Навсегда моя

Глава 39. Хладнокровный

Я откладываю телефон в сторону и перевожу дыхание. Умом понимаю: мне не нужно читать дальше. Потому что там дальше будет нечто очень плохое про Севастьяна. Я не уверена, что мне следует быть в курсе. Бывает такая правда, которую лучше не знать. Между мной и Севой и так все слишком зыбко. А если я глубже узнаю его темную сторону, то хрупкое, что между нами недавно возникло, безнадежно сломается.

К тому же вот уж кому не следует говорить о порядочности, так это дочке губернатора Новосельцева. Я про ее папу тоже такое могу рассказать, что на несколько десятков лет тюрьмы хватит.

И тем не менее я снова разблокирую экран телефона и продолжаю читать письмо Кати Новосельцевой.

«Когда Севастьян выиграл выборы губернатора, всей нашей семье пришлось бежать из России. Я всегда была далека от дел папы, но знала, что с Терлецкими у него старые счеты. Я понимала, что с приходом Севастьяна к власти в регионе, наша жизнь оказалась в опасности.

Мы переехали в Италию. Здесь у нас дом. Мне нравилось приезжать сюда на летние каникулы, но жить постоянно - нет. Я очень тосковала по дому. К тому же мне пришлось бросить учебу в университете. Но родители категорически запрещали ездить в Россию. Они не называли причин, но я догадывалась: это связано с Севастьяном Терлецким. При пересечении границы нам грозила смертельная опасность. Только в Италии мы могли быть в безопасности. Так мы думали. Но твой муж достал нас и здесь.

Первым он убил моего старшего брата Матвея. Мой брат занимался спортом, и каждый день в шесть утра выходил на пробежку, а потом купался в Средиземном море, пока пляж был пуст. В один из таких дней Матвей не вернулся домой с пробежки. А через несколько часов к нам в дом пришла полиция и сообщила, что обнаружила тело моего брата на пляже. Он утонул.

Нам сложно было поверить в несчастный случай, но все выглядело именно так. Море штормило, брат заплыл далеко и не смог выплыть. Полиция закрыла дело. Я очень далека от криминала и убийств, но даже я понимала: здесь что-то нечисто. Ведь я знала, как хорошо плавал Матвей! Ну не мог он случайно утонуть. А папа так вовсе не сомневался в том, что это было заказное убийство. Я слышала, как за закрытыми дверьми родители шепотом обсуждали Севастьяна. Что это он убил Матвея.

Но и в такой вариант мне было сложно поверить. Каким бы Севастьян ни был, разве стал бы он, находясь на государственной службе, организовывать убийство? Ведь если бы что-то пошло не так, и убийцу бы поймали, то он бы сто процентов сдал Терлецкого. Севастьян бы, как минимум, лишился своего поста.

Как я потом узнала, убийство моего старшего брата заказал Севастьян. Он нашел человека, который за деньги согласился приехать в Италию и утопить Матвея. Способ убийства выбирал тоже Севастьян. Он долго следил за Матвеем, знал полный распорядок его дня и приказал именно утопить моего брата в море, выставив все, как несчастный случай. К слову: у Матвея остались жена и двое маленьких детей, один из которых болен аутизмом. Это тебе, Элла, так, для справки. Твой муж лишил маленьких детей отца. Он после этого спокойно спит по ночам?».

Из комнаты Оскара раздается плач. Я отбрасываю телефон в сторону и бегу к сыну.

- Оскар, сынок, что случилось?

- Я упал.

Сын вопит, держась за голову. Я прижимаю его к себе, целую головку. Меня трясет. По моему лицу струятся слёзы.

- Больно! Больно!

- Сейчас пройдет, зайчик, - продолжаю целовать сына.

Я успокаиваю ребёнка машинальными действиями. Мыслями я совсем не здесь. Я в Италии. А мое воображение очень живо представляет, как Севастьян сухо, безжалостно, с хладнокровным выражением лица отдает короткий приказ:

- Убить.

Я видела, как Севастьян сам убивал. Как быстрым отточенным движением пальца нажимал на курок. Как ни один мускул не дергался на его лице, а в глазах не было ни капли страха или сожаления.

Я знаю: точно с таким же хладнокровным выражением лица, без страха и сожаления, Севастьян заказал убийство Матвея Новосельцева. И, конечно, Севастьяну было плевать на его жену и двоих детей, один из которых болен аутизмом. Думаю, Сева и их тоже мог убить.

Чтобы нам с Оскаром ничего не угрожало.

Сын успокаивается и уходит играть на свой коврик с машинками, позабыв, что пять минут назад больно ударился и плакал. Я возвращаюсь в свою спальню и снова беру в руки телефон. Горло стянуло колючей проволокой. У меня еще есть шанс остановиться и не читать дальше. А лучше безвозвратно удалить Катино письмо. Но я разблокирую экран и продолжаю читать.

«Через год после смерти Матвея погиб мой второй брат Дима. Оказалось, что у его новой дорогой машины были неисправны тормоза. Дима разбился насмерть после лобового столкновения с другой машиной. В том автомобиле тоже погибли люди: семейная пара.

Итальянская полиция окрестила виновным в аварии моего брата. Если бы каким-то чудом он выжил, то его бы осудили. Но моя семья знала: это было убийство. Севастьян Терлецкий пришел за вторым человеком из моей семьи. Он хладнокровно спланировал и осуществил убийство Димы, приведя его автомобиль в неисправность. У Димы остались жена и дочка. А у той семейной пары, что погибла во втором автомобиле, остались двое несовершеннолетних детей.

Знаешь, что я любила делать после Диминой смерти больше всего? Просматривать одно публичное выступление Севастьяна в качестве губернатора, на котором он уверенно заявлял о необходимости бороться с преступностью. Это было так смешно. Человек, совершивший два хладнокровных убийства (а если считать погибшую семейную пару во втором автомобиле, то четыре убийства), рассуждает о борьбе с преступностью. А о том, что он первый, кого нужно посадить пожизненно, он, конечно не думал.

И все же у меня к тебе вопрос, Элла. После стольких убийств Севастьян спокойно спит по ночам?».

Я убираю телефон в сторону и вытираю заплаканное лицо. У меня есть ответ на Катин вопрос.

Севастьян спит по ночам не просто спокойно. Севастьян спит, как младенец, накормленный до отвала.