю идет».

Я не рассказала врачу, в каком ужасном состоянии находилась. Мне сразу сделали УЗИ, и слава Богу с ребёнком все оказалось хорошо. До самого конца беременность протекала хорошо, и я родила здорового ребёнка.