Навсегда моя

Глава 6. По-хорошему или по-плохому

После разговора с Севастьяном я сажусь за руль своей машины и пару минут задумчиво гляжу перед собой в лобовое, нервно барабаня пальцами по рулю. У меня так много поводов для беспокойства, что не знаю, о каком беспокоиться в первую очередь. О внезапном появлении Севастьяна? Или о новой роли? Или о том, что мама Ильи меня на дух не переносит, но зато очень дружна с моей соперницей?

Забиваю в навигатор свой адрес, ставлю телефон на подставку и трогаюсь с места. Через пару километров пути мне звонит Илья.

- Алло, - принимаю вызов по громкой связи.

- Привет, - голос Ильи очень слабый и сонный, что говорит о его сильной усталости. - Я еле дополз до кровати, у меня слипаются глаза.

Улыбаюсь.

- Ну так спал бы.

- Нет, я сначала хотел услышать твой голос. Где ты?

- Еду с помолвки. Я тебе рассказывала.

- А, точно. Как все прошло? Кого видела?

- Видела твою маму.

Мои слова не производят на Илью никакого впечатления. Он зевает.

- Что она говорила?

- Мы с ней только поздоровались.

- Еще что интересного было?

У Ильи натурально заплетается язык, и мне становится ужасно его жаль. Я прекрасно понимаю, каково это - приползти домой со съемок за полночь и без сил рухнуть на кровать, зная, что завтра снова подъем в шесть утра.

- Илья, давай ты будешь спать? Позвонишь мне завтра во время перерыва.

- Нет, я хочу немного поговорить с тобой. Элл, я скучаю. - Последнюю фразу Илья произносит с таким чувством, что у меня кожа мурашками покрывается.

Раз уж Илья не собирается спать, решаю задать интересующие вопросы.

- Слушай, а твоя мама дружит с Гусевой?

- С Леной?

- Да.

- Ну вроде да. А что?

- Они долго разговаривали на вечеринке. Я удивилась. Не знала, что они знакомы.

- Они же в одном театре играют.

Ах да, точно. Мама Ильи актриса не только кино, но и театра. Гусева тоже задействована в нескольких театральных постановках. Это еще одно ее преимущество передо мной.

- Как твои съемки? - решаю перевести тему. А то я даже не поинтересовалась у Ильи, как его дела.

- Сегодня одну сцену пятнадцать раз снимали. Я охренел.

Я преисполняюсь сочувствием к Илье. Быть актером - это не только деньги и слава. Это еще и непомерный труд.

- Вы не выбиваетесь из графика съемок?

- Пока вроде нет, - Илья снова зевает. - Ладно, я услышал твой голос. Теперь можно и уснуть.

Я снова улыбаюсь.

- Я тоже скучаю, Илья.

- Целую тебя.

- И я тебя.

Разговор заканчивается за километр до моего дома. На часах без десяти час. Я слегка прибавляю газу, чтобы побыстрее добраться. Во дворе дома мне везет, свободно место прямо возле подъезда. Паркую машину, беру сумочку и выхожу из салона.

- Элла! - звучит мне в спину, когда делаю несколько шагов по направлению к подъезду.

Резко торможу. Голос Севастьяна словно пригвоздил меня к месту. Он выходит из тени и останавливается в метре от меня в свете яркого фонаря. Одет в джинсы, джемпер и кроссовки. Несмотря на прохладную сентябрьскую ночь, на Севе нет куртки. Это говорит о том, что он приехал на машине, и она стоит где-то тут рядом.

- Ты преследуешь меня? Знаешь, это тянет на заявление в полицию за сталкерство.

Я хоть и ужасно зла на Севу, а не могу не рассматривать его внимательно, ища перемены. А он еще ровно под фонарем стоит, так что заметен каждый миллиметр кожи.

Что ж, нельзя не отметить, что бывший муж выглядит… хорошо. Очень хорошо. Так же хорошо, как пять лет назад, когда мы познакомились. Тогда Севастьяну было тридцать шесть, значит, сейчас сорок один. А выглядит все на те же тридцать шесть. Как будто время невластно над ним.

Чёрные волосы почти не тронуты сединой. Только совсем чуть-чуть на висках. Морщин на лице нет. Разве что мелкие мимические вокруг глаз. А фигура как будто бы стала сильнее и спортивнее.

- Когда я звонил, у тебя было шумно, как в ресторане. Я решил приехать к твоему дому и подождать, когда ты вернешься. Поговорим?

Как же я устала. Мои плечи опускаются, из груди вырывается тяжелый вздох. Ну вот о чем нам говорить? Мы все друг другу сказали четыре года назад, когда Севастьян заявил, что не признает ребёнка своим. Я тогда послала Севу на хрен, а он пожелал мне счастья. По-моему, очень ёмкий получился разговор. Добавить больше нечего.

- Я не хочу с тобой разговаривать.

- Это неизбежно, Элла, - говорит тихо, но твердо. - Отныне я намерен участвовать в жизни Оскара. И ради ребёнка лучше нам договориться по-хорошему.

О, а вот и угрозы пошли. Кто бы сомневался. Бандит Севастьян Терлецкий, гордо именуемый сначала бизнесменом, затем губернатором, а теперь министром транспорта РФ остается верен себе и своим методам работы. Что дальше, если я откажусь от разговора? Севастьян похитит у меня сына?

Шутки шутками, а от этой мысли мне становится не по себе. Я как никто другой знаю, что в мире Севастьяна похищение людей - это нормально.

- Мне нужно отпустить няню до часа ночи. А сейчас уже, - достаю из сумочки телефон и включаю экран: - Без пяти час. А оставить Оскара одного в квартире, чтобы поговорить с тобой, сам понимаешь, я не могу. Так что давай в другой раз?

- Ты могла бы пригласить меня подняться.

- Могла бы, но не хочу.

- Элла, мы можем договориться по-хорошему. А можем по-плохому. Как именно мы будем договариваться - выбирать тебе. Скажу только, что я не намерен бегать за тобой слишком долго. У моего терпения есть предел.

От тихого спокойного голоса Севастьяна у меня кровь в жилах стынет. Сглатываю. Страх ползет под кожей и окутывает внутренности. Кажется, за прошедшие четыре года Севастьян стал еще опаснее.

Бах. Бах. Бах.

Голова насильника разлетается по стенам.

Бах. Бах. Бах.

Кровь от обезглавленного тела растекается по полу и касается моих пальцев.

И еще безжалостнее.